Читать книгу Темный город - A. Volres - Страница 5

– Нужно собрать список всех, кто был на этой вечеринке, – отдал приказание мой отец.

– Как мне сделать это? – спросил Тони.

– Тони Райт, – начал папа. – Скажи мне, чему ты учился в своей академии?

– Я пройду по старшей школе и опрошу каждого ученика.

– Как оказалось, нужно зайти ещё и в младшую, – отец с укором посмотрел на меня.

– Я правда жалею о том, что пошла, – глядя в стол, сказала я. – И о том, что взяла с собой ребёнка.

После вечеринки мне пришлось вытерпеть одну из самых долгих ссор с родителями. Причём не только отец обвинял меня в безответственности, но и мама. Вдвоём они чуть не захлестнули меня своим натиском. Хуже всего было то, что я понимала, что они правы – нельзя подвергать себя и десятилетнего ребёнка опасности, особенно в такие времена. К тому же, я шла на вечеринку совсем не за этим. Я думала, что найду хоть какую-то зацепку, которая поможет мне узнать о загадочной смерти Самитьера, но в этом месте я совсем затерялась в своих воспоминаниях, что забыла о своих намерениях.

– На этой вечеринке было примерно пятьдесят человек, – сказал Тони. – Мы не можем уследить за всеми.

– Те, кто были на вечеринке получат электрошокеры, это должно обезопасить их.

– А что, если убийца пометил не одного человека, – предложила я. – Вполне вероятно, что он убьёт всех.

– Хватит пудрить мне мозги, – раздражённо сказал отец. – Я и так схожу с ума, думая, что скоро тебя убьют.

– Шанс, что пометили именно меня крайне низок. И была-то я на этой вечеринке не больше двадцати минут. Убийца меня даже не заметил.

– Я думаю, тебе будет лучше переехать к брату, пока здесь всё не уляжется.

– Пап, успокойся, никто не будет убивать такую милашку, как я, – улыбнулась я.

Отец был в хорошем настроении, раз усмехнулся над моей шуткой. Собрав пару бумаг и дав задание Тони распечатать кучу других документов, он вышел из кабинета. Пару раз Тони кликнул мышкой, и старый принтер, издавая громкие жужжащие звуки, принялся выдавать несчётное количество бумаг.

– Как работается с моим отцом? – спросила я.

– Здорово, он очень классный начальник.

– Классный? – с удивлением и в тот же момент с иронией спросила я.

– Нет, правда, с ним бывает очень весело.

– Ты точно говоришь про моего отца?

– По-моему, ты его недооцениваешь.

– А ты переоцениваешь, причём очень сильно.

Он усмехнулся, доставая бумаги из принтера.

– Кто устраивает вечеринку в честь покойника? – неожиданно спросил он.

– Его близкие друзья, – ответила я.

– А я думал, на поминках принято грустить.

– Смотря кто умер.

– Самитьер был кем-то, по кому не принято грустить?

Я хотела отмахнуться, чтобы закрыть эту тему. Но в тот же момент я хотела рассказать всё, что было когда-то. Два разных чувства смешались во мне, и я просто проигнорировала его. Не прошло и пару секунд тишины, приглушаемой одним принтером, как, громко скрипнув дверью, вошёл отец.

– Я сделал всё, что надо, – сказал он мне. – Иди в машину, я довезу тебя.

Теперь каждый день моя мама приезжала в школу, чтобы забрать меня. В общем-то так стали делать многие родители. А те, что были более напуганы, или возможно, умнее, предпочли на время покинуть город. Когда моя мама была занята, я приходила в участок, что стоял недалеко от школы, и ждала, пока отец управится со своими делами, а потом повезёт меня до дома. Более глупых вещей в моей жизни не было, но какие бы неудобства не доставались мне, идти наперекор родителям было бессмысленно.

Я села в полицейскую машину, где всегда пахло пряничным печеньем, которое я ненавижу с третьего класса.

– Твоя мама сказала, что вернётся только в девять часов вечера, – сказал мне отец.

Моя мама уехала к Брэдли решать вопрос с выселением его из общаги. В любой другой раз я бы напросилась поехать вместе с ней, но, как мне сказали, я потрачу кучу времени на ожидание мамы с братом в коридоре, поэтому я решила, что лучше отсидеть пять уроков в школе, чем в старой общаге.

– Тебе же никуда сегодня не надо? – спросил отец.

– В шесть часов в школе проходит представление младших классов.

– Серьёзно? Школу давно уже пора закрыть, учитывая события, которые происходят в городе, а они ещё и ставят представления, – начал мой отец и не унимался до тех пор, пока мы не подъехали к дому и я не вытащила наушники из-под шапки.

Он проверил ещё раз сигнализацию и надёжность всех окон в доме. Он похлопал по двери, стараясь представить можно ли её выломать.

– Если что, – сказал он. – Сразу же звони мне.

– Обязательно.

– Я подъеду к шести, чтобы довести тебя до школы.

– Не стоит, за мной заедет Эрика.

– Вдвоём с вами ничего не случится?

– У меня есть шокер, так что всё будет отлично.

– Хорошо, будь осторожна.

Когда мне было восемь лет и у меня впервые появился шанс остаться одной дома, пока родители ездили в магазин на семь минут, мой отец оставлял мне такие же наставления. Он даже хотел написать мне список правил что стоит делать, а чего нельзя, но, к счастью, моя мама отговорила его от этой идеи.

Когда отец уехал он позвонил мне ещё два раза, даже когда ко мне приехала Эрика. Она специально заехала на час раньше, чтобы успеть покритиковать мои вещи в гардеробе.

– Зачем тебе это? – она достала из шкафа какую-то серую кофту, которую я видела последний раз, когда мне было четырнадцать.

– Положи на место, – выхватила я у неё старый тряпичный кошмар.

– Весь твой гардероб это тёмные вещи.

– Мне нравится тёмное.

– Не думала купить ярко-красную футболку?

– Даже если я её куплю, то никогда не буду носить.

– Тёмные вещи – твой стереотип?

– Смеяться над моей одеждой – твой стереотип?

Она обиженно закатила глаза, как делала всегда, когда уставала спорить со мной.

– А на свадьбу ты тоже наденешь чёрное платье? – спросила она.

– Я надену пёстрое платье, – усмехнулась я. – Украшенное кучей перьев и драгоценных камней.

– Это же идеально, – засмеялась Эрика. – В качестве фаты используй это.

Она кинула в меня мою старую рубашку, на которой были нашиты блёстки, уже погнувшиеся от времени и многократных стирок.

– Обязательно, – заулыбалась я.

Она засмеялась и упала ко мне на кровать, подкалывая меня и дальше разными фразочками. Удивительно быстро пронеслось время, пока я собиралась. Оно вообще всегда неслось со скоростью света. Порой, я даже не успеваю моргнуть, как уже проходит день, и Тенебрис погружался в свою привычную тьму.

Мы с Эрикой пошли пешком до школы. Уже было темно и это делало город каким-то мрачным. Всю дорогу моя подруга разговаривала по телефону со своим парнем. Лишь только ближе к школе, она, наконец, отключилась от него.

– Рэй уже там, – сказала она.

– Он займёт нам места?

– Да, уже занял.

– Как там обстановка?

– Людей не очень много, одни малолетки в дебильных костюмах.

– Ну, в общем, как всегда.

– Лучше бы остались дома, – улыбнулась Эрика. – Вечно нас тянет непонятно куда.

Мы прошли до конца улицы, завернули за угол магазина, даже не заглянув в него, прошли мимо единственной и вечно пустой кафешки, миновали автобусную остановку и приближались к школе. Не горел ещё ни один фонарь, и мы пробирались в сумерках к школьному двору. Шли мы с некой опаской, было всё-таки немного страшно. Нам обеим не хотелось признаваться друг другу в этом.

– Может включим фонарик? – предложила Эрика.

– Тут дойти-то, – усмехнулась я, пытаясь строить из себя храбреца.

И мы в абсолютной темноте направились к школе. Вокруг нас обступали кусты и деревья, они слегка шелестели от слабого ветра, заглушая мрачную тишину. Эрика ступила белым кроссовком в слизистую лужу и теперь шла обиженная на весь мир. Я смеялась над ней и это переставало пугать нас. Мы улыбались и ничего не боялись, пока кусты в школьном дворе не пошевелились.

– Кто там? – шёпотом спросила я.

– Просто ветер.

– Уверена?

– Нет.

Меня будто облило с головы до ног чувством страха. Мы могли бы делать вид, что нам не страшно, но к чему были эти излишки, если мы обе догадывались, что за нами кто-то наблюдал.

– Я слышу шёпот, – сказала мне Эрика.

– Я тоже.

Эрика уже расстегивала рюкзак, в котором лежал электрошокер, выданный нам моим отцом, а я искала в настройках телефона фонарик. А между тем, кусты шевелились всё больше и больше. Теперь у нас не оставалось и сомнений – там действительно кто-то был, и он наблюдал за нами. Я крепко ухватила за руку свою подругу, она так же сильно сжала и мою ладонь. По коже быстро пробежались мурашки. Мы уже готовы были убегать, но из кустов кто-то выпрыгнул раньше. Вся улица Эл-Пруш была оглушена девчоночьим визгом и громким хохотом Кевина и Фила.

– Блин, я ненавижу вас, – прокричала Эрика.

– Видели бы вы себя, – засмеялся Фил. Подлетевшая к нему Эрика дала ему подзатыльник, что-то прокричав о том, что она сильно перепугалась и потом налетела на Кевина.

– Успокой её, – попросил меня Кев, продолжая смеяться.

Я лишь показала ему средний палец. Он пытался удержать Эрику в это время.

– Насколько нужно быть отбитыми, – проговорила я. – Ждите нашей мести, ясно?

– Да как вы можете нам отомстить, – засмеялся Фил.

– Вот увидишь, – посмотрела я ему прямо в глаза.

– Будем ждать, – повёл он бровью. Мне вдруг стало неловко, и я быстро отвела глаза от него.

– Пойдёмте, – сказала я. – Там уже скоро всё начнётся.

– Не терпится посмотреть на детский спектакль? – спросила Эрика.

– Ещё бы.

Мы пошли по дорожке, что вела в школу и уже ничего не боялись. Многие уже сидели в зале, ожидая, когда на сцену выскочит второклассник и растерянным голосом начнёт представление. В своё время я тоже в костюме ёжика провела на сцене две минуты. В мои обязанности входило лишь рассказать двухстрочный стишок, но я забыла свои слова, как только вышла на сцену. Вместо меня мальчишка в костюме белки прочитал свои шесть строчек, после чего и я, решив не отставать, еле выдавила из себя свою коротенькую реплику. Я помню, как растерялись все дети на сцене от того, что выступили мы не по своему порядку, и тогда всё началось сначала. На сцене стояли дети в разных костюмах, которые дважды повторили свои слова. Это был мой величайший позор. После этого учителя обвинили меня в уничтожении целой сцены, и больше уж никогда не звали меня принимать участия в спектаклях. И так из года в год я только наблюдаю, как и другие ребята стоят на сцене с растерянным видом, боясь забыть свою реплику. Когда они вырастут и так же, как и я, будут на задних рядах наблюдать за теми, кто примеряет их костюмы, кто, как и они в своё время, улыбаются и волнуются, но продолжают стоять, смело глядя на старшеклассников, учителей и родителей.

Мы прошли по большому коридору, продвигаясь к актовому залу. В дальнем углу вдруг появилась Пенни. Я сразу узнала её, хоть она и не была пьяной и не изливала мне свои чувства к Филу. Странно, что она тоже вспомнила меня. Из дальнего угла она, улыбаясь, помахала мне рукой. Я энергично махнула и ей, хотя это должно было показаться слишком наигранным, так как после вечеринки она стала мне неприятна.

Вдруг она уверенным шагом направилась к нам, держа в руках какие-то листки бумаги.

– Привет, девчонки, приглашаем вас вступить в наш клуб вязания, – улыбнулась она. – Будет очень приятно, если вы заглянете к нам.

Не хотя, я взяла из её рук свёрнутый дважды листок. Я уже знала, что Эрике непременно захочется посетить пару уроков, и она точно потащит меня за собой.

– Фил, Кевин, – она подошла к ребятам. – Нам будет очень приятно, если и вы посетите нас.

Они посмотрели на неё, как на дурочку, но всё-таки взяли из её рук листовки.

– Ну что, Кев, – слегка толкнул друга в плечо Фил. – Я знаю, чем мы займёмся на выходных.

– Думаю, вам подойдёт кружок вязания, – усмехнулась я.

Полли всё это время стояла рядом, наверное, красовалась перед Филом, хотя ему не было до неё ни малейшего дела. Он в это время смеялся с Кевином, споря, кому из них больше подошла бы пряжа на коленях и пара спиц в руках.

– Пойдём отсюда, – сказала мне Эрика.

– Согласна, они какие-то странные.

Мы вошли в зал, когда из задвинутых кулис собирался выходить мистер Джордис, который по своему старому обыкновению, начинал абсолютно все школьные концерты.

– Привет, – Эрика присела рядом с Рэем. – Соскучился?

Он приобнял её, а она упала ему на плечо, и я, поняв, что теперь она успешно позабудет и обо мне, и о ребятах, что пришли вместе с нами, села рядом с ним, даже не надеясь, что она за весь спектакль скажет мне хотя бы слово.

Мистер Джордис вышел на сцену, стараясь собственноручно отодвинуть кулисы. Мы негромко посмеялись над ним, как и все ученики Хистер Хай.

– Эта школа не перестаёт меня удивлять, – сел рядом со мной Кевин. – У них даже задвигающийся моторчик сломался.

Я слегка усмехнулась. На самом деле, так называемый «задвигающийся моторчик» в нашей школе никогда и не работал. Лишь однажды, когда в нашу школу приезжал какой-то важный человек из Сиэтла, в актовом зале не только сами раздвинулись шторы, но и впервые за долгие годы помимо одного прожектора было включено ещё три других. Как только важный человек уехал из города, всё снова вернулось на свои места, будто никогда и не было чистых залов и освещённых ночных улиц.

На сцену выбежал мальчишка в костюме пастуха и прокричал что-то несвязное, но очень громкое. К этому времени к нам подошёл и Фил, он сел рядом с Кевином. С его появлением я почувствовала запах сигарет и какого-то ароматизатора для машин.

– Я помню этот костюм ещё с тех пор, когда мне было одиннадцать, – указал он на мальчишку.

– А я помню костюм коровы, – добавил Кевин. – И козы.

– Да тут нет ни одного нового костюма, – сказала я. – Со времён восьмидесятых.

Одно из наших любимых занятий на подобных мероприятиях – сидеть на последних рядах, иногда выпивая что-то спиртное, принесённое в банке из-под сока, и критиковать всё, что только не появится на сцене, при этом обвиняя всегда мэра нашего города. Мы любили говорить, что именно из-за него у нас в школе так плохо обстоят дела с подготовкой представлений, да и вообще во всём городе плохо обстоят дела с освещением, дорогами, запахами и даже погодой.

– Если бы мэр не тратил деньги на свою дачу, то у зайца бы костюм был получше, – вновь начал старую тему Фил.

– Или гусь бы не вонял так сильно, – засмеялся Кевин.

Мы усмехнулись, и на сцену вышел Калеб в образе второго пастуха. Несколько недель назад я вместе с ним разучивала его реплики. Калеб уже второй раз выступает на сцене, его берут, потому что у него отлично получается вживаться в свои роли и у него достаточно громкий голос.

– Если бы не я, – сказала я Кеву и Филу, – он бы так и не выучил свои слова.

– Отличная работа, – улыбнулся Фил.

– Да-да, – слегка откинула я волосы назад.

– Но с работой няни ты справляешься не так хорошо, – выпалил Кевин.

– Почему? – не поняла я.

– Ты водишь детей на вечеринки, где одни старшеклассники и алкоголь.

Это была ещё одна причина, по которой я ненавижу Тенебрис: о каждом твоём шаге знают абсолютно все. Кевина и Фила не было на вечеринке, но они в тот же день узнали о том, что я приходила туда, да к тому же и с Калебом. И я не сомневаюсь, что об этом знает вся наша школа, и может даже и учителя.

– Зачем ты вообще пошла? – спросил Фил. – Ты же не собиралась.

– А почему не пришёл ты? – спросила я слегка растерянно. – Ты же собирался.

– Потому что отец вернулся домой весь пьяный. Я не мог уйти, пока он был дома. Он бы привёл своих друзей или унёс что-то из моих вещей.

– А мне нужно было сходить, – замялась я, выдумывая, чтобы ответить им, чтобы они отстали от меня. – Потому что так хотел Калеб.

– Калеб даже не знал Самитьера.

– Он хотел поймать его призрак, ясно? Я просто хотела помочь ему.

– Помочь с чем? – засмеялись ребята.

– С тем, чтобы он убедился, что призраков не существует.

– Это не похоже на тебя, – сказал Кевин.

– Не похоже что? Помогать детям?

– В любом случае, – перебил Кевина Фил. – Кого-то пометили. Ты уверена, что это не ты?

– Я не знаю, – честно призналась я. – Вряд ли.

– Можешь быть осторожней?

– Это не так просто, когда меня пытаются напугать мои друзья, – улыбнулась я.

Они слегка усмехнулись. Им, как и мне, не было никакого дела, что кого-то пометили. Это была не я, это были не они, на вечеринке было много людей, и большинство из них не были нашими друзьями, оттого нам было проще жить пока что в неизвестности о том, что будет потом. Но, признаться честно, я боялась до безумия, что этим знаком отметили меня, или Калеба, или Грейс. Пока что никто не был убит, но мысль о том, что мой отец может не успеть пугала до мурашек.

Мы посидели ещё минут двадцать, после чего вышли из актового зала. Я, Эрика и Рэй направились в другой конец коридора, чтобы попить воды у кулера. Фил и Кевин ушли покурить.

– Кошмар какой-то, – сказала Эрика. – Учителя не испытывают чувство стыда, когда составляют такой сценарий?

– Они берут его в интернете, – ответил Рэй.

– Им должно быть вдвойне стыдно за то, что они воруют такой бред.

Вдруг в другом конце коридора показались два полицейский. Отец и Усач-Бородач стремительным шагом шли по школе. Они нервно озирались по сторонам, держа в руках на всякий случай пистолеты. Мы с ребятами переглянулись, понимая, что полиция не спроста явилась в школу.

– Что случилось, пап? – спросила я.

– Мы только в качестве охраны, проследить за тем, чтобы всё шло хорошо, и не было жертв.

– То есть ничего серьёзного нет?

– Нет, – наигранно улыбнулся он.

Я знаю эту улыбку. Он делает так, когда пытается что-то скрыть от меня. Один раз, когда мне было лет девять, играя с Бредли возле дома, я видела эту улыбку. Отец пытался увести нас в дом, продолжая говорить, что всё хорошо, но позже мы узнали, что по рации ему сообщили о сбежавшем из приезжего зоопарка тигре. Он же знал, что мне будет страшно и я буду плакать, а Бредли будет с любопытством весь день сидеть возле окна и ждать дикое животное. Вообще, Бредли в детстве не знал о чувстве самосохранения, он бы выбежал на улицу, пока никто не видит, и стал бы отличным обедом для тигра. Он так и сказал, когда узнал об этом. Он закатил истерику, что никто не дал ему права выйти на улицу со своим игрушечным луком и поймать несчастное животное.

– Точно всё хорошо? – недоверчиво спросила я, видя взгляд папы, который выдавал его на протяжении долгих лет.

– Да, возвращайся в зал, – стойко держался он.

– Хорошо.

Я посчитала нужным просто уйти, не задавая лишних вопросов. Да, я заволновалась, но самое большее, что могла я сделать – не вникать во всё это.

– И не отходи от друзей, – сказал он мне вслед. – Ребята, держитесь вместе.

– Хорошо, мистер Кларк, – ответил ему Рэй.

Мы молча ушли в актовый зал. Ребята не знали о том, что отец что-то скрывает, и они были спокойны, они смеялись и шептались между собой, а я сидела и не могла перестать думать, что, возможно, в школе нашли ещё одну метку. Значит, скоро жертв станет больше, и у меня шансов на смерть в два раза больше. На мне висит уже две чёрных меток «А».

– Мне кажется, ты какая-то грустная, – сказала мне Эрика.

– Нормальная.

– Мне надоел этот спектакль, может походим по школе?

– Где-то там ходит мой отец, ты знаешь, что будет, если он увидит нас.

Она повернулась к Рэю и передала ему мои слова, а он, в свою очередь, передал Кевину и Филу.

– Когда это тебя останавливал отец? – изогнулся Фил через трёх человек.

– Сейчас всё серьёзно, – ответила я. – Вся эта история с убийствами делает его более строгим.

– Ладно, сидите тут, мы пошли, – Кевин встал с мест, и они с Филом поспешили уйти.

– Стойте, парни, – говорила я им вслед.

Какой-то учитель, который вёл у Эрики физику, шикнул на меня, прося не кричать в зале.

– Чего ты волнуешься так? – удивилась Эрика.

– Не знаю, – ответила я.

На сцене сменялись дети, напевая непонятным голосом старые мелодии. Только в середине концерта пришла Грейс, она скрасила мою скуку, разнимаемую только двумя людьми, считающих себя самой милой парой в мире.

– Ты чего так поздно пришла? – спросила я.

– Были небольшие дела.

– С кем?

– Не важно.

Грейс была одним из самых скрытых и замкнутых в себе человеком. Я помню её совсем другой, в начальных классах она могла часами рассказывать о себе и не униматься пока за ней не приедут родители. Она громче всех смеялась, и единственная умела различать виды разных растений. Всё изменилось четыре года назад, когда погибли её родители в автокатастрофе, а она стала предметом многих разговоров. Мне всегда было жаль её. Я смотрела на неё и представить даже боялась каким кошмаром ей может казаться наш мир. Я знаю, что она посещала психолога два с половиной года, хотя и скрывает это, и я знаю, что и сейчас ей нелегко. Мне бы не было легко.

Прожектор ярко засветил на сидящих людей, коронная фишка нашей школы – направлять прожектор к сидящим в зале. Это означает, что концерт подошёл к своему долгожданному концу.

– Я ослепну сейчас, – закрыла лицо руками я.

– Они хотят ослепить нас, чтобы этот кошмар был последним, что мы видели? – несмешно пошутил кто-то перед нами.

– Похоже, да, – только из вежливости сказала я.

Когда яркий прожектор наконец отключили я посмотрела на шутника и узнала Майка Аверса. Я видела его каждый раз, когда он выбегал на поле. Обычно, он смотрел в толпу, а я, уловив его взгляд, замечала, что смотрит он на меня, но я не встречалась с ним взглядом, никогда. Всегда я смотрела на брата, что бежал впереди и его волосы гордо развивались на ветру, говоря, что вот он, Брэдли Кларк, единственный и неповторимый. Так всегда было до его травмы, а потом я уже смотрела на Фила, иногда на Кевина. Если бы не было и их, я бы смотрела на кого-то другого, но только не на Майка.

– Привет, Белл, сегодня ты очень классно выглядишь, – сказал он.

– Я голову четыре дня не мыла.

Может я ответила ему слегка грубо, но так получается всегда, когда со мной говорит кто-то, с кем я не особо хочу вступать в беседу.

– Я даже не заметил этого.

– Зато заметила я, – вступила в разговор Эрика. – Пойдём, Белл, купим тебе нормальный шампунь.

И мы с ней, Грейс и Рэем пошли к выходу.

– Что он пристал ко мне, – прошептала я.

– Ты не знаешь? – спросила Эрика.

– Нет, – помотала я головой.

– Да ты же нравишься ему.

– Ты серьёзно? – удивилась я.

– Да. Он, кстати, нормальный, я бы присмотрелась на твоём месте.

– С чего ты взяла?

– Его друг сказал мне. Мы ходим вместе на историю. Майк попросил его, чтобы он намекнул мне, чтобы ты пригляделась к Майку. Я не стала тебе ничего говорить, чтобы ты не смеялась над ним.

– Можно же самому написать, зачем всё усложнять.

– Он стесняется, Белл.

– Боже, – закатила я глаза. – Это так жалко.

– Я знала, что ты так скажешь.

Меня никогда не привлекали неуверенные в себе парни. Это, может, не столь хорошо, ведь человек может быть безумно добрым, талантливым или смелым, но что я могу с собой поделать: мне определённо нравятся только те парни, что уверены в себе, если не всегда, то большую часть времени. Мне нравится, когда тебя не стесняются позвать на свидание или не боятся написать в соцсети. С таким человеком чувствуешь себя защищеннее и смелей. Я не знаю по личному опыту, но всегда думала, что так оно и есть.

– Давайте найдём Фила с Кевином, – сказала я, собираясь достать телефон из сумки.

– Зачем искать их, – возразила Эрика. – Всё равно сейчас все уходят домой.

– Я хочу знать, где они.

– Наверное, у Кевина. Отец Фила ведь снова вернулся домой и отходит от запоя.

Я проигнорировала Эрику, копошась в своём портфеле. Мне было фиолетово, чем они занимаются, я звонила, потому что волновалась. В школе, где много детей обычно и случаются убийства. Я видела это во многих ужастиках. Большинство из них мне кстати посоветовали эти двое.

– Привет, – сказала я после того, как два гудка заставили меня немного подождать.

– Белл, ты чего звонишь? – спросил весёлый и безмятежный голос Кевина.

С ними было всё в порядке, я уже не волновалась. Они катались по Тенебрису и совсем не хотел возвращаться в школу.

– Ну что? – спросил Рэй.

– Они катаются.

Мы вместе вышли из школы. И Рэй пошёл провожать Эрику до дома, при этом подождав минуты четыре, пока она наговорится со мной и Грэйс, а потом ещё минуту смотрел, как мы обнимаемся специально, чтобы он подольше подождал.

– Ещё секунда, и я уйду, – сказал он, глядя на Эрику, которая весело кивала в сторону Майка Аверса, стоящего возле школьного входа.

– Всё, я иду, – сказала она и, подмигнув мне, ушла, оставив нас вдвоём с Грейс.

– Ладно, я тоже пошла, – сказала моя рыжеволосая подруга.

– Я сейчас жду отца, может тебя подвезти?

– Не стоит, я сама дойду.

– Твой дядя не встречает тебя? – спросила я.

– Тут недалеко.

– Ты разве не боишься убийцу?

Но она была спокойной. Ни капли ужаса в её глазах. Либо она превосходная лгунья, умеющая прятать свои страхи, либо действительно самая бесстрашная девушка в мире.

– У меня есть это, – она достала из кармана электрошокер, помахав им в воздухе и улыбнувшись.

– Это не спасёт тебя, если у убийцы будет травмат.

– Откуда у него травмат? – засмеялась она. – Успокойся, Белл, убийца не станет убивать, не пометив.

Но Грейс была на той вечеринке, и она не может быть уверенной, что пометили не её. Но я промолчала, чтобы не пугать её. Мне всё-таки нравилось её бесстрашие.

– Позвони, когда придёшь, – обняв её, сказала я.

– Я напишу.

И она спустилась с лесенки и спокойным ходом пошла к выходу. А я осталась на крыльце смотреть на Майка Аверса, который издали наблюдал за мной. Он хотел подойти, я видела, как он направился ко мне, собираясь, наверное, что-то сказать, но я не хотела говорить с ним и ушла в папину полицейскую машину прежде, чем он подошёл ко мне.

С переднего сиденья я наблюдала за ребятами, которые покидали школу, стараясь по их интонации понять всех ли они досчитались. Было слишком страшно сидеть одной в полицейской машине и думать об убийствах. Я поискала приличные песни по радио, но папа никогда не настраивал его на нормальные композиции, или хотя бы на радиостанции, которые включают песни из нашего века. Я всё выключила и осталась в тишине, которую нарушил лишь звонок от Грейс, она сказала, что пришла, и я стала более спокойной. Единственное, что мне не нравилось, так это ждать отца, который совсем не собирался спешить.

Несколько минут ещё просидела я одна в машине, зависая в телефоне. Отец и Усач вернулись, когда на школьном дворе никого не осталось, и Майка Аверса тоже.

– Ну как спектакль? – спросил отец.

– Нормально, – ответила я.

– Помню, я тоже выступал на сцене, – сказал Усач-Бородач, когда уселся на переднем месте, и отец завёл машину. – Вплоть до выпускного класса.

– Серьёзно? – удивилась я.

– Да, я был отличным актёром, мог бы составить конкуренцию Джареду Лето или Анджелине Джоли.

Они с отцом засмеялись и почему-то заставили меня тоже улыбнуться.

– Впервые я играл роль картошки, – заметил Усач.

– А я была ёжиком, и после этого меня больше не звали выступать.

– Ты никогда не учила слова и постоянно их путала, – сказал мне отец. – А вспомни, как ты сорвала концерт в третьем классе.

– А ты никогда не мог запомнить в каком ряду я стою, – возмутилась я. – И ничего я не срывала. Из-за меня потерялся смысл всего лишь одной сцены.

– Кульминационной сцены.

Усач усмехнулся и хотел было сказать что-то ещё, но отец уже останавливался возле его дома, и ему пришлось выйти. Папа поздоровался с его женой и уехал с их двора. Я постаралась спросить его, что произошло в школе, но он отмахнулся от меня, сказав, что ничего важного. Так мы доехали до дома.

Мама уже приготовила котлеты из моркови и яблочный пирог.

– Ну наконец-то, – сказала она, когда мы вошли в дом. – Я устала уже ждать.

– Мам, что произошло в школе? – спросила я, зная, что она, если обо всём знает, обязательно расскажет мне.

– А что произошло? – удивилась она.

– Ничего, – прошёл папа мимо неё.

– Стэнли, что произошло? – серьёзным тоном спросила она.

Он потупил немного головой вниз, думая, говорить или нет.

– Пап, – сказала я.

– Нам поступил звонок, – сказал он. – Нам звонила девушка, она говорила слегка испуганным голосом. Она увидела в школе мужчину в маске и с ножом, сказала, что он прятался за дверью туалета.

– Думаешь, это он? – спросила мама.

– Мы осмотрели всю школу, никого не было. По официальной версии этот звонок считается чьим-то розыгрышем.

– Но ты же знаешь, что это не так.

– Я не могу быть уверенным в этом, но полагаю, что да.

Когда я взглянула на отца, я поняла, что он совсем в этом не уверен. И я поняла, что он находится в неком смятении. Он, похоже, совсем не знал, как справляться с этой ситуацией.