Читать книгу Бункер. Расщепленные тенью - А. Воробей - Страница 9

В Городе фонари зажигаются засветло. Даже несмотря на то, что летние ночи наползают медленно и в небе подолгу алеют багровые закаты. Люди боятся темноты. Боятся того, что скрывается во тьме. Боятся тех, кто не боится.

Мы объездили заброшенный район несколько раз вдоль и поперек. Бездомный как сквозь землю провалился. Локи предположил, что он вернулся на пустырь к своим сородичам. Хорошо, если так. Но я не могу перестать думать и о другом вполне возможном варианте: он запросто может сейчас шататься по улицам Города и куда более оживленным, нежели этот старый квартал.

– Черт бы его побрал! – с силой ударяю ладонями по рулю. – Нужно было сразу сюда ехать. Не думал, что он сумеет так быстро исчезнуть.

Спокойствие Локи холоднее льда. И я не представляю, как можно оставаться таким в любой ситуации.

– А ты уверен, что это был именно бездомный? – решает уточнить он. – Может, ты увидел пьяного или сумасшедшего? Издалека не сложно перепутать.

Я даже не собираюсь это комментировать. Потому, что перепутать не то чтобы сложно, а невозможно в принципе! Я так давно в этом Городе, что бездомного за версту почую. Как и того, кто вот-вот им станет. Нет, я знаю, что именно я видел.

– Пора возвращаться, – Локи не дожидается моих ответов. – Скоро стемнеет.

Он прав. Когда опустится ночь, и Город проснется, бездомный из медлительного мертвяка превратится в молниеносное чудище, и даже нам двоим с ним не управиться.

– Я пошлю своих людей. Мы найдем его, если он еще не вернулся на пустырь.

– Хорошо. – Соглашаюсь я. Надо срочно вернуть Сказку в Бункер. Думаю, Сумрак уже заметил наше отсутствие и меня ждет кое-что пострашнее бездомного.

Сказка сидит в кресле, свернувшись в уютный клубок, обнимает ведро попкорна, а на белой стене какие-то мультяшные персонажи распевают радостные жизнеутверждающие песенки, никак не вяжущиеся с моим мрачным настроением. Пират пристроился рядом, выпрашивает попкорн. Что-то мне подсказывает, что за этот вечер он съел его прилично. Увидев Локи, пес бросается встречать своего хозяина-создателя, активно виляет обрубком хвоста и подпрыгивает, при этом звонко лая. "Отвратительная погремушка", – морщусь я. Ненавижу собак. Особенно мелких и брехливых.

– Мы вернулись, – сообщаю я Сказке, которая даже голову не поворачивает в нашу сторону.

– Вижу, – отвечает девчонка, не отрываясь от экрана. – Отойдите, пожалуйста, от проектора, вы загораживаете.

– Ты уж меня прости, но мультик досмотришь в следующий раз. Говори дяде Локи “спасибо” и “до свидания”.

– Нет, я хочу досмотреть. Никуда не поеду.

Я не в том настроении, чтобы уговаривать ее. Мне проще закинуть девчонку на плечо и отнести в машину, и пусть визжит и брыкается сколько влезет. Именно это я и собираюсь сделать, когда вдруг Локи кладет руку мне на спину.

– Давай выпьем? – предлагает он. – Мультик скоро закончится. А мне, судя по твоему настрою, похоже, больше не представится возможность пить в твоей компании.

– Не драматизируй, – криво ухмыляюсь я. – Может, тебе стоит в последний раз выпить с Питбулем? Присмотрись к моему настрою. Я вовсе не намерен помирать в скором времени.

И он действительно присматривается, хищно сощурившись. Говорит:

– Где бар ты знаешь. Я отдам распоряжения относительно бездомного и к тебе присоединюсь.

Разумеется, я знаю, где бар! Прямо за небольшой сценой с шестом. Если бы не Сказка, наше мероприятие могло приобрести более сладострастный характер. Погулять как следует напоследок кажется прекрасной идеей. Локи бы мигом все устроил, но зачем-то я потащил с собой девчонку. Бросаю на экран мимолетный взгляд – ладно, пусть будут принцессы.

– Зай, ты на меня не дуешься? – спрашиваю я в перерыве между мультяшными песнями.

– Ты сам знаешь.

Подхожу к полкам с бутылками, задумчиво чешу затылок. Выбрать не просто, алкоголь у Локи, как и все в его доме, высшего качества, но как бы то ни было, в этом мире я предпочитаю суррогат, который гонит Лекарь.

– Я еще не до конца разобрался в твоем сложном мироустройстве. Мне не так-то просто тебя понимать, поэтому будет отлично, если ты сама расскажешь.

– Нет, не дуюсь, – тут же отвечает она. – Невозможно обидеть того, кто не намерен обижаться. Я лучше побуду счастливой. И на то, и на другое энергии тратится одинаково.

Господи, какая глубокая философия! И почему меня никто не учил этому в школе? Да у меня жизнь бы совсем по-другому сложилась!

– Зай, а может, дашь совет, как это делать? Я смотрю, у тебя потрясно получается.

Появление Локи прерывает нашу занимательную дискуссию. Он достает бутылку, разливает, не спрашивая на чем я остановил свой выбор. Кажется, он понял, что я так и не сумел определиться.

– За тебя, оборотень, – Локи поднимает свой бокал. – Чтобы наше общение еще много лет не прекращалось.

Весьма недвусмысленно. Ударяю по его бокалу и выпиваю залпом до дна. Огненная вода медленно опускается в живот. Купажированный виски. Скорее всего, более чем десятилетней выдержки. Чувствую медовую сладость, аромат фруктов и дуба. Долгое согревающее послевкусие.

– Вещь! – признаю я. – Еще?

– Отчего же нет?

Из-за этой чертовой комнаты без окон я упускаю момент, когда на улице окончательно темнеет. Мы выходим из дома, и я не могу сдержать грязную брань: уже давно перевалило за полночь. А это значит, что Сумрак, разумеется, успел все понять, рассвирепеть и отправиться в погоню за нами. И вот я стою возле машины и думаю, как бы добраться до Бункера таким маршрутом, чтобы точно не встретить его по пути. На хрена только я взял с собой девчонку?!

– Ты поедешь за рулем? – удивляется Сказка. – Пьяным?

– Только не говори, что это так сильно будоражит твое воображение. Человека, который умеет летать ты видела. Сейчас увидишь человека, способного протрезветь за долю секунды. В этом моя суперсила. Садись уже, довезу без происшествий.

Нейтрализовать действие алкоголя значительно проще, чем, скажем, отрастить мохнатый хвост. Этому трюку я уже давно научился, хотя, крайне редко к нему прибегаю. Не для того же я пью, чтобы мгновенно трезветь.

Пока мы едем по ночным улицам Города, мне хочется поразмышлять над тем, что сказал Локи и о том, как быть дальше. Мое намерение устроить разборку с Питбулем поутихло, уступив место сомнениям. Я уже не знаю, стоит ли переть на него лоб-в-лоб. Однако, девчонка отвлекает своей болтовней и мешает думать:

– Ты боишься бездомных?

“Терпение, – говорю я себе. – Она вот только появилась в этом мире. Будь благосклонен”.

– Боюсь. Если здравый смысл можно считать страхом. У меня не трясутся поджилки, но я адекватно оцениваю угрозу.

– Он выглядел жутко, но безобидно. Неужели он мог напасть? По-моему, это он нуждался в чьей-то помощи.

– Конечно, зай. Поэтому мы с Локи и поехали его искать. Хотели помочь. Избавить от ненужных страданий.

Я вжимаю педаль газа в пол – чтобы эта дорога и бесконечные вопросы как можно скорее закончились. Потому что пока мы едем, она явно не перестанет их задавать.

– Таких, как он много?

– Много.

– И они опасны?

– Люди вообще довольно опасны, но мы не творим бесчинства напропалую лишь потому, что у нас есть некие принципы морали. Воспитание. Человечность. Жалость. Трусость, наконец. Бездомные ничего не боятся и никого не жалеют. Они вообще ничего не чувствуют. Даже боли. У них нет сознания, нет души. Наверное, в этом все дело.

Сказка замолкает на какое-то время, а потом продолжает совсем не с того места, на котором мы остановились, чем вгоняет меня в ступор:

– Он мне понравился.

– Чего?

– Локи.

– Чем же? – мне не верится, что он сумел очаровать ее своей наделанной обходительностью.

– Он смешной.

– Смешной?

– Да, смешной. Смешно говорит, смешно одевается, смешно обставляет свой дом, даже слуги его смешные. Вообще слуги – это тоже смешно. Он, будто, все делает, чтобы доставить радость своему внутреннему ребенку. Это забавно. Забавно, что он не пытается это скрыть.

– Или ты чертовски проницательна, или чертовски заблуждаешься. Еще никто не находил Локи забавным. Обделаться в его присутствии может любой, а вот смеяться над ним, наверное, никто не отважится.

– И ты?

– И я?

Что-то мне в ее вопросе не нравится и кажется странным. Будто есть в нем некий подвох. Я поворачиваю голову, пытаюсь прочесть ее мысли и одновременно с этим ощущаю, как ее невидимая ладошка мягко прощупывает меня изнутри.

Что ты творишь? Ты хоть знаешь, кого встретишь там, на дне? Что ты будешь делать, если он увидит тебя и захочет?

В следующую секунду все происходит, словно, само собой. Краем глаза выхватываю чью-то фигуру на дороге, вжимаю педаль тормоза в пол, скрипят колодки, машину несет, и мы врезаемся в неизвестно откуда возникшего на дороге человека. Грохот. Удар. Воняет паленой резиной.

Сказка хватается за голову и начинает верещать, как подбитый воробей – она не пристегивалась и, похоже, крепко приложилась лбом. Я сумел избежать удара, уперевшись в руль, но, тем не менее, со мной не все в порядке. Я слышу, с каким неестественным стуком забилось сердце в груди. Это больше не сердце человека – я превращаюсь, Зверь пытается выбраться сквозь мою плоть наружу. Мне приходится приложить немало усилий, чтобы разжать негнущиеся пальцы и выпустить руль. Сквозь паутину треснутого стекла вижу сбитого человека, лежащего на капоте обмякшим мешком. Сказка только сейчас понимает, что произошло, и в приступе паники хватает меня за руку.

– Тише, тише, – успокаиваю ее и себя заодно. – Посиди тут, я посмотрю, что случилось.

Открываю дверь и успеваю поставить одну ногу на землю, как вдруг человек вздрагивает, будто его передернуло судорогой, и снова замирает. Зверь внутри меня рычит в приступе ярости, что-то будоражит его, делает злым. Я привык доверять его чутью и вместо того, чтобы выскакивать на улицу, медленно убираю ногу обратно.

Незнакомец поднимает голову, смотрит перед собой, но не на нас, а куда-то мимо. На его лице нет ни единой эмоции: ни боли, ни страха, ни злости, будто это маска, кусок гипса, который не доработал скульптор. Глаза – безжизненная пластмасса.

Я уже видел бездомных вблизи. Один каким-то чудом забрел на наше поле, и нам с Сумраком пришлось с ним разобраться. Другой пришел на квартал к Лекарю, а я как раз был неподалеку и не мог не помочь. И я нисколько не сомневаюсь в том, кого мы только что сбили, и имею совершенно точное представление, чем нам это грозит.

Словно насекомое, быстро перебирая руками и ногами, он вскарабкивается по лобовому стеклу на крышу.

Тишина.

Мы смотрим вверх, но, разумеется, не видим ничего, кроме белой обивки крыши. Нащупываю ключ зажигания, пытаюсь завести машину, но мотор молчит, скорее всего, повредился при ударе. Если так, нам конец. Ругаясь сквозь зубы, снова и снова верчу ключом, выжимая педали.

– Волк, – жалобно зовет меня Сказка.

– Я здесь. Все хорошо, не бойся.

Я нагло вру. Все очень плохо. Если мы сейчас не заведем машину и не уедем, он доберется до нас. Все, что я смогу сделать – задержать его на какое-то время, пока она убегает.

Раздается оглушительный удар, крыша прогибается, Сказка визжит и наклоняется к коленкам. Над нашими головами две огромные вмятины. Машина упрямо не заводится.

– Твою мать! – хватаю девчонку за голову, поворачиваю лицом к себе, заставляя смотреть на меня. – Ты должна бежать. Поняла?

В ее огромных от ужаса глазах появляются слезы.

– Нет, мы побежим вместе, ты меня не оставишь! Ты обещал!

– Мы не сможем. Все будет хорошо, смотри на меня, я… – я запинаюсь, потому что вижу бездомного прямо за ее дверью. – Лезь на заднее сиденье, сейчас же!

Тяжелый удар прилетает в окно, и оно расползается мелкими трещинками. Сказка визжит и карабкается назад. Еще один удар и стекло рассыпается. Бездомный залезет внутрь по пояс, пытается дотянуться до меня, но я успеваю выскочить из машины, выкрикивая:

– Беги! Сейчас!

Одним прыжком перемахиваю через разбитую тачку и оказываюсь за спиной бездомного. Тут же вытаскиваю его из окна и несколько раз с силой ударяю головой об крышу. Бездомные не чувствуют боли и не испытывают страха. В отличие от меня, он будет продолжать драться, истекая кровью, со сломанными конечностями или вообще без них. То, что мертво сложно умертвить еще сильнее.

Крыша машины слишком мягкая, она гнется, в то время как его голова все еще целая. Он без особых усилий разворачивается, и мне в бок врезаются его пальцы. Дыхание перехватывает, кожа разрывается, как ветхая тряпка, его пальцы проникает глубже, пытаются сжать мои внутренности. Я резко взбрыкиваю, опрокидываю бездомного через себя и оказываюсь сверху, сдавливаю его голову руками с такой силой, что череп начинает хрустеть. Затем встряхиваю и бью об асфальт, словно большой орех. Раздается омерзительный треск. Бездомный, как ни в чем не бывало, хватает меня за шею, душит, скребет ногтями кожу, пальцы сдавливают все сильнее, и мне уже нечем дышать. Я не могу отцепить его от себя, и отпустить его тоже не могу, и я знаю, что через несколько секунд в глазах потемнеет и все завершится. Я отключусь, и он покончит со мной. В последний момент я успеваю подумать о Питбуле и о том, насколько сильно он будет расстроен, что не сумел добраться до меня первым. Какая дурацкая последняя мысль.

В глазах темнеет. Под моими пальцами как будто раскалывается скорлупа, и они погружаются во что-то мокрое и вязкое. Вдруг я вижу ее. Она стоит рядом. Слишком близко. Кладет руки ему на голову. Так легко и просто. Склоняется, словно собирается прочесть над ним молитву.

«Что ты делаешь? Беги», – хочу сказать я, но тиски на горле не позволяют это сделать.

«Прошу, помоги. Даруй мне Силу Твою» – слышу я, теряя сознание. – «Проведи ее сквозь меня. Пошли мне Священный Огонь Твой, истребляющий все нечистое. Очисти Своим пламенем.»

Я больше не слышу ничего, кроме стука в ушах. Тьма обволакивает, и сквозь густой туман я вижу свет, белое пламя, яркое и ослепительное. А потом все исчезает.

– Волк.

Кто-то зовет меня. Далеко. Кажется, нас разделяет космос и лет примерно пятьсот. Так не хочется туда возвращаться.

– Волк.

Приоткрываю глаза и вижу лицо. Мокрые дорожки на щеках, губы дрожат. Не могу понять кто эта девчонка и с какой стати я лежу на ее коленках. Пробую подняться, и меня вновь затягивает вглубь тумана.

– Волк!

Я, наконец, вспоминаю, кто эта девушка и все, что произошло перед тем, как я потерял сознание. Сказка держит мою голову, обнимая обеими руками, и я чувствую, как ее всю лихорадочно трясет. Хочу сказать хоть что-то, чтобы ее успокоить, но в моем горле, словно ком гвоздей застрял. Невыносимая боль.

Бездомный лежит рядом, его голова похожа на обгоревшую спичечную головку. Если бы я не видел все собственными глазами, ни за что бы не представил… не поверил…

– Не засыпай…

Холодные пальцы касаются лица. Я смотрю в звездное небо и думаю о том, сумею ли я встать. Нужно забрать нас отсюда.

– Волк, ты в крови.

Приподнимаюсь на локте. В боку открытая рана и футболка уже насквозь мокрая. Красная лужа подо мной на асфальте. Ерунда. Это ерунда. Бывало и хуже.

– Волк, мне страшно, – Сказка дрожит и беспомощно всхлипывает. – Тут так много крови… что мне нужно сделать?

– Ты уже все сделала, – говорю я хрипло без голоса.

Я знал. Подозревал. Никакая она не заплутавшая между мирами потеряшка. Я видел много потеряшек, но такого я не видел никогда. Хоть я и, по-прежнему, понятия не имею, что только что произошло, и как она это сделала, но теперь я не сомневаюсь в одном: она – Сила и Свет. И нет в этом Городе никого, похожего на нее. Жаль, что Сумрак этого не видел.

Сказка помогает мне подняться и дойти до машины, которая просто в ужасном состоянии. Она выглядит так, как будто ее несколько раз перевернуло с ног на голову и выбросило под колеса КамАЗа. По сравнению с ней – я вообще в идеальном состоянии. Не считая разорванного и торчащего из моего бока мяса – все в полном порядке. Футболка в том месте теплая и липкая. Кажется, его пальцы целиком зашли внутрь. Надо поскорее вернуться, остановить кровь, зашить чертову рану.

Падаю на сиденье. Пытаюсь сосредоточиться. Я сумею завести мотор, если соберусь. Я могу одолжить Силу у Города. Мне просто нужно настроиться.

Сказка пробует открыть переднюю дверь, но ее наглухо заклинило, и девчонка садится за мной, тут же спрашивает:

– Она точно поедет?

Я не отвечаю. Смотрю перед собой пустым взглядом, собираю волю в кулак.

– Может, стоит попросить помощи?

– Какой, на хрен, помощи?! – взрываюсь я лающим хрипом.

То, что тут произошло, наверняка уже прокатилось волной по всему Городу. Еще несколько минут и тут будут все, включая Питбуля. А я сижу в раздолбанной тачке, полностью готовый к употреблению, даже разогревать не нужно! Приятного аппетита!

Сказка молчит, тихонько всхлипывает за моей спиной.

– Прости, – шепчу я, сглатывая гвозди. – Мне больно. Покопайся в бардачке, там должны быть таблетки.

Она стряхивает осколки с сидения и перелезает вперед. В бардачке куча всякого хлама и пока Сказка в нем копается, я останавливаю все мысли, закрываю глаза, делаю глубокий вдох, выдох, и поворачиваю ключ. Двигатель покашливает и заводится.

– Завелась! – восторженно восклицает Сказка, и показывает пузырек в руке. – Это они? Тут написано…

Выхватываю таблетки, высыпаю горсть на язык и тут же разгрызаю.

– Нельзя сразу столько… – она не договаривает, видя, как я их проглатываю.

Мы едем медленно. Лучше так, чем совсем никак. Не думаю, что сейчас возможно разогнать это корыто и оно при этом окончательно не развалится. Город на удивление, тих и безмолвен. Кажется, то, что произошло, поразило и его тоже.

Смотрю на дорогу сквозь сетку трещин лобового стекла, одной рукой держась за руль, а другой за рану в боку. Кровь и не думает останавливаться. Успеть бы добраться до Бункера.

Бездомный снова и снова встает перед глазами. Память подсовывает настолько яркие и четкие картинки, словно он все еще лежит на капоте. Мраморное лицо в метре от моего. В тело постепенно возвращается чувствительность, бок начинает ныть от боли, как будто пальцы этого ублюдка продолжают пробираться под кожу. И вдруг я вспоминаю белое пламя. Белое, мать его, пламя!

На дороге кто-то стоит. Всматриваюсь сквозь треснувшее стекло, понимаю, что мне не показалось – действительно человек прямо на дороге – и сразу становится дурно. Встречи с еще одним бездомным я не переживу. В следующую секунду узнаю кто это и начинаю смеяться истеричным болезненным смехом.

– Это же Сумрак! – радуется Сказка, когда мы подъезжаем ближе.

– Ага, – отзываюсь я шелестящим голосом совсем безрадостно. – Зай, ты лучше закрой уши. Да и глаза тоже.

Торможу в нескольких шагах от него. Он стоит на месте, не двигается, ждет, когда я предстану перед ним во всем своем великолепии, и мне приходится вылезти из машины и подойти. Я плетусь к нему, зная, что будет дальше. Признаю: я это заслужил. Случается то, что должно случиться – он бьет меня сразу же, как только я оказываюсь в зоне его досягаемости. С размаха, вкладывая в удар всю душу. Моя голова запрокидывается, я теряю равновесие и падаю на колено. В рот течет горячая кровь. Кажется, один из его перстней разорвал мне губу.

– Я бы продолжил, если бы на тебе было больше живого места, – сдержанно говорит он. – До машины доползешь?

Не дожидаясь ответа, он уходит. Шевелю челюстью из стороны в сторону, раздается щелчок, и она встает на место. Перед глазами все плывет, земля вращается. Не с первого раза мне удается встать. Собрав остатки сил, я дохожу до машины и падаю на заднее сиденье. Кто-то заботливо закрывает за мной дверь.

– С ним все будет в порядке? – слышу обеспокоенный голос Сказки.

– Не сомневайся. Он живучий, как собака. А сдохнет, так тоже – ничего страшного.

– Спасибо, старина, – отзываюсь я в полузабытьи. Кажется, сейчас я потеряю сознание. – Почему ты появился так поздно? Ты такое пропустил…