Читать книгу Нам больше нравится ночь - Агния Аксаковская - Страница 10

Отменное здание казарм, вернее, ряд зданий, самих по себе подобных крепости, выстроенной в виде лабиринта на севере города у подножия коричневых и зелёных холмов, было оснащено всем необходимым. Всеведущая соседка на офицерской кухне утверждала даже, не особо понижая резкий голос, что там есть и бункер – пещера в земле, облицованная «мраморами» и со всякими кнопками – нажмёшь, и полстраны взлетит выше кучевых облаков.

Кира подумала, что и библиотека по идее там должна иметься. Она с неприязненным интересом взглянула на Лильку – у той на белом лице под глазами лежали чёрные полоски теней. Так она была похожа на мелькнувшую фотографию, которую девочки однажды передавали из рук в руки в дровяном сарае позади школы.

«И откуда ты знаешь?» – Говорил Кирин взгляд. Она, впрочем, и сама повторила это.

Лилька не ответила.

– И чего мы туда сунемся? Нас ведь не пустят?

Лиля подняла с земли стручок акации – красный и длинный.

– Вы слыхали, что есть оперетта «Белая акация»? – Немедленно спросила Нюта. Её мысли быстро перемещались с одной вещи на совсем другую.

Кира и не посмотрела на неё, вытащила стручок из Лилиной руки, как раз тогда, когда та пыталась на манер городских мальчишек посвистеть.

– Эй.

Лиля возразила Кире:

– С чего бы? Это ведь не засекреченный объект. – С некоторым усилием выговорила она. – Войдём… что ж нас, арестуют?

И она заложила руки за спину, закатив глаза.

– Ой, ты похожа на Андромеду! – Вскричала Нюта. – Помните, девочку, которую съело чудище?

Лиля сухо взглянула на неё.

– Но, но, но. – Заметила она. – Никто меня не съел.

Она была так потешна, так мила, так завлекательно и любовно пялилась на Киру, что та с тяжёлым сердцем приказала:

– Ну, не осли. Выкладывай.

Лиля тотчас выпрямилась и, притянув к себе за воротник Нюту, склонилась к Кире, отшвырнувшей стручок.

– Там дежурный. Библиотекаря у них нет… был старик-офицер. Ему лет сто, я слышала… в больших чинах и вообще он какой-то дикий… вроде колдуна. Соседка наша… тётя Маля всё такое знает.

– Наверное, военный советник. – Поправила Кира.

– Ну, может. Это мне по барабану. А вот теперь там дежурят время от времени, ну, типа наряд по кухне – всякие офицерчики. Мы скромно придём… спросим.

Нюта серьёзно подхватила

– За спрос не бьют в нос. Так моя мама сказала… а я думала, акация только жёлтая.

– Правильно мама сказала. – Лилька не глядела на Киру. – Прикинь, туда свозили классные книжки… со всей страны… тому военному советнику они потребовались. Ну, вот, они там все стоят.

Кира со всей силой развитого чтением воображения представила – тяжелоногие полки, как стадо слоних, и пыльные, пахнущие дорогами и городами, толстые книги с картинками в серой завесе защитных листков. Строки, которые затёрты руками… и, главное, – информация, любимое в городе слово, – жгучие, яркие до боли в голове, видения… полусны, полные вопросов и страха…. Это всё разъяснится. Новые ужасные мысли, ужасные мысли… и…

Лиля удовлетворённо следила за широким смугловатым лицом Киры.

Не тратя больше слов на неё, она обернулась к Нюте

– Так, не болтать, болтун находка для врага. И дома ничего. Ни слова. У чертобоя, в двадцать.

И она мигом повернула к ним узкий тыл в затянутом на талии плаще.

Кира вслед прокаркала с нотками сомнений:

– Засекут, худо будет, Лилька.

Лиля полуобернула над высоким воротником легко очерченный полупрофиль.

– Монастырки все по домам сидят.

Она подмигнула. Нюта внимательно слушала ту и другую.

– В темноте патруль остановит.

Лиля усмехнулась

– Ой, я вас умоляю. Патруль на территории казарм не ходит.

– Или, – размышляя, предложила Нюта, – скажем, мы в аптеку идём.

– За касторкой. – Прибавила Кира, и благонадёжную тишину взорвали три варианта девичьего хохота.

Прохожий обернулся на них.

Нюта замолчала.

– А что, ведь темно будет? – Спросила она, боязливо поглядев вслед прохожему.

Лиля кивнула.

– Очень. Мой отец три года назад за полночь возвращался, так он по городу с двумя револьверами ходил.

Девочек не удивило это сообщение, сопровождаемое лаконичным и оттого выразительным показом. Они решили проводить Нюту и по пути болтали о том, кто водится в темноте. Нюта слушала с удовольствием и пугалась тоже с удовольствием. Возле Нюткиного особнячка девочки тихо запели:

Люблю я сосиски с капустой

И бобика тоже люблю

Но шо-то в душе моей пусто

И вот говорю я блю-блю…

Лиля прервала пение и, как обычно, принялась утверждать, что последнюю строчку надо петь по-другому.

– Но ведь это грубо. – Пожимая плечами под плотно сидящими ремнями ранца, как всегда, ответила Кира. – А грубо – значит глупо.

– Нет, в этом есть что-то умное. – Как всегда, ответила Лиля.

Нюта слушала. Ей стало скучно, захотелось домой.

– Зайдёте за мной! – Крикнула она и, подпрыгивая в своих игрушечных ботиночках, побежала к застеклённой двери дома. Окна в особняке, узкие и высокие, делали его иллюстрацией к сказке про Синюю Бороду.

Кира, прежде чем уйти, сделала ещё один заход:

– Лилька, а другая соседка видела…

– Что? – Переспросила Лиля, заслоняя глаза от солнышка, тихонько испепеляющего небольшое облако.

Кира махнула на неё и, молча, удалилась. Если дипломатова дочка прочла, что написано в записке, это даст ей пусть маленькую, но власть над Кирой. А Кира это ненавидела.

Да, Кира ненавидела власть над собой.

Переулок ещё раз повернул, сделавшись совсем уж хилым. Мостовая определённо плоха, руки у мэрии ещё не дошли до этой части города. Даже сентябрьский день слегка померк, потянуло холодком и гнильцой затопленных подвалов.