Читать книгу Кошки не всегда молчат - Алекс Гарр - Страница 8

В середине девяностых она работала в Африке по линии Красного Креста.

В феврале 94-го Илзе приехала из Конго в Тигали. Уранда встретила ее неприветливо. Племенная напряжённость нарастала многие годы, искусственно подогреваемая с разных сторон. Зелёная столица небольшой африканской страны, раскинувшаяся на холмах и между ними, поразительно походила на родной малоэтажный Тролльхавен с поправкой на климат и отсутствие моря. Однако на белых смотрели косо. Особенно недолюбливали бельгиумцев, бывших колонизаторов. Впрочем, и любого другого человека со светлой кожей на улице могли без повода толкнуть, нахамить. Радио надрывалось про «тараканов, которые проползли повсюду». В воздухе пахло бедой.

Так сестра-хозяйка миссии Красного Креста в Уранде госпожа Лунд стала участницей эксперимента «Дуст», сама не подозревая об этом.

Апрельской ночью над городом грохнуло. Взорвался президентский самолёт. На следующий день на улицах стали убивать.

Часть персонала из народности туху наутро в больницу не явилась, в основном мужчины. Одна медсестра-хутси пришла как обычно, но, после часа на работе, убежала домой. Больше Илзе её не видела. Еще одна медсестра приехала со своей семьёй на машине и попросила убежища в больнице. Позже так же привез жену с детьми и доктор–хутси. Глава миссии КК Филипп Анье распорядился закрыть ворота в больницу, и не впускать никого без его разрешения.

По городскому радио шла непрекращающаяся истерика. Один диктор сменялся другим. Призывы к убийству представителей племени хутси, «тараканов», перемежались списками адресов и именами пособников врагов Республики. С крыши больницы были видны банды туху с мачете, которые слонялись по улицам и ломились в дома. Кое-где на тротуарах лежали тела.

Филипп звонил в штаб-квартиру в Женеве. Там ему посоветовали не поднимать лишнего шума и переждать беспорядки. Первый день прошел относительно спокойно.

Сезона дождей ещё не кончился, и ночью было довольно прохладно. Даже днём температура редко поднималась выше 22-23 по Цельсию. Листва пальм и садовых растений только начала покрываться тонкой плёночкой пыли, которую легко смывал вечерний дождик.

Реакция персонала делегации Красного Креста была разной. Люди, конечно, боялись. Некоторые были в шоке от происходящего, некоторые храбрились. Вечером стало известно про зверское убийство миротворцев у резиденции премьер-министра.

– Надо эвакуировать персонал! – заявила Джанет, хирург из СГА.

– Мы не можем бросить больных, – спокойно ответил ей Филипп. – К тому же – куда эвакуироваться?

– В посольство Соединённых Государств! Там охрана, морпехи, там безопасно.

– Джанет, дороги перекрыты. На улицах полно пьяных, озверевших боевиков. Надо дождаться утра, тогда мы сможем что-нибудь предпринять. Если же ты сейчас выйдешь за ворота, я не дам за твою жизнь ломаного гроша.

– Здесь мы тоже не будем в безопасности! – поддержал Джанет второй атлантисец, Брюс. – Идём звонить в посольство.

Они дозвонились до дипмиссии, и им предложили добираться самим, позаимствовав машину у КК. Филипп разрешил взять один из внедорожников. Остальной персонал высыпал из больницы во двор. Врачи, да и пациенты из окон, молча смотрели, как атлантисцы грузят в джип с красными крестами на дверцах свои вещи. Отводя от коллег глаза, Джанет залезла на пассажирское сиденье. Брюс открыл ворота и, прежде чем сесть в машину, неловко махнул всем рукой. Поль, педиатр, закрыл за ними створки. На тёмной улице было пустынно и тихо, только издалека доносились одиночные выстрелы.

– Как же врачебная этика, клятва Гиппократа? – жалобно спросила у Илзе Лаура, та самая медсестра-хутси, что попросила убежища в миссии.

Вместо ответа Илзе обняла её, прижав к себе.

– Не знаю, милая, не знаю, – прошептала она.

Филипп выдал Полю пистолет с двумя обоймами и кобуру (оказалось, что Поль служил в армии парашютистом). Высокий брюнет с элегантными усами и бородкой, с кобурой на поясе Фил выглядел настоящем представителем колониальной администрации. Но два старых «браунинга» – это было всё оружие в миссии. Договорились, что Фил будет дежурить первую половину ночи вместе с Йоханом, инфекционистом из Остеррайха. Потом заступал Поль с Карелом, терапевтом из Поланда. На крышу больницы подняли пару пластиковых стульев – оттуда удобно просматривался весь периметр.

Вскоре стали укладываться спать.

К счастью, электричество и воду не отключали, да и телефон работал.

Рано утром у ворот остановились военный джип и два грузовика с символикой ООН. В ворота громко постучали.

Филипп впустил двух офицеров-миротворцев в лихо заломленных голубых беретах с франкскими флажками на рукавах.

Вид у военных был не привычно-бравый, а слегка пришибленный.

– Бонжур, мадам и месье! – крикнул один из них, и закашлялся. – Миротворческая миссия эвакуирует иностранцев из Тигали. Просим всех погрузиться в грузовики с вещами! У вас пятнадцать минут на сборы.

– Это приказ? – вежливо спросил Филипп.

– Я не приказываю, но настоятельно рекомендую уехать. Оставаться здесь опасно для жизни. Мы не можем гарантировать вашу безопасность. Второго шанса может не быть!

– Друзья! Всех, кто хочет уехать, прошу собраться у ворот! Времени мало. Мсье офицер прав, здесь опасно! – повторил Филипп.

Никто не двинулся с места. Франки переглянулись.

– Вы не понимаете, что происходит? Если вы останетесь, мы не отвечаем за ваше здоровье, и даже жизнь! – крикнул второй.

– Понимаем! – ответил ему Йохан, сухощавый блондин с бородкой. – Мы слушаем городское радио. Возьмите лучше их! – и он подтолкнул Лауру, которая держала за руку семилетнюю дочь.

– Сожалею, но эвакуируют только граждан иностранных государств. Урандийцев защитит их правительство.

– Езжайте, парни, – насмешливо сказал Карел. – Нам пора заняться работой.

– Распишитесь здесь, – военный протянул Филу бумагу. – Это официальный отказ от эвакуации.

Фил черкнул пару строк и расписался.

– Оревуар! – офицеры козырнули, и через две минуты маленькая колонна миротворцев скрылась за поворотом улицы.

– Работаем? – спросил Филипп, подойдя ко входу в больницу.

– Работаем, – раздался в ответ нестройный хор голосов.

– Тогда после завтрака собираемся в холле, нам нужно обсудить план действий.

– Мама, всех хутси убьют? – спросила дочка Лауры, когда они заходили в здание.

– Что ты, малышка, нас здесь защитят! Видишь, сколько у нас мужчин! – ответила ей мать.

– Почему тогда военные хотели, чтоб белые люди уехали?

Лаура не нашлась что ответить.

Завтракали молча, не было ни обычного гомона, ни весёлых шуток. Практически всех одолевало гнетущее чувство происходящей катастрофы.

На собрании Филипп взял слово.

– Есть основания думать, что на улицах города сейчас множеству людей нужна помощь. У нас есть девять машин. Мы организуем патрулирование карет скорой помощи по нескольким маршрутам. – Он показал ручкой на план города, висевший на стене. – В бригаде – водитель, врач и санитар, или медсестра. Персоналу хутси предписываю работать только на территории больницы, за ворота выходить категорически запрещаю.

– Фил, там реально страшно! Они людей тесаками рубят! – громко сказал мужчина из зала.

– Я созвонился с мэром, он не возражает против наших машин на улицах. Военных и милицию интерахамве известят. Но случиться действительно может всякое. Поэтому в бригады принимаю только добровольцев, – спокойно ответил Филипп. – Полагаю, что с нашими водителями они будут в относительной безопасности.

Чернокожие водители-туху, сидевшие в заднем ряду, закивали. Машины Красного Креста в городе знали, многим людям в больнице КК спасли здоровье и даже жизнь.

– Сейчас определим маршруты и экипажи. С девяти до четырнадцати часов работают одни бригады, потом до девятнадцати их меняют другие. С наступлением темноты все возвращаются сюда, работа прекращается до утра. Завтра начнем раньше. Вопросы? Сестёр прошу подготовить наши операционные. Полагаю, что они нам вскоре весьма понадобятся.

Люди встали. Одни потянулись к выходу, другие подошли к Филиппу обсудить маршрут патрулирования. Илзе, предчувствуя наплыв пациентов, заглянула на склад: оценить запасы перевязочного материала, лекарств и продуктов.

Первая машина вернулась уже через двадцать минут после выезда. На носилках вынесли женщину без сознания, с отрубленными ступнями. За ней своим ходом выбрался юноша. Он придерживал левую руку, висевшую на лоскутах кожи. В операционных закипела работа.

– Как там? – спросила Илзе Карела, врача этой бригады.

Лицо его было серым, словно припорошённым цементной пылью.

– Не спрашивай. – Он вытащил сигарету из пачки и закурил. Илзе заметила, что пальцы Карела мелко подрагивают.

Вернулся его санитар, помогавший тащить носилки с женщиной, и они снова выехали в город.

Машины шли потоком, буквально каждые пять-десять минут одна из них въезжала в ворота. Койко-места быстро закончились. Раненых укладывали в коридорах больницы и во дворе в тени здания. Многие были без сознания, вскрикивали, метались в бреду. Даже те, кто был в сознании, после того, как их почти прикончили мачете или отвёртками, находились в глубоком шоке. Персонал крутился, словно белки в колесе.

Становился понятен масштаб резни. После обеда пришлось ставить во дворе белые полотняные палатки со склада, в них людей укладывали прямо на брезентовый пол. Было много детей с рублеными и колотыми ранами. Часто жертва теряла сознание от шока и убийцы проходили мимо, некоторым порой удавалось убежать и спрятаться. Экипажи машин КК проверяли груды трупов, отыскивая выживших.

По ТВ, стоявшему в холле, крутили обычные программы, в европейских и атлантисских новостях никто словом не обмолвился о происходящем.

Ближе к вечеру в ворота въехал их внедорожник, который вчера позаимствовали Брюс и Джанет, а за ним армейский грузовик. Из машин вылезли атлантисские морпехи. Вид у солдат был усталый. «Но не такой усталый, как у нас», машинально подумала Илзе. Она вышла встретить их во двор.

– Кто у вас главный? – спросил у Илзе сержант, приехавший на джипе КК.

– Главный в операционной. Сейчас я за него, – ответила сестра-хозяйка.

– О’кей. Мы возвращаем вашу машину. – Облик морпеха напомнил Илзе образы ковбоев из атлантисских вестернов. Седеющие волосы, стальные глаза и обветренное загорелое лицо с белозубой улыбкой располагали к доверию.

– Спасибо. – Илзе присмотрелась к сержанту, отметив темные круги под глазами. – Что слышно в посольстве? Кто-нибудь собирается остановить бойню?

– Сожалею, мэм. Никто не хочет брать ответственность. Все боятся второго Могадишо, жирные трусы. Утром мы эвакуируем посольство.

– Значит, войска вводить не будут?

– Нет, мэм. Сожалею.

– Что ж, тогда езжайте, сержант. Счастливого пути. – Илзе повернулась, чтоб уйти.

– Простите, мэм. – Сержант придержал ее за руку. – Мы оставляем здесь много добра, негоже бросать его на разграбление. Если вы покажете место, мои люди выгрузят сухпайки и лекарства. У нас полный кузов.

Илзе была так утомлена, что даже не удивилась.

– Хорошо. Складывайте под северную стену.

Морпех дал знак своим подчиненным, и солдаты принялись разгружать машину.

На пороге здания показался Филипп. Видимо, ему сказали о происходящем. Халат его был в брызгах крови, с рук глава миссии стягивал хирургические перчатки.

– Что это? – спросил он сестру-хозяйку.

– Морпехи Атлантиса решили помочь с продуктами и лекарствами, – ответила Илзе.

Фил подошел к сержанту – поблагодарить.

– Нам это ничего не стоило, сэр. – Морпех протянул Филиппу руку. – Я восхищён вашим мужеством. И вашим. – Он легко поклонился Илзе. – Жаль, что мы больше ничем не можем вам помочь.

– Спасибо, дружище. – Филипп крепко пожал протянутую ему руку. – Спасибо, парни! – Он помахал солдатам, занятым разгрузкой.

– Да пребудет с вами сила господа нашего. – Взяв под козырёк, сержант проследил, чтобы бойцы забрались в опустевший кузов грузовика, затем сам залез в кабину, и машина выехала за ворота.

– Помощь господа нам точно не помешает, – буркнул Фил.

– По чашке кофе? – спросила его Илзе.

– Да. И сигарету. Есть минут десять свободных. – Филипп устало вздохнул. – До чёрта работы.

Вечером, когда закрыли ворота, Фил убрал оружие в сейф и отменил ночное дежурство на крыше, оставив только обычных дежурных врача и двух сестёр.

– Людям нужно спать. Наши красные кресты защищают лучше пистолетов, – сказал он. – А если туху решат нас убить, то два пистолета не помогут.

Эти дни затянуло в памяти Илзе кровавым мутным туманом. Изувеченных, искалеченных людей всё везли и везли – детей, женщин, стариков, только мужчин почти не попадалось – боевики лишь по случайности оставляли их в живых. Женщины часто были зверски и многократно изнасилованы. Сотрудники больницы валились с ног от усталости, но работу никто не бросил.

Однажды в ворота попыталась прорваться банда полупьяных отморозков, вооруженных мачете, но врачи и медсёстры стали живым заслоном перед входом в больницу. После этого, как ни странно, попыток нападения на делегацию КК не было. Илзе вечером краем уха услышала разговор Филиппа по телефону с кем-то из местных шишек. После этого она немного больше стала знать о нелегальных каналах поставки лекарств в развивающиеся страны.

Через неделю после начала резни на одну из машин Красного Креста напали прямо на блокпосту урандийской армии. Боевики интерахамве зарубили шестерых раненых на глазах у военных, так как Радио Тысячи холмов заявило, что везут не раненых, а скрывающихся врагов Республики. Взбешённый Фил дозвонился в Женеву. И КК выступил с заявлением, которое цитировали Би-Би-Си, Радио Франс Интернасьональ, другие СМИ. Впервые прозвучало слово «геноцид». После этого нападения на машины скорой помощи прекратились.

Урандийский Патриотический Фронт – армия хутси, двинувшись на выручку соплеменникам, быстро дошел до Тигали, и на три месяца завяз в позиционных боях. Как потом поняла Илзе, они ждали, пока туху вырежут местных хутси, чтобы под этим соусом расправиться с туху. И провести во власть своих людей, а не местных, которые стали бы мучениками в глазах всего мира. Мученики годились только мёртвыми. Все это было очень жуткой, грязной и чертовски паршивой игрой.

В середине мая Фил подошел к Илзе.

– В Мьямирамбо, километрах в пяти от нас, есть приют Хисимбы. Мне сейчас сказали, что там около четырёхсот сирот хутси и большое количество беженцев. Тамас Хисимба, содержатель приюта, даёт убежище всем, кто просит. Сможешь съездить, проверить?

Илзе кивнула.

– Возьми тогда машину Мукабе. Прикинь, что можно отвезти из продуктов и лекарств, думаю, у них там всё плохо.

– И то верно, – пробормотала Илзе.

Они с Мукабе загрузили в «лендровер» четыре мешка риса, двенадцать коробок с разными медицинскими припасами и выехали.

Пять километров тащились почти час. Их проверили на четырёх блокпостах, дважды боевики звонили по телефону, сверяясь с каким-то списком. Илзе решила прикрутить громкость безостановочно говорящего радио, но Мукабе остановил её руку:

– Если нас объявят врагами, я хочу знать это раньше них, – он кивнул на слоняющихся с мачете в руках «стражей порядка».

Метров за триста до приюта Илзе увидела странную возню в проёме ворот одного из домов.

– Останови-ка, – сказала она.

Двое чумазых детей лет десяти тащили за руки через двор грузную женщину. Её ноги волочились по траве. Илзе подошла к ним почти вплотную, прежде чем они её заметили. Мальчик выхватил нож из кармана брюк, а девочка спряталась за ним.

– Спокойно, дети, – сказала Илзе по-франкски. – Я хочу вам помочь.

Мальчик медленно убрал нож.

– Что вы можете? – хмуро спросил он.

Илзе присела и пощупала пульс женщины. Голова и платье были в крови, но сердце билось.

– Это ваша родственница?

– Наша бабушка, – ответила девочка.

– Мы отвезём вас в приют, – Илзе поднялась и помахала Мукабе. Тот медлил, делая ей непонятные знаки. Тогда она выглянула из ворот.

По улице поднималась группа интерахамве – человек пятнадцать. Один из них крикнул непристойность, и остальные засмеялись. До них оставалось метров сто пятьдесят.

– Быстро сюда! – страшным шепотом закричала Илзе и замахала руками водителю, спрятавшись от незваных свидетелей за стеной.

Мукабе решился, и джип задом въехал во двор.

– Помоги же! – рявкнула Илзе.

Кое-как они уложили женщину на мешки с рисом и влезли в машину. Дети примостились рядом с бабушкой. Мукабе газанул и выехал на улицу перед самым носом у боевиков. Они были буквально в сорока-пятидесяти шагах.

– Эй-эй-эй-эй! – загалдели те.

– Газу!

Водитель не заставил себя упрашивать. Через несколько секунд он был перед воротами приюта, давя на клаксон. Бойцы интерахамве трусцой приближались к ним, сердито вопя. Ворота приоткрылись, и машина въехала во двор приюта, опередив боевиков секунд на десять.

Илзе облегченно вздохнула. Дверцу с её стороны открыл высокий пожилой урандиец в очках с толстыми стёклами.

– Ничего лучше придумать не могли? – осведомился он, указывая на заднее сиденье. В ворота затарабанили.

Илзе закивала.

– Простите, очень нехорошо получилось…

– Нас всех могут убить, – прервал её мужчина. – Теперь ещё с большей вероятностью. Но простите мой чёрный юмор, я думаю, что мы всё-таки успеем пообедать.