Читать книгу Вверх по течению. Записки аутсайдера - Алекс Ведов - Страница 6

По образу мышления я совсем не конформист. Не потому, что люблю оригинальничать любой ценой – как раз наоборот. Я скорее консервативен, и ко всему новому, ко всему чересчур яркому и громкому отношусь со сдержанной осторожностью. Ибо мой нынешний опыт свидетельствует о том, что всё кричащее, блестящее и цветистое снаружи при более близком знакомстве часто оказывается пустым, серым и никчемным внутри. Поэтому и те люди, которые стремятся в любой компании захватить и удерживать всеобщее внимание любыми средствами, лично у меня скорее вызывают внутреннее отторжение.

Мой нонконформизм коренится в том изначальном чувстве обособленности своего внутреннего мира от внешнего, о котором я уже сказал. При оценке чего бы то ни было я всегда полагаюсь на собственные внутренние критерии и руководствуюсь исключительно своим пониманием, чувствами, интуицией. Это не значит, что мне чужие мнения совсем безразличны, что я не уважаю и не принимаю их во внимание. Но если дело касается только меня, то решающий, окончательный голос всегда оставляю за собой.

Быть «как все» в качестве руководящего принципа мне претит, чего бы это ни касалось. Исключение составляют редкие житейские случаи выбора, когда я считаю нужным присоединиться к мнению тех, кто явно лучше разбирается в нюансах текущей ситуации. Но в целом всё, что обезличивает людей, делает их одинаковыми, «массой», я не люблю априори. В частности, никогда не любил носить какую бы то ни было униформу, будь то в школе, армии или на производстве. Вообще, в том, чтобы иметь стандартизованный внешний вид (причёска, одежда и прочее), я усматриваю некий элемент унижения личности, умаления человеческого достоинства. Не приемлю и любые насаждаемые извне директивы, регламентирующие поведение людей сверх нужного. Не могу сказать, что был каким-то бунтарём по жизни, но, насколько себя помню, всегда и везде сопротивлялся тому, чтобы быть неотличимым от окружающих – насколько это позволяли принятые правила.

Бывало, кто-то из родственников или знакомых говорил мне (или при мне), как я похож на маму или папу. Кто подобного не слышал про себя в раннюю пору жизни? Но у меня (хоть я этого и не показывал) это всегда – и в детстве, и позже – вызывало глухую раздражённо-неприязненную реакцию. И тем более неприязненную, чем с большим умилением это произносилось. Тогда я не отдавал себе отчёта в том, почему мне это так не нравилось. Но из нынешнего состояния, обогащённого длительным опытом саморефлексии и прочим, вероятно ответил бы на подобные восторги примерно следующее.

Да, наверное, чем-то похож, ну и что? Я должен гордиться этим или радоваться этому? Это же чисто биологическое явление. Каждый в чём-то похож на своих родителей, поскольку несёт в себе часть их генотипа и как следствие – фенотипа. И тот недалёкий и бестактный, кто вслух обращает моё или чьё-то ещё внимание на данный частный факт – тоже. Я, как и любой, не выбирал себе эту внешность. И вообще всё, что мой организм унаследовал от отца с матерью. А если бы мог выбирать, может быть, выбрал бы обладать совсем другими качествами (и внешними, и внутренними).

Если называть вещи своими именами, внешность навязана мне с рождения. Она (и ещё много чего) даны принудительно, в нагрузку к тому, кто я есть по-настоящему, кем я ощущаю сам себя. И чему тут умиляться, спросил бы я, если этот довесок не имеет отношения к моей индивидуальности? К тому, кем я являюсь на самом деле? Почему не хотят замечать во мне или в ком-то другом неповторимой, уникальной личности (что только и может быть ценно), а видят и считают достойным внимания то, что у данного индивида общего с другими? Мне и другим предлагают лишний раз порадоваться тому, что я снаружи являюсь носителем неких безличных, общих свойств. Мне преподносят как предлог для умиления то, что меня стандартизирует и нивелирует в общей массе. Нет уж, наслаждайтесь похожестью на других сами, а меня избавьте.

*

Никакие коллективные умонастроения или эмоции меня не заражают, я их влиянию практически не подвержен. А всякие проявления человеческой стадности вызывают у меня смесь неприязни, отвращения и иронии (пропорционально ситуации). Даже на заре туманной юности (а это были восьмидесятые), ещё не будучи личностно сформированным, я никогда и ни в чём не испытывал характерного для подростков стремления подражать сверстникам. (И впоследствии не хотелось, и сейчас не хочется никому и ни в чём подражать). Помнится, многие увлекались тогда западной рок-музыкой и прочими будоражащими воображение советского тинэйджера атрибутами тамошнего образа жизни. Диски, джинса, мотоциклы, магнитофоны… Всё это тогда прошло мимо меня, главным образом потому, что не очень-то интересовало. Ничего из этого набора, чем можно было бы похвастать, у меня не было. Но не было и ни малейшей озабоченности по поводу данного факта, как и оттого, что у кого-то из окружения такое было.

Кстати, мода сама по себе (да простят мне её рьяные адепты и законодатели) всегда мне казалась и сейчас кажется чем-то абсолютно условным и надуманным, высосанным из пальца, не имеющим отношения к реальности. А наблюдаемая у отдельных личностей гонка за ней, поглощающая много сил, времени и средств – вообще некоей разновидностью умственного расстройства. Впрочем, относительно безобидной. Бывают случаи куда тяжелей: например, фанатизм по отношению к артистам, футбольным командам и прочим кумирам.

Никогда не испытывал я и коллективного опьянения какими бы то ни было шоу, представлениями и прочими мероприятиями с собранием больших масс народа. Ощущение личной отгороженности от всех не покидало меня и там, хотя со всех сторон был окружён возбуждёнными людьми. На рок-концертах, стадионах и митингах бывать приходилось. Но никогда не возникало желания слиться с экзальтированной толпой, двигаться в такт с ней, вздымать руки в общем жесте, что-то вопить хором, скандировать и т. п. Мне это попросту не передаётся, у меня к таким вещам некий врождённый иммунитет. Когда подобное начиналось вокруг меня, всегда возникало только одно желание: поскорее убраться оттуда. А с возрастом я всё меньше люблю бывать там, где собирается толпа. Обычно ничего хорошего там не происходит – по крайней мере, для меня.

И вообще я думаю, что человек стремится в толпу, если в нём возобладали отнюдь не самые светлые стороны его натуры. Совершать гадости, вообще чувствовать себя скотом, легче за компанию. И наоборот: лучшее в себе человек взращивает, находясь в одиночестве. Хотя не надо забывать и об исключениях: маньяки и некоторые террористы ведь тоже одиночки.

Никогда у меня не возникало желания вступить в какую-либо партию, присоединиться к какому-то общественному движению, поучаствовать в какой-нибудь коллективной акции. Мне всё это абсолютно чуждо. Даже больше скажу: мне не понять такого желания у других людей. Вернее, понять-то могу: мотивация таких поступков не требует глубокого анализа. Но испытывать самому – это уж вряд ли.

Где и когда бы я ни находился: в институте, армии, на работе – никогда не воспринимал как обязательный пример для подражания, как эталон поведения то, что делают все или большинство. Причём не из какого-то сознательного принципа противоречия, а просто инстинктивно. Насколько это было возможно, я старался поступать так, как говорил мне некий врождённый инстинкт психологической автономии (я бы назвал его так).

*

Наверное, этим же инстинктом обусловлено моё прохладное отношение к некоторым произведениям литературы и искусства, общепризнанным в качестве великих или выдающихся. Часто слышу или читаю восторженные отзывы о том или ином творении – книге, фильме, картине и т. д. Но, будучи знакомым с ним не понаслышке, никак не могу разделить этих восторгов, пусть их хоть весь мир повторяет. Меня они оставляют совершенно равнодушным или даже вызывают различную степень неприятия. Конкретно не называю – их много, долго перечислять, к тому же нужно в каждом случае объяснять, почему. Да и, как говорит ведущий одной известной телепередачи, «не хотелось бы никого обижать».

Допускаю, что чего-то не понимаю, не знаю (хотя знания тут большой роли не играют) или просто недостаточно развит в отношении культурном, эстетическом, духовном и т. п. Но всё же не думаю, что это должно сильно меня заботить. Когда-то немного озадачивало, но с возрастом перестало. Я постепенно осознал очень простую вещь и успокоился.

Дело в том, что не существует произведений, созданных для всех. И не может существовать. Люди слишком разные. Вкусы, предпочтения, оценочные критерии у всех разные. Никому ещё не удалось создать нечто такое, что вызывало бы восхищение у всех без исключения и во все времена, да просто удовлетворяло бы всех. Сколько примеров того, как негативно порой отзываются сами известные творческие авторитеты о продуктах коллег по цеху, не менее известных, заслуженных и авторитетных.

А есть и такие индивидуумы (и их немало), которым вообще не нужны никакие произведения. Сколько-нибудь заметного воздействия на умы этих индивидуумов никакие шедевры произвести не в состоянии. И живут данные индивидуумы при этом вполне хорошо (по собственным оценкам). Я в данном случае от оценок воздержусь, просто констатирую факт.

Ещё больше людей, довольствующихся минимумом, – это может касаться и количества, и качества произведений. Их основная масса. И вот эта-то масса и является носителем канонов и норм, по большей части являющихся результатом внушения и бездумного усвоения. Масса не вырабатывает эти каноны, она их просто распространяет, закрепляет и передаёт следующим поколениям. Я склонен больше доверять мнению тех немногих, кто вырабатывает. Но опять-таки не всех и не во всём.

Есть произведения, которые в своё время произвели на меня по-настоящему сильное впечатление, оставили глубокий след в душе, повлияли на становление того, кем я в настоящий момент являюсь, – их я ещё упомяну. И продолжают изредка встречаться. Я периодически возвращаюсь к ним, чтобы перечитать, пересмотреть, заново послушать. Надо сказать, хорошо помогает поддерживать душевное здоровье. Без них жизнь была бы совсем тусклой. Думаю, у каждого сколько-нибудь развитого человека есть такие «свои» произведения (или даже авторы).

Этого мне достаточно. В них есть всё, что нужно мне. Хорошо, что они вообще есть, и ещё лучше, что есть возможность знакомиться с новыми.

Но есть и такие, в том числе и из классики, которые созданы явно не для меня. Они не несут в себе ничего родственного моему духу, не вызывают во мне отклика, не стыкуются с моим мировоззрением. Сколько бы мне ни твердили об их глубине, силе, содержательности, новаторском духе, оригинальности и т.д., я для себя в них ничего не нахожу. Так что пускай от них ловят кайф другие личности, может быть более развитые, образованные или утончённые. Ничего не имею против. Но имею, если от меня требуют признать, что это – шедевр, тогда как мне хочется только недоумённо пожать плечами. Самое большее, что я могу здесь сказать – «возможно», но только из вежливости.

*

В который раз себя спрашиваю: зачем ты всё это пишешь? Создано уже столько текстов, что ты со своим никуда не протолкнёшься. Практически нет такой темы, которая не была бы заезжена и отшлифована до блеска многочисленными предыдущими авторами.

Ещё снятию писательского зуда (по себе заметил) очень способствует посещение книжного магазина, даже маленького. А большого и подавно. Глядя на многочисленные полки, от которых рябит в глазах, невольно слышишь внутри себя предательский шепоток: ну ты-то куда ещё пихаешься? Кто тут ждёт твоего появления? Кто на тебя обратит внимание? Кто вообще заметит твоё утлое судёнышко в этом бескрайнем море, которое там и тут бороздят огромные суровые линкоры и спесивые комфортабельные лайнеры?

Действительно, говорю себе, выйдя из магазина, что ты можешь сказать нового? Что такого, заслуживающего внимания, что никто ещё до тебя не говорил, и вероятно, вместо тебя никогда не скажет?

Если отвечать на этот вопрос предельно честно, то, пожалуй, вот: описание своего пути к тому, что я понимаю под истоками великой реки Жизни. Естественно, главное внимание собираюсь уделить ментальному аспекту этого путешествия. Живой внутренний опыт вряд ли возможно передать строчками текста, хотя местами я попытаюсь сделать и это.

Ещё время от времени накатывают сомнения насчёт ценности писанины на такие темы вообще. Если всё тщета и суета, если всё поглотят зыбучие пески времени, и никто потом о твоих усилиях не вспомнит – может, и ни к чему всё это в принципе? Не лучше ли заняться чем-нибудь другим, более полезным с точки зрения насущных проблем? Может быть, я вообще как-то неправильно понимаю саму жизнь? А правильное отношение к ней как раз в том, чтобы жить здесь и сейчас, и поменьше думать о всяком таком вот, что не вплетается в ткань повседневности?

Но что-то внутри – что-то безымянное, чему я не могу не доверять, упрямо твердит: жизнь, может быть, в основном из этого действительно состоит, но этим не объясняется и не оправдывается. Её оправдывает нечто такое, что является частью моего внутреннего опыта. Вероятно, самой важной частью – а иначе действительно всё становится бессмысленным и безотрадным.

Вот такое подбадривание себя изнутри помогает продвигаться дальше. Ну и, конечно, приходит также помощь извне. Со стороны тех искавших и нашедших, чьи мысли убеждают меня, что я не одинок в своих поисках и что поиски эти не напрасны.

Я уже упоминал об идеях, которые действуют на развитие отдельно взятого человека, как катализатор. Если они попали в нужную голову, то обязательно начнут действовать. А именно – побуждать, стимулировать человека к изменению себя самого. Конечно, в лучшую сторону. Почему я так уверен, что непременно в лучшую? Да просто потому, что раскрытие своего потенциала – это почти всегда лучше (и для обладателя потенциала, и для всего мира), чем не-раскрытие. Наверное, и тут возможны исключения, но надо очень напрячься, чтобы они пришли на ум. К раскрытию потенциала стремится всё, что им обладает, делая это сознательно или бессознательно. Это один из главных законов природы, потому что она сама по себе, взятая в целом, представляет некий огромный Потенциал.

Если угодно, такие идеи способствуют естественному ходу вещей. А значит, плохими они быть не могут. Плохое всегда нарушает, искажает, извращает естественный ход вещей. Это интуитивно ясно всякому нормальному человеку. А если некто требует доказательств – ну что ж, такое нельзя доказать, зато можно сполна прочувствовать на собственной шкуре.

Так вот, к чему это я об идеях. Лично я испытал влияние некоторых таких идей. А к некоторым пришёл самостоятельно. Допускаю даже, что последние тоже могут для кого-то если не стать катализатором, то побудить задуматься кое о чём. Ведь иногда это бывает нелишне.