Читать книгу Очерки всемирной истории страхования и перестрахования. Том 2. Развитие страхования и перестрахования с 18-го века в отдельных странах и регионах - Александр Артамонов - Страница 1

Начнем рассказ о страховом рынке Англии 18-го века с финансовых афер, которые тогда имели очень широкое распространение, и оказывали существенное влияние на становление страхового дела в этой стране.

Финансовые пузыри. Ф. Хэйнес констатировал: «Наверное, это более или менее трюизм (банальность — прим. авторов), что сумашествие, в той или иной форме, неизменно ожидает своего гения; непривычные достижения стремятся перевернуть нас с ног на голову, и мы глупо втягиваемся во что-то, когда повод требует повышенной осторожности. Так, как и сегодня, то же происходило с человеком и в начале 18 века. Торговая экспансия расширила горизонт торговцев того времени, и пришествие банков и страхования приоткрыло возможности для сотрудничества, для совместного предприятия; мошенниками и фантазерами фабриковались многочисленные схемы, когда обещание заплатить являлось единственно продающимся товаром, с тем результатом, что на несколько лет мировой деловой мир буквально сошел с ума. Этот период в истории обычно называют эрой «мыльного пузыря Южных морей»»[1].

Действительно, с ростом торговли пришла необходимость в некоторой новой форме экономической ассоциации, и это нашло свое выражение в так называемой «common-law company, the lineal ancestor of the modern trading company» — «узаконенной общим правом компании, наследственной предшественницы современной торговой компании». Сначала они были относительно свободны от законодательных ограничений, и так продолжалось несколько лет. Такая компания являлась простым партнерством с переводными акциями (transferable shares). Так были устроены первые компании страхования от огня. В конце 17-го века и на протяжении первой четверти 18-го века количество подобных организаций стало быстро расти.

Как отмечалось ранее, условия деловой жизни того периода времени были весьма свободными, если не сказать фривольными. Деловая мораль достигла своей низшей точки. Отсутствовала стабильность в различных коммерческих операциях, торговые сделки заключались в кофейнях либо прямо на улице. Кофейня «Jonathan’s» на Чейндж-Элли (Change Alley) была излюбленным место отдыха так называемых джобберов (Stock-jobbers — сегодня это биржевые брокеры, занимающиеся спекулятивными сделками с ценными бумагами — прим. авторов) и учредителей компаний.

До 1773 года авторитетные лондонские биржевые брокеры вели свой бизнес в или около здания Королевской биржи, и лишь в тот год они объединились в ассоциацию под именем Лондонская фондовая биржа («London Stock Exchange») со штаб-квартирой в переулке Кейпел-Корт («Capel Court»), рядом с указанной биржей.

Возможно, что наиболее примечательной чертой анализируемого периода было безумие от спекуляции, которое охватило людей всех классов общества. Ф. Хэйнес отмечал: «Панацеей от бедности считалось создание некой компании для распространения какого-либо проекта. В этом процессе отбросы и золото безнадежно смешались таким образом, чтобы испытание временем нередко не удалось обнаружить золотоносную жилу, и многое было утрачено, чтобы могло подтвердить ценность. Наиболее дерзкие надувательства находили свой рынок среди несведущих и заблуждающихся инвесторов, которые глупо верили в то, что акционерный сертификат является видимым и явным знаком благосостояния. Ничего не выглядело слишком абсурдным или слишком странным в целях ‘projector’ («прожектёра»), который намеревался вытащить фунты, шиллинги и пенсы из карманов своих жертв. Так, среди прочих причудливых схем того периода мы имеем страхование девственности, страхование на случай смерти от пития джина «Geneva», а также от риска развода»[2].

Настолько эфемерными или мимолетными было большинство проектов, что они, как правило, назывались «пузырями», даже теми, кто в них участвовал. Так в трактате, опубликованном в 1720 году под названием «The Battle of the Bubbles» («Битва мыльных пузырей»), автор приводит длинный перечень различных «пузырей», которые фактически имели публичную поддержку, и утверждает, что существовали «fifty more whose names would blast the reader’s eyes to look upon them» — «еще пятьдесят, чьи названия поразят глаза читателя при взгляде на них».

«Мыльный пузырь Южных морей». Величайшим «пузырем» из всех был «мыльный пузырь Южных морей», к временному обманчивому успеху которого можно приписать целеустремленность и глупость, которые охватили инвесторов тех лет. Краткая история этого «пузыря» такова.

Во время войны Англии с Францией король Уильям III оказался не в состоянии платить военно-морскому флоту, и несчастные матросы были вынуждены принимать в качестве зарплаты счета или билеты вместо наличных денег. Матросам пришлось заключать невыгодную сделку, поскольку они обменивали свои счета у покупателей со скидкой от 40 до 50%. Канцлер казначейства Великобритании (Chancellor of the Exchequer) Джон Эйслаби (John Aislabie) сделал предложение разрешить держателям таких счетов получать 6% от дохода и привлекать их для проведения торговли через «Компанию Южных морей» («South Sea Company»). Можно предположить, что, по крайней мере, некоторые держатели таких «необеспеченных долговых расписок» (debentures) намеревались торговать через «Компанию Южных морей», но, естественно, что она ничего подобного не осуществляла на протяжении всей своей истории, поскольку, насколько известно, она ограничивалась ростовщическими операциями с правительством.

«Компания Южных морей» ссужала деньги правительству в обмен на те или иные привилегии, при этом деньги тратились свободно на взятки правительственным чиновникам, которые поддерживали ее схемы. Однажды в парламенте даже обсуждался вопрос введении национального сбора в размере 5%.

Вся страна сходила с ума, и было отмечено, что стоимость акции «South Sea Company» в размере £ 100 выросла с £ 128½ в январе 1720 года до £ 1 тысячи в июле, а в сентябре она упала до £ 175. Когда Исаака Ньютона спросили о продолжительности роста акций этой компании, он ответил, что не в состоянии рассчитать или оценить степень сумасшествия людей[3]. В частности, казалось бы, серьезный чиновник в лице Канцлера казначейства накопил £ 794 451. Впоследствии его признали преступником, он стал узником Тауэра, а его имущество было конфисковано.

Уильям Хогарт (1721). Символический образ Схемы Южных морей

На самом деле, мания заключать пари обеспечивала такое влияние на общественность, что мы находим предварительные продажи права на участие в том или ином «пузыре». Инициаторы схем налагали определенные расходы для получения разрешения участвовать в той или иной схеме. Подобные разрешения сами по себе становились объектом спекуляции, и их цена могла изменяться за баснословные величины. Подобная практика быстро привела ко всякого рода злоупотреблениям и побудила к принятию мер по изменению законодательства. Результатом всего этого низменного бизнеса стало принятие в 1720 году так называемого «Bubble Act», «Закона о мыльном пузыре», который предусматривал, что (здесь мы приводим оригинальный текст одной из запрещающих статей Закона) «All undertakings tending to the prejudice of trade, and all subscriptions, etc., thereto, or presuming to act as corporate bodies without lawful authority, and all acting under obsolete charters, etc., shall be deemed illegal and void, and all such undertakings deemed ‘public nuisances’” — «Все соглашения, стремящиеся нанести вред торговле, и, кроме этого, все договоры подписки либо соглашения, предусматривающие деятельность в форме юридических лиц без законного на то разрешения, и все [компании], работающие на основе устаревших хартий, должны считаться противозаконными и недействительными, и все такие соглашения должны считаться ‘нарушающими общественный порядок’». Закон оговаривал исключения для тех соглашений, которые были разрешены, учреждены или осуществляли практическую деятельность на тот момент до указанного 24 июня 1718 года. Такое же изъятие было сделано и для «South Sea Company». Этот законодательный акт предусмотрел учреждение двух страховых корпораций «Royal Exchange Assurance Corporation» и «London Assurance Corpoartion», о которых еще речь пойдет далее.

«Change Alley» в период «мыльного пузыря»

Поскольку данная компания была классической финансовой пирамидой, то её драматичный конец был неизбежен. К лету 1720 года курс акций достиг £ 900. Но постепенно начало распространяться мнение, что акции достигли потолка, и их курс упал до £ 640. К концу августа курс искусственно, путем покупки большого количества акций агентами компании, повысился до £ 1 тысячи.

Дела компании шли всё хуже. Было составлено соглашение между ней и Банком Англии, по которому банк должен был прийти на помощь компании. Банком была открыта подписка на 5-процентные облигации на сумму в £ 3 млн, которые были предоставлены в ссуду «Компании Южных Морей» на один год. Сначала этот выпуск имел успех, но очень скоро произошел поворот, и подписка остановилась. Вкладчики начали продавать акции и забирать деньги из Банка Англии. В результате курс акций упал до £ 130-135. Через некоторое время Банк Англии отказался выполнять обязательства по соглашению, и курс акций упал еще ниже. Наступило крушение «Компании Южных Морей». Во многих городах Англии прошли собрания акционеров, требовавших наказания виновных и возвращения денег. Часть денег была выплачена: акционеры получили по £ 30 на стофунтовую акцию. В общем, ещё один предшественник «МММ»…

Как ни странно, разные источники сообщают, что «Компания Южных морей» перестроилась и даже выпускала аннуитеты вплоть до 1800 года. Подтверждением чего может служить следующий документ: (если не будет иллюстрации, эту фразу следует убрать)

После этого о ней никаких сведений нет

Недобросовестные практики в страховании. Возвращаясь к рассмотрению страховых схем «мыльных пузырей», мы вынуждены заметить, что, хотя большинство из них было обречено на провал благодаря их внутренней неустойчивости или слабости, все же, во многих случаях прожектёры были довольно искренними в своих намерениях, и не менее скрупулезными, чем, например, Чарльз Пови, идеолог «Sun Fire Office» или какой-либо иной основатель известных страховых предприятий того времени. Успешное применение принципов сотрудничества в страховании от огня, вполне естественно, привело к применению тех же принципов к другим направлениям, которые не совсем сопутствовали огневые риски. Наиболее популярным из них было страхование на случай рождения или смерти, и, кроме этого, страхование брачных союзов. Здесь действовала та же идея, а именно, положение о крупной сумме на случай оформления брака, а суммы в большинстве случаев составляли от £ 250 до £1 тысячи. При этом исключались браки, совершенные в тюрьме «Fleet».

«Компания Южных морей» не была единственной, действовавшей в начале 18-го века на территории Англии финансовой пирамидой. Среди разного рода многочисленных схем, предлагавшихся в период распространения всеобщего помешательства, около сотни касались страхования.

Релтон вспоминает следующую запись в журнале Палаты общин 22 февраля 1720 года: «В Палату поступила жалоба от нескольких общественных и частных подписных организаций в Лондоне и Вестминстере и их окрестностях в отношении нескольких неправомерных проектов и организаций, которые могут нанести большой вред обществу.

Приказано назначить комитет для расследования и изучения нескольких подписных кампаний в отношении рыбных промыслов, страхований, аннуитетов по страхованию жизни и всех иных проектов, осуществляемых в Лондоне и Вестминстере и их окрестностях; и для расследования всех дел по приобретению акций либо устаревших хартий (говорят, что они выставлялись на аукцион — ремарка Релтона); и для представления отчета по данному вопросу со своим особым мнением в Палату»[4].

Существовали многочисленные обвинения о неправомерных методах в получении разрешений для проведения страхований кораблей и товаров, аннуитетов и т. д., частично путем подкупа генерального прокурора, сэра Николаса Лечмера (Sir Nicholas Lechmere).

Тем не менее, сравнительно небольшое количество таких схем говорило о том, насколько этот предмет был еще мало понятен или не слишком оценен, что было подтверждено в последующем странностью страховых проектов. В «Королевской таверне» (Crown tavern) в районе лондонского мясного рынка «Смитфилд» (Smithfield) была открыта «подписная книга» для учреждения «страховой компании для лошадей, которые могут умереть естественной смертью, быть похищенными либо пораженными болезнью». В таверне на Фаунтейн-стрит (Fountain street) было открыто «со-партнерство по страхованию и увеличению материального состояния детей», в другом месте Сити подписчики пришли, чтобы поставить свои имена и вложить деньги «на страхование Плуммер и Пети на случай смерти от употребления джина» (в оригинале «from Death by drinking Geneva»). А в еще одном местечке на Эксчейндж-элли (Exchange Alley) некий предприимчивый господин Уильям Хелмс (William Helmes) основал хорошо опекаемую компанию «Страхование женского целомудрия» («Assurance of Female Chastity»). Потом учреждались фирмы по «страхованию от лжи» («Assurance from Lying»), «страхованию от взломщиков домов», «страхование от подозрительности», «страхование от разбойников с большой дороги», и многие другие, одна абсурднее другой. Однако находились те, кто готов был инвестировать в такие с позволения сказать «проекты».

Государство принимало различные законы, пытаясь, хоть как-то, навести порядок в этом вопросе.

Однако, подчас, такие законы имели и определенные негативные последствия. В брошюру, посвященную страхованию банковских монет, чья копия находится в Британском музее, включен листок, датируемый 1710 годом, в котором говорится о страховой деятельности некой Дороти Петти (Dorothy Petty). Это первое документальное упоминание женщины в страховании. Так вот она в свое время направила петицию в парламент по случаю принятия законодательства, налагавшего штраф в £ 500 на того, кто создаст какое-либо страховое учреждение после 8 марта 1711 года.

Дороти, дочь священнослужителя английской церкви, основала страховую компанию по вопросам деторождения, свадеб и других услуг для обслуживания населения. Её компанией было оплачено больше претензий и использовалось больше [гербовых] марок на полисах и сертификатах, чем во всех других аналогичных компаниях Лондона. При этом она наладила хорошую систему бухгалтерского учета — все деньги, выплачиваемые конторе, учитывались в одной книге, а все деньги, выплаченные по претензиям, записывались в другую книгу, и любой человек имел свободный доступ к ним.

В силу того, что в Законе была оговорка, которая запрещала такие компании, сотни подданных Королевы, которым полагалось возмещение в соответствии с правилами таких компаний, теперь теряли большие суммы денег, а те, кто только что заключил договоры страхования, уходили со своими деньгами; поскольку в противном случае им грозил большой штраф.

Во время кризиса «Южных Морей» выжила лишь одна страховая компания — «Amicable Society for Perpetual Assurance» (дословно «Дружественная компания бессрочного страхования» — прим. авторов). Видимо, спасло само название «бессрочное»…

Нет сомнения в том, что концепцию или замысел этих разнообразных «мыльных пузырей» в страховании можно приписать первым успехам огневого страхования в конце 17-го века. Действительно, существуют прямые указания на то, что эти схемы имеют прямую взаимосвязь с прошлым. Например, возвращаясь к плакатам, которые рекламировали различные схемы, можно отметить, что они, как правило, имели заглавие «Предложения», а сам термин «Предложения» был заимствован от компаний страхования от огня того времени. Очевидно, как только люди осознавали, что методы огневого страхования дают неплохой доход, они стремились расширить сферу своей страховой деятельности.

Закон о мыльном пузыре 1720 года положил конец тому азарту, который царил тогда в обществе. Он объявил «пузырные» компании как «нарушающие общественный порядок» и запретил их дальнейшее существование. Многие проекты «мыльных пузырей», которые их инициаторы считали честными, были признаны противозаконными и упразднены. Но хотя бизнес «мыльного» прожектёрства более-менее подошел к концу, все же, добросовестные страховые компании и некоторые иные организации все еще выдавали полисы в отношении всякого рода нежелательных рисков. Объектом азартного страхования были публичные люди или общественные деятели, которые находились при смерти, на случай того, что они доживут или не доживут до определенной даты.

Опять же, когда английский король Уильям III воевал с Францией, страховые компании делали ставки от 30 до 100, что он не сможет захватить бельгийский город Намюр к определенной дате. Но, возможно, что предел наступил, когда стали выдаваться страховые полисы за 10 шиллингов и 6 пенсов на случай того, что определенные представители королевской семьи могут лишиться своих голов.

К сожалению, лорд Мэнсфилд в 1758 году по делу «Goss v. Withers (the David and Rebeccah)» вынес решение, дававшее разграничение между «азартными полисами» и полисами, основанными на реальном интересе, что привело к тому, что «азартные полисы» были признаны законными. Это, естественно, привело к увеличению злоупотреблений страхованиями как пари, а какое-то время можно было заключить страховой полис абсолютно от любого риска.

В частности, лорд Мэнсфилд отметил в данном деле, в случаях, связанных с пари, в силу того, что «the insured had no interest, so there could be no indemnity; and the only question was, whether the event had happened; and to determine this, it was necessary to set up something as making a total loss between third persons, though the ship was safe, in order to determine the question upon the wager.» — «страхователь не имел интереса, не может быть возмещения, и существовал единственный вопрос, имело ли место событие, и для установления этого было необходимо выяснить что-либо в части распределения полной гибели между тремя лицами, хотя судно осталось неповрежденным, чтобы решить вопрос по пари»[5].

Э. Коул далее отмечает в этой связи: «Закон запрещал азартные полисы на основе государственной политики согласно статута 1745 года. Из дела «Goss» очевидно, что судья Мэнсфилд разграничивает страхование на пари от полисов с объявленной стоимостью (т. е. полисов, в которых сумма возмещения, в случае признания претензии действительной, согласовывается между страховщиком и полисодержателем, когда полис заключен и не связан с фактическим размером убытка — прим. авторов) и принял решение на основе независимых суждений. Иногда ошибка в разработке нормы может означать, что полис имеет эффект страхования на пари, а не полиса с интересом, поэтому нельзя игнорировать более ранний закон по азартным полисам. Как объяснялось ранее, такие полисы остаются важными для современного права, потому что они являются средством, благодаря которому в английском праве появилась доктрина ‘потеря рейса’»[6].

А газета «Public Advertiser» 6 декабря 1771 года написала следующее: «С удовольствием заверяем общественность из самого достоверного источника власти, что повторяющиеся сообщения о том, что Ее Королевское Высочество принцесса Доуэгер Уэльская, очень больна и ее жизнь в большой опасности, являются абсолютно фальшивыми; такие сообщения рассчитаны исключительно на поддержание бесстыдного духа азартной спекуляции при страховании жизни»[7].

Результатом такого состояния дел стало принятие в 1774 году так называемого «Gambling Act» с опять же «коротким» названием «An Act Regulating Insurance upon Lives, and for prohibiting all such Insurance except in cases where the person insuring shall have an interest in the Life or Death of the Person Insured» — «Закон, касающийся страхования жизней, и для запрещения всех таких страхований, за исключением случаев, когда лицо имеет интерес в жизни или смерти застрахованного лица». Этот наиболее достопамятный статут очистил страховой бизнес от многих злоупотреблений, связанных со страхованием на пари, а признание страхового интереса в качестве основы любой страховой сделки подняло весь страховой бизнес на новую высоту.

Английские страховые корпорации 1720 года. В начале 18-го века общим было стремление обеспечить рентабельность того или иного проекта за счет монополизации соответствующего сегмента рынка. Поэтому естественным результатом введения страхования было провозглашение страховой монополии на основе хартии, выдаваемой властями. Финансисты стремились добиться государственного признания того или иного страхового проекта, который бы имел определенную защиту от конкуренции. Многие страховые проекты периода «мыльного пузыря» были инициированы с ожиданием получения хартии, как пути к монополии. На самом деле, стоимость хартии, судя по опыту корпораций «Royal Exchange Assurance Corporation» и «London Assurance Corporation», о которых подробнее речь пойдет чуть далее, была почти запретительной, т. е. непомерно высокой.

Ф. Хэйнес приводит отрывок из «петиции», который он обнаружил в Британском музее Лондона и который не требует особого комментария. Петиция озаглавлена как «Reasons humbly offered in behalf of the Hudson-Bay Company, that they may be Exempted in the Clause that will be offered for Suppressing the Insurance Offices» — «Основания, смиренно предложенные от имени компании Hudson-Bay Company, для того, чтобы она могла быть исключена из оговорки, которая будет предложена для запрета страховых компаний».

То, что она осуществляла значительный объем различного рода страховых операций, можно отметить из следующего отрывка: «… поскольку принимаемым теперь Законом на все страховые полисы налагается налог, который согласно существующему количеству подписчиков будет составлять примерно £ 1 800 в год, не считая роста годового повышения гербового сбора Ее Величества. Поэтому мы смиренно просим, чтобы при его [закона] утверждении в данной оговорке не содержалось бы ничего, чтобы распространялось, препятствовало, ликвидировало либо делало неправомочной деятельность страховой компании под управлением Hudson-Bay Company».

Обратимся к истории двух страховых корпораций. Законом «Royal Exchange and London Assurance Corporation Act 1719» (Закон о Страховой корпорации Королевской биржи и Страховой корпорации Лондона 1719 года, но принят в июне 1720 года, поэтому в разных источниках год внесения в парламент указан как 1719, а год фактического принятия как 1720 — прим. авторов) король Англии Георг I согласился учредить только эти две организации, запретив, тем самым, все другие страховые корпорации и общества.

Впервые идея об основании этих двух компаний родилась задолго до «мыльного пузыря Южных морей».

Хотя первая хартия корпорации «Royal Exchange» датируется 1720 годом, мы должны вернуться намного лет назад, чтобы проследить историю ее основания, а также историю появления корпорации «London Assurance Corporation».

В 1564 году компании «Mines Royal Company» был выдан так называемый «Letters Patent» или Патентная грамота.

25 мая 1568 года были выданы хартии на получение статуса корпораций двум компаниям «Governors, Assistants, and Commonalty of the Mines Royal» и «Governors, Assistants and Society of the Mineral and Battery Works». Оба общества были созданы с целью реализации эксплуатационных лицензий (working licenses), которые они приобрели у лицензиатов на поиск минералов. В 1604 и 1605 годах они получили новые хартии от короля Джеймса I, но к 1714 году, когда общества объединились под названием «Mines Royal, Mineral and Battery Works», они фактически отживали свой век, хотя и пытались показать видимость какой-то деятельности.

Еще в 1716 году Кейс Биллингсли (Mr. Case Billingsley), один из партнеров адвокатской конторы «Messrs. Bradley and Billingsley», запустил проект под названием «Public Assurance Office» («Компания публичного страхования») с капиталом в один или два миллиона фунтов стерлингов. Иногда этот проект называли «Mercers’ Hall Marine Company». В памфлете приведены имена подписчиков на сумму в £ 1 млн для страхования кораблей и товаров на море, при этом подписка началась позднее 1716 года, а именно, 12 августа 1717 года, и закончилась 16 января 1718 года. Среди подписчиков были два директора «Royal Exchange». В верхней части титульного листа имелась рукописная надпись «Royal Exchange Assurance».

Биллингсли удалось заручиться поддержкой большого количества лондонских торговцев и судовладельцев, и 25 января 1718 года они направили петицию в Тайный совет с просьбой выдать хартию (разрешение) на учреждение корпорации. Петицию подписали 286 человек.

Одновременно петицию подала другая организация — «Knights, Citizens and Merchants», которую возглавлял Джон Уилльямс (John Williams) и которая имела ту же цель и такой же уставной капитал. Поскольку было непонятно, кто из них получит желаемую хартию, они объединились и сформировали одну компанию, которая позднее и стала называться «Royal Exchange». Это произошло в 1718 году. Поскольку процесс рассмотрения петиции Тайным советом мог затянуться, подписчики приняли решение начать свою деятельность под названием «The Court of Assistants of the Mines Royal, Mineral and Battery Works» и почти за девять месяцев до получения хартии застраховали различные морские риски на сумму около £ 2 млн.

Петиция доказывала необходимость учреждения «Компании страховщиков с уставным капиталом в 1 миллион», основываясь, главным образом, на недостаточности частных инициатив и капитала для осуществления морского страхования. В ней было сказано, что многие страховщики прекратили свои операции, и единственным выходом из такой ситуации будет основание юридического лица, достаточно состоятельного для защиты от больших убытков[8].

Естественно, что поначалу проект вызвал тревогу среди страховщиков, они незамедлительно подготовили в правительство встречную петицию, которую подписали 375 человек, настоятельно протестуя против учреждения компании морского страхования, образованной на основе парламентской концессии. Они утверждали, что такая организация не только создаст монополию, но и получит незаслуженную преференцию, что приведет к задержке и отказам в страховании кораблей в наиболее сложные времена. Лондонские страховщики под предводительством Гилберта Хиткота (Sir Gilbert Heathcote),

Гилберт Хиткот

известного торговца, подготовили ещё одну петицию, в которой в качестве дополнительных аргументов утверждалось, что не нужно никакой компании, поскольку:

— морское страхование в Англии находится в удовлетворительном состоянии;

— ставки премии, взимаемые в Лондоне и Бристоле существенно ниже, чем в других частях Европы;

— страховые брокеры в состоянии предоставить достаточные страховые емкости;

— существующая система страхования позволяет привлекать много бизнеса из-за рубежа;

— конкуренция со стороны новой корпорации неизбежно уничтожит частное страхование и, тем самым, воспрепятствует развитию торговли.

Торговцы из Бристоля, единственного порта, чей объем торговых операций был сравним с Лондоном, составили собственную петицию, которую подписали 111 человек во главе с мэром города Джоном Дэйем (John Day). Их аргументы были практически теми же, что у их лондонских коллег.

2 февраля 1718 года все три петиции были направлены Тайным советом в адрес лордов-уполномоченных Комитета по торговле и плантациям («Lords Commissioners of Trade and Plantations»), которые отвечали за торговлю и администрирование английских колоний, а затем были переданы Генеральному прокурору (Attorney General) Эдварду Норти (Edward Northey) и его заместителю Генеральному солиситору (Solicitor General) Уильяму Томпсону (William Thompson). Лорды-уполномоченные в итоге представили отчет, в котором просто перечислялись факты, и не высказывалось никакого мнения по существу вопроса. Генеральный прокурор и его заместитель подошли к проблеме более ответственно.

В пользу хартии говорилось о том, что корпорация сможет позволить себе назначать более низкие тарифы, чем это делают частные компании; что корпорация будет работать более оперативно, так как один служащий заменит объем работы нескольких лиц в подборе страховщиков; что со стороны корпорации с ее уставным капиталом в один миллион будет обеспечена бóльшая безопасность и, наконец, там утверждалось, что учреждение корпорации создаст более благоприятные условия для формирования системы рассмотрения исков к страховщику.

В ответ на это противники корпорации утверждали, что морское страхование, будучи бизнесом, требующим большого скрупулезного многообразного контроля и опыта, не может осуществляться компанией или горсткой людей, хотя и объединенных одной целью, но действующих каждый за себя. Оппоненты корпорации также говорили о том, что «если страхование кораблей необходимо для международной торговли, и если существующий метод является вполне комфортным, тогда нет оснований для учреждения страховой корпорации».

С целью выработки своего решения Генеральный прокурор и его заместитель направили запрос в Коллегию прокуратуры (Attorney General’s Chambers) и выслушали своих советников и свидетелей, как со стороны авторов петиций, так и страховщиков.

Генеральный прокурор и его заместитель не поддержали ходатайство о выдаче хартии.

Таким образом, противники новой корпорации выиграли первый раунд.

На стадии, когда схема учреждения компании морского страхования, казалось, окончательно провалилась, эта тема получила поддержку со стороны двух авторитетных членов Верхней Палаты (Палата лордов) парламента — Лорда Онслоу (Lord Onslow или Thomas Onslow) и Лорда Четвинд (Lord Chetwynd).

Портрет молодого Томаса Онслоу в галерее замка «Surrey County Hall»

Они объединились с целью создания не одной, а двух компаний морского страхования.

В эпоху правления Елизаветы и первых двух Стюартов хартии и патентные письма выдавались многим группам частных монополистов на мероприятия, которые впоследствии были отменены либо утратили значимость, хотя сами корпорации все еще существовали в тени. Подкупая держателей таких устаревших хартий, имелась возможность получения, по крайней мере, некого притворного права на ведения бизнеса в качестве корпорации, и некто Уильям Смит (William Smith), инициируя создание компании «United Company of Insurers» (проект касался страхования от огня), открыто рекламировал: «Если какие-либо лица, которые обладают такой хартией, сделают ему предложения в его доме на Алдгейт-стрит, они могут получить определенную выгоду»[9].

Подписчики обратились за помощью к компании «Mercers’ Hall Marine Company», поскольку появилась очевидная возможность для начала бизнеса. Подписчикам «Mercers’ Hall» было сообщено, что страхование может законно осуществляться на основе хартий объединенных обществ, и они незамедлительно приобрели эти хартии.

27 августа 1718 года была открыта новая подписка на основе приобретенных хартий, а 22 сентября 1718 года уже упоминавшийся Томас Лорд Онслоу был избран управляющим объединенного общества «Mines Royal, Mineral and Battery Works». Такое избрание привело к тому, что компанию стали называть «Onslow’s Insurance».

3 марта 1719 года в «Daily Courant» было опубликовано сообщение о том, что общество, получив первый платеж от подписчиков на страхование кораблей и товаров, планирует начать свою деятельность 9 марта в своем офисе в здании Королевской биржи. Там же доводилось до сведения, что все споры будут рассматриваться в арбитраже либо суде общей юрисдиции.

К марту 1719 года «Mercers’ Hall Marine Company» за счет подписчиков, главным образом, этой же компании, был сформирован номинальный фонд в размере £ 1, 152 млн, и в том же месяце общество под новым названием «Governors and Court of Assistants and Societies of the Mines Royal Mineral and Battery Works» начало страховать корабли и грузы. В мае 1719 года оно представило петицию, в объеме своей корпоративной емкости, на получение патентных грамот на страхование кораблей и товаров на море, исключая все другие корпорации.

Немедленным ответом была совместная петиция торговцев Лондона и Бристоля, которые возражали против такого гранта, указывая, что хартии устарели и нелегально использовались в целях, не соответствующих изначальному уставу обществ. На петиции было уже всего 183 подписи.

Обе петиции снова были направлены в адрес нового генерального прокурора, Николаса Лечмера. При этом он с самого начала высказался о незаконности хартий.

Лорд Онслоу и другие восемнадцать управляющих и их помощников компании «Mines Royal» в январе 1720 года направили петицию в качестве частных лиц на получение хартии на деятельность корпорации.

Между тем, 22 декабря 1719 года в здании Морской кофейни («Marine Coffee House») была открыта новая подписка на страхование кораблей и товаров. Предложенный фонд составлял £ 2 млн. Всего было привлечено 512 подписчиков, которые в январе 1720 года подали петицию на получение хартии на деятельность своей корпорации.

В петициях было сказано, что «в интересах большей безопасности и других преимуществ, которые прибудут торговле при страховании судов и грузов в корпорациях, и представляющие сами очень значительную часть купцов Лондонской биржи и лиц, которые платят премию за такие страхования», они «пришли к добровольному решению объединить акционерный капитал». Самое главное требование подателей петиций состояло не просто в получении хартии на создание корпорации, а в получении монополии для этой корпорации на страхование кораблей и грузов, что, естественно, встретило сильную оппозицию. Несмотря на это, комитет парламента дал положительный отзыв по обоим проектам, которые были взяты под протекцию влиятельными членами правительства, много членов Палаты общин были против. Члены Палаты считали, что закон об этих корпорациях ограничивает другие компании в осуществлении морского страхования и нанесет ущерб интересам торговли и мореплавания.

Следует отметить, что Уильям Чэпман и несколько других подписчиков на «мыльный пузырь Четвинда» («Chetwynd’s Bubble») находились среди тех, кто был против выдачи хартии компании «Mercers’ Hall Marine Company». Теперь они объясняли, что их возражения касались исключительно самих подписчиков, которые не являлись людьми бизнеса. Они ничего не имели против «общества объединенных торговцев» (досл. «society of merchants incorporated»), как это сейчас предлагалось. Однако на заявление компании «Mines Royal» не поступало конкретных возражений. На самом деле, одним из главных аргументов, который были выставлены сторонниками лорда Четвинда, было то, что одновременное учреждение двух корпораций могло бы стать преградой на пути монополизации.

В январе 1720 года была подана третья петиция со стороны брокера Филипа Хелбата (Philip Helbut) и 73 других подписчиков, которые были известны как «Shales’ Insurance», которые утверждали, что Хелбат был фактически первым организатором корпорации морского страхования, но был обманут уже упоминавшимся банкиром Рэмом, подписавшимся под петицией Четвинда, и который украл саму идею и привлек на свою сторону подписчиков Хелбата. Все три петиции были направлены генеральному прокурору.

На самом деле, действительно, не хватало страховщиков для того, чтобы удовлетворить все запросы на страхование. Оппозиция составила список из 163 лиц, которые фактически выписывали полисы, но сторонники «Mines Royal» возражали, что большинство из этих лиц лишь время от времени занимались страхованием и не являлись постоянными страховщиками. Они также утверждали, что большинство страховщиков подписывали очень маленькие доли, как правило, только в размере £ 100, а корпорация была готова принимать до £ 20 тысяч, в то время, как индивидуальный страховщик мог акцептовать максимально до £ 500. Против этого свидетельствовали ведущие торговцы, которые говорили о том, что «в настоящее время существует сто лиц, которые кредитоспособны и числятся в Королевской бирже и которые выписывают страховые полисы», и что они нередко размещают риски через своих иностранных корреспондентов со страховыми суммами до £ 20 тысяч по одному полису. В целом можно сделать вывод о том, что в Лондоне было около ста профессиональных страховщиков, кроме них и те, кто принимал риски от случая к случаю, и этого было вполне достаточно для существующего объема морского страхования, хотя могло и не хватить при расширении морской торговли.

Защитники корпорации утверждали, что большинство страховщиков финансово не очень состоятельны¸ и торговцы за последние двадцать пять лет потеряли £ 2 млн из-за их ошибок.

Взаимные обвинения сыпались как из рога изобилия.

Между тем, на 1720 году, несмотря на начало войны с Испанией в 1718 году, в стране не было громких банкротств с момента первой петиции со стороны «Mercers’ Hall Marine Company» в 1717 году. Лондонские страховщики имели хорошую репутацию и привлекали большой объем иностранного бизнеса, хотя большая часть английской торговли страховалась за границей.

Как и следовало ожидать, обе стороны стремились сформировать капитал на основе опыта, полученного «Mines Royal» от своих операций еще с марта 1719 года. Оказалось, в течение одиннадцати месяцев общество страховало суда и товары на сумму в £ 1 259 604 с прибылью для себя в размере £ 4 300, и что почти 500 лиц, которые не являлись членами общества, получили, тем не менее, страховые полисы. В это время также использовались аффидевиты (письменные показания под присягой), практика которых пришла из Амстердама, а эффектом операций «Mines Royal» было снижение премии (сегодня мы называем это демпингом — прим. авторов) даже во время войны с Испанией. Имеется свидетельство о существенном объеме страхования, которое четко разграничивало политику общества от бесчисленного количества биржевых мошенников того времени, но к борьбе за снижение премии присоединились, как ни странно, и страховщики. Как они сами утверждали, это делалось частично благодаря уменьшению степени рисков за счет усиления защиты на море и частично благодаря намеренному снижению тарифов со стороны общества «Mines Royal», которое при этом оплачивало даже те убытки, которые можно было по закону не платить, только лишь «чтобы выбить частных страховщиков из своего бизнеса»[10].

Существовало опасение, что это было реальным мотивом всей оппозиции. И сегодня было бы разумным спросить, как это было сделано в памфлете 1719 года под названием «Reasons Humbly offer’d By the Societies of the Mines Royal, etc., who Insure Ships and Merchandize with the Security of a Deposited Joint-Stock» («Аргументы, скромно предложенные обществами «Mines Royal», которые страхуют корабли и товары под гарантию депонированных акций»), почему одна компания и частные страховщики не могут сосуществовать как один Банк и частные банкиры, но ведь корпорации и монополии были неразрывно связаны в 18-м веке, и никто не сомневался, что реальной целью инициаторов корпорации была именно монополия.

Сам памфлет начинается следующими словами: «Страхование кораблей и товаров никогда не считалось торговлей, никого никогда не заставляли учиться этому; вся торговая деятельность имеет свои конкретные законы по ее поддержанию, и чтобы не могло совершить то или иное лицо, но с акционерной компанией это можно сделать с бóльшей безопасностью и быстротой»[11]. Эта преамбула, очевидно, носит извиняющийся характер за тот факт, что компания уже без разрешения Короны осуществляет страхование.

Многие страховщики из числа протестующих, тем не менее, были готовы страховать риски, при этом обращаясь за емкостью к монополии, которую они порицали. В свидетельствах о схемах Онслоу и Четвинда сказано, что не менее 73 тех, кто возражал против выдачи хартии корпорации, сами теперь обращаются за разрешением на создание акционерной компании, и оказалось, что частные страховщики, помышлявшие «о штиле в парусах своих противников» (в оригинале «taking the wind out of their enimies’ sails»), создавали свои собственные компании. Даже был выпущен информационный листок, предлагавший, что, если будет создана корпорация, хартия должна быть предоставлена и тем, кто уже занимается страхованием, кто согласится даже на акционирование, чтобы не терять свой бизнес, и будет готов внести £ 500 тысяч в общественные фонды, не требуя при этом в ответ какие-либо особые привилегии.

Не следует забывать, что три проекта, о которых идет речь, существовали на фоне сотен других проектов, по большей части не слишком привлекательных для общественности. Бум «Компании Южных морей» достигал своего апогея, и всеобщая деморализация, которая сопровождала его развитие, уже вызывала тревогу у законодательной власти в такой степени, что 22 февраля 1720 года, пока Генеральный прокурор изучал петиции, Палата общин назначила Специальный комитет «по исследованию и изучению нескольких подписок на рыболовный промысел, страхование, пожизненные аннуитеты или ренты и все иные проекты, реализуемые по подписке в и вокруг городов Лондона и Вестминстера, и расследования всех обязательств по приобретению акционерных компаний либо устаревших хартий».

Большинство из двадцати одной схемы, изученных Комитетом, представляли собой биржевые «мыльные пузыри», предлагавшиеся спекулянтами. В предложениях лордов Онслоу и Четвинда было больше сущности, но, тем не менее, какое-то время судьба их проектов висела на волоске.

В самые первые дни марта Генеральный прокурор представил четыре отдельных доклада, которые были направлены в Специальный комитет и касались соответственно петиций со стороны «Mines Royal», лорда Онслоу и его коллег, группы лорда Четвинда и подписчиков «Shales’ Insurance». Из всех четырех наиболее важным был первый доклад, датированный 3 марта 1719/20 года, по петиции «Mines Royal».

Первая часть этого доклада давала достаточное обоснование смены тактики, которая привела лорда Онслоу и его сотоварищей к подаче петиции в качестве частных лиц. Генеральный прокурор утверждал, что ни компания «Mines Royal», ни компания «Mineral and Battery Works» фактически не существовали; лица, которые объявляли себя их членами, не имеют достаточной квалификации; страхования со ссылкой на хартии» являлись незаконными, и что должны быть начаты расследования в отношении тех, кто их осуществлял.

Одновременно Николас Лечмер указал на то, что лорд Онслоу и его партнеры действовали в интересах общества, поскольку у них была цель только поэкспериментировать в осуществлении морского страхования в форме корпорации. Он добавил, что не поступило ни одной жалобы со стороны страхователей на то, как заключались подобные страхования.

Два других доклада, датированные соответственно 5 и 9 марта 1720 года, не добавили ничего существенного.

Казалось, что защитники корпорации теперь получили необходимую поддержку, но 15 марта Специальный комитет сообщил, что сэр Уильям Томпсон обвинил Генерального прокурора в получении взяток от авторов петиции. Комитет изучил многочисленные свидетельские показания, а в результате Палата общин приняла решение, что обвинения являются «злонамеренными, ложными, скандальными и абсолютно беспочвенными». Следствие настаивало на жесткой присяге, но в целом поддержало заявление Лечмера о том, что он получил не более того, чем являются его обычные доходы. Однако достаточно ясно и то, что в 1718 году Кейс Билингсли предлагал крупные взятки тому же Томпсону и Эдварду Норти.

Хотя Палата общин, таким образом, освобождала Лечмера от ответственности, она не была готова действовать в соответствии с его мнением. Компания «Южных морей» все еще явно не прокололась, но жадность и мошенничество биржевых брокеров сделали само ее название одиозным, и парламент уже был склонен думать о том, какие меры необходимо принимать в связи с этим.

Палата общин приняла решение, что должно быть дано разрешение на принятие законопроекта «для запрета непомерной и неоправданной практики зарабатывания денег по добровольным подпискам на реализацию проектов, опасных для торговли и подданных Королевства». Не предполагалось делать исключений и для проектов морского страхования.

Опасаясь, что законопроект может быть не принят Палатой общин, Онслоу и Четвинд, разработали план действий по его принятию. Финансы страны находились в неупорядоченном состоянии, что объяснялось большими задолженностями по так называемому «цивильному листу» («civil list» — сумма, выделяемая парламентом Великобритании на содержание королевского двора и членов королевской семьи), которые парламент был готов закрывать с большой неохотой. В данной ситуации лорды открыто предложили правительству короля Георга I £ 600 тысяч в счет задолженности по цивильному листу. Е. Низамов утверждает, что она эквивалентна нынешним £ 90 млн[12].

Кроме того, каждый из них обещал подписаться на £ 156 тысяч государственного займа. Это была открытая и незамаскированная взятка, но, как и ожидали два аристократа, данное предложение нашло поддержку у короля.

Дословно послание, направленное в Палату общин, выглядело следующим образом: «Его Величество получило несколько петиций от большого количества наиболее известных торговцев Лондона, которые смиренно молятся о том, чтобы он милостиво выдал им патентные грамоты на создание корпораций по страхованию кораблей и товаров; и эти торговцы предложили авансом заплатить значительную сумму денег на использования Его Величеством, если они смогут получить такие патентные грамоты; Его Величество, считая, что основание таких двух корпораций, исключая при этом все другие корпорации и общества для страхования кораблей и товаров, при соблюдении надлежащих ограничений и положений, может явиться огромным преимуществом и безопасностью для торговли и коммерции королевства, желает удостовериться в этом на основе совета и помощи со стороны этой Палаты в данных важных вопросах. Поэтому он полагается на их [двух корпораций] здоровую конкуренцию в обеспечение и подтверждение привилегий, которые Его Величество предоставит таким корпорациям и позволит себе снять долговые обязательства его гражданского правительства без обременения его людей поиском какой-либо новой помощи или обеспечения»[13].

Теперь все пошло беспрепятственно. 6 мая было выдано разрешение на внесение законопроекта в отношении двух корпораций, а запрос парламента о раскрытии долгов по «цивильному листу» был должным образом отклонен. 12 мая было принято решение объединить законопроект с другим законом, запрещавшим неоправданные проекты, и 31 мая объединенный закон был принят в третьем чтении при 123 голосах «за» и лишь 22 «против». Неделю спустя он прошел Палату лордов, а 10 июня получил королевскую санкцию («Royal Assent»).

Как ни странно, две эти организации даже спустя десятилетия не смогли составить конкуренцию частным страховщикам. Хотя крупным компаниям, казалось бы, клиенты должны были доверять в большей степени, доля этих двух компаний на рынке почти никогда не превышала 10%, а, как правило, держалась на уровне всего 4%.

Статут постановлял, что каждая из двух корпораций имеет право покупать земли на сумму в £ 1 тысячу в год, иметь общую печать и вправе подавать иски и быть ответчиком по закону, а также оговаривал, что каждая компания должна обладать значительным «объемом наличных денег» (дословно «stock of ready money») для удовлетворения и разрешения всех «справедливых претензий», возникающих из убытков в отношении кораблей и товаров, застрахованных по их полисам. Дословно статья 4 выглядит следующим образом: «Каждая из двух корпораций обязана иметь такую сумму денежной наличности, которая была бы достаточна для выполнения всех справедливых требований по убыткам, и удовлетворять все такие требования; и в случае отказа или неисполнения застрахованные стороны могут подать иск по задолженности в любой суд письменного производства («court of record») Его Величества в Вестминстере, в котором истцы могут заявить, что указанная корпорация должны им требуемые деньги и не оплачивает их согласно данному закону».

Что касается удовлетворения всех «справедливых претензий», статут предусматривал строгие меры, указывая, что, если компании будут отказывать в выплатах без серьезных на то оснований, страхователи имеют право на получение двойных возмещений и расходов. Последняя оговорка статута была впоследствии отменена, как чрезмерно жестокая, а вместо нее была принята другая, которая позволяла каждой компании подавать общую апелляцию в отношении исков, направленных в их адрес, оставляя право оценки ущербов за присяжными.

Интересной представляется статья 12 статута: «Все другие корпорации и все товарищества по страхованию кораблей и морских товаров либо по предоставлению денег по морским займам должны быть ограничены в заключении каких-либо полисов либо оформлении каких-либо договоров по страхованию кораблей или морских товаров либо направляемых к морю, а также в предоставлении денег по морским займам; и, если какая-либо корпорация либо лица, работающие в таком товариществе (кроме одной из двух корпораций, которые должны быть учреждены), заключат какой-либо такой полис либо заключат такой договор по страхованию кораблей и т. д., либо дадут согласие на принятие денег по таким полисам, каждый такой полис будет считаться недействительным, а при этом любая полученная по страхованию сумма будет считаться лишенной юридической силы (в оригинале «shall be forfeited») и может быть возвращена, одна половина на нужды короны, а другая лицу, которое подаст в отношении ее иск в суд письменного производства Вестминстера. И если какая-либо корпорация либо лица, работающие в таком товариществе, согласятся ссудить деньги по морскому займу в противоречии данному закону, такая гарантия будет считаться недействительной, и такое соглашение будет признано договором ростовщичества: тем не менее, любое простое лицо должно иметь право заключать полисы либо ссужать деньги путем морского займа, если это делается не за счет или риска корпорации либо лицами, работающими в товариществе». Эта же статья предусматривала возможность осуществления страхования индивидуальными страховщиками.

Предоставление монополии на морское страхование, как наиболее важной характеристики хартии, являлось беспрецедентным условием, исключающим всех, кроме частных компаний, из круга будущих страховщиков. В частности, в статуте было сказано, «что, если любая корпорация либо политическое образование или лица, участвующие в таком обществе или товариществе, отличные от двух корпораций, которые учреждаются настоящим актом, либо одна из них, будут полагаться на одалживание денежных средств или давать согласие на это либо выдачу аванса собственнолично либо поручая это делать иным лицам от их имени после 24 июня 1720 года в форме морского займа в противовес настоящему акту, гарантия или иное обеспечение будет «ipso facto» («в силу самого факта») считаться недействительным, и такое соглашение будет рассматриваться как договор ростовщичества, а виновные будут нести наказание по правилам дел о ростовщичестве. Тем не менее, настоящим устанавливается и объявляется, что любое частное или простое лицо либо лица должны иметь право подписывать или заключать какие-либо полисы либо заниматься страхованием какого-либо судна или судов, товаров или товаров на море, либо планируемых к перевозке морем, либо иметь право ссужать деньги в форме морского займа в полном объеме и с выгодой, как если бы такой закон отсутствовал».

Монополия, предоставлявшаяся «Royal Exchange Assurance Corporation» и «London Assurance Corporation», была настолько экстраординарной, что, похоже, она вызвала озабоченность даже у самих «отцов» закона. Соответственно, в него были включены несколько оговорок, предостерегающих от мошенничества либо ограничивающих и уточняющих исполнение монополии. В частности, статья 13 гласила: «Если какое-либо лицо подделает печать одной из корпораций (в оригинале «common seal»), подделает либо изменит какой-либо полис или обязательство, скрепленное корпоративной печатью, либо предложит отклонить или оплатить какой-либо такой поддельный или измененный полис и т. п., либо потребует деньги в этой связи от одной из корпораций, зная о том, что такой полис является фальшивым, с намерением обмануть корпорацию либо какое-либо иное лицо, такой злоумышленник, будучи осужденным, должен нести вину в виде тяжкого уголовного преступления безо всякой неподсудности духовенства светскому суду». Другими словами, данная статья распространялась без исключения как на гражданских лиц, так и на духовенство.

Согласно статье 14: «Ни одно лицо не может быть избрано руководителем, помощником руководителя, заместителем руководителя или директором одной из указанных корпораций на время его руководства и т. д. другой корпорацией; и, если какой-либо руководитель или член одной из указанных корпораций, имея какую-либо долю в уставном капитале данной корпорации, приобретет от своего имени либо от имени иного лица какую-либо долю в капитале другой корпорации, такая доля должна подлежать изъятию, половина ее в распоряжение Его Величества, другая половина передана истцу».

Одно из положений Статута предусматривало прекращение в любое время всех специальных привилегий, даровавшихся каждой корпорации, при выдаче правительством 3-хмесячного нотиса и при условии, что все суммы, уплаченные в Казначейство, будут возвращены указанным компаниям.

В статье 16 сказано, что «если по истечении 31 года Его Величество посчитает, что дальнейшее существование указанных корпораций является пагубным для общества, будет правомерным путем выдачи патентных грамот, скрепленных Большой государственной печатью Объединенного Королевства («Great seal»), сделать недействующими указанные корпорации; и это должно произойти соответственно без какого-либо следствия, «scire facias» (т. е. судебного приказа о предоставлении возражений вопреки требованиям, основанным на публичном акте или документе) и т. д.». Интересна и статья 17: «В случае, если корпорации будут закрыты в течение 31 года либо после 31 года будут отозваны их полномочия, эти корпорации или какая-либо другая корпорация с аналогичными полномочиями и т. п. не получат разрешение на деятельность повторно».

Смертельный удар по разного рода спекулятивным схемам наносила статья 18: «Хорошо известно, что с 24 июня 1718 года несколько дел или различного рода проектов некоторое время публично изобретались и практиковались либо предпринимались попытки их применения в Лондоне и других частях Королевства, как и в Ирландии и других доминионах Его Величества, которые явно были направлены на вызов общественного недовольства, предубеждения и неудобства для большого числа подданных Вашего Величества в торговле и коммерции, и иных их занятий; а лица, которые придумывали или пытались совершать такие опасные и злонамеренные действия или проекты под ложным предлогом общественной пользы, злоупотребляли согласно своим собственным планам и схемам открывать книги для общественных подписок и завлекали много излишне доверчивых лиц участвовать в подписках в целях зарабатывания огромных сумм денег, вследствие чего подписчики или заявители выплачивают незначительные суммы, что, в конечном итоге, составляет очень большие суммы, при этом опасные и злонамеренные действия или проекты касаются несколько рыболовных промыслов и иных занятий, в которых заинтересованы или которыми озабочены торговцы и благотворители Вашего Величества. И в то время, как во многих случаях указанные предприниматели или подписчики с 24 июня 1718 года осмелились действовать, как будто бы они являются корпоративными организациями, и делали вид, что превращают свои акции в переводные или передаточные акции без какого-либо законного разрешения ни в форме парламентского закона, ни Королевской хартии на это; и в ряде случаев с 24 июня 1718 года предприниматели или подписчики действовали или делали вид, что действуют, согласно некой хартии или разрешений, ранее выданных Короной для достижения конкретных или особых целей, но использовали либо пытались использовать ту же хартию или разрешения для приумножения акций и совершения переводов и передач либо делали попытки сделать это в своих собственных частных корыстных целях, что никогда не разрешалось указанными хартиями; и некоторых случаях с 24 июня 1718 года предприниматели или подписчики действовали на основании устаревшей хартии или разрешений, хотя это считалось противоправным и требовало организации законных выборов, которые были необходимы для продолжения деятельности; и кроме этого было налажено и ежедневно еще придумывается много неоправданных практик (слишком много, чтобы можно было назвать их количество) либо готовятся, чтобы нанести вред многим добропорядочным подданным Вашего Величества, если не будут своевременно применены необходимые меры».

Теперь закон устанавливал, что после 24 июня 1720 года все организации, намеревающиеся осуществлять торговые операции и т. п. либо выступать в качестве корпораций без юридических полномочий или действовать на основе устаревших хартий, будут считаться противозаконными и недействительными, подобные действия будут считаться нарушением общественного порядка и посягательством на королевскую власть.

Согласно статьи 22 закон не распространялся на какие-либо предприятия или вопросы, которые были учреждены либо нашли применение до 24 июня 1718 года, включая «Компанию Южных морей».

Согласно закону 7 Geo I c. 27 s. 26 (Pension Duties Act 1720) (51) перечисление £ 300 тысяч каждой корпорацией в Казначейство должно было осуществляться несколькими платежами. Обе корпорации не выполнили условие правительства, и, действуя совместно даже в своих нарушениях, они перечислили в Казначейство в 1721 году лишь сумму в £ 111 250 или чуть больше трети оговоренной суммы, заявив при этом, что они не смогли выполнить договор из-за большого давления на общественное доверие и крупные убытки, связанные с «мыльным пузырем». Последняя причина была, безусловно, правдивой, поскольку было общеизвестно, что руководство обеих компаний в лице лордов Онслоу и Четвинда были сильно вовлечены в указанную аферу и надеялись поднять за счет нее свои страховые организации.

Билль об учреждении двух акционерных ассоциаций предстал перед парламентом в марте 1720 года, а сам закон был принят 22 июня 1720 года. Вскоре руководители обеих корпораций направили в парламент просьбу об освобождении их от последующих выплат. Только спустя год после принятия закона об учреждении корпораций был принят билль, который прощал двум компаниям их долги по оплате порядка £ 150 тысяч. Несмотря на это данная сумма, в конце концов, все-таки была получена правительством.

В ноябре 1720 года произошло слияние «Royal Exchange Assurance Corporation» с подпиской на страхование от огня, начавшейся в «Saddlers’ Hall». Корпорация «London Assurance Corporation» таким же образом поглотила подписку на огневое страхование, организованную неким лицом, которое было связано с несколькими страховыми схемами того времени, а в апреле 1721 года обеим организациям были выданы хартии на страхование жизни и страхование от огня.

Логотип «London Assurance Corporation» Внизу надпись «Mercatorum. Salus» («Торговля. Спасение жизни»)

Однако прошло совсем немного времени, и обе корпорации стали испытывать проблемы. Одно из первых рисковых предприятий корпорации «London Assurance» было связано со страхованием кораблей из Ямайки в количестве 12 единиц, которое принесло значительные убытки в октябре 1720 года, и за ними последовали другие. «Под давлением этих объединенных неудач, — писал М. Постлтуэйт, — капитал «London Assurance», по которому изначально платили лишь 10%, и который вырос до 160% или в 16 раз больше по сравнению с начальным капиталом, упал в тот месяц [октябрь 1720 года] до 60%, а в результате других последовавших убытков до 15%, и даже до 12%; и к концу того же года эта многообещающая компания едва существовала на фоне постоянных жалоб со стороны ее владельцев в адрес руководства»[14].

Оппоненты не успокаивались. Одно из их обвинений против корпораций состояло в том, что подписки организовывались исключительно в целях спекулятивных биржевых сделок, и было понятно, что и подписчики, и сами корпорации крупно играли на акциях Компании «Южных морей». Естественно, что они оказались в затруднительном положении при ее банкротстве, а корпорация «Royal Exchange», кроме того, потерпела убытки при первых операциях в морском страховании. При этом ни одна из них не могла отвечать полностью и по обязательствам перед Короной.

Лишь через два года корпорации удалось преодолеть эти трудности.

В 1810 году на парламентском комитете о морском страховании было сказано, что «в начальный период своего существования две чартерные компании разделили между собой десятую часть всего портфеля морского страхования, заключавшегося в Лондоне, остальное находилось в управлении частных страховщиков, которые, главным образом, собирались в кофейне Ллойда.

При этом нельзя не сказать, что в течении двух лет до выдачи хартии двум корпорациям, количество индивидуальных страховщиков, которые не могли исполнять свои обязательства, превысило число 150, что косвенно говорило в пользу корпораций.

Закон «Bubble Act 1720» просуществовал до его отмены в 1824 году, когда и закончилась монополия двух компаний.

Попутно заметим, что в 20-е годы 18-го века в Великобритании стали появляться компании, которые специализировались на страховании лошадей и крупного рогатого скота, на страховании домовладений и грузов в Ирландии, на страховании от краж и ограблений, на страховании господ от убытков, нанесенных им слугами, а также на страховании денежных переводов и долговых обязательств. Различные упомянутые здесь виды страхования возникли скорее случайно, и сам по себе удивительный факт, что такие виды как страхование от кражи со взломом, животных и долгов приходили на ум еще двести лет назад, но даже в те времена они уже рассматривались как схемы «дикой кошки» или «темной лошадки» (дословно «wild cat» schemes»).

В 1793 году обе корпорации добились принятия закона «Royal Exchange Assurance Act 1793», который позволял им и их преемникам покупать и продавать аннуитеты по страхованию жизни, а «Royal Exchange Assurance» получила название «Royal Exchange Assurance Annuity Company».

В 1796 году были приняты законы «Royal Exchange Assurance Act 1796» и «London Assurance Act 1796», которые расширили полномочия корпораций в связи с тем, что возникали сомнения по поводу их права заниматься страхованием в местах, не предусмотренных хартией, и законы, наконец, разрешили им осуществлять деятельность в доминионах и в других местах.

В 1801 году были приняты законы «Bank Notes Forgery Act 1801» и «Stamp (Ireland) Act 1801», которые, кроме всего прочего, позволяли обеим корпорациям страховать корабли, баржи и т. п., а также грузоперевозки по каналам, рекам, озерам и в ирландских водах.

Что касается корпорации «London Assurance», то до принятия законов в 1806 и 1811 годах, запрещающих страхование невольничьих судов и перевозимых на них грузов, для тех, кто был вовлечен в торговлю между Британией, Западной Африкой и Америкой, было вполне очевидным страховать корабли у страховщиков Сити, и Корпорация стала активно участвовать в этих страховых операциях. Кроме страхования от кораблекрушений и «восстаний темнокожих» (правда, до середины 20-го века их было политкорректным называть просто «неграми», имелось в виду рабов, используемых на судах) Корпорация также предлагала страхование от пиратов. Такие случаи были достаточно частым явлением в 18-м веке из-за постоянного состояния войны, в котором Англия находилась с одной или несколькими европейскими державами. С 1744 по 1746 годы Корпорация возглавляла так называемую «Комиссию по распределению репрессалий» (или «ответных мер») — «Commission for the Distribution of Reprisals», орган, который занимался выплатой компенсаций судовладельцам, которые понесли убытки от французских или испанских военных кораблей.

Корпорация также страховала большое количество иностранных судов, главным образом, испанских и португальских. Её успехи были связаны не только с морским страхованием. С самого начала Лорд Четвинд и директора предусматривали участие Корпорации и в огневом страховании, что было простимулировано примером компании «Sun Fire Office», учрежденной практически за 10 лет до этого. Соответственно, в 1721 году Корпорация получила еще одну хартию, которая разрешала ей заниматься огневым страхованием. Почти одновременно во всех частях королевства были назначены свои агенты. Корпорация последовала за «Sun Fire Office» в создании своего корпуса пожарных бригад.

Как отмечалось выше, в 1810 году провалилась попытка отменить в парламенте Закон «о мыльном пузыре», но которая положила начало длительному политическому противостоянию. Новая попытка отменить корпоративную дуополию, наконец, удалась в 1825 году, положив начало созданию новых акционерных корпораций на морском страховом рынке Британии.

В 1830 году по закону «Bribery, East Redford Act» корпорация «London Assurance» получила разрешение приобретать аннуитеты.

10 января 1838 года здание Королевской биржи сгорело до тла, и во время пожара были уничтожены многие документы и сведения о Корпорации «Royal Exchange Assurance».

Тем не менее, как отмечалось ранее, с самого начала капиталы обеих корпораций были разделены, но они работали как единое целое. Организационно корпорация «London Assurance» делилась на компанию «London Assurance for Ships», которая вела бизнес на основании решений собрания членов правления, и компанию «London Assurance for Houses», члены которой не имели право посещать правления. Законом 1852 года (69) корпорация получила разрешение объединиться в одну компанию под названием «London Assurance Corporation». Сюда же вошла и компания «London Assurance Loan Company».

Как и «Sun Fire Office» Корпорация сравнительно поздно начала открывать зарубежные представительства, частично потому, что ключевое морское страхование имело тенденцию концентрации в Сити. Первые агентства были основаны лишь в 1853 году в Юго-Восточной Азии, Индии и на мысе Доброй Надежды в ЮАР. В последующие три десятилетия они открывались в Южной Америке, Японии и Австралии. Первое агентство в США по страхованию от огня было учреждено в 1872 году, четыре года спустя оно уже осуществляло и морское страхование.

В 1881 году Корпорация обосновалась в Сан-Франциско и через шесть лет в Чикаго. Процесс расширения деятельности был инициирован во время правления Д. Пауэлла (J. C. Powell) между 1822 и 1846 годами. Д. Пауэлл также провел реформу внутренней структуры корпорации в 1830-е годы. Его предшественником был Александр Обер (Alexander Aubert), который возглавлял корпорацию с 1787 по 1805 гг., и был известным астрономом.

Александр Обер

Одним из самых первых крупных убытков, с которым столкнулась корпорация, было разрушение пожаром ее собственных помещений на Корнхилл-Стрит 25 марта 1748 года. Ущерб превысил втрое ее годовой сбор премии, и только в конце 18-го века ей удалось оздоровить ситуацию. Стабильный рост премии в течение 19-го века был снова подорван землетрясением 1906 года в Сан-Франциско, которое стоило Корпорации огромной по тем временам суммы в размере £ 966 750.

Как отмечалось ранее, в 1824 году компании «Alliance Assurance Company» удалось добиться отмены Закона 1720 года, предоставлявшего монополию по морскому страхованию двум корпорациям — «London Assurance Corporation» и «Royal Exchange Assurance Corporation». Последующие десять лет стали периодом падения результатов Корпорации «London Assurance». Она попыталась выйти их этой ситуации за счет серии слияний и приобретений, начиная с «Commercial & General Life Assurance Company» в 1853 году и четырьмя годами позднее компании «Asylum Life Assurance Company». В 1853 году английский парламент также принял закон, объединивший её хартии по морскому и огневому страхованиям.

Страхование жизни в Корпорации оставалось второстепенным направлением нё деятельности до начала 19-го века, несмотря на то, что в то время энергичные попытки развивать данный вид предпринимала другая компания «Pelican Life Assurance».

Одной из причин такого отношения к личному страхованию Корпорации являлась ее медлительность в применении принципов актуарной науки. Как следствие, только лишь в 1945 году сбор премии Корпорации по страхованию жизни превысил £ 1 млн.

Крайне консервативный подход Корпорации был изменен во время Первой мировой войны, когда она стала впервые принимать на работу женский персонал.

Великая депрессия существенно снизила темпы роста сборов премии, и такая ситуация сохранялась на сравнительно низком уровне вплоть до начала Второй мировой войны. Управление корпорации оценило Мюнхенский кризис 1938 года, как предупреждение о неизбежности войны, и директорат принял решение о переводе лондонского персонала в более безопасные районы графств Сомерсет и Букингемшир, где сотрудники оставались во время войны и еще два года после ее окончания. Опять же в военных условиях Корпорация обеспечила рост премии по морскому страхованию, который достиг своего пика в 1942 году, превысив сумму £ 2,5 млн., хотя в то же время ее огневой бизнес опередил морские программы.

В 1891 году был принят закон, который отменил все специальные законы в отношении Корпорации и дополнил несколько положений касательно деятельности «London Assurance Corporation».

Что касается страхования от несчастных случаев, то, как и многие другие крупные страховые компании, несмотря на Закон 1891 года, гарантировавший корпорации право осуществлять данный вид деятельности, она серьезно не рассматривала перспективы данного направления до принятия в 1897 году ранее упоминавшегося Закона о пособиях по нетрудоспособности (Workmen’s Compensation Act).

Деловой календарь «London Assurance Corporation» 1906 года

Корпорации просуществовали самостоятельно до второй половины 20-го века. В частности, «London Assurance Corporation» в 1965 году объединилась с компанией «Sun Alliance Insurance», образовав «Sun Alliance and London Insurance plc», которая в 1996 году влилась в страховую группу «Royal & Sun Alliance Insurance Group». Что касается Корпорации «Royal Exchange Assurance», она в 1968 году объединилась с компанией «Guardian Assurance Company» для создания новой компании «Guardian Royal Exchange Assurance». Но это уже другая история.

Страхование от несчастных случаев, кражи со взломом, от потери прибыли в Англии. Еще в 1694 году Хью Чемберлен старший (Hugh Chamberlen), известнейший английский королевский врач, акушер и писатель в области финансов, предложил полис страхования семейного дохода на случай какого-либо инцидента, и в конце 19-го века это стало реальностью.

Монумент Хью Чемберлену старшему в Вестминстерском аббатстве

Несмотря на попытки создать компании по страхованию от несчастных случаев, первое упоминание датируется лишь 1840 годом в связи с образованием общества поручителей — «Guarantee Society».

Общество было образовано в результате идеи Генри Роджерса (Henry Rodgers), служащего Банка Англии, решить проблемы тех лиц, которых подвели друзья и родственники, в отношении которых эти лица выступали гарантами. Вместе с Джорджем Палмером (George Palmer) он проанализировал данные из Банка Англии и от других банкиров, от пивоваров, а затем 27 сентября 1839 года собрал различные заинтересованные стороны в офисе компании «Palmer, Hope and Son». На этой встрече было принято решение основать новую компанию, которая стала бы первой компанией по страхованию на случай нарушения обязательств (fidelity insurance). Общество выступало поручителем в отношении работодателей, которые могли понести убыток в результате растраты или мошенничества со стороны их сотрудников. 24 июня 1840 года считается датой начала деятельности Общества.

В 1891 году Общество прошло регистрацию в соответствии с Законом о компаниях, и акт распоряжения имуществом («deed of settlement») был заменен меморандумом и уставом, которые давали Обществу полномочия заниматься всеми видами страхования кроме страхования жизни и морского страхования. 2 марта 1914 года Общество стало дочерней компанией «Yorkshire Insurance Company Ltd.», которая, в свою очередь, в 1967 году стала дочерней компанией «General Accident Fire and Life Assurance Corporation Ltd.». Сначала дополнительными видами страхования Общества были страхование от огня и от кражи со взломом, но к 1932 году оно также проводило операции по страхованию ответственности работодателей, от несчастных случаев и автострахование. В 1976 году доход компании впервые превысил £ 1 млн. К 1991 году общество стало заниматься, главным образом, страхованием от имущественного ущерба (англ. «pecuniary loss insurance» — прим. авторов). 31 марта 2005 года страховой портфель компании был передан в австралийскую компанию «CGU Insurance Limited», которая является сегодня страховой компанией, работающей исключительно через брокеров, и является частью Insurance Australia Group (IAG). 1 мая 2007 года общество было ликвидировано.

В журнале «Post Magazine Almanack» за 1849 год упоминаются еще три компании по страхованию от несчастных случаев — «General Insurance Company», учрежденная в Норвиче в 1843 году для страхования от градобития, «Agriculturist Cattle Insurance Company», основанная в Лондоне в 1845 году, и «United Kingdom Cattle Insurance Company», основанная в 1847 году. Как следует из их названий, последние две занимались страхованием домашнего скота. Похоже, что эти компании просуществовали недолго, лишь об одной из них — «Agriculturist Cattle» — есть сведения о том, что она действовала до 1861 года.

Страхование от несчастных случаев (accident insurance), похоже, обязано своим существованием открытию энергии пара или паровой тяги (steam power), поскольку с развитием железнодорожного сообщения в начале 1840-ых годов пришел страх перед несчастными случаями и осознание необходимости в данной отрасли страхования.

Страхование от несчастных случаев имеет английское происхождение. Хотя существуют свидетельства первых страхований так называемых «special accident risks» («особых несчастных случаев», т. е. связанных с жизнью и здоровьем человека), но лишь в 1845 году были образованы две компании, которые специально предназначались для проведения индивидуального (личного) страхования от несчастных случаев (personal accident insurance). Как бы то ни было, первой компанией, которая стала специализироваться на страховании от несчастрных случаев, считается «Railway Passengers Assurance Company».

Компания была образована по итогам обсуждения между Холтом (H. F. Holt) и его служащим Хадсоном (E. Hudson) о возможности организации страхования от инцидентов на железной дороге, которые в то время случались практически ежедневно. Холт согласился стать промоутером компании, которая была основана 24 ноября 1848 года. Он пригласил троих друзей — John Dean Paul, George Berkeley Harrison и Samuel Whitfield Daukes, которые уже являлись директорами компании по страхованию жизни. Вместе они разработали план деятельности новой компании, в основе которой лежало сотрудничество железнодорожных компаний и гарантирование замены гербового сбора. После совещания 15 декабря 1848 года компания была зарегистрирована уже как «Universal Casualty Compensation Company» «для обеспечения страхования жизни лиц, осуществляющих путешествие по железной дороге, и для выплаты возмещения в случаях, не связанных с фатальным исходом, и компенсаций вреда здоровью страхователей, полученного при конкретных обстоятельствах».

Тремя днями позже компания «Universal Casualty» была опять переименована в «Railway Passengers Assurance» и 17 марта 1849 года получила официальную регистрацию. Хотя К. Уолфорд считает, что это произошло 22 марта 1849 года[15]. Сейчас уже невозможно установить точную дату, но понятно, что в любом случае это было во второй половине марта 1849 года.

С рядом железнодорожных компаний были достигнуты соглашения, в соответствии с которыми их служащие должны были продавать вместе с билетами страховые полисы, а по каждому выданному полису министерству финансов выплачивать налог на премию, а не гербовый сбор.

Последнее положение было жизненно важным для компании, поскольку служащим билетных касс было бы сложно продавать страховые полисы, если бы пришлось на каждый из них ставить печать после его покупки. В январе 1849 года в газете «The Times» появилось первое рекламное объявление с указанием данных условий. В зависимости от категории проезда предлагалась разная сумма страховой премии. Это было связано с более повышенными рисками при страховании тех, кто путешествовал в вагонах второго и третьего класса, не имеющих крыши. Таким образом, компания «Railway Passengers» стала первой компанией, учрежденной специально для страхования от несчастных случаев, хотя ее деятельность была и ограничена изначально инцидентами на железной дороге.

Заголовок полиса за 1875 год

10 ноября 1849 года компания получила первую претензию, связанную с происшествием на маршруте между городами Пенрит и Престон. Заявитель, Вильям Гуд из Данстебла, получил возмещение в размере £ 7 и 6 шиллингов. К 1850 году компания работала на 32 железных дорогах.

26 июня 1852 года был принят новый закон, который разрешал компании расширить свою деятельность за счет страхования любого пассажира от любого инцидента, хотя компания выписала свой первый генеральный полис страхования от несчастного случая лишь 18 сентября 1855 года.

6 ноября 1862 года в соответствии с Законом о компаниях она была зарегистрирована уже как «Railway Passengers Assurance Company».

Рекламные проспекты компании

Последующий закон парламента 1881 года позволил ей заниматься страхованием ответственности работодателей. В 1885 году компания перешла под управление У. Сэндиса (W. A. Sandys) для страхования подписчиков на его ежемесячный Страховой путеводитель железных дорог (Insurance Railway Guide). Каждый экземпляр путеводителя содержал страховой билет сроком на месяц. Эта схема была очень популярна, действовала в течение 8 лет и считается первым примером купонного или талонного страхования от несчастных случаев.

В 1892 году парламент принял очередной закон, разрешавший расширение деятельности за пределами Великобритании. Другой закон 1897 года добавил полномочия на страхование от болезней, от нечестности работников (fidelity guarantee), от кражи со взломом и на любого другого рода страхование кроме страхования от огня, страхования жизни и морского страхования. В июне 1897 года компания выдала первый полис страхования от несчастных случаев и болезней, а в 1899 году начала выдавать судовые и железнодорожные страховые билеты в виде почтовых открыток с тем, чтобы покупатели могли до начала своего путешествия отправить их по почте своим родственникам.

В 1900 году компания выдала первый полис от кражи со взломом, в 1905 году полис страхования автомобиля, а в 1910 году полис страхования листового стекла. 26 июля 1910 года компания стала дочерней структурой компании «North British & Mercantile Insurance Company», которая в 1959 году сама стала дочерней компанией «Commercial Union Assurance Company Ltd.». После присоединения к «North British & Mercantile» департамент компании по страхованию от кражи со взломом и от несчастных случаев, включая потерю документов либо неисполнения обязательств со стороны доверенных лиц (сегодня это «contingency insurance») в мае 1911 года перешел под крыло «Railway Passengers».

Рекламный лист компании от 14 апреля 1911 года

В 1912 году компания начала предлагать страхование багажа, а в 1914 году страхование животных. К 1920 году компания называла себя старейшей компанией по страхованию от несчастных случаев в мире.

В 1962 году австралийский портфель компании перешел к «Commercial Union Assurance Company of Australia Ltd.», а к 1963 году она уже занималась и страхованием от огня, от несчастных случаев, морским и авиационным страхованием. В 1964 году бизнес в США был передан компании «Mercantile Insurance Company of America», дочерней компании, полностью принадлежащей «North British & Mercantile». В 1965 году бизнес в Южной Африке был передан в «Commercial Union Assurance Company of South Africa Ltd.», при этом компания прекратила заключать полисы морского и авиационного страхования. В 1966 году ирландский портфель перешел в компанию «Hibernian Insurance Company Ltd.».

В 1968 году акции компании перешли к «Commercial Union», а с 1971 года оставшийся портфель компании — договоры огневого страхования и страхования от несчастных случаев — были полностью и перестрахован в «Commercial Union». 23 февраля 1981 года компания перерегистрировалась в частную компанию и 11 мая 2002 года вернулась к своему названию «Railway Passengers Assurance Company Ltd.», а 23 декабря 2005 года она прекратила свое существование.

В 1849 году была основана компания «Accidental Death Insurance Company», которая страховала на случай смерти и вреда здоровью в результате инцидентов любого рода, при этом, не ограничиваясь несчастными случаями при поездках на железнодорожном транспорте. Предварительно она была зарегистрирована как «Accidental Death Indemnity Association», а к 1850 году была переименована и получила ранее упомянутое название.

Создание компании было стимулировано Джорджем Сидни (George Sands Sidney), и изначально она предназначалась для страхования на случай смерти, которая могла наступить в течение 3-х месяцев после возникновения инцидента. Спустя несколько месяцев актуарий компании Эдвард Райли (Edward Ryley) предложил страховать и не от фатального вреда, который мог возникнуть в результате несчастного случая. Тем самым, компания стала основателем современного страхования от несчастных случаев.

Первый проспект компании констатировал: «Многочисленные несчастные случаи, которым подвергается жизнь человека, являются объектами повседневного проявления и наблюдения — едва ли найдется индивидуум, который не может быть подвержен сам либо его семья или знакомые внезапной или случайной смерти; и немногие, кто может вспомнить об удачном избежании мгновенной смерти. Для того, чтобы обезопасить себя от обстоятельств подобного рода, которые могут случиться во время трудовой деятельности либо отдыха, является долгом каждого, и наша компания готова предоставить все средства, в зависимости от обстоятельств, в смягчении подобных последствий»[16].

В свои первые годы компания развивалась достаточно медленно. Успех пришел к ней в 1852 году, когда акцент в отношении потенциальных потребителей страхования от несчастных случаев был сделан на специалистов и представителей торговых кругов.

В 1854 году, в период Крымской войны, компания начала предлагать страхование на случай смерти офицеров. Это был довольно популярный полис, но чрезвычайно высокая смертность предполагала, что это не будет профицитный бизнес.

К концу 1850-х годов отсутствие ограничений в отношении зарождающегося страхования от несчастных случаев поставило компанию в трудное положение в связи с рядом мошеннических действий. Для защиты акционеров от убытков портфель компании был передан в «Travellers and Marine Insurance Company», которая позднее стала второй компанией «Accidental Death Insurance Company». В 1906 году эта компания была приобретена компанией «Commercial Union Assurance Company Ltd.».

Вместе с тем, существовавшие в то время компании страхования жизни пытались конкурировать с этими компаниями путем распространения страхового покрытия как на случай болезни, так и на несчастные случаи. Они предлагали различные формы страхования от несчастных случаев наряду либо без страхования жизни, включая «Annuities in the event of Blindness, Insanity, Paralysis, Accidents, or any other bodily or mental affliction totally disabling the Assured» — «аннуитеты на случай слепоты, умопомешательства, паралича, несчастных случаев либо какого-либо иного телесного или умственного недуга, полностью приводящего к инвалидности страхователя».

События 1851 года свидетельствуют о попытках распространения страхования от несчастных случаев на тех лиц, чья профессия требовала перемещения по морю, и введения «double benefits if death resulted from a railway accident» — «удвоенных выплат, если смерть наступила в результате железнодорожного инцидента». Тремя годами позже (1854 год) появилось первое объявление о «World-wide General Accident Policy», т. е. «полисе генерального страхования от несчастного случая по всему миру». В 1867 году было инициировано комбинированное страхование жизни и от несчастных случаев.

В 1880 году был принят Закон об ответственности работодателей, который спровоцировал еще бóльшую конкуренцию в этом сегменте страховой отрасли, чему также способствовало принятие в 1897 году Закона о компенсационном страховании работников (рабочих).

С. Е. Голдинг писал, что до 1888 года нет каких-либо упоминаний о перестраховании от несчастных случаев. Именно в 1888 году компания «Scottish Accident Insurance Company», сегодня известная как «Scottish Insurance Corporation», перестраховала в компании «Scottish Life Assurance Company» 50% страховой суммы по полису страхования от несчастных случаев, выданного на сумму в £ 1 тысячу плюс сопутствующие денежные содержания на имя Артура Уилсона (Arthur George Wilson). Перестрахование было заключено в виде факультативного полиса, датированного 16 мая 1888 года[17].

Корпорация «Scottish Insurance Corporation» была основана 12 января 1877 года как «Scottish Accident Insurance Company Ltd.». Но начала свою деятельность в конце февраля того же года и согласно рекламному проспекту заключала страхование:

Рекламное предложение 1914 года

«на случай смерти либо телесных повреждений в результате любого рода несчастных случаев на дороге, на железной дороге или на реке, во время купания, плавания на лодке или во время охоты, на улице или на ферме, в доме или офисе, во время отдыха или трудовой деятельности».

Первая претензия на сумму £ 7 и 10 шиллингов была оплачена 1 мая 1877 году некому Генри Уиттингтону (Henry Whittington) из города Спеннимур. 27 июня 1878 года Корпорация расширила покрытие своего полиса и теперь возмещала случайную смерть пассажиров и моряков во время морских путешествий. К 1885 году корпорация именовала себя «первой компанией страхования от несчастных случаев в Шотландии» и оплатила 1 480 претензий. В 1896 году корпорация стала страховать жизнь и мошенничество со стороны персонала. Для отражения данных изменений 27 мая 1896 года она сменила название на «Scottish Accident Life and Fidelity Insurance Company». А 17 июля 1906 года она снова переименовалась в «Scottish Accident Life and General Insurance Company Ltd.». К 1906 году Корпорация уже предлагала страхование от несчастных случаев, в том числе на производстве, болезней, страхование пенсий, страхование жизни, на дожитие, от мошенничества персонала, автокаско, от краж со взломом и в 1907 году добавила к своему портфелю страхование от огня.

29 марта 1911 года корпорация была в очередной раз переименована в «Scottish Insurance Corporation Ltd.», став в 1919 году дочерней компанией общества «Scottish Amicable Life Assurance Society». В 1934 году корпорация стала страховать от боя листового стекла. Однако к 1963 году ее главной деятельностью было страхование жизни. В том же году корпорация была куплена компанией «Yorkshire Insurance Company Ltd.», которая в 1967 году стала частью корпорации «General Accident Fire & Life Assurance Corporation Ltd.». 28 апреля 2005 года основной страховой бизнес корпорации был передан в компанию «Ocean Marine Insurance Company Ltd.», а 25 сентября 2007 года корпорация прекратила свое существование.

Похоже, что первые договоры перестрахования от несчастных случаев заключались исключительно на факультативной основе и в большей степени через компании по страхованию жизни. В качестве подтверждения С. Е. Голдинг ссылается на соглашение между той же корпорацией «Scottish Insurance Corporation Ltd.» и компанией «Scottish Metropolitan Assurance Company», совершенное в декабре 1890 года, когда было принято решение о том, что перестрахования несчастных случаев должны регулироваться существующим на тот момент договором перестрахования, заключенным еще в июле 1887 года со стороны шотландских компаний страхования жизни[18].

Страхование от кражи со взломом. Сегодня хорошо развитое страхование от кражи со взломом появилось фактически в 1865 году с учреждением компании под именем «Burglary Insurance Company». В 1875 году с аналогичной специализацией появляется страховая компания и в США — «National Burglary Insurance Company», а затем «United States Theft and Burglary Insurance Company of New York» в 1876 году, а в 1879 году «Burglary and Theft Insurance Company of New York». К сожалению, нет сведений о деятельности этих компаний. И только в 1889 году появилась шотландская компания, отмеченная своей успешной деятельностью в страховании от краж со взломом, «Mercantile Accident and Guarantee Insurance Company of Glasgow». В 1892 году часть бизнеса этой компании приобрела «Guardian Assurance Company», и что интересно, в одном из ее финансовых отчетов обнаружено первое упоминание слова «перестрахование» в связи со страхованием от кражи со взломом, т. е. там есть конкретные ссылки на уплату перестраховочной премии.

Перестрахование рисков, связанных со страхованием от кражи со взломом, осуществлялось в Великобритании на так называемой «surplus basis» или «на основе эксцедента сумм». Перестрахование размещалось либо факультативно, либо в форме облигаторного договора. Э. Копф достаточно подробно приводит факторы, которые влияли на собственное удержание цедента при перестраховании рисков кражи со взломом в отношении частных домовладений. Это «…(1) страховая сумма по ценностям; и (2) стоимости отдельных застрахованных предметов. Удержание устанавливается с учетом этих двух факторов, и, как правило, компания не будет удерживать на себе более определенной суммы, общей по всем ценностям, так и более определенной суммы по каждому предмету»[19]. В отношении перестрахования тех же рисков, но в отношении офисных помещений, Э. Копф называет четыре фактора: (1) тип помещения для хранения ценностей; (2) общая стоимость страхования; (3) соседнее окружение; и (4) присутствие персонала в ночное время[20].

Страхование от потери прибыли. Говоря о 19-м веке, С. Е. Голдинг отмечал то, что в те времена защита от убытков, связанных с пожарами, предполагала и страхование «от потери прибыли», но так было не всегда, и поскольку не найдены какие-либо четкие свидетельства о первых страхованиях потери прибыли, он считал, что они едва ли появились одновременно с классическим страхованием от огня[21]. (4) Некоторые интересные заметки по данному вопросу появились 2 ноября 1927 года в газете «Insurance Record». Автор после заявления о том, что страхование прибыли всегда было связано своим происхождением с полисами «chomâge» (т. е. страхованием от простоев предприятий и связанной с этим безработицей), которые стали оформляться в Европе около 1860 года, продолжал утверждать, что теперь достоверно известно о первых попытках заключения таких полисов. В 1797 году страховая компания «Minerva Universal» предложила схему страхования от сопутствующих убытков, в 1821 году это сделала компания «Beacon», что, в свою очередь, было поддержано в 1853 году компанией «General Indemnity».

Тем не менее, эти ранние попытки не принесли какого-либо заметного успеха, пока в конце 19-го века страхование от потери прибыли не было признано на лондонском страховом рынке. Компания Acme Insurance Company, которая была образована в 1896 году, заложила основу страхования потери прибыли в 1899 году, которая существует и сегодня. Когда в 1901 году была учреждена компания Profits and Income Insurance Company, она приобрела портфель компании Acme, когда в 1907 году была образована другая компания Legal Insurance Company, она выкупила у нее весь портфель страхования от потери прибыли, стала на нем специализироваться и развивала его на научной основе.