Читать книгу Избранная лирика - Александр Бутенин - Страница 20

Арестовали на рассвете

его в писательском поселке.

В просторном дачном кабинете

царили сумрак и потемки.

Писатель выглядел нелепо —

он был разбужен очень рано.

Из спальни вышел, как из склепа,

смотрел как внутрь чемодана

бросали рукописи, книги,

тетради, письма и бумаги.

Был взгляд его при этом дикий,

на лбу сверкали капли влаги.

Жена бледнела и дрожала,

и не могла издать ни звука.

В ее глазах испуг и жалость

сменялись горечью и мукой.

Супруги горестно молчали,

писателю противно стало:

– Вы чаще ездите ночами,

наверно, спите очень мало?

Спросил и усмехнулся криво.

Вопрос остался без ответа.

И стало на душе тоскливо:

не слишком добрая примета.

Машина мчалась на Лубянку

едва кренясь на поворотах.

При входе, выправив осанку,

он навсегда исчез в воротах.

Его манили вечно страсти:

убийства, казни, кровь и слезы,

а также те, кто был при власти

и кто в себе таил угрозу.

Он был хитер и любопытен

и балансировал на грани,

и при его природной прыти,

быть мог исход и более ранним.

Когда-то он шутил с Ягодой,

и был с женой Ежова в связи,

прошло всего лишь два три года,

и вдруг такая вот оказия.

– За что отправили в кутузку?

За то, что не пишу так долго?

Мол, мне как автору тут узко?

Что изменил я чувству долга?

Что я с французами якшался,

с Андре Мальро, Ромен Ролланом?

Политикой не увлекался,

работал честно, без обмана.

Подумаешь, сшибал авансы

себе, без совести зазрения!

Я повышал тем самым шансы

создать искусное творенье.

Жаль, завершить, увы, не дали

роман мой новый о чекистах.

В нем то, чего не ожидали

от рыцарей кристально чистых.

Так размышлял, не чая пули,

и без очков глазами щурясь,

покуда кровожадный Ульрих

свой приговор читал, нахмурясь.

Пришел вчера расстрельный табель,

успел в нем Сталин расписаться.

там среди ста фамилий Бабель

стоял под номером двенадцать.