Читать книгу Избранная лирика - Александр Бутенин - Страница 4

Поэты погибали на дуэлях,

нередко их лишали жизни в тюрьмах,

в себя стреляли, вешались в отелях,

в атаках умирали и при штурмах.

Но есть один, на прочих непохожий,

подобно белой, средь других, вороне,

чью славу невозможно приумножить,

он пал в жестокой схватке, в обороне.

Вновь возвратившись в Персию недавно,

чтоб разговор вести с Аббас-мирзою,

зарезан был в одном бою неравном,

и был вдовы младой омыт слезою.

Изрядно изучив востока нравы,

от персиян хорошего не чая,

он прислан как посол своей державы,

чтоб отстоять условия Туркманчая.

С персидскою казной была проблема,

ее не смог решить бы и Конфуций.

Пришлось все драгоценности гарема

отправить в счет уплаты контрибуций.

Защиты ищут у посла армяне,

хотят под покровительство России,

мечтают оказаться в Ереване,

и ждут спасенья, точно от мессии.

С народом он общается без страха

и всем подряд оказывает помощь,

а в их числе и казначею шаха,

в Дипмиссию явившемуся в полночь.

Чернь яростью давно кипит в столице,

кричат на минаретах муэдзины,

безумье, гнев и ненависть на лицах,

камнями наполняются корзины.

Толпы тупой слепое недовольство

умелою рукой Аллахяр-хана

направлено на русское посольство

недалеко от  центра Тегерана.

По улицам несутся и проулкам

размахивая саблями, ножами,

и это не воскресная прогулка,

трещат ворота, лишь на них нажали.

Сто тысяч лезут сверху, сзади, сбоку,

уже в дверях, уже ползут по крыше…

– Во имя и Аллаха и Пророка,

убить кяфира! – рев повсюду слышен.

За залпом залп – грохочут карабины,

каза́ки отступают шаг за шагом,

парадный зал – уже одни руины,

но миссия сражается с отвагой.

– Тут о спасении быть не может речи,

стреляя в то́лпы диких моджахедов,

жалея, что нет пушек и картечи,

азартно восклицает Грибоедов.

Зарядов нет, он персов рубит шашкой,

вдруг крыша от разрыва задрожала,

слуга его растерзан, верный Сашка,

и в грудь послу вошли кинжалов жала.

Ему стекло в оправе раскрошили,

и золото мундира рвали с мясом,

и головой на пике люд смешили,

и труп таскали с криками и плясом.

Три дня подобной бешеной забавы,

похмелие резни́ прошло не сразу,

потом достали тело из канавы,

за жизнь поэта, заплатив алмазом.