Читать книгу Падение Тициана. Эра бессмертных - Александр Делакруа - Страница 12

Банкетный зал по праву можно считать главной гордостью и удивительной «жемчужиной» станции «Амелия». Находясь на последнем, седьмом, уровне и имея вытянутую округлую форму, он представлял собой огромный атриум высотой с трёхэтажный дом. Над ним возвышались гигантские прозрачные панорамные своды, сквозь которые открывался изумительный вид на космические просторы. Конечно, большую часть миссии атриум пустует и все прозрачные конструкции скрыты защитными панелями, но по особым редким случаям вся эта красота представала перед взглядами истинных ценителей роскоши и комфорта, коих в этот раз собралось немало. Со всех концов Республики влиятельные бизнесмены, политики и деятели искусств прибыли на это торжественное мероприятие, дабы отдать дань почести и глубочайшего уважения корпорации, подарившей им бессмертие. Среди особо значимых гостей можно было лицезреть двух из девяти правителей Республики: высокую голубоглазую блондинку с острыми благородными чертами лица Эрну Раух и её близкого друга, невысокого малоприметного бородатого мужчину – легата Оливера Барнса. Все джентльмены, как вошло уже в традицию, были одеты в изысканные костюмы и фраки именитых модельеров. Дамы блистали в роскошных бальных платьях, стараясь затмить друг друга количеством россыпей изумрудов, винтажными прическами и новомодными оборками юбок. У изголовья зала расположилась огромная сцена, на которой разворачивалась лазерная инсталляция голографических инсталляций: города, люди, события прошлых столетий. Радиально от сцены расходились чередующиеся круглые столы, буквально ломящиеся от всевозможных экзотических блюд и напитков. В центре каждого из них находились небольшие электроэлементы, имитирующие горение свечей, что придавало вечеру особую интимную атмосферу. Также специально к празднику были доставлены и смонтированы антуражные парящие шары. Каждый такой шар был сравнительно небольших размеров (чтобы не перекрывать вид через крышу атриума), вместе с тем он светился монотонным мягким светом и благодаря левитирующей начинке поднимался вверх на несколько метров над головами собравшихся, добавляя в атмосферу нотки волшебства.

Большая часть гостей уже была в сборе. В зале играла спокойная расслабляющая музыка, мягкий приглушенный свет скрывал силуэты блуждающих с бокалами мужчин и смеющихся за столиками дам. В самом центре зала, вальяжно наблюдая за происходящим, величественно стоял капитан Джозеф Оуэн со своей очаровательной супругой.

– Остались считаные минуты, – Лиза предвкушала начало торжественной части.

– Ты ведь подаришь мне первый танец? – Джозеф улыбнулся и посмотрел в направлении своей возлюбленной.

– И первый… и каждый следующий, – Лиза с трепетом поцеловала в щечку своего смущенного мужа.

– Простите, мэм, – в разговор супругов вмешалась юная девушка. – На нижней палубе инцидент, один из инженеров без сознания.

– Нет, даже не вздумай! Есть и другие врачи! – попытался тотчас же вмешаться капитан.

– Джозеф! – с недовольством прикрикнула Лиза. – Я прежде всего врач! Если там всё в порядке, то я сразу же вернусь, – она наклонилась к нему практически вплотную и полушепотом добавила: – Должна буду тебе танец.

– Минимум два! – с недовольством согласился Джозеф.

Девушка быстрым шагом направилась в сторону ближайшего выхода. Капитан задумчиво оглядывался по сторонам, как вдруг в конце зала заметил растерянного старшего бригадира Курта Вейта.

– Курт! – воскликнул Джозеф и жестом подозвал его к себе.

Кувейт, изрядно нервничая, быстро приблизился к подозвавшему его начальнику.

– Да, сэр?

– Расслабься, дружище, выпей со мной! – капитан взял с подноса проходящего мимо официанта пару бокалов игристого вина. Приметив небольшой междусобойчик, к собравшимся тотчас же примкнул генерал Картер, стоявший неподалеку.

– Капитан, Кларсон у сцены, мои ребята рядом, так что, с Вашего позволения, я тоже пригублю малёк, – стремительно вступил в беседу офицер.

– Конечно, Джек, мы только рады, – радушно поддержал солдата капитан. – Что будешь? Ром? Виски?

– Нет, я, пожалуй, не буду выделяться, – он протянул руку за бокалом и тут же продолжил: – А вы слышали легенду про вино?

– Курт, ты слышал легенду про вино? – капитан перенаправил вопрос генерала к бригадиру.

– С-сэр, – растерянно начал Курт. – Мне правда надо идти, я…

– Даже не думай, Курт! – рявкнул капитан. – Моя жена считает работу важнее меня. А я, в свою очередь, считаю себя важнее тебя! Так что пей вино и слушай историю!

Кувейт покорно взял бокал и, суетно оглянувшись по сторонам, обратил свой взгляд на настойчивого рассказчика.

– Джек, мы все во внимании! – напутственно выдал капитан.

– Итак, мои любознательные друзья, – хриплым голосом прошипел Картер. – Легенд про вино бессчётное множество! Греческая версия с пастухом, потерявшим овцу. Римская трактовка про деяние бога Сатурна. Персидская – про подношение спасенной птицы. Но лично мне ближе всего скифская легенда.

Капитан заинтриговано приподнял брови и ещё больше сосредоточился на увлеченном рассказе. Генерал продолжал:

– Во времена расцвета Скифского царства жили-были три бравых брата. Славы сыскали немерено в боях бесчисленных. И вот как-то возвращаются они с охоты вдоль горы и видят – наверху на крутом утесе скакун без наездника. Бравый жеребец стоит у самого склона и красуется. Слез с коня младший брат и думает: «Да! Хорош жеребец! И грива-то у него гуще, чем у моего, будет! Знатный трофей выйдет!». Не колеблясь ни секунды, бросается он в сторону скалы и начинает карабкаться по крутому склону. Ни страха, ни сомнений в глазах юного скифа. Метр за метром он всё ближе к цели, как вдруг срываются камни из-под ног и вместе с ним обрушиваются прямиком вниз! Насмерть разбивается, конечно…

Генерал тяжело вздохнул, придавая большего драматизма истории, и на мгновение прервался, чтобы сделать очередной глоток вина. После небольшой паузы, убедившись в заинтересованности слушателей, Картер продолжал:

– М-да, смотрит на это зрелище старший брат и причитает: «Да, брат, славным воином ты был! В храбрости тебе равных не было, да только опыта не хватало!». Спрыгнул со своего коня он и смотрит на скакуна дикого, а тот всё красуется. Ну, думает воин: «М-да! Хорош жеребец! А ноги-то у него какие мощные! Куда лучше, чем у моей кобылки. Знатный трофей выйдет!». Обходит, значит, скалу он с более пологого склона и вперед – взбираться! Метр за метром играючи запрыгивает, перепрыгивает. В общем, вплотную приблизился уже, как вдруг встрепенулся конь, копытами застучал, задрожали камни под ногами скифа, и понеслось. Обрушился тоже с камнями прямо со скалы. Не совладал мудрый брат с диким нравом скакуна. Опять же разбился насмерть.

Капитан Джозеф многозначительно посмотрел на Кувейта, выражая явную заинтригованность рассказом генерала.

– Смотрит на всё это дело средний брат, – продолжал Картер, – смотрит да и думает: «Славным воином ты был, брат мой! В опыте тебе равных не было, да только мудрости не хватило!». Посмотрел он на озорного скакуна на склоне, затем на своего… Затем на жеребца младшего брата… А после на кобылку старшего. Смотрит да и думает: «На кой мне четвертый конь-то?»!

С последней фразой Картер «взорвался» озорным смехом.

– Представляешь! На кой четвертый, говорит, – едва сдерживаясь, генерал заливался в заразительном смехе. Невольно вслед за ним улыбнулся и капитан. Бригадир явно не уловил суть рассказа и вынужден был переспросить:

– Так а вино-то тут при чем?

Картер тотчас же поймал себя на мысли, что упустил главную развязку, и попытался мгновенно исправиться:

– Да, да, тебя не провести, старый плут! В общем, скифы-то – народ с заморочками. Испить крови достойного воина – для них прям как за милую душу! А молва о братьях-то мгновенно разлетелась по округе, и всяк – и стар и млад – рванул на это кровавое пиршество. Да только поздно было. Кровь-то вся в землю ушла что у первого, что у второго. Ну, значит, потерзались, погорюнились люди да и забросили всё это дело к чертям скифачьим. А тут, глядь, спустя всего-то год на том же месте два виноградных куста вымахали! Здоровые такие, мясистые, и прям в том же месте, где брательники схоронились! Один куст, где младший зашибся, – красного сорта, другой, на месте старшего, – белого. Так вот и повелось у скифов, что, коли храбрости вековой жаждешь, изволь вина красного испить. Ну а коли мудростью вселенской обделен по рождению, испей белого…

Генерал слегка поубавил тон и завершил рассказ едва ли не шепотом. На его лице сияла небольшая ухмылка, а глаза выдавали глубокие размышления о чём-то эфемерном и необычайно далеком.

– Ну а если ни в храбрости, ни в опыте не нуждаешься? – с ноткой высокомерности тут же вмешался капитан и сразу же расплылся в самодовольной улыбке.

Старик Картер задумчиво почесал свой волевой подбородок и резво ответил:

– Ну… тогда просто собирай лошадей! – все собравшиеся дружно разразились громким вызывающим смехом, чем тотчас вызвали на себя осуждающие взгляды окружающих. Капитан Оуэн, почувствовав возникшую неловкость, всё ещё слегка улыбаясь, мгновенно сориентировался и попытался успокоить товарищей как можно быстрее, разогнав новоиспеченных дебоширов:

– Всё, всё, Джек! Давай, ступай к Кларсону, ты, как-никак, за него отвечаешь!

– Как прикажете, сэр! – допивая второй бокал, генерал неспешно направился в сторону сцены.

Старший бригадир Курт Вейт, также воспользовавшись небольшим сумбуром, стремительно помчал в сторону ближайшего выхода.

Тем временем в зале по-прежнему царила расслабленная обстановка. Среди достопочтенной публики велись светские беседы, суетно метались озадаченные официанты, и по ходу приближения к кухне серьезные разговоры и увлекательные рассказы гостей превращались в назойливый жужжащий невнятный гул. Именно здесь, у служебного выхода, наблюдая за происходящим из-за стеклянных раздвижных дверей, стояли два инженера – Майки и Двенадцатый.

– Да уж… здорово им там. Я бы тоже не отказался, – с некой грустью в голосе рассуждал Майки. – Сидишь себе в костюме, болтаешь о вечном. Никаких забот. Сказка!

– У тебя и сейчас никаких забот! – Двенадцатый усмехнулся, доставая из рюкзака приборы и попутно поддерживая беседу с другом.

– Ну, это же не то. Представляешь… жить вечно! – Майки подошел к небольшому иллюминатору и уставился в чарующую черную космическую даль.

– Не представляю, – с формальным холодом, будто даже не слушая друга, ответил Двенадцатый. Услышав свой безучастный ответ, он неспешно отложил приборы и добавил: – Зачем мне бессмертие? Я и со своим-то веком не знаю что делать. Скитаюсь как неприкаянный со станции на станцию.

– Эй! Ну, не всё так плохо. Мы же знакомимся с новыми людьми, – поспешил взбодрить друга Майки. – Новые места, связи, вселенские просторы. Ты же с детства хотел в космос!

– Да… – Двенадцатый на мгновенье замер, окунувшись в отрывистые воспоминания прошлого. – Манили. Даже странно, но мне казалось, что где-то там мой дом, – он улыбнулся, умиляясь наивности детских фантазий. – У нас ведь никогда дома не было. Беспризорники из сектора БЦ7. Помнишь лозунг?

Майки тотчас же вступил и синхронно с другом исполнил торжественный девиз детского лагеря:

– Запомните, дети! Республика подарила вам жизнь!

Оба товарища рассмеялись, предавшись ностальгии.

– Да… целая Республика подарила нам жизнь, – продолжал Двенадцатый. – Но никто даже словом не обмолвился, что с этой жизнью дальше делать. Сколько себя помню, у меня будто огромная дыра где-то в глубине души, и я понятия не имею, чем её заполнить. Помнишь, хотели пойти в пилоты? Нужны деньги, связи. В политику – то же самое. Кругом притеснения и повсеместная дискриминация, а всем плевать. И что в итоге? Ремонтируем напичканное электроникой корыто на орбите Венеры. И ты ещё спрашиваешь, хочется ли мне провести так вечность?

– Ну, не знаю… Всё равно лучше, чем ничего. Разве ты не боишься смерти? – продолжал Майки.

– Нет, – спокойно ответил Двенадцатый.

– То есть совсем? Как так? А если на тебя набросится огромный свирепый лев, ты что, даже не запачкаешь штанишки? – Майки продолжал удивлять своей беспардонной образностью.

– Слушай, ну, со львом я, конечно, не сталкивался, но полагаю, что нет. Я вроде не из пугливых.

– Да конечно! – скептически воскликнул друг. – Оставь эти сказочки для наивных цыпочек с Земли. Но я-то твой напарник, можешь сказать мне правду. Немножко ножки-то подкашиваются, когда в космос выходишь? – Майки вновь улыбнулся, попутно поигрывая бровями.

– Майки, я правда не боюсь. Может, это детская травма какая-то или наследственность. Я без понятия! Может, даже просто твоё пагубное влияние на мою психику сказалось, но что есть, то есть.

– Ладно, не хочешь признаваться – не надо, – Майки даже немного расстроился, не добившись желаемого признания, и вновь переключился на предыдущую тему: – Хорошо, может, у нас во вселенной не всё так уж чудесно, но… – он вновь попытался окрасить мрачный рассказ друга. – По крайней мере, ты можешь открыто говорить о том, как тяжело жить безродным, и при этом тебя никто не преследует и не наказывает за это.

– Конечно, могу. Потому что лет через пятьдесят я умру, и обо мне никто даже не вспомнит.

– Ну, прям-таки никто! – возмутился Майки. – Я, будучи бессмертным миллионером, буду вспоминать о тебе каждый раз, запрыгивая в постель к своей очаровательной Карле! – он рассмеялся, дружественно похлопывая друга по плечу.

– Ну, спасибо! – Двенадцатый оценил заботу друга. – Даже не знаю, что ужасает больше: то, что ты в будущем будешь представляешь меня в постели, или то, что будешь спать с воображаемой подружкой, – он вновь язвительно подшутил над товарищем, попутно подключая блок анализатора к электронному щетку в глубине корпуса. – Так, вот, смотри, – Двенадцатый указал пальцем на мигающий красный огонек на схематичном изображении корабля. – Судя по данным приборов, главный кабель резервной электросети коротнул на корпус, спалив все предохранители и участок у главного мостика. Причина… – Двенадцатый быстро пролистывал электронные отчеты об инциденте. – По всей видимости, повредили во время проведения наружных работ.

– Каких ещё работ? – заинтересованно вступил Майки, отвлекшись от созерцания звезд.

– Ты разве не слышал? Предыдущие смены двенадцать часов монтировали иллюминацию на корпус, вон, смотри, – он прижался вплотную к иллюминатору, чтобы можно было частично разглядеть светящийся корпус корабля, – сверкает как ёлка! – Двенадцатый усмехнулся и начал заносить вещи в небольшой коридор, идущий от кухни вдоль корпуса.

– Слушай, я вот не понимаю, – Майки вновь начал философствовать. – Это же резервный кабель. То есть даже если мы его не починим, ничего страшного не случится, пока работает основная система! Так куда торопиться? Праздник же!

– Дружище, соберись, – Двенадцатый слегка улыбнулся и ещё раз взглядом указал на огромные светящиеся ленты светодиодных гирлянд, размещенные на корпусе. – Ты видишь, какая нагрузка на сеть? У нас в посадочном модуле сейчас около сорока кораблей приземлилось, и каждый на энергопитании от базовой станции. Кувейт, конечно, тот ещё зануда, но в этот раз он действительно прав. Система может накрыться в любой момент.

Друзья продвинулись дальше по коридору, в конце которого разместились небольшие шкафы со служебными скафандрами. Спустя несколько минут переодеваний, водрузив на плечи катушку с проводом и инструменты, они вышли в люк герметизации и ещё через мгновение оказались в открытом космосе. Корабль действительно сиял как яркая детская игрушка, подсветка переливалась всеми цветами радуги и периодически даже выстраивалась в поздравительные тексты и картинки. Вокруг корабля кружили небольшие спутники мировых СМИ, освещая происходящее в прямом эфире.

– Вот, кстати, тоже, – Двенадцатый указал на пролетающий мимо спутник EarthNews, продолжая добавлять аргументы теперь уже через рацию в скафандре. – Летающие камеры. Каждая из них транслирует сигнал к нам на корабль, а уже мы, усиливая его в сотни раз, пересылаем на землю. И знаешь, сколько электричества ест эта крошка?

– Ладно, ладно, я понял! Видишь, покорно волочу кабель и не жалуюсь, – Майки неспешно поднимался по лестнице вдоль обшивки корабля, следуя за приятелем.

В то же время в банкетном зале музыка резко утихла, и таинственный женский голос объявил выступление важного гостя:

– А сейчас, уважаемые гости, все вместе поприветствуем исполнительного директора корпорации ЭДЖИ! Обаятельного, привлекательного и необычайно импозантного первого бессмертного нашего мира Марка Кларсона!

Под гул бурных оваций на сцену степенно поднялся самый ожидаемый гость вечера – Марк Кларсон. Он, блистая своей фирменной улыбкой, легким взмахом руки поприветствовал гостей.

– Коллеги! Гости! Дамы и господа. Три сотни лет назад я стоял на точно такой же сцене, боясь даже надеяться, что этот день когда-нибудь настанет, – Марк слегка усмехнулся и опустил глаза, вспомнив моменты прошлого, – день, когда я буду стоять в окружении соратников, друзей и единомышленников в сердце огромного корабля посреди бескрайнего космоса! Да ещё и с бородой! – на возвышенной интонации Марка зал взорвался аплодисментами и одобрительным смехом. – Подумать только… Ведь когда-то я боялся, боялся, что это просто сон. Что открою глаза, а мир всё тот же… всё так же смертен, болен и неизлечим! – голос Марка становился всё более эмоциональным и напористым, на его лбу стали проступать капли пота. – Но вот уже триста лет я открываю глаза и уверен, как никогда, – смерть повержена. Мы победили! Корпорация ЭДЖИ была, есть и будет светилом науки, маяком для… кхэ-кхэ, – Марк внезапно закашлял, прикрыв рот рукой. Он заметно побледнел и ещё больше вспотел. На своей руке он заметил капли крови, вырвавшиеся вместе с кашлем. Он мысленно сократил текст своего выступления до нескольких слов, – маяком для всех, кто ищет себя и… – Марк собрался из последних сил, чтобы не закашлять, – и… надежным оплотом для тех… кто себя нашел! – он повернул микрофон, изо всех сил постарался улыбнуться, но слабость внезапно одолела его ещё сильнее. Зал встал в бурных овациях, заиграла торжественная музыка, и на сцену, обратив на себя внимание всех собравшихся элегантным красным мерцающим платьем, поднялась очаровательная ведущая вечера, юная звезда телеэфира Джанет Мэлроуз. Между тем Марк, слегка опираясь на одного из стражей, стремительно скрылся в толпе охранников.

– Конор, выведи меня отсюда. Мне нужен воздух…

– Началось? – глава стражей едва различимо переспросил начальника. Вопрос был скорее риторическим, поэтому без лишних промедлений, придерживая его за плечо, он начал выводить Марка в сторону служебного выхода, прикрываясь от любопытных взглядов толпой вооруженных стражей. Генерал Картер со своими бойцами также направился следом, попутно едва слышно отбрасывая язвительные комментарии в стиле «вечно сплошной геморрой с этими богатеями». Марк, бледный и ослабленный, едва шел, опираясь на стража. В его мрачных покрасневших глазах отчетливо читались страх, озадаченность, тревога и… что-то ещё.