Читать книгу Темна вода во облацех. Научно-фантастический роман - Александр Федорович Тебеньков, Александр Тебеньков - Страница 6

В тридцать две минуты девятого раздался телефонный звонок.

Аппарат стоял тут же, на прикроватной тумбочке, и Баринов, чертыхнувшись про себя, снял трубку.

– Доброе утро, Павел Филиппович, это Долгополов.

– Доброе утро. Слушаю вас, Валерий Иванович.

– Извините, что побеспокоил, Павел Филиппович. В моем «поминальнике» первым пунктом стоит звонок вам, поэтому рабочий день с него и начинаю. Докладываю, что сегодня я весь день планирую быть на месте, так что, если я вам понадоблюсь… Далее, когда удобнее подослать к вам человека?

– На предмет?

– Он принесет некоторые бумаги на ознакомление. Ну и вообще, для поручений…

Баринов некоторое время помолчал, усваивая смысл сказанного.

– Поручений пока никаких, а бумаги… Скажем, через час.

– Будет сделано, Павел Филиппович. Если что потребуется – я у себя. До свидания!

– Всего доброго.

Голова побаливала, и во всем теле ощущалась определенная вялость и скованность. Дело понятное, во-первых, не выспался, во-вторых, слишком много размышлял, и все больше на темы неприятные. В-третьих, возможно, сказывалось действие всей той химии, которой его трое суток накачивали. Хоть и спецсредства, а побочные эффекты должны присутствовать.

На местной кухне Баринов освоился еще вчера вечером, и ему здесь понравилось. Все функционально, все под рукой, все блестит никелировкой и белой эмалью. А набор продуктов – голубая мечта привередливого холостяка с гурманскими наклонностями: колбаса вареная, колбаса копченая, три сорта сыра, масло сливочное и шоколадное, ветчина, вареный окорок… В морозильнике – сосиски, сардельки, пельмени; в левом шкафу-колонке – штабели консервных банок, в правом – батареи бутылок… Жить и не тужить!

Особо напрягаться не стал. Сварил кофе покрепче, соорудил сразу четыре разных бутерброда, открыл баночку сардин – вчера аппетита не было совершенно, а сегодня словно прорезался… Ну и правильно, сытое брюхо к невзгодам глухо. Неприятные сюрпризы еще вполне могут воспоследовать, едва ли их набор исчерпался.

Первая утренняя сигарета, да после плотного завтрака, да с хорошим кофе – кто не знает, не поймет… Но и этот момент умудрились испоганить – на второй затяжке у входной двери раздался мягкий зуммер.

Баринов невольно глянул на часы – девять тридцать, ровно.

«Падлюки пунктуальные, черт вас дери!»

Он аккуратно затушил сигарету, пошел открывать.

И вот она, очередная пакость – на крылечке стоял Шишков собственной персоной. В том же самом сером костюмчике, белой рубашке, но без галстука. А газовый пистолет, небось, во внутреннем кармане пиджака…

– Тебе чего? – хмуро спросил Баринов, придерживая дверь приоткрытой.

– Это вам, – сказал Шишков, как ни в чем не бывало, и протянул пакет из плотной голубоватой бумаги. – А вот здесь, в книге, распишитесь, пожалуйста – дата, точное время, подпись… Спасибо, Павел Филиппович. И разрешите доложить: согласно приказу поступаю в ваше распоряжение. Какие будут указания?

Баринов молча оглядел его с головы до ног.

«Н-да, экземплярчик еще тот. Прикажи – землю будет рогами рыть!»

– Пока никаких. Свободен… Хотя, стоп! Где можно найти Долгополова?

– В административном здании, кабинет двести пять. Вот по этой центральной аллее, в самом конце. Телефон: один – ноль-ноль-пять.

– А тебя?

– В первом лабораторном корпусе, комната сто три, телефон: три – ноль-тринадцать.

– Вот теперь все. Можешь идти.

Что толку с ним собачиться. Дело-то, по большому счету, не в нем.

Сопроводительной записки в пакете не оказалось, но содержимое вполне красноречиво говорило само за себя.

Похоже, поработали качественно. Столь глубоко в бюрократические тонкости Баринов никогда не погружался, но догадывался – формальности в данном случае соблюдены четко.

Бумаг немного, но все в одну тему.

Баринов положил перед собой первый набор – письмо директора НПО «Перспектива» в Президиум АН СССР с просьбой направить переводом П. Ф. Баринова в распоряжение НПО, разрешение Президиума на перевод, приказ по Киргизскому филиалу НИИЭМ о переводе П. Ф. Баринова «на основании его личного заявления и письма НПО «Перспектива», приказ по НПО о приеме П. Ф. Баринова в порядке перевода на должность исполняющего обязанности директора НИИ-403.

Чисто отпечатанные на официальных бланках, с указанием подписи соответствующего должностного лица, над шапкой каждого документа – рукописная пометка: «проект»… Не хватало только его личного заявления. А также – ни на одном документе не проставлена дата.

А вот и второй набор. Здесь всего две бумажки, но зато с «живыми» печатями, подписями, датами и номерами: приказ Салиева командировать с 7 августа 1985 года заведующего лабораторией П. Ф. Баринова в распоряжение Президиума АН СССР и приказ Банника назначить с 8 августа 1985 года командированного П. Ф. Баринова временно исполняющим обязанности директора НИИ-403.

Против этого лома уж точно не может быть приема. Сплошное – «скачи, враже, як пан каже!»

И, похоже, самое время вспомнить бесхитростную молитву, которой учила маленького Павлушу родная тетка Галя – в далекие-далекие годы: «Господи, дай мне терпение принять то, что я не в силах изменить, дай мне силы изменить то, что возможно, и дай мне мудрость научиться отличать первое от второго»…

Баринов потянулся за трубкой телефона, набрал 1—005.

– Слушаю, Павел Филиппович, – донеслось буквально после второго гудка.

– Я хочу познакомиться с территорией.

– Буду у вас через пять минут.

Как и говорил Банник, хозяйство было обширное и разнообразное, и Баринов постарался хотя бы мельком посмотреть все.

Не то, чтобы он планировал здесь всерьез и долго разделять и властвовать. Сказалась привычка подходить к любому делу тщательно, почти скрупулезно и детально. И вообще, он полагал, что начальник, даже номинально исполняющий обязанности, должен знать и уметь все то, что знает и умеет подчиненный, и еще хотя бы вполовину больше и лучше.

Что греха таить, территория понравилась. И уютно, и функционально одновременно, что немножко странно, однако объяснимо. В средствах, похоже, не стеснялись, а опыт у проектировщиков и строителей по обустройству таких вот изолированных, полуавтономных образований, имелся богатый.

Они шли по пустынным аллеям, и Баринов вслух удивился, что никого вокруг не видно. Долгополов сухо проинформировал, что сегодня воскресенье, а он, Долгополов, остался на рабочем месте исключительно на случай, если окажется полезен Павлу Филипповичу.

Баринов на ходу попытался просчитать прошедшие дни – а ведь и верно, выходной!

Высокий бетонный забор по периметру неплохо маскировался кустарником и деревьями, внутри четко разграничивались жилая, хозяйственная и научно-производственная зоны. Территория, можно сказать, утопала в зелени, причем растительность подбирали смешанную – и лиственные деревья, и хвойные. Значит, и зимой было на чем глаз остановить. Аккуратные газоны, цветочные клумбы, вымытый асфальт… Шарашка-то шарашка, но комфортабельная. Что, впрочем, сути не меняло.

Долгополов добросовестно провел его по всем этажам трех научно-производственных зданий, демонстративно подчеркивая полную открытость, но задерживаться где бы то ни было старался избегать, вежливо напоминая: «Павел Филиппович, нам еще многое предстоит посмотреть».

Он прихватил с собой три огромные связки ключей с бирками, но открывал не все комнаты. Многие помещения были опечатаны, у их дверей он молчаливо разводил руками, и они шли дальше.

Пообедали в небольшой, столов на десять-двенадцать, местной столовой, расположенной в пристройке с тыльной стороны административного корпуса. Она работала, несмотря на воскресенье. В зале никого не оказалось. Вообще-то здесь бытовало самообслуживание, но к ним подошли сразу две официантки, вручили по листочку меню.

Столовая тоже понравилась. Чисто, вкусно, уютно.

Счета принесли раздельные, однако денег не взяли. Долгополов, перегнувшись через стол, вполголоса пояснил, что сумму запишут в личную карточку, потом вычтут из зарплаты.

Выйдя из столовой, присели на лавочку в тени огромной, наверное, вековой липы. Долгополов неодобрительно покосился на сигарету в руках Баринова, демонстративно пересел, чтобы дым относило в сторону.

– А сейчас куда, Валерий Иванович? На полигон? – спросил Баринов, отправив окурок в стоящую рядом урну.

– Можно и на полигон, – согласился Долгополов. – Только ничего интересного не увидим, тем более, что позапрошлым летом его законсервировали. От аппаратных ключей у меня нет, а так – полигон как полигон.

– Вы говорили, живете здесь, в коттедже?

– Вообще-то, в Москве, – сухо ответил Долгополов. – Сюда приезжаю на работу, нередко случается заночевать. А в коттеджах, в основном, живет молодежь, несемейные и командированные… Ну что, Павел Филиппович, посмотрим ваш кабинет?

Баринов подумал, прикидывая. Зрительных впечатлений на сегодня вроде бы достаточно, можно и посидеть, пообщаться.

– Я не против. Ведите, Валерий Иванович.

На второй этаж административного корпуса они прошли через центральный вход, мимо вахтера. Ни документов, ни пропусков тот не спросил, но проводил их цепким внимательным взглядом.

Приемная оказалась самой обыкновенной – с двумя письменными столами, стоящими поодаль, с остальным обычным антуражем. Из нее вели две обитые кожей двери. Около левой табличка – «Директор НПО «Перспектива», около правой – «Директор НИИ-403».

– У вас ключи с собой? – спросил Долгополов. И пояснил: – У меня только от приемной.

Зато кабинет соответствовал представлениям номенклатурного начальника выше среднего уровня. Не каждый министр в Киргизии сподобился такого.

Не сговариваясь, Баринов и Долгополов заняли места друг против друга через приставной стол.

– А Банник, значит, напротив? – спросил Баринов.

– Да. Когда Николай Осипович здесь, он занимает тот кабинет.

Помолчали. Баринов – выжидательно, Долгополов – терпеливо и равнодушно.

– Ну что ж, Валерий Иванович, – вздохнул Баринов, убедившись, что инициативой собеседник обладает нулевой. – Продолжим, пожалуй. Итак, какова же тематика института? И если можно, поподробнее.

– Извините, Павел Филиппович, конкретные темы вне моей компетентности. Общие вопросы, хозяйственные, бытовые – пожалуйста. А научно-производственная конкретика – это, пожалуйста, к Николаю Осиповичу.

Баринов в сердцах крепко выразился про себя. Что за мужик этот Долгополов, в конце-то концов? Лощеный, рафинированный с виду, а похоже, ни рыба ни мясо!.. Служака или притворяется?

– Ах, так вы, значит, простой завхоз? – преувеличенно удивился Баринов.

– Я ваш заместитель по организационным вопросам. – Похоже, на этот раз Долгополов обиделся всерьез. Даже на скулах обозначились розоватые пятна. – Мне кажется, Павел Филиппович, вы зря так все обостряете.

И Баринов одернул себя в запоздалом раскаянии – если уж приходится общаться с людьми, лично тебе неприятными, так постарайся хотя бы не показывать им этого. Обниматься и целоваться не обязательно, фамильярничать да панибратствовать тем более, а держаться с ними надлежит ровно и нейтрально. Даже с Шишком. И с этим – замом по хозчасти.

– Извините, Валерий Иванович, – он на миг склонил голову. – Спасибо за познавательную экскурсию. Завтра лаборатории будут функционировать в штатном режиме, не так ли?.. Ну и славно… Итак, я, пожалуй, посижу здесь, осмотрюсь. Если у вас ко мне никаких дел, то вы свободны. Обещаю сегодня больше не беспокоить.

Долгополов с готовностью поднялся.

– До свидания, Павел Филиппович. Приемную закроет охранник. Будьте здоровы.

– И вам всего хорошего, Валерий Иванович.