Читать книгу Письма Ирине. Роман в письмах - Александр Балыбердин, Александр Геннадьевич Балыбердин - Страница 9

Любимая!

Потихоньку начинаю приходить в себя после последних суток, которые, как в зеркале, отразились в нашей смс-переписке. Если ее опубликовать, то вывод можно сделать такой:

«Дорогой друг! Если ты собрался отдохнуть за рубежом, пусть даже не дикарем, а по путевке, заранее все оплатив и получив все документы с самыми красивыми подписями и печатями, знай, что все это в любую секунду может накрыться медным тазом и, кроме родных и друзей, никто тебе не поможет. Поэтому или имей сто друзей, или сто тысяч рублей, за которые кто-то будет решать твои проблемы. А еще лучше – рассчитывай только на себя и планируй только то, что можешь сделать сам».

Надеюсь, что, когда, через несколько дней, вы все же возвратитесь домой, мы сядем всей семьей за столом и вспомним пережитое, мешая слезы со столовым вином и дружным смехом. Пока же все, что я могу – порадовать вас новостью о том, что сегодня в Ростуризме состоится какое-то очень большое совещание, после которого будет больше ясности с вашей «эвакуацией» из Лимассола.

Да, да, я не оговорился – «эвакуацией»! Именно так это называется на сайте Ассоциации «Турпомощь», где вчера я зарегистрировался и составил две заявки на вашу «экстренную эвакуацию». В ответ, получив письмо, отправленное почтовым роботом, и, надеюсь, что сегодня со мной или с вами на связь, наконец-то, выйдут живые люди.

Вчера, размышляя о красоте и симпатии, я писал, что это разные вещи: если красота выражает оценку, то симпатия – отношение. Поэтому назвать женщину «красивой» – еще не означает высказать к ней свое расположение. Красивая – еще не обязательно любимая. Но, если мужчина говорит, что женщина ему симпатична – она или уже им любима, или будет любима, и он хотел бы разделить с ней свой жизненный путь. Собственно, именно это и означает, в переводе с греческого, «симпатия» – «состранствие», «сопутешествие». Получается, что я не ошибся и, назвав тебя, «симпатичной» сказал, что хочу «сопрочувствовать» с тобой эту жизнь и «сопутешествовать», пройти, прожить ее вместе с тобой.

Думаю, один из самых важных твоих секретов состоит именно в симпатичности – искренности, душевной теплоте, открытости, доброте, сердечности, что не может не вызвать симпатию, не может не располагать. Ты смотришь человеку в глаза, и он не отводит взгляда. Ты улыбаешься, и в ответ ему хочется улыбнуться. Ты говоришь, и хочется поддержать разговор. Поэтому, встретив тебя на улице, хочется отложить все дела и пойти рядом – по улице, городу, жизни. Что со мной и произошло.

Это дано не всем. А раз так, значит – это дар. Возможно, кто-то назовет его «даром женственности» и будет, по своему, прав. В этом смысле ты женщина – на все двести процентов. Однако, известно, что этот дар дан не всем. Встретив иных женщин, в том числе тех, кто считает себя красивыми, их хочется обойти стороной.

Другие назовут это «даром материнства», и в этом смысле ты – «мама, мамочка, мамуля» также на двести процентов. Неслучайно обе дочки – и Настя, и Саша – любят тебя также сильно и плотно, как плотно подогнаны друг к другу каменные блоки в египетских пирамидах, между которыми не просунуть даже лезвие ножа. Поэтому, когда мне все же удается «просунуться» между вами, я счастлив и этого не скрываю. Но к дочкам не ревную. Ведь они и мне – родные души.

Подобным же образом любят тебя ученики, которые, завидев тебя в школьном коридоре, готовы нестись навстречу с криком радости «Ирина Викторовна!», висеть на тебе гроздьями и, без умолку, болтать, о чем попало. Поэтому я также назвал бы этот дар «даром педагога», и в этом смысле ты также учитель на двести процентов – высшей категории, что, к слову, подтверждено официальными документами. И все же далеко не все учителя такие. Как женщины могут быть красивы, но не симпатичны, так и учителя могут быть рассудительны, умны и любимы начальством, но не симпатичны детям и нелюбимы.

Вот мы и подошли к главному. Думаю, не ошибусь, если предположу, что все описанные выше дары являются проявлениями другого, еще более важного и возвышенного дара, которым щедро наделил тебя Господь – дара Любви. Не иначе как Самим Богом данной тебе способности любить – жизнь, маму, меня, дочек, учеников, подруг и коллег и даже недоброжелателей, которые есть у каждого человека. Думаю, в идеале, как и ожидает от нас Создатель, ты могла бы любить всех. И поскольку на такую любовь нельзя не откликнуться, люди платят тебе симпатией, высказывают расположение.

Почему так щедро одарил тебя Господь? Этот вопрос не ко мне. Так Ему было угодно. Может потому, что на небесах кто-то усердно молится о тебе? Или потому что ты с детства была крещена, посещала храм, стояла на клиросе, причащалась Тела и Крови Христовых и, глядя на других прихожан, по-детски искренне молилась Богу, Который не мог не услышать молитвы ребенка, чье детство было не таким сытым и благополучным, как у других сверстников. Конечно, все это лишь догадки, и спрашивать об этом надо не у меня. Мне же вполне очевидно, что, поскольку настоящая Любовь от Бога, то и наполнить тебя такой Любовью мог только Он.

Пожалуй, пришло время признаться в том, что в моем лице тебе достался, к сожалению, не самый щедрый на любовь человек. В том числе потому, что трудно научиться любить тому, кто сам жил благополучно. «Трудно войти богатому в Царство Небесное» – богатому не только деньгами, но, вообще, любым благополучием.

Родители старались меня не баловать. Сами много работали, и меня также заставляли учиться на отлично, активно участвовать в общественной жизни, постоянно расширять кругозор, узнавать новое. Говорили со мной о любви к Родине, учебе, работе, спорту, театру или культуре, и сами оказывали в этом пример. Внимая всему этому, я вырос умным, способным и деятельным, но не щедрым и таким достался тебе. А дальше произошло чудо – Бог соединил нас и сказал: «А теперь будем учиться любить друг друга!». И мы стали учиться. Не могу сказать за тебя, но лично мне пришлось тогда многое понять и переосмыслить.

Помню как в начале нашего знакомства, мы по телефону договаривались о встрече, и я все никак не мог найти для нее время. Поскольку уже тогда мой ежедневник был исчеркан на две недели вперед различными встречами и делами. Тогда я сказал тебе что-то вроде: «Понедельник – это слишком близко. Во вторник у меня целый день – лекции. В среду – встреча в „Эвересте“. В четверг мы с друзьями идем в баню. Давай попробуем встретиться в пятницу. Вроде пока я свободен. Но, если что – я тебе перезвоню». Словно, ты хотела записаться ко мне на прием, а я все никак не мог выкроить для этого время.

Сегодня я удивляюсь тому, как тебе хватило терпения и такта, объяснить мне, молодому и уже почти безнадежному бюрократу, что нельзя любить по расписанию. Любовь не может стоять в очереди. Ее нельзя гасить по частям, как задолженность, или принимать, как лекарство, маленькими, гомеопатическими дозами. Потому что любовь – не кушетка, на которую приятно присесть в свободное время, чтобы о чем-то поболтать или подремать. Любовь – конечно, если она настоящая – это основание, фундамент всей нашей жизни. Почему Апостол и пишет: «Все у вас да будет с любовью!» (1 Кор. 16, 14). Из чего следует, что без любви ничего не «будет», ничто не получиться таким, каким вы это задумали. Без любви все станет ничем, и сам человек тоже.

Таково христианское понимание любви, и ты терпеливо учила меня ему день за днем, год за годом. Пока я не начал что-то в этом понимать. О, как это было нелегко! Ведь тебе попался весьма упертый и самонадеянный тип.

4 августа 2014