Читать книгу Шизофреник на капитанском мостике - Александр Гущин - Страница 5

Лучше быть убиту от мечей,

Чем от рук поганых, полонёну.

«Слово о полку Игореве».

1. Я не люблю

Профессор Преображенский Филипп Филиппович, герой книги Булгакова «Собачье сердце» не любил пролетариат. За уровень сознания. Я же не люблю кавказцев и арабов. За то, что их разум находится на уровне сознания российского пролетариата 20-х годов 20-го века.

Отстают они в развитии на 100—200 лет, отсюда у них такой большой процент поганых. Не люблю я арабов и прочих палестинцев. Поганых кавказцев, продажных сотрудников и сотрудниц КГБ, ГРУ, в придачу, ненавижу. За что – об этом речь впереди.

2. Капитан Магасов – зомби

Сменный морской экипаж судна «Каяла» в количестве 27 человек вылетал из Петербурга-Ленинграда в Лиссабон под новый, наступающий 1995 год.

Я был назначен в экипаж старпомом. В Лиссабоне мы должны были сменить старый экипаж, и направиться в устье реки Амазонки, точнее, в речку Пару, за пилолесом для Испании. Сбор экипажа назначили в аэропорту «Пулково», где все познакомились.

Представляясь капитану, удивился его внутренней слабости, казалось, капитан всё делал через силу, был каким-то подчинённым лицом, нежели капитаном. Более всего поразила супруга капитана. Мнилось, что она была в состоянии прострации, то ли провожала мужа на смерть, то ли сама собралась умирать. Эти мысли пришли в голову в самолёте, когда был на подлёте к «Любимой бухте», к Лиссабону. Я заметил, что капитан как-то неестественно быстро выполняет просьбы и команды, видимо его друга – судового врача Даргавса.

«Зомби», – по-привычке, мысленно, дал очередную кличку капитану, зная, что среди множества кличек приживётся самая характеризующая.

3. Судовой врач Гиппокрит или facies hippocratica

Даргавс требовал, чтобы его называли Айболитом. Махмуд казался весёлым и добродушным человеком. Напоминал персонаж из произведения Стивенсона «Остров сокровищ». Прихрамывая, доктор ходил по самолёту и благожелательно угощал экипаж мятными витаминизированными конфетами. Судовой Айболит приговаривал, налегая на букву «и», коверкая слово Гиппократ:

– Даю клятву Гиппокрита, свежие конфеты!

«Гзак-Гиппокрит», – мысленно дал кличку судовому врачу. Но, увидя в его правом ухе серьгу, поправился, – «Сильвер».

Как рассказывал Даргавс, он прошёл мыс Горн на парусном судне, оставив его по правому борту.

После того, как дал доктору имя «Сильвер» больше о капитане и докторе мысли не развивал.

Мои категории мышления в то время были ориентированы на постоянную тонкой структуры, равную бесконечной периодической дроби, что, по моему мнению, противоречило условию целых чисел длин волн де Бройля на орбитах электронов. По моим категориям мышления постоянная тонкой структуры была равна 1/128, то есть числом с конечным количеством цифр после запятой. Посасывая конфету «Сильвера», размышляя о хитрых волнах де Бройля я заснул. Не заметил, как приземлился в Лиссабоне. Португальский порт Лиссабон писатель Грин называл Лиссом.

4. Ощущение опасности

Лисс

30 декабря 1994 года – 2 января 1995 года

Наутро мы добрались до «Каялы». Смена экипажей произошла в течение суток, заодно закупил провизию на два месяца вперёд. Заказал по старой заявке старого экипажа. Цены были низкие, агрессивный артельщик сменяемого экипажа заверял, что продуктов хватит на три месяца, а не на два.

– Шустрый артельщик, вероятно сотрудник российских спецслужб, – подумал я.

– С такими продуктами, будешь, как сыр в масле кататься, – приговаривал артельщик.

– Поживём, увидим, – отвечал я русскому spy-артельщику, направляясь с рапортом к капитану.

Капитан был один. После доклада о готовности судна к выходу из порта, я положил перед капитаном сотню-другую долларов – половину десяти-пятнадцати процентной поощрительной ставки. Мелкий откат получают капитан и старпом, за заказ продуктов, от хитрецов-шипчандлеров-конкурентов.

На моё удивление мастер сделал попытку отказаться от денег, безвольно отмахиваясь от предложенных долларов, но валюту всё-таки взял.

Не брать деньги – не в правилах капитанов. Тем более – кавказских. Что-то здесь было не так. Уходя, я притормозил у выходной двери, закрыл её неплотно, прислушался.

– Зачем взял деньги! – услышал вдруг голос доктора Даргавса, – зачем половина, возьмём позже всё!

– Будущий рэкет? – задавал я сам себе вопросы, – но можно половину денег забрать сейчас, а вторую половину отобрать потом. Так вернее. Химичит как всегда Кавказ.

– Х…р тебе, джигит, а не деньги, залу… у тебе конскую, а не доллары, – решил я, думая о Даргавсе.

По требованию капитана я отдал бы и оставшиеся доллары. Свободные деньги в судовом хозяйстве необходимы и капитану, и старпому. Но, услышав речи судового врача, я возмутился:

– Не хочешь Гиппокрит ехать, пойдёшь, сука, пешком.

Даргавс-Гиппокрит показался наиболее опасным. А на опасность реагирую матом. Русским рукопашным матом.

Вечером я сходил в город. Помолился в церкви Святого Погребения. В магазине «Русь» затарился водкой. Водку притащил в каюту. Выпил рюмку, стал размышлять. Надо брать Кавказ на контроль, ибо эти горные джигиты причальной стенки Ноева ковчега – хамова стойбища, что-то затевают. Чего не люблю, так это многонациональные экипажи. Тут глаз да глаз нужен.

5. «Каяла» направилась на Канарские острова

Лисс – Лас-Пальмас

2 января – 5 января 1995 года

Кончак-Магасов, безвольный капитан-зомби, судовождением не занимался. Пришлось одному, ночью, в жестокий шторм выводить из Лисса пустопорожнюю, без груза, «Каялу».

Еле-еле, на большой волне, раньше времени, практически не выходя из «Любимой бухты», сдал лоцмана. Лоцманский катер кидало как щепку. Pilot едва не упал за борт. На малом ходу сдачи лоцмана судно в балласте понесло в сторону от фарватера. Высокие борта, не загруженой «Каялы», работали не хуже парусов.

При таком ветре дал «самый-самый» полный ход, предупредив машинное отделение, что пустопорожнее судно-парус, пустая коробка, и мне нужны самые высокие обороты винта.

С приличным креном от ураганного ветра, «Каяла», со свистом, с глухим рёвом главного двигателя в восемь тысяч «лошадей», с пламенно-чёрным дымом кровавых искр из шестиметровой трубы; «Каяла» сказочным демоном выскочила из «Любимой бухты». Вывернулась, курсом наискосок от осевой линии фарватера, держа более пятнадцати градусов на ветровой дрейф.

Ворвавшись, как морской дьявол в Атлантический океан, положил «Каялу» по направлению 205,1875 градусов по картушке гирокомпаса, штевнем целясь в Канарские острова. Я двигался к порту Лас-Пальмас, что находится в шестистах девяноста трёх (точнее, в 690,9375) милях от Лиссабона.

Взглянув на генеральную, на мелкомасштабную карту, увидел, что ухожу с широты Пхеньяна, Тяньцзиня, Душанбе и Вашингтона. Я приближался к широте Сакраменто.

– Сакраменто, край богатый, золото гребут лопатой, – замурлыкал я песенку златоискателей. Замурлыкал как пророк, не зная, что в рейсе мне достанутся несметные сокровища контрабандистов.

С левого борта «Каялы» замелькала, увеличивающаяся к западу от Гринвича, долгота древней, сказочной страны Магриб.

«Каяла» неслась за древними сокровищами, подползая к спокойным конским широтам. Крохотное судно намеревалось штевнем раздвинуть Канарские острова, и отрезать южный хвостик Северо-Атлантическому хребту.

На следующий день, не ведая, что скоро, всего через месяц, буду сказочно богат, произвёл рутинную работу нищего русского старпома – повторную ревизию продуктов. Продукты на судах размещаются в артелке, в судовой кладовой. В артелке повар, мурлыкая песенку, распечатывал коробки.

На судне всё было в порядке. Сытый экипаж работал слаженно. На двухмесячный виток Лисс – Амазонка – Лисс продуктов должно было хватить за глаза и за уши.

6. Даргавс гадит в мозги экипажу

Доктор так не думал. Гзак-Сильвер думал иначе.

Почему доставили мало продуктов? – заявил он на следующий день.

– Слушай, Гиппокрит, – отвечал я, – возьми калькулятор, сходи в артелку. Посчитай и успокойся. Расслабься. Relax, Осетия!

Но Даргавс не успокаивался. При каждом удобном случае он, в присутствии членов экипажа, говорил о скудости продуктовых запасов.

Я понял, осетин хочет внести нервозную обстановку в экипаж. Напрашивался вопрос, – зачем?

– Будущий рэкет? – задавал я сам себе вопросы и не находил на них ответа.

7. Пропажа мяса

Лас-Пальмас

5-го января 1995 года

5-го января 1995 года, в порту Лас-Пальмас, что расположен на острове Гран-Канария, с калькулятором, я вновь посетил продуктовую кладовую. Посчитал мясо во взвешенных тушах, и обомлел. Расход мяса за пять дней составил более ста тридцати четырёх килограммов! Экипаж за эти три дня употребил 67 килограммов! Не хватало одной-двух туш мяса.

– Смайнали за борт, – решил я, и кинулся наверх, на камбуз, к повару Шамилю-Кобяку, – надо отобрать ключи от кладовой!