Читать книгу Избранное - Александр Кердан - Страница 5

Твоя любовь, как шутка злая,

Не от души, а от ума.

Не рассмешишь, не обижая

И не обидевшись сама.

Не пожалеешь без укора

И не похвалишь, чтоб всерьез…

Смеемся мы с тобой до ссоры,

А после миримся до слез.

Воплощенье самых тайных страхов —

В дом вошел и

выхватил мой взгляд,

Как чужую мятую рубаху,

Обнял рукавами твой халат.

Вот и все.

И никакой надежды

Нет на то, что это – сон дурной…

В этом доме даже и одежда

Не принадлежит себе самой.

Я сижу на своих поминках,

И не лезет закуска в рот.

Вот жена моя в черной косынке,

Вот Алеша и Ваня – вот.

А народу-то набежало

(Хоть не принято говорить…).

Ешьте, пейте – вина не жалко.

Раз собрались, так будем пить.

Тамада – или кто он? – старший

Произносит печальную речь,

Что не стало меж нами Саши… —

И гора, между прочим, с плеч!

Опрокинули пару стопок —

И печаль разом – шмыг за дверь.

Затевает уж песню кто-то,

Кто-то лезет уже к вдове.

Утешает. А сам меж делом,

Норовит – посильней прижать…

Это все меня так задело —

Передумалось умирать!

И, не знаю, на радость или

На потеху толпе хмельной

Я поднялся, живой и в силе,

И уселся рядом с женой!

Крепко, в губы, – не целовался

Так никто еще на миру!

Коль не умер, когда собрался,

Я до смерти теперь не умру.

Кто одиночеством храним

И впрок потерями испытан

В любви, не отягченной бытом,

Но порожденной все же им —

Тот знает: праздники нечасты,

Как всплески звездного весла,

Которым ночь гребла и к счастью

Или к несчастью нас несла,

Презрев и знанье, и незнанье

Всех прошлых и иных веков…

И было тишины звучанье,

Как предвкушение стихов.

И этот миг соединим

Казался в лунности разлитой

С любовью, порожденной бытом,

Но не отягощенной им.

Ко мне – нельзя.

К тебе – нельзя.

Ни в тот, ни в этот дом – не вхожи,

Мы – бесприютней всех прохожих,

Что мимо нас сейчас скользят.

Мы – бесприютней сквозняков,

Что переулки повенчали…

Удел свободных от оков,

Все ж не свободен от печали.

И оттого в душе сквозят

Обиды, нашу жизнь итожа:

Мы никуда с тобой не вхожи.

К тебе – нельзя.

Ко мне – нельзя.

Лягушки квакают к дождю…

Шел дождь в Кусково.

А дальше слова не найду,

Чтоб к месту слово.

А дальше: зонт, аллея лип,

Кусты акаций…

Я так душой к тебе прилип,

Что не расстаться.

Но расстаемся на века

С тобой у грота.

С лягушечьего языка

Нет перевода.

И нам никто не объяснит,

Не даст совета,

Как друг без друга дальше жить

С любовью этой?

…Я от тоски с ума сойду,

Припомнив снова:

Лягушки квакали в пруду,

Был дождь в Кусково.

Пили сладкое вино,

Целовались горько.

Только звезды нам в окно

И кричали: «Горько!»

После буйного дождя

Тишь к земле прибита.

И что можно, что нельзя —

Нами позабыто.

И не страшно ни черта,

И жалеть не надо,

Что впервые два зонта

Наши сохнут рядом.

Ночь изменит наши лица

И усилит глаз свеченье.

Как форели,

будут биться

Под рукой твои колени.

Делим трепет с поцелуем,

Пьем и пьем

луны струенье,

Позабыв, что неминуем

Полусумрак пробужденья.

Притаившись рядом где-то,

Он, одетый в голубое,

Бросит вдруг

клинок рассвета

Между мною и тобою.

Прошлепал ангел

По душе

Босыми пятками.

Не будем прятаться

Уже,

Шут с ними, с прятками.

Идем по звездам —

Босиком,

Как в час рождения.

И все друг другу —

Прямиком,

Без снисхождения.

Мы все друг другу,

Надо же,

Чтоб все – по полочкам…

Прошлепал ангел

По душе,

Как мы по полночи.

Зачем же бился так Пигмалион

Над сотвореньем образа любимой?

Чтоб ожила она…

И тут же – он

Сам стал в руках ее

Послушной

глиной.

Была герцогиня прекрасна,

Как утро, как древних богиня.

Влюбляться в такую опасно,

Но паж обожал герцогиню.

Вассал остается вассалом.

Смири, неуемный, гордыню!

Вкруг замка пастушек немало…

Но паж обожал герцогиню.

Слыл герцог воителем смелым —

Жену свою путал с чужими…

Но это лишь герцога дело,

А паж обожал герцогиню.

Жила герцогиня не строго:

Вовсю флиртовала с другими.

Пусть в песенке смысла немного,

Но паж обожал герцогиню.

По восточным традициям —

тысячу прав

Я, как ветер с востока, в подарок принес,

Чтобы выпить до капли отраву отрав —

Смесь смертельную

из поцелуев и звезд.

А когда отойдет ожиданье стыда

И печаль, как чалма, обовьет мне чело,

Что – скажи мне – что с нами случится тогда,

Чтобы сердце вот так не саднило,

не жгло?

Мне – как дервишу Мекка – улыбка твоя

Обещает прощение в этом аду…

Как, прощенный тобою, исчезну вдруг я,

Как, тобой не прощенный,

навек пропаду?

Колыхается марево в жаркой груди,

Кровь стучится в висках,

от броженья устав.

Ты прощать меня и не прощать

погоди —

Дай допить мне до капли

отраву отрав.