Читать книгу Человечность - Александр Левинтов - Страница 20

В процессе антропогенеза свет сыграл и продолжает играть весьма существенную роль – ведь антропогенез продолжается и будет продолжаться, по-видимому, до очередного конца света, в прямом смысле этого слова.

Первый искусственный свет – свет костра в пещере троглодитов. Он резко изменил строй жизни, прежде всего нарушив ее ночное течение. С появлением света от огня, пусть трепетного, неровного и тусклого, произвел разное впечатление на мужские и женские особи.

Мужчины, особенно аутисты, будущие жрецы, получили мощный импульс разворачивания воображения и, как следствие, креативных способностей. Например, появилась возможность изображать на стенах пещеры наиболее драматические и героические сцены охоты и жизни, имевшие изначально познавательные и обучающие функции, а впоследствии – сакральные (поклонение, жертвоприношения и т.п.).

Среди женщин свет в пещере вызвал, скорее всего, негативную реакцию: свет раздражал и мешал спать, свет нарушал интимность сексуальной жизни, обнажая ее для обозрения и, стало быть, разжигания ненужных и опасных страстей. Женщины, как существа более естественные, до сих пор предпочитают темноту, а их духовная прародительница, первая жена Адама Лилит превратилась в ночного призрака пустыни, таинственную и загадочную царицу ночи, пожирательницу детей. Лилит несет отмщенье людям за сдернутую светом завесу первородной тьмы.

И все-таки лишь совсем недавно свет перестал быть робким бисером во тьме, бусинками, вокруг которых ютятся и копошатся люди.

Всего полвека назад, в моем таком недалеком сравнительно с масштабами антропогенеза детстве, улицы освещались скудно и жалко, с почти керосинной тусклостью, в домах преобладали свечи и керосиновые лампы, нормой освещения жилых комнат была одна сорокасвечовая лампочка, на коммунальной кухне, в прихожей и туалете (если они, конечно были) – и вовсе пятнадцатисвечовые. Мы жили не во мраке, а в тусклом полумраке.

Уличный свет, иллюминация были атрибутом редких праздников (только три раза в год – на Новый год, Первомай и Октябрьские). Деревенская жизнь и жизнь малых городов, где до недавних пор проживала основная масса людей, тонула впотьмах.

Мы пережили (или переживаем?) световую революцию: свет стал гораздо повсеместнее, он стал значительно интенсивней, жизнь стала яркой и световым образом праздничней: праздно горит яркая реклама, праздны подсвеченные мощными прожекторами дома, праздны пустые освещенные улицы и шоссе, праздно освещают дороги потоки машин.

И мы уже отвыкли от тьмы, от настоящей и глубокой, пещерной тьмы, когда ни зги не видно. Даже ночь, зашторенная и отключенная, полна светящихся точечек индикаторов домашних приборов, всепроникающего полусвета уличных фонарей, света окон соседних домов, гигантского купола света над городом.

Мы вышли из тьмы.

Мужское стремление обискусствления жизни преодолело робость женских желаний естественности.

Под влиянием нами же нагнетаемого света мы явно эволюционируем, биологически изменяемся. Мы изживаем в себе ночной образ жизни, превращая ночь в день. Мы уже физически не в состоянии писать и читать при свечах – а ведь всего сто лет назад жили в свечной и газовой цивилизации.

Эскалация света меняет не только наши чувства, в частности, зрение, не только наши сексуальные повадки и сон, потоки света изменяют нашу психологию: ярко освещенные тюремные камеры и лагерные пространства увеличивают агрессивность и раздражительность, обилие люксов приводит к маскулинизации женщин, недаром самые энергетически обеспеченные страны одновременно являются и лидерами феминизации, в ходе которой женщины прежде всего теряют женственность. Заметны и социальные изменения под влиянием потоков света: общество превращается в демонстрационное, эксгибиционисткое.

Что можно ожидать в светлом (вот уж точно светлом) будущем антропогенеза?

В ближайшее время появится тьматерапия, лечение темнотой – переутомлений, стрессов, перевозбуждений, депрессий.

Мы окончательно сломаем в себе биологические часы и потому спать будем в любое время суток, лишь бы спустя 14—18 часов после предыдущего сна. Появятся как повседневность стимуляторы и регуляторы сна.

Энергоемкость человеческой жизни будет продолжать возрастать, именно жизни, а не производства. Этому будет также способствовать развитие городов не ввысь, а вглубь, появление «недроскребов».

Настанет предвещанное Апокалипсисом царство Люцифера («Лучистого», «князя света»), в завершении которого – конец света и разбор полетов, рефлексия всего хода антропогенеза, получившая название «Страшный Суд».

Декабрь 2005, Москва