Читать книгу Пассажаемые товарищи уважиры - Александр Лучкин - Страница 17

Не отапливается

«Уважаемые пассажиры! – гремит голос машиниста из динамиков под потолком вагона. – Первый и второй вагоны по ходу движения не отапливаются, проходите в другие вагоны».

Да куда там проходить, если электричка переполнена? С ночи трещит мороз. На станцию идёшь – под ногами скрип, аж в воздухе звенит. Хочется скорее в тепло. А тут такой «сюрприз» – промёрзший вагон.

В других вагонах тоже несладко. Люди сидят в капюшонах, шапках, кутаются в шарфы. А в первых двух вагонах всё замёрзло: пар от дыхания, иней на стёклах.

В пути на остановках в вагон входят замёрзшие люди. У мужчин-усачей с кончиков усов свисают звенящие сосульки – надышали на морозе. На станциях, где есть вокзал или турникетный зал, ожидающие пассажиры ещё могут погреться – им ничего. А на других станциях – платформа, продуваемая ветрами, щит с расписанием да одинокий фонарь. Там люди намёрзлись, пока ждали электричку. Ждали с надеждой отогреться. Разочарование – взгляды вошедших тускнут при виде заиндевевших стёкол вагона.

Перейти в другой вагон – там всё битком, не протиснешься. Поднимается, клубится под потолком вагона пар от людского дыхания. Теплится ещё надежда: сейчас включат отопление, оттают окна, нагреются сиденья. И голос машиниста из динамиков убивает надежду: «Первый и второй вагоны не отапливаются…»

Первомай, Первомай…

Погода – блеск! Прямо скажем, повезло. На моей памяти и майский снег, и ливни первого мая. Да такие, что носу из дома не кажешь. А сегодня выдался тёплый, солнечный денёк. Да ещё после весенних дождей и холодов. На контрасте перемена погоды ощущается особо и радует вдвойне.

В такой день хорошо отправиться на велопрогулку. Достать запылившийся за зиму велик, оттереть от пыли, подкачать шины. И дать наконец пробный круг вокруг дома.

– Трыть-трыть… – жалобно трещит цепь.

– Что такое?!

– Неисправность.

– Откуда?! Ведь осенью всё было в порядке!

Не должна техника стоять. Застоялась – и вот уже что-то трещит. Нужно срочно показать мастеру.

Мастер работает неподалёку – Ринатом зовут. Его мастерская разместилась в старом автобусе – ПАЗике. Ринат только открылся в этом сезоне. Первый день работает – и уже очередь из велосипедистов. Кому спицы подтянуть, кто с проколотым колесом, а кому и цепь поменять требуется. Ринат ещё преподаёт математику – репетиторствует. Но это по утрам. А ближе к обеду он открывает веломастерскую в ПАЗике.

– Сколько велосипедик будет стоить? – к мастерской подковылял дедушка с газетой.

Ринат в очередной раз отрывается от работы и выглядывает из двери ПАЗика:

– Не продаю велосипеды. Починить – пожалуйста.

– Ринат, тебе и правда, продажу пора открывать! – советует велосипедист из очереди.

– Нет, – мотает головой Ринат. – Я велосипеды люблю, а друзей не продают. Вот так!

Мастер ловко крутит колесо подвешенного к потолку велосипеда, снимает шину. К ПАЗику подруливают ребята на великах – велобанда.

– Ринат, Ринат! – галдят ребята и, побросав велосипеды, забегают в ПАЗик. – У тебя фонари есть?

Ринат смотрит на переминающегося от нетерпения владельца ремонтируемого велосипеда: и так слишком долго с колесом провозился. Виновато улыбается, откладывает колесо в сторону:

– Я сейчас…

Уходит к ребятам в дальний конец ПАЗика – на склад.

– Фонари есть. Вам какие?

Через минуту стороны расходятся, довольные друг другом. Ребята прилаживают фонари к велосипедам, а Ринат возвращается к ремонту. Велосипедист поглядывает на часы.

– Это же дети, – поясняет Ринат, заканчивая работу.

Возвращает велосипед владельцу.

– Следующий кто?

На заднем колесе велосипеда установлена новая кассета звёзд. Цепь смазана и теперь вращается бесшумно. Вот и всё. Подготовка велика к сезону заняла пятнадцать минут.

Качу прочь из города. Сочувствую тем, кто вынужден оставаться в раскалённом солнцем каменном лабиринте. Прочь из города, на природу! Скорость. Мелькают начинающие зеленеть деревья. Пляшет тропинка под передним колесом – только успевай работать рулём да объезжать кочки и коряги. Насекомые ещё не появились. Зато какие трели, какие птичьи песни в лесу! Остановился и слушаю.

Выехал на просеку. Над головой потрескивает ЛЭП. Куда-то бегут по проводам электроны. Чтобы вращать, освещать, двигать, заряжать. И не ведают горожане, в каких красивых местах побывала электроэнергия, прежде чем попасть к ним в розетку!

Просека вывела на поле. Дым, пожар, запах гари. Поле горит! Да нет – шашлыки. Тёплая погода выгнала горожан к озеру – из-за дыма я его не сразу заметил. Традиция – жарить шашлыки на Первомай, ничего не поделаешь. То тут, то там вьются дымки от мангалов. За туристическими столиками расположились компании и семейства. Кто попроще – так просто на пледе, на берегу.

Просёлок плавно перешёл в асфальт. Нажимаю на педали. От скорости ветер свистит в ушах. Свист усиливается. Торможу. Всё равно свистит. Что такое?! Это свистит электричка. За рощей спряталась железнодорожная станция.

Гудок – и сине-серые вагоны электропоезда набирают ход, выходят на перегон. От станции по тропинке тонкой струйкой потянулись деревенские – из города приехали. Уставшие, намотались за день, идут покачиваясь, как пьяные.

Солнце нырнуло за здание депо, и над жестяным коньком засветился ореол. Смеркается, но тепло дня ещё не торопится уступать прохладе вечера. Эх, жаль, не забрать этот день с собой, не положить в копилку, не сфотографировать! Но ничего, будет ещё погода, и велопрогулки тоже будут. Хочется надеяться на лучшее. Ведь лето только начинается.

Дверь не работает

Электропоезд начал тормозить, и люди потянулись к двери на выход. Дверной проём заслонил пожилой казах в железнодорожной форме. Лицо исполосовано морщинами, на пилотке – начищенная кокарда со скрещёнными молотом и разводным ключом. Казах сдвинул пилотку набок, отчего приобрёл лихой вид.

– Нэ работаэт дверь, – прикрикнул он на недоумевающих пассажиров. – Проходыте в следующий вагон.

Он махнул рукой в сторону хвоста поезда, но люди почему-то пошли в другую сторону – к голове состава.

Поезд остановился на станции. Двери – полуавтоматические. Чтобы открыть их нужно нажать на кнопку. Кнопки есть внутри и снаружи поезда. Входящие жмут наружную кнопку, выходящие – кнопку в салоне вагона.

Люди шли по перрону, подходили к вагону и отчаянно жали кнопку, но дверь не открывалась. В других вагонах уже началась посадка. Казах скрестил руки, жестом в дверное окно показал: не работает. Люди заметили старания железнодорожника и разбежались в стороны – к другим дверям.

Состав отправился, и казах сел в ближайшее к двери кресло. При подъезде к следующей станции ситуация повторилась. Выходящих он направлял в другие вагоны. А входящим, отчаянно колотившим по кнопке, жестами показывал, что входить нужно в другие двери.

– Эй-эй-эй! – кричал казах, как в степи. – Нэт, нэт! Нэ работает! Туда, туда!

Пассажиры из вагона оборачивались на крики. Казах виновато улыбался, щурился и без того узкими глазами. Из-за этого его плоское лицо походило на танк с двумя глазами-амбразурами и курносой пушкой – носом.

– Сломалася, сломалася дверь, – пояснял он.

Обыкновенный лист бумаги, карандаш и две полоски скотча способны выполнить работу, которой был занят казах-железнодорожник. Казалось, ему даже нравится руководить, регулировать, кричать и жестикулировать. Восточные люди любят общение и трепетно к нему относятся. А главное, умеют получать удовольствие от общения. Вот и железнодорожник, восточный человек радовался минутам случайного разговора, объяснял пассажирам, почему не работает дверь.

Проходивший по вагону охранник заметил дежурившего у неисправной двери казаха.

– Ты чего здесь стоишь? – с удивлением уставился он на железнодорожника.

– Двэрь нэ работает, – в очередной раз с расстановкой повторил казах. – Принеси бумагу.

– Объявление написать? – спросил охранник.

– Нэт. Заявку. Чтобы двэрь в дэпо починили.

Охранник ушёл, а казах продолжил регулировать потоки входящих и выходящих. Лишь когда поезд подъезжал к конечной станции, на неисправной двери появился тетрадный листок. Он был прилеплен к стеклу жевательной резинкой. На бумаге детской рукой цветными карандашами выведено: «Дверь не работает».

Электричка и ветер

Электричка летела по прямой. А навстречу – железнодорожный ветер. Он нёс запахи тёплого электричества и мёрзлой стали, вперемешку с колючими снежинками. Ветер застревал в старых вагонных рамах, бился, свистел. Изо всех сил трепал скотч, которым заботливые железнодорожники проклеили рамы от сквозняков. Из-под скотча искрящимся фонтаном вылетела стая снежинок. Попав в тепло, колючие снежинки взмыли вверх, покружили в вагонном воздухе и осели на стекле микроскопическими каплями.

А электричка всё неслась и неслась. Она не делала остановок. Станций на пути нет – длинный прямой перегон. Лишь две полоски сверкающей стали, присыпанные снегом, гудящий электрический провод над вагоном, ветер. И больше ни-че-го.

Весенняя непогодица

Собирался, собирался и к вечеру всё-таки заморосил дождь. Окропил долгожданной влагой безлиственные ветки деревьев, голую, без единой травинки землю.

Небо потемнело. К горизонту потянулись бесконечные улицы серых туч. Воздух напитался дождевой влагой. Казалось, небо опустилось, провисло под тяжестью скопившейся дождевой воды. Выпуклая вниз до самой земли туча – как пузо огромного серого кота, – пушистая и мягкая. Туча ползла мимо, цепляясь нижней кромкой за опоры ЛЭП, печные трубы, кроны сосен.

Где-то в недрах тучи загудели авиационные двигатели. Шум нарастал. Неожиданно из серой массы вынырнул ослепительно-белый фюзеляж самолёта. Огни-стробоскопы бликовали на блестящей от влаги обшивке. Спустя мгновение самолёт исчез. Лишь удалявшийся гул говорил о том, что он повернул левым бортом. Пилот решился зайти на посадку – при такой-то погоде! Пролетевший лайнер будто проткнул тучу. И в образовавшуюся дыру с неба хлынул тёплый весенний дождь.

Ж/д растение

Железная дорога, особенно её магистрали, – край беспокойный. Не всякое растение выдержит вибрации рельсов и стук колёс поезда, налёт графитовой пыли от контактной сети, разбрызганное машинное масло путевого хозяйства. Пожалуй, в средней полосе России самое железнодорожное растение – это борщевик. Люди объявили борщевику войну, а ему хоть бы что: растёт, множится вдоль дороги. Порой, электричка буквально протискивается сквозь джунгли трёхметровых гигантов.

Зимой он похож на космическую станцию: на длинном стебле на высоту поднимается площадка с растопыренными антеннами. Скопления антенн покрыла снеговая шапка, наклонилась под тяжестью ветка – и борщевик зашифровался под опору контактной сети: «Доживём до лета».