Читать книгу Молочная даль - Александр Малов - Страница 3

1

После очередного приступа бессонницы Михаил Громов нашел свое прибежище за кухонным столом своего загородного дома. Вглядываясь в ночное небо из окна, мужчина попытался отстраниться от окружающего мира и предпочел наслаждаться прекрасным ночным видом. На дворе стоял морозный ноябрь и в эту ночь луна была особенно яркой. Своей прозрачной и сияющей вуалью, эта большая жемчужина в небе укрывала кроны деревьев, россыпи камней вдоль узких дорог и кривых протоптанных тропинок и даже задевала высокие остроконечные крыши загородных домиков вокруг. Да, было в этом всем что-то особенное. Что-то зачаровывающее и мистическое, словно сошедшие со страниц романов Эдгара Алана По.

Под действием лунного света Михаил начинал видеть этот мир совсем иначе. Такие редкие ночи заменяли ему эффект от самых бодрящих наркотиков. Не могли сравниться с этими ощущениями и алкоголь. Михаил прикладывался к бутылке почти каждую ночь, стоило лишь убедиться, что его сын крепко спит и не застанет отца за этим постыдным делом. Утренний запах перегара говорил сам за себя, но к тому моменту пульсирующая головная боль и сухость в горле перехватывали все внимание мужчины на себя. Даже те женщины, которые расплачивались с Михаилом за его услуги таксистом собственным телом, не всегда могли затмить сегодняшний лик луны.

А луна была прекрасна.

И все же Михаил позволил себе скурить немного травки. Окружающие тона стали еще ярче и четче. Чары начали действовать. Еще чуть-чуть и эти неведомые магические чары вдохнут в эту осеннюю ночь настоящую и закрытую от посторонних глаз жизнь. Где-то вдалеке зажгутся огни и заиграет тихая, успокаивающая сердце мелодия. Она будет мягка и нежна, но в то же время так пронзительна, что будет способна затронуть каждую струну человеческой души. Лесные жители вдруг разом выйдут из своей обители, а листва закружится в диком страстном танце.

Внезапно перед Михаилом предстал образ одинокого друида. Этот образ витал перед глазами отчетливо и ясно, словно все происходило наяву, хоть мужчина и знал: то было действием травки. Точно сойдя с древних фресок, таинственный друид стоял перед Михаилом и протягивая свои длинные пальцы рук, уже был готов выпустить из них частичку лесной магии, унося своего гостя в волшебный мир грез. Воображаемый хранитель леса, высокий и мускулистый, подстать колоссу, был облачен в длинную оленью шкуру. Кожу цвета бронзы покрывали таинственные узоры, нарисованные из хны, вот только краска отчего-то казалась неестественно синей. Лицо друида было вытянутым, густые брови делали его взгляд хмурым, а кошачьи, совсем неподходящие для хранителя леса глаза невольно вводили в гипноз любого, кто осмелиться в них посмотреть.

Упиваясь своим страстным, ни на что не похожим танцем, друид не замечал ничего вокруг. Ни холодный ветер, ни осенний мороз не были способны напугать это дитя лесного народа. Тень от воображаемого костра, вспыхнувшего между Михаилом и друидом, игриво бегала по лицу и груди обоих. Каждое движение друида было пронзительным и глубоким. Оно заставляло тебя пьянеть, забывая все вокруг. Этот язык тела был настоящим дурманом. Вкуси его однажды и уже ничто не сможет околдовать тебя так сильно, как ночная лесная магия.

Неосознанно Михаил поднялся из-за стола и собрался было присоединиться к танцу, но почти сразу же упал на пол. Удар пришелся прямиком на копчик, довольно сильный удар, однако мужчина его почти не заметил. Медленно встав и покачиваясь, он сел обратно за стол. Какое-то время Михаил тупо неподвижно сидел на месте. Друид словно и не замечал своего единственного зрителя.

Прислонившись животом к столу, мужчина разглядел в расплывчатом тумане очертание собственной руки, тянувшейся куда-то вперед. Удивленно разглядывая руку, как если бы Михаил видел ее впервые, мужчина заметил, как судорожно его пальцы пытаются ухватиться за что-то неосязаемое и неуловимое. Пальцы тряслись, будто принадлежали какому-то старику. Глаза мужчины были почти закрыты, а рот, наоборот, почти полностью обнажился в немом крике. К этому моменту Михаил почти лежал на столе, силясь телом дотянуться до противоположного конца стола. Бисеринки пота, падающие с лица мужчины, успели образовывать линию из капель, деля стол почти на двое.

Задетая кистью перечница в ночной тишине упала со стола оглушительным звоном и одновременно призывом к реальности. Перед взглядом Михаила стоял лишь пустой стул. Друид исчез. Несколько секунд потребовалось мужчине для того, чтобы осознать как глупо и нелепо он сейчас выглядит со стороны. Михаил осторожно слез со стола, едва не наступив на рассыпанный песок из перца и снова сел, найдя в этот раз прибежище в углу возле холодильника.

А потом Михаил заплакал.

2

Спустя некоторое время о состоянии мужчины кричали лишь красные разбухшие глаза и влажные блестящие щеки. Прежде чем убрать перец с пола, Михаил предпочел выждать еще несколько секунд, как если бы они могли решить для мужчины хоть что-то. Немного повозившись с совком и щеткой Михаил наконец закончил со всем этим бардаком, как вдруг понял, что ему дико холодно. Покрывший все тело пот, ледяными иглами впивался в мужчину. И хотя на кухне не было сквозняка, Михаилу показалось, что он стоит где-то за пределами дома, на пустой и безлюдной дороге. В одних трусах, с заплаканными глазами и полным отсутствием желанием жить.

А может быть и стоит выбраться наружу и очутиться под освежающем ноябрьским ветерком? Мысль, которая пронеслась в голове мужчины, вдруг стала чересчур навязчивой. Сейчас, когда луна светила так ярко, а за окном не было ни души, заснуть где-то в траве и умереть от холода приятным сном казалось недурной идеей. В какой-то момент это даже показалось Михаилу единственным выходом из всей сложившейся ситуации.

– Кажется, на сегодня дурманящих веществ будет достаточно – прошептал Михаил и подойдя к окну просто продолжил любоваться видом из окна.

Пока опять не ушел в мир фантазий.

3

Ноябрьский мороз не торопился набирать обороты, хоть месяц и подходил к своему концу. Лишь в последние несколько дней осени, снежные хлопья медленно, но верно начинали опускаться с неба на землю. Снег был довольно мелким и когда выпадал короткими периодами, то почти сразу же таял. И если на улице в спокойную погоду что-то и замерзало, то это были лишь оголенные руки и носы гулявших прохожих. Куда большую опасность представлял морозный ветер, а потому не вооружившись теплым шарфом, каждый рисковал проснуться следующим утром с дикой болью в горле и непрекращающимся насморком. Да, сейчас холода хоть и не так страшны, однако уже скоро активно начнут вступать в свои законные владения.

Оторвав свой взор от сияющей жемчужины в ночном небе, Михаил сосредоточил взгляд на одинокой яблоне, растущей на заднем дворе своего дома. Ледяные узоры еще не успели покрыть окна загородных домов, а потому за яблоней мужчина наблюдал без каких-либо препятствий, лишь изредка отвлекаясь на шелест редких оставшихся листьев и раскачивание веток. За все время своего существования, яблоня, вероятно, должна была приесться своему владельцу, однако каждый раз он смотрел на нее, как на нечто диковинное и необычное. Таким взглядом дети обычно смотрят на звездопад, что порой покрывает ночное небо. Глаза таких детей вечно полны восторга, а на лице играет искренняя и неподдельная улыбка.

Иногда, когда Михаил выходил во внутренний двор и подходил к яблоне достаточно близко, он закрывал свои глаза и фантазия снова уносила его прочь. В такие моменты ему казалось, будто он находится в пышном и бескрайнем саду, который заполнен различными плодовыми деревьями. И плоды этих деревьев так и сыпались своим бесконечным потоком к его босым ногам. Медленно наклонившись над землей, он тут же мог поднять их и насладиться божественным вкусом. С губ стекал прозрачный сок, а во рту происходила настоящая эйфория из гаммы различных вкусов. В таком саду всегда царила тишина и сердце Михаила наполнялось спокойствием. В этом умиротворении он ощущал себя первобытным человеком, Адамом, неутолимо искавшим свою Еву.

Но Ева давно покинула его.

А иногда воображение Михаила рисовало и другие картины. Холст становился снова чистым, новые кисточки были готовы скользить по бумажной ткани, словно конькобежец по льду, а свежие краски то и дело плескались в возбуждении от предстоящей работы. И в такие моменты сад перевоплощался в волшебные диковинные места. Этой ночью, фантазия Михаила перенесла его в огромный искусственный террариум, помещенный под большой стеклянный купол. Смотря вверх, прямо над собой, можно было увидеть, как сквозь купол проникает нескончаемый поток солнечного света, освещавшего все вокруг. Необъятный желтый гигант – светило находился в зените и слепил глаза на фоне безоблачного неба. Он касался своими лучами каждого куста, каждого деревца и каждой травинки, что попадались на его пути.

Мелкие экзотические насекомые и заморские чешуйчатые звери ползали по веткам деревьев, а большие доисторические птицы кружили возле огромного горячего источника, расположенного в самом центре террариума. Михаил уже представлял в глубинах своего разума, как разгоняясь, он прыгает в горячий источник с головой. Он уже почти физически чувствовал, как резкий жар обволакивает все тело, заставляя его краснеть и жадно глотать воздух. Но проходит время, и тело мужчины уже начинает растворяться в легком наслаждении, отдавая себя во власть здешним водам. От резкого прилива эйфории тело становится ватным, и он уже готов идти ко дну, не имея сил всплыть наружу. Но Михаил не волнуется, ведь в глубине души он знает – в его собственном мире ничто не может причинить ему вред.

Ничто и никто.

– Интересно, а где бы хотела сейчас быть ты, Анна? – произнес мужчина вслух, нарушая мертвую кухонную тишину.

Раздумывая над этим он пришел к выводу, отобразившемуся на лице грустной улыбкой: супруга ответила бы нечто забавное и веселое.

– «Наверное, это был бы пляж у моря. Но только не песчаный, а каменистый. В таком случае у меня всегда был бы под рукой камень, чтобы выбить из тебя всю дурь, если ты еще раз притронешься к травке, дорогой.»

Да, именно что-то в этом духе Анна непременно бы и сказала. И думая об этом Михаил не удержался и широко улыбнулся. На слезы уже не оставалось сил.

4

Оторвав свой взор от окна, мужчина взглянул на давно остывшую кружку с кофе, стоящую на круглом кухонном столе. На черной кружке было напечатано изображение бабочки, выполненной в неоновом цвете. Эта кружка, еще один подарок Анны, согревала его должно быть сильнее, чем сам кофе в ней. Он помнил, как они купили несколько таких кружек одним летним днем. Все в неоновом цвете и каждая с изображением того или иного зверя. Для себя Анна выбрала тигренка, объясняя это тем, что в душе она тигрица, после чего принималась доказывать это милым рыком. Свой выбор относительно мужа, Анна прокомментировала так:

– Моя милая гусеница, я дарю тебе эту кружку в знак того, что со мной ты вскоре станешь бабочкой. Цени же свою супругу за ее труды и за то, что она терпит, когда ты каждую ночь отбираешь одеяло и сворачиваешься в свой кокон в гордом и эгоистическом одиночестве. Цени, а не то я разобью эту кружку о твою дурью башку.

После чего Анна поцеловала своего супруга в лоб и сейчас, вспоминая это, Михаил инстинктивно дотронулся кончиком пальца до того самого места, когда-то отмеченного губами супруги.

Сейчас кофе в кружке был почти не тронут и на его поверхности уже успела образоваться тонкая пленка.

Еще одно свойство воспоминаний и старой яблони – они буквально овладевали твоим разумом, заставляя забыть обо всем на свете.

Михаил считал, что в холодном кофе есть свои прелести. Конечно, напиток такой температуры едва ли сможет согреть тебя в холодную осеннюю пору, однако остывая, подобный кофе приобретал какой-то особый, необычный вкус. Вкус, который невозможно передать.

Например, остывший кофе всегда казался сладким. Он казался сладким даже тогда, когда на деле сахара в нем не было и вовсе. Положи в такой кофе горсть соли и магия этого напитка все равно заставит твой кончик языка ощущать легкий сладкий привкус. Удивительное явление. Так или иначе, Михаил протянул руку к кружке и отпил из нее пару глотков. Сладостный вкус в очередной раз дал о себе знать и почти мгновенно разлился у него во рту. После действия травки вкус казался даже более, чем сладким. Он стал донельзя приторным.

Но ни травка, ни холодный кофе, ни даже воспаленное сознание Михаила и его галлюцинации не спасут его. Мужчина понимал, что едва ли в эту ночь ему удастся уснуть. Ночные кошмары посещали его все чаще. С каждым разом они становились все более реальны и, просыпаясь, становилось все сложнее отличить сновидения от яви. Вернуться в безмятежный и крепкий сон казалось и вовсе не возможным. Да и если честно, после всего увиденного в кошмарах, ему совсем не хотелось возвращаться туда вновь.

Последние ночи давались Михаилу особенно тяжело. Он уже и не помнил, когда его сон окружали спокойствие и благодать. Может быть это было в прошлом месяце. Может быть это было в прошлом году. Точного ответа на этот вопрос он дать не мог. Хотя нет, конечно же мог. Он прекрасно помнил эти времена… Времена, когда сон приходил к нему легко и быстро, а отпускал без всякой болезненности и мерзкого кошмарного послевкусия. Тогда его тело не пробирала дрожь, а разум не был отравлен серостью и безвкусием собственной жизни. Тогда Михаил не налегал на алкоголь, не баловался травкой и уж точно не пытался забыться, трахая незнакомых ему женщин. Он помнил эти времена, но вспоминать о них не любил. Слишком сильно воспоминания будоражили его разум.

Слишком больно было возвращаться в прошлую жизнь.

5

Михаил встал из-за стола, придвинул к нему кухонный стул и вылил остатки содержимого кружки в раковину. После этого он включил воду в кране и заполнил кружку доверху, дабы на ее стенках не успела застыть кофейная пенка. Утром он обязательно вымоет ее. Еще несколько секунд мужчина тупо смотрел на кружку, словно решал ее окончательную судьбу. Несмотря на то, что была поздняя ночь, Михаил все же решил пойти до конца и уже в следующий момент его руки протирали поверхность кружки кухонной губкой.

Подняв голову и взглянув на яблоню, словно прощаясь с ней до следующей встречи, мужчина покинул кухню и бесшумно, дабы не разбудить своего сына, с максимальной осторожностью поднялся по лестнице на второй этаж. При этом он изо всех сил старался передвигаться на цыпочках, чтобы хотя бы одного из семейства Громовых ничего не тревожило этой ночью.

Поднявшись, прямо перед собой мужчина взглянул на настенные часы с маятником. Ему всегда нравились эти часы. Они были сделаны из натурального дерева и каждый раз смотря на них, на сердце накатывала волна умиротворения и покоя. Золотой маятник не спеша двигался в такт секундной стрелки, периодически скрывая из виду небольшую сверкающую гирю, которая под действием лунного света отливалась белоснежным светом. Чуть выше виднелось и ходовое колесо, но его почти полностью скрывал циферблат. Глядя на это произведение искусства, Михаил ощущал себя словно в музее, но эта находка ему была по душе.

Сейчас на циферблате время показывало 2: 20 ночи.

«Ну, – подумал мужчина, – могло быть и хуже. Например, я мог все еще спать… проживая свои кошмарные сны»

Определившись с тем, в какой конкретный час ночи Михаил бодрствует, он так же тихо и с максимальной осторожностью юркнул в соседнюю ванную комнату, расположившуюся почти напротив лестницы. После чего наспех принял душ. Он никогда не практиковал подобного рода занятия посреди ночи, но в последнее время это помогало отогнать кошмары и способствовало улучшению сна. По крайней мере освежающий душ давал ему пару тройку часов на то, чтобы кошмары не появлялись вновь. Да и потом Михаил совсем не хотел ложиться в кровать, будучи весь в поту.

Контрастный душ был почти универсален. Он помогал хоть на время расслабиться и давал надежду, что внезапных пробуждений со страхом не будет… Конечно, это была временная помощь. Но других мужчина не знал. Когда-то дающие эффект снотворные препараты уже давно потеряли свою силу. И теперь, лишь поток из водяных капель мог успокоить разум человека с искалеченной судьбой. Поток из капель, что собирали с тела привкус ночных кошмаров и смывали их в сливную трубу. Туда, где был неприятный сырой запах. Туда, где каплям и кошмарам было самое место.

Приняв душ и надев на себя чистую белую футболку с изображением чернильного пятна в виде какой-то диковинной и огромной птицы, Михаил совершил последнюю остановку в своем собственном загородном доме. Лишь единожды он остановился на пути в свою спальню. По соседству с ней располагалась детская комната.

Комната, закрытая снаружи на замок.

6

Иногда за стенами детской комнаты Михаил слышал странные звуки. Приглушенные и едва различимые, они напоминали топот маленьких ножек. Порой же топот был оглушительным и громким, как если бы внутри детской бегал маленький слоненок. Михаил часто слышал изнутри смех, сменяющийся плачем. Бывали и дни, когда рыдание, напротив, оборачивались смехом, одновременно звонким и чертовски противным. От такого смеха у мужчины кровь стыла в жилах.

– Засыпай поскорее – приговаривал Михаил – просто засыпай и все будет хорошо. Тебя будет ждать мир волшебных снов…

Михаилу было непросто игнорировать детскую комнату. Сейчас, в кромешной тьме это могло даваться намного легче, но глаза уже давно успели привыкнуть к темноте. И сейчас короткий взгляд мужчины прошелся по двери детской, словно он взглянул на что-то мерзкое и инстинктивно отвел глаза в сторону.

Михаил всеми силами старался не представлять, что же находиться за ней. Что в действительности могло находиться за ней, сложившись когда-то все иначе. Потому что если эти мысли начнут обретать силу, кошмары и суровая реальность последних лет сольются воедино. И тогда он уже точно не сможет уснуть. Он будет смотреть в потолок в своей спальне и будет делать это пока не взойдет солнце. А возможно даже и после этого.

Но расстояние все сокращалось и вот уже он оказался возле двери, ведущей в спальню.

«Безопасная зона, теперь все хорошо – подумал мужчина»

– Папа?

Михаил оцепенел. Его ноги налились свинцом, а тело словно облачилось в тяжелые латы. Мужчина пожалел лишь о том, что на нем нет шлема. Больше всего на свете он хотел укрыться за ним. И ни за что на свете не хотел слышать то, что только что ему показалось.

– Я схожу с ума – заключил Михаил – я просто схожу с ума или эта травка оказалось самой лучшей, что я когда-либо скуривал.

– Папа, открой дверь, пожалуйста.

– Засыпай поскорее – не слова, а заученная мантра слетела с губ мужчины – просто засыпай и все будет хорошо. Тебя будет ждать мир волшебных снов…

А после Михаил тихо запел колыбельную:

В гнетущей тишине мужчина вошел в спальню. Медленно добрел до кровати и словно бы без всякого желания медленно лег прямо на ее середине. Кровать не была мягкой, но мужчину это вполне устраивало. С некоторых пор на мягком ему почти не спалось и потому ему даже пришлось поменять матрас. От подушки и одеяла мужчина и вовсе избавился. Холодный пот, в котором просыпался хозяин дома зачастую пропитывал все постельное белье. Прилипая к телу каждый раз, оно лишь вызывало чувство отвращения. И он решил это поменять. Ему вообще пришлось поменять многое за последние годы.

Слишком многое.

Следующие пять минут Михаил посвятил размышлениям о том, когда же кончатся все эти кошмары. Кошмары из прошлого и те, которые преследовали его даже в настоящем. Пусть и во сне, в чертовски реальном и кошмарном ночном сне. Михаил даже и не размышлял вовсе, лишь просто озвучивал этот вопрос в своей голове снова и снова. Конечно же, ответа он так и не получил.

Когда голос из детской позвал мужчину в последний раз за эту ночь, тот уже окончательно провалился в сон.