Читать книгу Молочная даль - Александр Малов - Страница 8

1

«Закрыл ли я дверь, уходя из дома?»

Большой Макс задавался данным вопросом уже второй раз за этот вечер. Это явление было не характерно для Большого Макса, ведь все, кто знал этого здоровяка прекрасно понимали один забавный факт: многие вещи давались Большому Максу с трудом. Даже мысли.

Даже самые простые мысли.

«Закрыл ли я дверь, уходя из дома?»

В первый раз коварный вопрос зазвучал в голове Большого Макса в тот момент, когда тот ехал в машине такси, добираясь до ночного клуба. И хотя расстояние от начального пункта А до конечного пункта Б составляло не больше двухсот метров, это обстоятельство не помешало здоровяку раскошелиться на «машину по вызову». Большому Максу попросту было лень проделывать столь короткий маршрут пешком. И хотя под тяжестью здоровяка автомобиль еле плелся по дороге, Большой Макс все равно считал, что это куда лучше, нежели использовать свои ноги.

Свои бедные и измотанные работой ноги.

Когда Большой Макс ехал до ночного клуба в полном комфорте, водители такси неизменно вздрагивали, если здоровяк на заднем сидении вдруг решал в очередной раз выдать из своих легкий тяжелый протяжный вздох. Казалось, что даже сидя на одном месте Большой Макс боролся с навалившейся на него усталостью. Хотя, честности ради, в этом мире едва ли было то, что могло навалиться на Большого Макса и остаться после этого в живых.

На самом деле Большой Макс и вправду выглядел весьма уставшим. Сонные глаза, сгорбленная походка и зевки, напоминающие звук двигателя трактора, давали понять всем и каждому: Большой Макс слишком измотан «ничегонеделанием» и требует отдыха.

И в этот момент лучше не вставать у него на пути.

Ноги Большого Макса были огромны, а следы, которые он оставлял можно было легко спутать со следами Бигфута. При желании он был способен преодолеть путь от дома до ночного клуба в пятнадцать-двадцать широких шагов. Но такого желания не было ни у Большого Макса, ни, тем более, у его ног.

2

– Эй, меня видно, нет?

«Закрыл ли я дверь, уходя из дома?»

Сейчас Большой Макс размышлял над этим вопросом, стоя в дверях главного входа ночного клуба «Искра» – одного из самых пафосных и дорогих клубов города. Он охранял клуб от всевозможных непрошенных гостей. Большому Максу была по душе работа охранника. От части потому, что о более ленивом занятии, чем стоять или сидеть на одном месте часами, здоровяк не мог и мечтать.

По большому счету, образ охранника был одним из самых первых, что всплывал глядя на Большого Макса. Люди часто думали, что человек подобного телосложения мог быть запросто и мясником, и силачом в цирке, и даже известным рестлером (или же всеми этими амплуа одновременно). Когда Большой Макс попадался людям на глаза, то часто его воспринимали, как оружие массового поражения.

И если быть откровенным, эти люди были совсем не далеки от истинны.

Большой Макс был огромен. Нет, он был просто невообразимо огромен. Без одежды, его можно было с легкостью спутать со статуей какого-нибудь греческого бога, с красивым торсом и огромными мышцами. Некоторые были искренне уверены, что даже у его мускул были свои собственные мускулы. Создавалось впечатление, что такой человек, как Большой Макс и вовсе не мог родиться естественным путем. Он был словно высечен из камня умелым архитектором или же слеплен из глины и оживлен старым безумным волшебником. Чудовище Франкенштейна двадцать первого века. По-другому окружающие и не воспринимали Большого Макса. Даже его прозвище начиналась со слова «Большой». Хотя сам Макс любил называть себя попросту Макс. Сокращенно от его настоящего имени: Максим. Максим Ковров. Большому Максу просто было лень произносить столь длинное, по его мнению, имя вслух.

3

– Ау, мужик, я с тобой разговариваю!

«Закрыл ли я дверь, уходя из дома?»

Большой Макс пытался представить последовательность действий, которая была выполнена им перед тем, как он покинул свою квартиру и сел в машину такси. Вот он, Макс, стоит посреди своей комнаты в одних белых боксерах, размером с флаг, и ничего не выражающим взглядом ищет свою одежду. Голову свою он поворачивает с трудом. Лень и нежелание лишний раз приводить свое тело в движение дает о себе знать. Одежду Большой Макс находит довольно быстро. Из всех предметов, что скромно имели его апартаменты, был лишь матрас без простыней, вообще без постельного белья (Макс считал, что вполне можно уснуть и на голом матрасе. Ему просто было лень расстилать белье), а также лампочка (которая служила ему очень и очень долго. Большому Максу просто было лень порой ее включать).

Завершало всю эту картину минимализма наличие одинокого деревянного стула, на котором и была сложена вся одежда Большого Макса, а также пыльное деревянное окно, расположенное прямо над матрасом. Из почти пустой комнаты Большой Макс направился в почти пустой коридор и надел единственную пару огромных черных и на удивление отполированных до блеска ботинок. Ботинки были чуть больше его стопы. При желании маленький человек мог использовать их как каноэ. При этом сами ботинки были уже заранее завязаны. Это было Большому Максу удобно, потому что лени в нем было больше, чем всего остального.

А потом…

4

– Да ты прикалываешься, мужик! Эй, каланча, я вообще-то тут!

Большому Максу было лень прислушиваться к любым звукам, которые могли мешать его размышлениям, но после третьей попытки нарушить концентрацию ленивого охранника, даже Большой Макс сдался.

Большой Макс медленно опустил голову вниз. Перед ним, ниже уровня груди, стоял высокий парень, лет двадцати пяти. Одет он был совершенно не по погоде. Его торс был облачен в яркую желтую рубашку с изображением наскальных рисунков, а нижняя часть тела была скрыта под яркими джинсами. Этот парень был тощим, но действительно высоким, хотя едва ли его рост составлял и половину роста Большого Макса. Голову парня украшали рыжие волосы. Наличие веснушек на лице и чересчур выпирающие зубы, создавали образ мультяшного клерка-неудачника или простофили с какой-нибудь фермы. По бросающемуся в глаза цвету волос, Большой Макс так и обозначил этого парня: Рыжий.

Лицо Рыжего выражало крайнее возмущение. Такое обычно бывает у людей, когда кто-то встает перед ними в очереди или же осмеливается наступить на ногу в пустом вагоне метро. В такие моменты выражение появляется само собой и словно сойдя с картинки, начинает оживать. Большому Максу никогда не удавалась эта штука – выразить эмоцию лицом.

«Закрыл ли я дверь, уходя…»

Рыжий смотрел на Большого Макса с вызовом и презрением. Он отметил про себя несколько деталей. Все они походили на краткое досье: Лысый. Узкоглазый. Огромные зубы. Слишком огромные зубы. Маленькие уши. Слишком маленькие уши. Вероятность наличие мозга в черепной коробке крайне мала. Итог – типичный охранник.

– Я могу наконец пройти или как? – раздраженно и даже как-то устало спросил Рыжий, словно выражать возмущение на лице, отбирало колоссальное количество сил. Создавалось ощущение, что Рыжему уже не выносимо было стоять на одном месте – Я тут уже минут десять перед вами стою.

Большой Макс, словно пропустив мимо ушей все слова, сказанных Рыжим, оглядел того с ног до головы еще раз. Большой Макс смотрел на Рыжего так, словно все еще не был до конца уверен: а стоит ли перед ним кто-нибудь вообще?

«Ага. Бирка»

Осмыслив собственное умозаключение, возникшее в лысой голове, Большой Макс улыбнулся собственным мыслям. Словно ребенок, который нашел на двух картинках пять из пяти отличий, или правильно решивший никому не понятный ребус. Охранник знал, что людей с бирками нельзя пропускать в ночной клуб. Они создавали рекламу. Рекламу товаров одежды или товаров обуви. А клуб желал, чтоб за рекламу ему платили: хоть магазины, хоть фирмы, хоть посредники. Это бизнес. Начальство бирки не одобряло и соверши Большой Макс оплошность в этом плане, то речь могла зайти даже и об увольнении. А увольняться из ночного клуба Макс хотел меньше всего. В таком случае он больше не сможет тихо и мирно стоять на одном месте и получать за это деньги. В таком случае ему придется… ходить. Большой Макс был готов пойти даже на убийство, если бы это навсегда закрыло вопрос о его ходьбе.

– Бирки. Нельзя. – коротко ответил Макс протяжным и низким голосом тролля, которого разбудили в своей пещере от долгого сна кучка любопытных детей.

– Какие еще к черту бирки, мужик? – громко спросил Рыжий, приподнимая одну из своих бровей, – Другого повода придраться не нашлось?

– Бирки. Нельзя – повторил Большой Макс уже гораздо медленнее, чувствуя, как его рту лениво произносить слова.

Максу говорили, что такие люди, как Рыжий, будут вставать на его пути. Приходить и мешать ему спокойно стоять на своем законном месте. Да, такие люди всегда любили испортить хороший вечер. Они любили приходить, вставать и устраивать сцены. Приходить, вставать и задерживать очередь. Большой Макс уже сейчас слышал, как очередь начинает обсуждать, отчего же произошел застой, и движение прекратилось. Хотя смотреть на очередь охраннику было лень.

Большой Макс научился легко различать таких людей, как Рыжий, и в таких случаях ему приходилось принимать решения. В большинстве случаев эти решения заканчивались полным игнорированием объекта надоедания. Но если речь заходила о слишком активном посетителе, то…

То сейчас был именно такой случай.

5

Обозленный Рыжий, пробубнив про себя что-то невнятное и возмутительное, попытался бесцеремонно обойти Большого Макса и попасть внутрь ночного клуба. Выглядело это довольно комично. При габаритах Большого Макса, Рыжему нужно было прокапать себе туннель или же снарядиться набором юного скалолаза, если он хотел хоть как-то пройти мимо такой огромной горы мышц. Рыжий пытался протиснуться и так, и этак, чуть ли не толкая Большого Макса, каждый раз одаряя его презрительным взглядом.

Должно быть Рыжий жил так всю жизнь. Жил жизнью, в которой с детства можно было бесцеремонно отбирать чужие игрушки. Жил жизнью, когда можно было устраивать истерики перед родителями в магазине, чтобы те купили ему желаемое. Жил жизнью, где все ему должны. Почему? Только лишь потому что он – это он.

И сейчас Рыжий продолжал придерживаться той версии жизни, где ему позволено многое, если не абсолютно все. Почти все. Вседозволенность рождает бесстрашие. А бесстрашие – глупость. Потому, как только глупец может идти прямиком на огромного быка, имея при себе лишь чрезмерную самоуверенность. И сегодня Рыжему попался бык, что оказался ему не по зубам.

И тут произошло то, чего Рыжий совсем не учел. А не учел он того, что охранники могут принимать быстрые решения против тех, кто мешает их работе. Большой Макс ударил Рыжего всего один раз. Удар пришелся прямо по животу Рыжего, но по размеру кулака Большого Макса, то есть по всему телу разом. Удар был быстрым. Слишком быстрым, для такого ленивого и большого человека, как Макс, но когда речь заходит о выполнении своей работы, известный во всей округе здоровяк знал одно: важна скорость.

Раздался короткий приглушенный звук. Будто кто-то выстрелил с глушителем. От силы удара Рыжий даже подлетел на пару сантиметров вверх. Большой Макс завершив свой удар, медленно убирал руку назад. Рыжий будто поглотив кулак своим торсом, как прилепленный потянулся в сторону здоровяка. Кулак словно засасывал Рыжего. Когда же Большой Макс вернул свою руку в прежнее положение, Рыжий медленно скатился с кулака прямо на землю. Стоя на коленях, он часто и глубоко дышал, но делал это так, словно при каждом вдохе ему что-то мешало. Глаза Рыжего слезились, а все лицо приобрело цвет сочного и спелого томата. Наконец, придя в себя, Рыжий огляделся по сторонам, словно не до конца понимая где находится. И тогда Рыжий осознал, что неожиданно стал центром всеобщего внимания.

Центром всеобщего посмешища.

Покрутив головой то влево, то вправо, он мельком взглянул на Большого Макса и прохрипел:

– Ах ты, ублюдок… кхе-кхе.

Через мгновенье Рыжего вырвало чем-то бесцветным и пенистым.

– Бирки. Нельзя – только и повторил Большой Макс, не вкладывая в свои слова хоть какие-либо эмоции. Впрочем, как всегда.

А Рыжий к этому времени уже принял две попытки подняться. Его тело мотало из стороны в сторону, он то и дело норовил упасть на асфальт. Рука угодила в собственную рвоты и Рыжий, поскользнувшись, снова упал. Запачкался. С третьего раза Рыжему наконец удалось встать и он, медленно шатаясь, словно пьяный, побрел прочь, подальше от ночного клуба, что-то бормоча себе под нос. С уголков рта все еще бежали мелкие слюнки. Если в его голове и возникла мысль сказать что-то гадкое Большому Максу, то инстинкт самосохранения тут же подавил эту идею.

А, впрочем, жить Рыжему оставалось всего несколько минут.

6

Шатаясь, Рыжий брел прочь от ночного клуба. Никто не пытался помочь бедолаге. Никто не подошел к нему, не поставил его на ноги. В лице некоторых не было даже сочувствующего взгляда.

«Сам напросился – вот о чем подумала толпа, ждущая входа в ночной клуб, – Да вероятно, удар был чересчур сильным. Но кто тут вообще осмелиться озвучить то, что лепетал этот шкет при Большом Максе? В следующий раз думай головой, приятель. И думай качественнее своей способности принимать удары.»

Дойдя до ближайшего и безлюдного переулка, Рыжий вдруг ощутил такую резкую боль, словно внутри него что-то лопнуло. Боль отдалась по всему телу и казалась невыносимой. Живот начал гореть изнутри адским огнем. Попытки выдавить из себя хоть один звук казались для Рыжего невозможным, будто внутри все органы перемешались в одну кашу.

Вокруг не было никого. Только заполненные мусорные баки и прячущиеся во тьме крысы. Рыжий снова упал на колени, хватаясь за живот. Внезапно кашель пробрал все горло Рыжего. На асфальт брызгами закапала кровь. И вот Рыжий уже лежал на окровавленном асфальте, медленно сворачиваясь в позу эмбриона. Теперь его рвало не прозрачным и пенистым, а кровавым и зловонным. Боль внутри была нестерпимой. Рыжий начал жадно глотать воздух, но в итоге были слышны лишь булькающие звуки. Глаза Рыжего налились кровью и казалось, еще немного, и они непременно лопнут. А потом Рыжий вдруг перестал извиваться в агонии и его движения оборвались так же внезапно, как и начались. Оборвалось и его сердцебиение.

Еще через мгновенье Рыжий умер.

7

А Большой Макс все стоял и стоял напротив огромной толпы будущих посетителей ночного клуба «Искра». Стоял, пока краем глаза не увидел кусок бумаги, торчащей из его нагрудного кармана. Большой Макс слегка удивился, ведь подобной бумаги при нем не было. Медленно потянувшись к карману, он ухватился за ее кончик своими огромными пальцами и потянул вверх. Через секунду Макс смотрел на самый обыкновенный конверт. Смотрел, а после положил обратно. Большому Максу просто лень было открывать его и смотреть, что же таит в себе этот конверт.

«Закрыл ли я дверь, уходя из дома?»

В конечном итоге и эти размышления стали ему неинтересны. И потому Большой Макс стал заниматься тем, чем он занимался всю свою жизнь. Он стал размышлять, что же еще ему может быть делать лень.