Читать книгу Менады - Александр Нерозников - Страница 10

Теперь она сидела за рулём чернильно-фиолетового Феррари Пининфарина за три лимона баксов. Была слегка возбуждена только что проигранной гонкой, нервно покусывала губу и пялилась на смеющихся рядом мужиков с подружками. Ну почему? Почему всегда так происходит?! Хотя нет, не надо врать! Иногда она побеждала!

Один из парней оглянулся с широкой кривоватой ухмылкой на неё. Она так и обомлела – это был знаменитый Иванов, в первой гонке сезона 2011 года в «Альберт-Парке» Виталий занял третье место, став первым в истории России пилотом, поднявшимся на пьедестал Гран-при «Формулы 1». Кому это было не знать, как ей, всю жизнь мечтавшей принять участие в том великолепии?! Она открыла окно и с глуповатой улыбкой помахала рукой. Хотя её охрана строго-настрого запрещала любой контакт с кем бы то ни было вне дома. Он повернулся к ней всем корпусом в ярком спортивном костюме. Не переставая улыбаться. Девица рядом навела на неё обычный фонарик – с чего бы? Хорошо хоть, она отстояла право ездить на гонки без охраны! Знаменитый гонщик шагнул к ней. Она, разумеется, отворила дверь и отстегнулась. На это и был расчёт.

– Привет, Виталий! Я и не знала, что вы тут будете!

– Да что я, не человек, что ли?! – услышала она совсем не похожий, писклявый голос. После чего её выхватили из салона, прыснув чем-то в лицо и куда-то понесли.

В себя она стала приходить лёжа в салоне мчащейся куда-то машины. Не своей. Рот её был залеплен пластырем, руки скотчем связаны за спиной. Она, совершенно голая, валялась на боку лицом вперёд по ходу движения на заднем сиденье. Руки затекли, она боялась шевелиться, устраиваясь чуть лучше, чтобы с неё не совсем сползло покрывало.

С переднего пассажирского сиденья на неё оглянулся псевдо-иванов. У этого, и как она сразу не заметила (?!), во всём облике чувствовалось нечто звериное: и прищур жёлтых глаз (линзы были?), и кривой оскал, и недоразвитый подбородок (и как они смогли нарастить?!) с отвисающей нижней губой, короче – труба! Этот гад ещё и ухмылялся:

– Ну, чо, подруга, порезвимся, когда приедем?

Пластырь на губах скрыл весь запас матерных слов и выражений, хранящихся в памяти избалованной дамочки. Её просто затрясло от негодования, даже на глаза навернулись непривычные слёзы.

Сидящая за рулём дамочка произнесла суровым голосом:

– Оставь девчонку, ей и так несладко.

Машина заметно замедлила ход, стала вилять на дороге, иногда подпрыгивать на кочках.

– Дороги в провинции!.. – усмехнулась дамочка.

– Ха! Да тут все крадут! А на ремонтах дорог удобнее всего! Для властьпридержащих! – лжеиванов хохотнул.

– Это система. – Поставила диагноз его собеседница за рулём.

Примерно через час напряжённого молчания они остановились. Лакействующий пассажир выскочил, и через минуту их транспорт въехал во двор. Связанная увидела деревянные строения вокруг, надо сказать, довольно старые, с серыми уже начавшими подгнивать досками и брёвнами.

Из-за руля выбралась грудастая и длинноногая дамочка с большими синими глазами, не выразив ни единой эмоции. А после заглянул и холуй, прикинувшийся великим гонщиком. Этот и вообще влез в машину и грубо усадил её, брызнув слюной, сдёрнул покрывало:

– Давай, курица, вылезай!

Она, теряя стыд от бешенства, выставила голые связанные ноги и замычала самые грязные (хоть и неслышные за скотчем) ругательства.

Щёлкнув выкидухой, парень разрезал ленты на лодыжках. И она, совершенно голая, с некоторым трудом выбралась со стянутыми за спиной руками и заклеенным ртом.

Теперь увидела, что находится во дворе старого, заросшего травой и одичавшими кустами двора вокруг покосившегося сруба с заколоченными неровными досками окнами.

И тут же Ксения получила сильнейший удар в голову. Откуда-то сзади.

От чего сознание её рухнуло во мглу.

В себя она стала приходить от холода. Открыв глаза, обнаружила, что лежит по-прежнему голой на каком-то тряпье, укрытая вонючей шинелью, в тесном помещении с очень низким тёмным потолком. Несло тут, кроме копчёности, мочой, блевотиной и старостью. Уж этот «аромат» ни с чем не спутаешь, однажды узнав. А она запомнила его в принудительной поездке (отец настоял) по Золотому кольцу с заходом во все православные Храмы, снаружи такие значительные, но заполненные древним нищим людом с именно таким запахом.

Оказалось, что находится она на печи, на русской печи в тёмном не совсем жилом помещении. В том смысле, что тут уж если кто и проживал, то очень давно. Внизу стояли круглый запыленный стол со стульями и буфет с зеркалами. Пожелтевший тюль прикрывала грязные стёкла окон. На Ксению навалилось отчаяние – никогда ещё ничего подобного с ней ещё не происходило. И воспринималось как жуткий, чудовищный кошмар, кошмар, от которого она скоро возможно проснётся. Проснётся и тогда всё будет по-прежнему, этот страшный сон развеется, как дым.

Но низкая дверь со скрипом отворилась. В помещение, крадучись, вошёл лжеиванов, неудачная копия великого спортсмена. Озираясь, он пригибал голову, вздрагивал и часто дышал.

Почти сразу же следом за ним вбежала бесноватая брюнетка в зелёной миниюбке и синей спортивной курточке, по вороту которой были рассыпаны слегка вьющиеся волосы.

– Ты что тут делаешь?! – прошипела она, прищурившись на замершего посетителя.

– А чо?! – выпрямился гордо тот. – Только тебе можно за ней смотреть?!

– У нас уговор был!.. – повысила брюнетка голос. – Или ты забыл?

– Да ладно, ладно! Я ж просто поглядеть!..

– Голых баб не видел?!

– Да пошла ты!.. – парень, выпятив губу, развернулся и вышел.

А тётенька, теперь невидимая Ксении за печной трубой, чем-то с грохотом занялась там. Потянуло дымом и не только табачным. В поле зрения опять появилась она. Теперь уже с тлеющей сигаретой во рту.

– Ты уж прости, подруга, тебе приказано не давать одёжки, чтоб ты не свалила! Так что терпи! – опять возникла перед Ксенией. – Пытаюсь печку растопить, чтоб ты не очень мёрзла!

Ксения села, кутаясь в жёсткую, колючую шинель:

– Дай и мне закурить!.. – голос у неё почему-то пропал, теперь она не то шептала, не то хрипела.

Брюнетка протянула ей пачку «Винстон», пошарила в кармане олимпийки и к сигаретам приложила зажигалку:

– Бери всё! У меня там ещё есть!

От первой затяжки у Ксении закружилась голова, она прислонилась к трубе.

– Вы что, похитили меня?

– Типа того. Наши люди уже связались с твоим папашей, скоро он отвалит нам бабла, и – гуляй-Вася! Мы тебя выпустим!

– И много вы хотите?

– Очень много! Но ты у нас девочка не из бедных, точно?