Читать книгу Менады - Александр Нерозников - Страница 4

Пётр Афанасьевич Самойлов тридцати с лишним лет от роду всегда чувствовал, более того, твёрдо знал, что жизнь его не удалась. Он был из потерянного поколения, из зачатых чаще всего по дурости в годы Великой Русской Анархии и повсеместной жажды обогащения любым путём начала девяностых. К тому же ему «подвезло» родиться именно в Бологое, самой провинциальной провинции того времени.

На Арматурном заводе, где большую часть жизни горбатился так и не увиденный им отец Афанасий Викторович токарем высшей категории, просто перестали платить зарплату. Это когда руководство, ставшее хозяевами, приобрело небольшую деревеньку на берегу лесного озерка для расслабления и отдыха. Афанасий же Викторович не смог позволить себе даже бутылку на день рождения сына, не говоря уж о цветах роженице. Ведь дело произошло, как на зло, в лютом январе, когда и ромашек в поле не нарвёшь, мать их так! Короче, сговорившись с кладовщиком и мастером производства, они нагрузили ночью целый кузов старенького газика бракованного литья и сдали его в скупку цветмета. Где их уже ждали «люди в серых шинелях». От которых кладовщик с мастером сумели откупиться, а бедолага-токарь загремел по полной. Это и явилось первым подарком ко дню рождения Петра. Роженицу из роддома встретил её старый отец на старом мотоцикле «Урал» с коляской.

А в нынешний момент он служил в ведомственной полицейской охране в чине сержанта, то есть, практически никем. И охраняли они воще неизвестно что в здании бывшего училища с обваливающейся с фасада штукатуркой. Только странно было, что за их службой «приглядывали» ещё какие-то весьма тёмные служивые. Хотя работу этих секретчиков он уже изучил вдоль и поперёк за четыре года. Тогда ещё он даже и не знал зачем, просто из праздного любопытства.

А тут вот! Он сидел на унитазе, мучаясь запором, когда вошли и заспорили двое, как они их называли, «высоколобых», тех, кого они и охраняли.

– Понимаешь, я сделал дубликат прибора! Причём, он получился ещё лучше, чем оригинал! – сообщал тонкий и гнусавый, почти мальчишеский голосок.

– Да ладно! – гудел в ответ хрипловатый басок. – Такие вещи надо делать официально! А то ведь и не заплатят!

– У тебя какой оклад?! – вскипел гнусавый.

– Ну, семьдесят. И что?

Для тужащегося в кабинке охранника это была фантастика. У самого его оклад составлял только восемнадцать. Что для этой безысходной глуши было весьма и весьма неплохо.

– А ты знаешь, – продолжил кипеть фальцет, – сколько эта разработка стоит на мировом рынке?!

– А она, что, уже выставлена на торги? – недоверчиво хохотнул басок.

– Представь себе! И уже нашёлся покупатель!

– Ха! И как ты собираешься вынести этот вагон документов? Через двойную охрану?!

– Когда речь идёт о паре сотен миллионов, знаешь ли!..

– Паре сотен?!

– Да! Причём, я уже практически договорился! Короче так! Документы покупателю не нужны. А нужен сам прибор.

Организм Петра, услышавшего о двух сотнях миллионов, решил моментально избавиться от содержимого кишечника. С весьма специфическими звуками.

– Кто там?! – в ужасе воскликнул гнусавый.

В дверь кабинки постучали.

– Эй, там! – гаркнул басок. – Открывайте!

Пётр задумчиво подтёрся, застегнул форменные брюки и лишь после этого отворил.

– Вы всё слышали?! – в один голос воскликнули двое в проёме.

– Слушайте!.. – стал оттеснять бритоголового малорослый хиппи в ленноновских очёчках. Это он тонко гнусавил. – У нас к вам будет деловое предложение! Раз уж вы оказались случайным свидетелем!.. Какой у вас оклад?

– Ну, восемнадцать… – словно бы равнодушно пожал плечами охранник Самойлов.

– Но вы же не упустите возможность подзаработать миллион?

Бедолагу Петра Афанасьевича, слышавшего о таких суммах лишь в Инете, словно пыльным мешком шарарахнули.

– Ну…

– Мы дадим вам этот миллион! – хиппи хлопнул тонкой кистью совсем детской ручки его по сержантскому погону.

– Два! – пробасил бритоголовый сверху.

– Пусть будет два! – легко согласился фальцет.

Тридцатилетний охранник знал, что на два миллиона рублей в их нищей провинции можно приобрести и шикарно обставить хороший дом в хорошем (в местном смысле) районе. Да ещё прикупить неплохое авто вдобавок! Поэтому он просто кивнул. Затем тут же спохватился, ведь слышал, о каких суммах идёт речь, и безголосо просипел с вытаращенными глазами:

– Пять!

– Хорошо, пусть будет пять! – на удивление легко согласился хиппи.

И Самойлов уже почти жалел, что не попросил десять.

Он не знал, что эта сцена была давно задумана и даже уже отрепетирована не однажды этими высоколобыми, поскольку самим им было никак не вынести ни единой детали из их суперсекретных мастерских. Конечно, полицейских тоже обыскивали на выходе, но уже не так тщательно, как работников, напрямую соприкасающихся с суперсекретами.

В руку ему сунули самый обыкновенный на первый взгляд фонарик. А его собственный, применяемый на ночных обходах, изъяли.

– Я буду ждать вас на стоянке! – пробасил бритоголовый. – С деньгами!

Однако, когда инженер снимал в банке пять миллионов наличкой, на него был положен глаз. За ним проследили до самой автостоянки у ворот сверхсекретного Исследовательского Центра. Там и напали именно в тот момент, когда подходил Пётр…