Читать книгу «Вокруг света» и другие истории - Александр Полещук - Страница 21

Отдел комсомольской жизни «На смену!» поставлял в газету значительный объём материалов на разнообразные темы. Анатолий Пискарёв и я «вели» промышленность и стройки, третий сотрудник – сельское хозяйство, четвёртый – комсомольскую тематику.

Лев Лин, мой предшественник, оставил яркий след в истории «НС» очерками и статьями об ударных комсомольских стройках, главной из которых был город юности Качканар. Когда на летучке вспоминали какую-нибудь акцию, придуманную Лином, или его громкий материал, я догадывался, что камешек летит в мой огород. Надо было искать свою творческую стезю, заявить о себе.

Одна из моих статей, написанная в содружестве с учёными и довольно претенциозно названная «Кибернетика. Электроника. Молодость», была напечатана под рубрикой «Ленинские уроки». Работы Ленина часто служили журналистам источником аргументов для идеологической поддержки проблемных выступлений. Но в данном случае никакой натяжки не было: Ленин действительно ратовал за применение «современной науки в области организации труда вообще и специально труда управленческого».

Этой и другими цитатами мы освятили в нашей статье необходимость коренных сдвигов в управлении производственными процессами с применением ЭВМ – электронно-вычислительных машин. Термина «компьютер», как и самих персональных компьютеров, тогда ещё не существовало, но быстродействующие ЭВМ успешно использовали для сложных народнохозяйственных расчётов. В 1965 году, как видно из статьи, в Свердловской области работали пять неплохо оснащённых вычислительных центров. Рассказывая об «умных машинах», журналисты восторгались не только их быстродействием, но и огромными размерами.

Я чувствовал, что нащупал перспективную тему. Повсюду твердили, что наука превращается в непосредственную производительную силу. Рухнул «народный академик» Лысенко, сумевший своими опытами и обещаниями гигантских урожаев морочить голову сначала Сталину, а потом Хрущёву; это означало появление надежды на развитие таинственной генетики. Космические полёты стали регулярными. Под Свердловском возводили атомную электростанцию. Юмористы на все лады переиначивали «модное» словечко – синхрофазотрон. В многочисленных НИИ, КБ, проектных институтах, лабораториях тогдашнего Уральского филиала Академии наук СССР и инженерных службах предприятий рождались дерзкие идеи, специалисты проектировали новые машины, испытывали перспективные технологии. Молодым становилось тесновато в старых стенах, им хотелось быть на уровне достижений мировой науки, открывать пути творчеству за счёт сокращения рутинных операций, поставить организацию труда на научную основу.

В этом меня убеждали и пространные письма моего петуховского друга Валентина Кузнецова. Отработав два года на заводе после окончания Омского института железнодорожного транспорта, он возвратился в институт и готовил кандидатскую диссертацию.

Видишь ли, – запальчиво убеждал меня Валентин, – мы живём в довольно интересное время: автоматчики автоматизируют творческую деятельность человека, математики стремятся формализовать экономику и довести её до математической модели, чтобы остановить словоизвержения экономистов, кибернетики пишут педагогику, чтобы затормозить деградацию наших педагогических институтов, и так далее. Так вот, сейчас я читаю всё, что попадается под руку, о процессах, относящихся к открытию новых знаний, к теориям продуктивного творческого мышления. Для экзамена по философии пишу реферат на тему «Моделирование мышления» – история, принципиальные возможности, философские, психологические, теоретические и технические вопросы.

Какое поле для журналистской вспашки! Но как подойти к молодому специалисту, как его разговорить, приоткрыть его внутренний мир? Рубрику «Если ты инженер» завести было несложно, сложнее было поддерживать её материалами соответствующего уровня.

Одна из первых публикаций показала, что мои будущие герои – народ на язык острый, к печатному слову придирчивый. Я написал, как работают и о чём размышляют молодые сотрудники одного НИИ, в том числе Святослав Тимашев, который занимался расчётами больших оболочек – безопорных перекрытий над крупными сооружениями. Через несколько дней в редакцию поступило письмо Тимашева. Мой герой возмущался чрезмерным восхвалением его личных заслуг, что может быть воспринято как нескромность и умаление заслуг коллег. До этого случая мне не приходилось сталкиваться с такого рода реакцией на печатное слово. Мы встретились и буквально по фразам разобрали мой текст. Я признал, что кое-где переборщил из лучших побуждений, на том и поладили. Потом наши пути не раз пересекались, и я убедился, что всё-таки не ошибся с громкими эпитетами: Святослав Анатольевич Тимашев стал крупным учёным, его работы хорошо известны у нас и за рубежом.

Итак, нужно было найти нетривиальный ход, способный вызвать отклик у столь придирчивой аудитории. Подсказку я нашёл в «Комсомольской правде». Газета публиковала под рубрикой «Институт общественного мнения» обширные анкеты, а потом суммировала и обобщала присланные письма в интереснейших обзорах. Обзоры представляли собой сплав научного анализа с жизнью, представленной не искусно подобранными примерами, а мнениями и суждениями внушительных групп из разных слоёв общества. По этим публикациям руководитель проекта Борис Грушин и журналист Валентин Чикин издали несколько книжек.

В те годы анкетные опросы были очень популярны, с их помощью надеялись найти способы усовершенствования жизни. В 1964 году в ЦК ВЛКСМ была образована небольшая социологическая группа, положившая начало систематическим исследованиям советской молодёжи и ставшая по сути дела родоначальницей одного из направлений социологической науки – социологии молодёжи. Общественный Институт молодёжных проблем при Свердловском обкоме комсомола применял социологические методы для изучения жизненных планов юношей и девушек.

Отец-основатель и многолетний руководитель ИОМ «Комсомольской правды» Б. А. Грушин в книге «Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения» подчёркивает, что появление необычной институции в редакции популярной молодёжной газеты с четырёхмиллионным тиражом было обусловлено переменами как в общественных науках, так и в деятельности прессы:

Былые безапелляционный арбитрализм и скучная идеологическая дидактика с их полным пренебрежением к фигуре реципиента мало-помалу начали сменяться стремлением развивать две основные органические функции журналистики – собственно информирования аудитории и выражения общественного мнения. И это заставило прессу искать новые, более прочные и регулярные связи с читателем, слушателем и зрителем.

Опыт «Комсомолки» я и решил применить. Обратился к профессору Архангельскому с просьбой стать руководителем моего дипломного проекта – цикла статей о проблемах профессионального и жизненного становления молодых специалистов. «Хочу провести социологическое исследование», – смело объявил я. Леонид Михайлович идею поддержал, но заметил, что предстоящую работу нельзя считать социологическим исследованием, это всего лишь способ сбора эмпирического материала для его последующего осмысления и использования в газетных публикациях.

Окрылённый напутствием, я сочинил анкету и разослал около 300 штук в комитеты комсомола нескольких проектных и научных институтов с проникновенным обращением к тем, от кого надеялся получить откровенные ответы. Десять открытых вопросов (то есть, рассчитанных на свободное изложение мнения, без подсказок-вариантов), возможность сохранения анонимности (ею воспользовались немногие) и сама идея прямого диалога редакции с аудиторией обеспечили успех: возвратились 204 анкеты с подробными ответами.

Мои большие статьи «Открытие мира», «И жар холодных числ», «Общественная зрелость» прошли одна за другой в трёх номерах «На смену!». Они представляли собой если не портрет, то, по крайней мере, набросок портрета молодого специалиста Среднего Урала 60-х годов. Количественные показатели я обильно уснастил цитатами из ответов на анкету. Эти статьи с наукообразным предисловием под названием «Этико-социологическая статья в газете» стали моей дипломной работой. Она получила отличную оценку.