Читать книгу Любовный квадрат. Драма из жизни зумеров - Александр Вендеров - Страница 3

Назавтра наступил день рождения Юры. Кате очень хотелось слышать его голос, и она позвонила ему уже утром.

– Поздравляю тебя с днём рождения, Юра! Желаю тебе достижения поставленных тобой целей и, конечно, большой любви.

– Спасибо, Катя! Ты запомнила эту дату, и мне очень приятно.

– Конечно, запомнила. Ты на работе?

– Нет, дома. У нас один во взводе короной заболел – всех на карантин отправили.

– И что, тебе нельзя теперь выходить из дома?

– В принципе, нельзя, но я плевать хотел на эти запреты. У меня что-то вроде отпуска. А когда ты приедешь?

– Скучаешь? – Катя ощутила радость и в то же время лёгкое волнение, и сердце её забилось быстрее.

– Есть такое…

– Ну смотри: сегодня и завтра я занята: сессию подруге закрываю. Я же тебе говорила, что я так подрабатываю. А завтра вечером могу приехать. Только вот…

– Что такое?

– Не хочу, чтобы кто-нибудь об этом знал. Ты же сам понимаешь, что это деревня – сочинят про нас какую-нибудь хуйню. Вот если у нас всё получится, если мы будем встречаться – тогда пусть смотрят, мне на всех будет похуй. Кроме тебя.

Договорились на том, что завтра поздно вечером Катя приедет в Глебово на последней электричке, что прибывает около одиннадцати часов вечера, а Юра встретит её на станции. Утром же он отвезёт Катю на первую электричку. Конечно, Юре хотелось побыть с Катей подольше, но она, пожалуй, права: надо как следует приглядеться друг к другу, а в Миронцево, как и во всякой деревне, сплетников хватает.

Катя позвонила ещё и Аэлите. Попросила её съездить с ней завтра в деревню.

– А тебе это зачем? – последовал закономерный вопрос подруги. – Вроде бы, ты с ним хочешь закрутить роман, а я буду только мешать.

– Слушай, Кать, – обосновала свою просьбу Катя Полещук (да, трудно привыкнуть называть кого-либо новым именем, если много лет знаешь человека под старым!), – парень он с виду приличный, но хуй его знает, что на самом деле у него на уме. А вдвоём нам безопаснее будет.

– Правильно говоришь! Ну так поедем – совсем как тогда к Серёже Доронину в армию ездили в Орёл.

Они и правда ездили к первой любви Кати Полещук в армию. Как давно это было – больше четырёх лет назад! На дворе стоял декабрь 2015 года, а у Сергея Доронина день рождения двадцать восьмого числа. Катя захотела поздравить его лично как с днём рождения, так и с наступающим новым годом. Но когда тебе семнадцать лет, боязно одной пускаться в дальний путь – вот и позвала с собой Аэлиту. Впрочем, нет, тогда ещё не Аэлиту, а Катю Коноплю. От той поездки у Кати Полещук осталось горькое послевкусие. Конечно, тяжело расставаться с дорогим тебе человеком, когда приходит пора уезжать. Но мало того: она укрепилась во мнении, что армия – это грустное место, куда лучше не попадать. Разве что по призванию, а не по призыву.

Случается, однако, и так, что сначала у человека призвание к воинской службе было, а потом вдруг вышло всё. Такая история произошла с Юрой Варламовым. Все школьные годы он ходил по Миронцево в военной форме. Да не просто ходил, а чаще всего маршировал с деревянным автоматом, перекинутым через плечо. Это оружие сделал ему отец. Когда Юра был подростком, не существовало такой области в военном деле, о которой он не имел более или менее полного представления. Разумеется, в тех рамках, в каких это представление можно было получить из открытых источников. Он даже коллекционировал военные журналы, которые отец покупал ему в киоске «Роспечати» в Глебово. И не только коллекционировал, но и прочитывал каждый из них от корки до корки не по одному разу. Однажды приехал Виктор Михайлович, папа Юры, в райцентр за очередным журналом, а в киоске сказали, что эти журналы больше привозить не будут, поскольку их мало кто покупает. Невыгодно. Сильно расстроился Юра, тем более что до конца серии оставалось всего-то три выпуска. Просил папу помочь как-то сложившееся положение разрулить: не ехать же, в самом деле, за этими изданиями за сто семьдесят километров в Москву! И Виктор Михайлович придумал. Приехал на своей старенькой «девятке» в Глебово – и сразу к киоску.

– Дочка (Юра поздний ребёнок, и продавщица на самом деле годилась Виктору Михайловичу в дочери), сыну моему очень надо. Давай я наперёд заплачу. Всего три номера осталось.

– Ну я-то что могу сделать? Начальство больше не хочет их привозить.

– У тебя у самой-то дети есть? Я и так сюда почитай за сорок вёрст приехал. Давай мне телефон начальника!

– Подождите, я сама позвоню. Всё понимаю, и дети у меня тоже есть.

Договорилась продавщица с руководством, взяла аванс, и специально для Юры Варламова три месяца подряд привозили из Москвы по одному журналу. Мальчишескому счастью Юры не было предела! Вот какой он был увлечённый, и ни взрослые односельчане, ни ровесники не сомневались, что Юра – будущий офицер. А в восемнадцать лет призвали Юру в армию. Попал в Балтийск в морскую пехоту. Но когда Юра хлебнул реальной солдатской жизни, связывать свою жизнь с армией ему расхотелось. Так часто бывает, когда разбиваются розовые очки. Поступил на службу, правда, в силовую структуру – в Росгвардию, но потому лишь, что образования у Юры кроме школы не было, а работу в таком захолустье, как деревня Миронцево, найти нелегко.

***

Вечером восьмого мая, когда Катя и Аэлита уже отправились из Акимовска на электричке в своё ночное путешествие, по улицам деревни Миронцево гуляла компания из четырёх человек: вчерашний именинник Юра Варламов, Максим Соловьёв, Алёша Рысин и Паша Мамонтов. Собственно, они так делали каждый вечер с начала карантина, и Алёша, который был старше Юры на семнадцать лет, а Максима и Паши – на двадцать, в силу своей инфантильности хорошо вписался в этот молодёжный коллектив. Сегодня у приятелей главной темой был вчерашний день рождения Юры, а точнее – представление, что дал на дне рождения Алёша, надрызгавшись до положения риз. Сначала сидели чинно-благородно, а после тихий алкоголик Алёша не рассчитал дозу, и закрутилось.

– Алёша, – спрашивал Максим, – а что ты запомнил перед тем, как отключиться?

– Помню, ты фотографировал нас всех для своего Инстаграма. Потом я отобрал у Юры целую кружку с ершом и в одно лицо её всадил. А последнее, что запомнил – как я посмотрел на часы у тебя, Юра, на стене. Было ровно десять часов вечера.

– Да, Лёха, ты вчера дал жару! – иронично усмехнулся Юра. – Палас мне в прихожей обоссал. Я уж хотел пойти к тебе домой и сделать то же самое.

– Да я и у себя дома обоссал всё что мог! Только я этого не помню. Проснулся в девять утра ещё пьяным. Вот теперь целый день выхаживаюсь.

– А ты помнишь, как песни пел? – спросил Паша.

– Нет, после десяти вечера – ничего, как отрезало. Как, кстати, я домой попал?

– Так мы тебя с Юрой и Максимом на тачке привезли. Идти ты не мог.

– Ну и хорошо, что не бросили, а привезли. Спасибо вам! Между прочим, а не произносил ли я каких-нибудь заклинаний?

Паша усмехнулся:

– А как же! И лорики-ёрики, и пикапу-трикапу – всё как у Волкова в «Волшебнике Изумрудного города». Ты же поглощал все алкогольные напитки, какие видел – вот и решил, видно, что волшебником стал.

– Ага, а потом ты к моей сестре целоваться лез, – добавил Максим.

– Как же это я? Она моложе меня… На восемнадцать лет, – сосчитал Алёша.

– Так ты её за свою бывшую принял, за Таню Гречман, – вспомнил Юра. – Всё говорил: «Таня, моя свинка, я тебя очень сильно люблю». Лена не знала, куда от тебя деваться, но в целом вышло забавно. Она тоже смеялась.

Леной звали старшую сестру Максима, которой было девятнадцать лет. Ещё товарищи рассказали Алёше, как он подумал, что находится в бассейне и стал загребать руками и ногами, будто плывёт. Что же касается обращения «Ты моя свинка», то у Алёши так всегда. Свиньи – его любимые животные, и если другие называют своих возлюбленных зайками и кисками, то у Алёши только свинки в ходу, и уж если кого наградил этим титулом – значит, симпатия действительно глубокая. Правда, в случае с Леной Соловьёвой он просто обознался с пьяных глаз. На самом деле Таню Гречман он уже много лет не видел и не надеялся встретить снова.

– Ладно, ребятки, вы гуляйте, а я в Глебово поеду, – неожиданно сообщил Юра. – На совещание в наш районный отдел Росгвардии вызывают.

– Так ты же в отпуске!

– А им там всё равно, в отпуске или нет. Сказали – к одиннадцати часам быть надо.

Никому Юра не рассказал ни про карантин, на который его посадили, ни про девчонок из Акимовска. Первое – по той причине, что тогда его с большой долей вероятности стали бы избегать как потенциального переносчика коронавируса. Ну а второе – и так ясно почему.

***

Юра встретил Катю и Аэлиту сюрпризом: сказал, что в Пневичах их ждут в гости его родители. Катя удивилась:

– Что, вот так сразу? Неожиданно как-то, да и ночью неудобно людей беспокоить.

– Мама моя, как узнала про тебя – так только и слышно: «Надо познакомиться, привези».

Аэлита развела руками:

– Ну надо – так надо. Поехали, Катюш, познакомимся!

Родители Юры жили в трёхкомнатной квартире в Пневичах. Это была квартира Людмилы, сестры Натальи Александровны, умершей в 2016 году. Людмила была многодетной матерью (за свою жизнь родила восьмерых), и Наталья взяла опеку над теми её детьми, которые ещё не достигли совершеннолетия. Таких было четверо: три девочки и один мальчик, все с той или иной степенью умственной отсталости вследствие увлечения родителей алкоголем. Как только Людмилы не стало, куда-то подевались отцы детей, а Наталья не захотела, чтобы её родные племянники оказались в детском доме. Вот так и стали жить большой семьёй. Наталья Александровна с мужем перебрались в Пневичи, а в половине деревянного дома барачного типа в Миронцево остались жить Юра и Сергей – родные дети Натальи Александровны. Ну да те уже взрослые.

Вы когда-нибудь видели настоящую русскую деревенскую бабу? Мать Юры представляла собой прекрасный пример этого типа женщин. Невысокая, ширококостная, с крепкими руками и низким, почти мужским голосом, она с первого взгляда казалась медлительной и в то же время суровой. Однако работа в её руках спорилась, а неприветливый облик компенсировался добротой, идущей от сердца. Не всякая родная тётка так выручит племянников, даже при условии, что на детей будут платить пособие! И на общественную деятельность находилось у Натальи Александровны время: она, живя в Пневичах, была старостой деревни Миронцево. Одним из первых вопросов Юриной мамы к Кате был такой:

– А жить-то вы где будете?

Катя опешила: они с Юрой ведь ещё толком и встречаться не начали. Однако ответила:

– С этим проблем не будет: у меня в Акимовске двухкомнатная квартира, и живу я одна.

– А родители где?

– Родители у себя, мне до них десять минут пешком.

Ещё Катя узнала, что Наталья Александровна любит поучить окружающих уму-разуму и дать какой-нибудь полезный с её точки зрения совет. Так, узнав, что Катя хорошо знает английский и немецкий языки, она безапелляционно заявила, что надо идти работать в школу, а остальные работы не для неё, всё там как-то сложно и непонятно. Скорее всего, мать Юры не очень хорошо представляла себе, что такое социология, которой Катя учится вот уже четыре года. Катя, у которой и мама, и бабушка были учительницами английского языка, и сама размышляла о работе в школе, однако сейчас в ответ она произнесла лишь сдержанное «Я подумаю». Большинство людей справедливо не любят, когда едва знакомые указывают им, что надо делать.

Виктор Михайлович, отец Юры, был старше супруги почти на шестнадцать лет: ему шестьдесят шесть, а ей только пятьдесят. Он больше двадцати лет отсидел в местах лишения свободы. В последний раз освободившись в 1998 году, он стал жить с Натальей Александровной, у которой был семилетний сын Сергей, а вскоре и женился на ней. В 2000-м родился Юра. Да и Серёжа принял Виктора Михайловича, называл его отцом. Много дел наворотил Виктор Варламов по молодости, но когда наконец обзавёлся семьёй, остепенился и стал жить, как все добрые люди. И если Юрина мать произвела на Катю впечатление жёсткого человека и даже слегка напугала её, то к отцу Юры Катя прониклась полным расположением. Виктор Михайлович пребывал в хорошем настроении, и те полтора часа, что родители и дети пили чай и общались на кухне, он много шутил и в полусерьёзной форме давал молодым наставления.

– Ну, смотрите, живите мирно, да чтобы детишек побольше, – говорил отец семейства. Похоже, что они и впрямь их уже в своих мыслях поженили.

– Мы будем над этим работать, пап. Вот теперь Аэлиту Ивановну замуж выдать бы, – отвечал Юра. Любит он людей по имени-отчеству называть, даже друзей.

– А у тебя что, парня нет? – заинтересовался Виктор Михайлович.

– Нет пока… Был раньше, – грустно проговорила Аэлита. Володю Иноземцева она всерьёз не рассматривала. – Не так-то просто встретить свою любовь.

– Ну так найдёшь, дело наживное. Кать, а что это у тебя за наколки?

У Кати на обоих предплечьях были татуировки в виде белорусского орнамента. Она так и сказала, на что Виктор Михайлович заметил:

– А меня всё равно за двадцать лет там сильнее разрисовали. Весь, бля, расписной стал!

Аэлита в это время смотрела на Юру и думала, что хороший парень её подруге достался. Юра ей и самой понравился. Вот если бы она оказалась с ним рядом, пока Катя целовалась с Максимом! Но упущенную возможность не воротишь. Или всё-таки можно? Ладно, посмотрим, как будут развиваться их отношения, а в случае чего она сумеет приласкать Юру и, может быть, даже возбудить в нём нежные чувства к себе. Она же знает, что Катя – довольно тяжёлый человек, и наверняка они рано или поздно начнут на регулярной основе ссориться. Вот тогда нельзя второй раз упустить шанс. Вообще-то, Аэлита завидовала Кате. Та из благополучной и обеспеченной семьи, родители квартиру ей купили и поддерживают финансово, а Аэлиту жизнь не балует. Своим родителям она по большому счёту не нужна, с шестнадцати лет живёт одна и крутится как может. Да, она красивее Кати, но и с личной жизнью ничего путного пока не выходит.

***

В час ночи Юра, Катя и Аэлита поехали в Миронцево. Юра предупредил маму на прощание, чтобы никому не рассказывала про девушек: пусть это будет секретом. Деревня уже спала, и даже друзья Юры разошлись по домам. Вот это хорошо! Пошли на ферму. Юра, который много лет участвовал в поисковом отряде, ловко разжёг костёр. Было из чего разжигать: сюда прошлой осенью привезли доски от разобранного сарая. Среди них было, конечно, много гнилых, но на костёр и такие сгодятся. И какую же власть над людьми имеет огонь! Не зря, видно, говорят, что можно вечно смотреть на огонь и на то, как работает другой человек. Когда смотришь, как горят дрова, бывает, хочется поделиться с теми, кто оказался рядом, чем-то сокровенным, что многие годы бережёшь в тайниках души. Вот и Аэлита задумчиво сказала:

– Я помню, в детстве у бабушки в деревне так же горел костёр. Тогда был август, картошку копали. А когда прогорали дрова и оставались только угольки, бабушка зарывала в землю картофелины, и мы ели их печёными.

– Ты сейчас ездишь к бабушке? – спросил Юра.

– Я бы ездила, но бабушка давно умерла. Десять лет назад. Она была самым близким и родным для меня человеком. Ей бы жить да жить: всего-то пятьдесят три года было.

– Извини, я не знал.

– Ничего страшного, откуда тебе знать…

И Аэлита рассказала, как била её жизнь. У её мамы четверо детей, причём совместных с отцом Аэлиты только двое: она и её старший брат. Родители давно в разводе. Всё детство она чувствовала себя ненужной никому кроме бабушки (мамы её мамы), даже родителям. Их позиция была такая: не мешай нам строить свою жизнь. Когда не стало бабушки, в воспитании девочки принимала участие другая бабушка, мама папы, но с ней не было той душевной близости. Аэлита и рада бы прижаться к кому-нибудь, словно котёнок, только бы она этому кому-нибудь была дорога.

– Аэлита, ты молодая, всё у тебя впереди, – утешил её Юра, как мог. – И подруга у тебя хорошая.

– А я помню, как мы с тобой познакомились, – подхватила Катя. – Ты подошла ко мне во дворе и сказала: «Давай с тобой дружить». Вот так пятнадцать лет и дружим.

– Серьёзно? Я не помню, как это было.

– Так и было! Мне семь лет – значит, тебе пять. Малявкой ты была – вот и не помнишь.

Когда костёр догорел, сидели у Юры на кухне. Семья Варламовых, как было сказано выше, занимала половину старого деревянного дома барачного типа, правда, в их квартире несколько лет назад Виктор Михайлович, Сергей и Юра сделали приличный по деревенским меркам ремонт. С вечера старший брат Юры по своему обыкновению крепко выпил и теперь спал, и Юра, Катя и Аэлита говорили негромко, чтобы его не разбудить.

– А что, Серёга сильно квасит? – спросила Катя.

– Сильно! С работы регулярно вылетает из-за этого дела, – Юра покачал головой.

– Вообще-то, это страшно – пьянствовать. Когда я с первой своей любовью рассталась, испытала это на себе. Его тоже Серёжей звали, как и твоего брата. Мне тот человек сделал очень больно, и я не справилась, от горя ушла в запой на полгода. Не было дня, чтобы ничего не выпивала, а порой нажиралась в щи. Потом, правда, пить стала меньше: поняла, что учёбу не вывожу с такими гулянками.

– Сколько же тебе было лет тогда?

– Восемнадцать. Стыдно говорить, но от тебя скрывать не хочу. Да и Катя подтвердит, что пустилась я тогда во все тяжкие.

– Подтверждаю, – сказала Аэлита. – Я вообще заметила, что мужчины любят больно девушкам делать. У меня тоже такое было.

– Ты думаешь, девушки нам не делают больно? Вот была у меня до армии девушка Алсу. Долго встречались, правда, с перерывами. Так она мне все мозги выебала! Она очень ревнивая, а чуть что не по ней – сразу обижается. И в телефон ко мне любила заглядывать, пока я не вижу: не переписываюсь ли я там с кем-нибудь, кто ей не нравится.

– Ну так девушки тоже разные бывают. Я много историй слышала про насилие в отношениях – как физическое, так и психологическое. Тебе просто не повезло с ней. Кстати, а что за имя такое у неё? Она что, нерусская? – уточнила Катя.

– Татарка она. Алсу Ильгамовна Хабибуллина.

– Я так с тобой, во всяком случае, не поступлю. У каждого в отношениях должно быть своё личное пространство. За это будь спокоен: мозг выносить не в моих правилах.

– И не в моих, Екатерина Анатольевна! Я просто хочу, чтобы меня понимали.

– Значит, совет вам да любовь, – резюмировала Аэлита.

На рассвете Дня Победы Юра отвёз подруг на первую электричку в Глебово. Тайное ночное путешествие закончилось образованием новой пары: теперь и Юра, и Катя понимали, что они встречаются. Юра обещал Кате приехать к ней в гости при первой же возможности. Выходит так, что почти случайная поездка на дачу к Тамаре открыла новый этап в их жизни.