Читать книгу Любовный квадрат. Драма из жизни зумеров - Александр Вендеров - Страница 4

Юра побывал в Акимовске и легко нашёл общий язык с родителями Кати – Натальей Викторовной и Анатолием Никитичем. Особенно он понравился папе. Казалось, что они имеют много сходного в характерах как люди сдержанные и серьёзные. Кроме того, нашлись и общие темы: оба были футбольными болельщиками и поддерживали ЦСКА. Анатолий Никитич, мужчина сорока семи лет, среднего роста, с когда-то русыми, а теперь уже наполовину седыми волосами, в очках с толстыми стёклами, спрашивал Юру, когда они остались с глазу на глаз:

– У тебя точно серьёзные намерения относительно моей дочери? Пойми, Юра, правильно: она же мой единственный ребёнок, самый родной и дорогой человек на свете.

– Серьёзные, Анатолий Никитич! Я думаю, что наконец-то нашёл свою любовь. И не беспокойтесь, Катю я не обижу и другим в обиду не дам.

Наталья Викторовна тоже пришла к выводу, что Юра надёжный, с таким не пропадёшь. Вот только он очень молод и беден, но это вовсе не горе: родители помогут, а там уж молодые многого добьются вместе. Предупредила, однако, дочку:

– Встречаетесь – хорошо, может, и жить вместе будете. Только мой тебе совет, Катя: присмотрись сначала к нему, всей душой не открывайся, чтобы не получилось, как с Серёжей.

– Мама, я теперь стала умнее, – отвечала Катя. – Конечно, надо посмотреть, какой он в жизни. Рассказать о себе можно много чего, а первое впечатление бывает обманчивым. Но я хочу верить, что это мой человек.

– Я буду молиться за тебя, дочка. Дороже тебя у меня никого не свете нет.

Мама Кати не знала во всех подробностях об их отношениях с Сергеем Дорониным – знала лишь, что дочь после расставания с ним сильно страдала. Много тогда слёз Катя выплакала на плече у мамы, однако ей удалось скрыть от родителей, что она по причине душевных терзаний полгода пила. Скрыть это было тем легче, что к тому времени она жила одна. Да что там про выпивку – родители Кати до сих пор доподлинно не знали, что она курит. То есть они, разумеется, догадывались об этом, поскольку запах скрыть сложно, но с сигаретой её ни разу не видели. Два или три раза на прямой вопрос об этой вредной привычке Катя отвечала, что уже бросила курить, и мама с папой делали вид, что верят. Катя очень не хотела расстраивать родителей, а бросать не собиралась: сигарета доставляла ей огромное удовольствие.

Уже к концу мая 2020 года Катя и Юра стали жить вместе в Катиной квартире на улице Степана Уткина. Через три недели после знакомства! Обоим казалось, будто бы они давно были знакомы, ни разу прежде не встретившись, и теперь лишь вспоминали и узнавали друг друга, как бывает после долгой разлуки. Юра отдался своему чувству весь без остатка, ему хотелось видеть Катю, согласно её же выражению, «в режиме двадцать четыре на семь», говорить с ней, слышать её голос и растворяться в её улыбке. Катя тоже поняла, что влюбилась в Юру, однако она, помня о материнском совете, держала некоторую психологическую дистанцию с любимым, присматриваясь к нему. Нет, у них, конечно, налаживался совместный быт, случались глубокие разговоры о настоящем и будущем, в постели было всё хорошо (Катя пришла к выводу, что как сексуальные партнёры они с Юрой подходят друг другу идеально), но полностью довериться Юре она пока не могла и не хотела.

***

Катя радовалась, что наконец ей повезло в личной жизни. В её прошлом было два мужчины, с которыми у неё случились более или менее серьёзные отношения – не только Серёжа Доронин, но и автомеханик Дима Карасёв по прозвищу Кучерявый. Серёжа был лишь на полтора года старше Кати, а Дима годился ей в отцы: разница в возрасте составляла двадцать четыре года. Своё прозвище Дима получил по причине необычной причёски. Он был совершенно лыс. Кто-то в насмешку, видно, сказал: «Какой ты кучерявый» – так и прицепилось. И если отношения с Сергеем Катя рассматривала как более серьёзные, то с Димой Кучерявым – как менее. Ни разу Катя на подумала о нём как о своём потенциальном муже. Для себя она определила так: «Мы просто спим вместе». Этот роман без обязательств растянулся на целых три года. И вот уже скоро четыре года, как Катя живёт одна. Для неё было странно, что родители так легко её отпустили, едва ей исполнилось восемнадцать. Но ведь отпустили и старались без необходимости в жизнь дочери не вмешиваться. И за эти годы квартира Кати Полещук в молодёжных кругах города Акимовска приобрела известность как место, где можно хорошо провести время. Вписки4, веселье, выпивка, порой даже травка – много чего повидали эти стены с лета 2016 года по весну 2020-го, и всё это хозяйке в своё время так нравилось! Но теперь Катя твёрдо решила: «Хватит! Всё, конец этому разгулу». Она повзрослела, остепенилась и совсем скоро станет замужней женщиной.

Юра и Катя не раз обсуждали планы на будущее. Он говорил:

– Вот мы поженимся, и у нас будут дети. Двое, а может, и трое. У нас будет большая и дружная семья.

– Но прямо сейчас я не готова рожать. Сам посуди: на что ребёнка поднимать, когда твоей зарплаты тебе самому на себя не хватает, а я ещё не работаю? Вот защищу диплом – сразу буду устраиваться. И сидеть с ребёнком круглые сутки я пока не готова.

– А я и не говорю прямо сейчас. Это перспектива ближайших лет. Я тебя очень сильно люблю. Наконец я встретил тебя! Только будь рядом, и вместе мы всё преодолеем, а времени у нас ещё очень много.

– И я люблю тебя, мой родной. Всё у нас с тобой получится. А когда дети подрастут и ты выйдешь на пенсию… Она ведь в армии и органах рано наступает?

– Двадцать пять лет отслужить надо.

– Один год твоей службы уже прошёл. Ну вот, что ты скажешь, если мы через двадцать четыре года уедем жить к Чёрному морю? Купим домик где-нибудь в Геленджике или в Алуште и будем жить нашей дружной семьёй. И есть виноград прямо из своего огорода.

– Дожить надо! Хотя план я одобряю, – отвечал Юра и нежно целовал Катю в губы.

Здесь нужно уточнить, по какой причине Юре не хватало зарплаты даже на себя. Дело в том, что осенью 2019 года его угораздило разбить машину брата до такой степени, что восстановлению она не подлежала. Выпивши поехал гулять в соседнюю деревню Гриньково и врезался в железобетонную опору линии электропередач. По счастливому стечению обстоятельств сам Юра отделался синяками, но долг за автомобиль он выплачивал Сергею до сих пор. Перед молодой парой теперь остро встал финансовый вопрос. Юра работает, а Кате искать работу лишь предстояло.

Акимовск – город промышленный, возникший в начале прошлого века вокруг прядильно-ткацкой фабрики. Сейчас этой фабрики уже нет, зато в Акимовске с его тридцатитысячным населением полным-полно всяких предприятий других отраслей. Вот только где в этом заводском городе работать социологу? Учитывая знания иностранных языков, можно пойти и в школу, как советовала Наталья Александровна Варламова, но Катя не чувствовала в себе призвания к учительской работе. Она уже несколько лет подрабатывала репетитором, однако хорошо понимала, что давать частный урок одному ребёнку и то же самое объяснять целому классу, в котором больше половины детей слушать тебя не хотят, – это две большие разницы. Можно устроиться не по специальности, конечно. А зачем тогда она училась? Можно найти работу в Москве, которая в принципе близко, да ехать отсюда до центра столицы на общественном транспорте не меньше двух часов. Катя решила пока этой темой не загоняться: вот получит диплом – тогда и решит, как быть.

Юра рассказывал Кате и о своей службе в армии. Как он объяснил, решил не связывать свою жизнь с этой профессией не из-за тягот срочной службы, через которые проходят все солдаты и курсанты, а по той причине, что во время службы едва не погиб.

– Как это случилось? – встревоженно спросила Катя.

– Я был в Сирии, меня там ранили, – ответил Юра словно бы нехотя, так, как будто пожалел о том, что сболтнул лишнего.

– То есть как это – в Сирии? Туда же, как я читала, не отправляют срочников.

– Так я уже не срочником был, а контрактником. В части офицеры спросили, кто хочет в Сирию – я вызвался. Всё детство мечтал побывать в реальном бою и стать героем. Три месяца в Алеппо в патрули ходил. А там и правда на улицах были бои… В тот день мы зачищали один дом от боевиков. Часто, вообще-то, приходилось это делать. Я открыл дверь, а там стояла растяжка. Два серьёзных ранения осколками – в руку и ногу. Ну и мелкими осколками посекло, их тоже в госпитале удаляли.

Юра показал шрамы около локтя и чуть ниже колена, которые Катя, само собой, и раньше замечала, но не задавалась вопросом об их происхождении. Так вот оно, оказывается, в чём дело!

– А твои родители знают, что ты был на войне?

– Да ты что! Нет, конечно. Звонил по воскресеньям со своего номера, как будто я у себя в части. Мать с ума сошла бы, если бы узнала. И ты им не говори.

– Не скажу, если ты не хочешь. Ну а потом, после того, как ты был ранен?

– А потом месяц в военно-полевом госпитале лежал. И когда я смерть в глаза увидел, решил: нет, не буду военным. Все мои романтические представления о военном деле разбились. После армии я успокоительные таблетки почти год принимал, родители тоже не знают об этом. А без таблеток спать нормально не мог: всё кошмары мучили.

– Вот и хорошо, что ты остался жив и не пошёл дальше по этой стезе. Юра, ты мне очень нужен. Тебя не могут туда снова в командировку отправить?

– Не должны, но если что, я откажусь, хватит с меня. Пусть даже увольняют – нет и всё, рапорт подам. Мне бы образование получить: я ведь кроме школы нигде не учился.

И Юра поделился с Катей своей мечтой: он хочет стать учителем истории. Катя горячо поддержала его желание:

– У нас сейчас ещё май не кончился, а учебный год начинается с первого сентября. Поступай на вечернее или на заочное в педагогический – все дороги открыты. А учиться я тебе помогу. Я же для самых разных вузов сессии закрывала знакомым.

– А деньги? Моих результатов ЕГЭ для поступления на бюджет не хватит, а платить за учёбу нечем.

– Эта проблема решаема. Займём у моих родителей. Ты работаешь, а я скоро устроюсь, и мы сможем отдать долг. Да, кстати, а почему именно история?

– Мне любовь к этой науке привил Алёша Рысин. Когда мне было пятнадцать – шестнадцать лет, мы очень много с ним гуляли несмотря на разницу в возрасте. И он так увлекательно об истории рассказывал! Да и преподавать, я думаю, смогу. Когда в поисковом отряде я перед армией пацанов, которым лет по десять, обучал, что да как, вроде бы, слушали меня.

Так начинались романтические отношения и совместная жизнь Кати Полещук и Юры Варламова – чувством обретённого счастья и мечтами о будущем. Они пока не говорили о свадьбе, однако предполагалось, что они поженятся, и это событие не так уж далеко. Если и случались мимолётные размолвки, то влюблённые очень быстро мирились. Эти самые размолвки в первые месяцы совместной жизни происходили, главным образом, по причине обострённой тяги Кати к чистоте. Родители её воспитывали так, что дома всегда должен быть порядок: пол чистый, цветы политы, вся посуда сразу же после еды вымыта. А Юра к такому не привык и поэтому порой забывал наводить чистоту. Катя высказывала ему своё неодобрение, а Юра и не противился. Говорил только:

– Сейчас, родная, всё сделаю. Извини, забыл!

В начале отношений люди хотят казаться друг другу не настоящими, а хорошими. Носят маски, скрывая свои недостатки. Вот только нельзя носить маску всю жизнь, и в скором времени неудобные, а порой даже отталкивающие черты характера каждого из партнёров вылезают наружу. Катя с первых недель знакомства хотела переделать Юру, которого воспринимала хотя и как привлекательного и внешне, и внутренне, но всё же довольно неотёсанного деревенского парня, в соответствии со своими представлениями об идеальном мужчине. Это желание изменить Юру в лучшую сторону усугублялось по мере того, как Катя всё больше и больше в него влюблялась. Но влюбляемся мы чаще всего не в реального человека, а в своё идеальное представление о нём, человек же в действительности совсем другой. Ещё не кончится лето, как Юра и Катя начнут узнавать друг о друге много нового, ранее им недоступного из-за накрывшей обоих страсти.

***

Шестого июня Кате исполнилось двадцать два года. Отмечали день рождения дома в узком кругу семьи и ближайших подруг Кати, поскольку все места, где можно было бы что-то отпраздновать на улице, оставались закрытыми из-за режима изоляции. Не будем подробно рассказывать об этом торжестве – скажем лишь, что имениннице было радостно и спокойно на душе в этот день. Все самые дорогие люди рядом, все живы и здоровы, никто не заболел в эту эпидемию, которая, как говорят, уже кончается – чего ещё пожелать? И, конечно, рядом любимый мужчина. За окном тем временем наступило настоящее лето: стало тепло, целыми днями светило солнце, заходившее за горизонт лишь поздним вечером, расцвела сирень и появились комары.

А через два дня, восьмого июня, Катя и Юра поехали в Миронцево. Они ездили в деревню каждую неделю, вот только на этот раз добирались общественным транспортом: «двенашка» уже раз сломалась по пути, и Юра больше не рисковал ездить на ней далеко. Оставлял в Пневичах возле подъезда родителей, а на обратном пути доезжал на «жигулёнке» до своей деревни. Эта старая машина была полезна и ещё для одного дела: когда влюблённые бывали в Миронцево, Юра учил Катю вождению. Осенью она собиралась пойти в автошколу. В электричке Катя предложила:

– Помнишь, я тебе говорила, что мой дядя Гриша, брат мамы, хотел продать свой «Пежо 308» мне, когда я права получу? Что, если ты эту машину выкупишь у него? По-родственному договоримся в рассрочку. А меня будешь учить ездить на ней.

– Это хорошо: мне тоже на работу нужно ездить как-то, – заметил Юра. – Так не больше часа даже с учётом пробок, а своим ходом – полтора. Впрочем, учиться лучше на машинах с механической коробкой передач, потому что сдавать на «механике». А в «Пежо» автоматическая коробка.

– Я научусь и на «механике», и на «автомате»: у меня отличный учитель! – улыбнулась Катя. – В любом случае, будет у нас с тобой своя машина. Это лучше, чем «двенашку» каждый раз ремонтировать. Я думаю, ей пиздец скоро настанет: пятнадцать лет для «Жигулей» – это уже старость.

Алёша Рысин подарил Кате фарфоровую кружку с блюдцем, за которой накануне ездил в райцентр. Именно тот факт, что Алёша поехал в Глебово целенаправленно, чтобы купить ей подарок, приятно удивил Катю. Это же тридцать четыре километра автобусом, а они теперь из-за карантина ходят редко. Машины у Алёши не было. Когда гуляли всей компанией вечером по деревне, Катя сказала:

– Алёша, мне Юра говорил, что ты тут каждый раз меня очень ждёшь.

– Правду говорил, Катя. Действительно жду и всегда хочу тебя снова увидеть.

– А мы с Юрой теперь живём вместе. У нас почти семья.

– Счастья вам и долгой семейной жизни!

– Похоже на свадебный тост.

– Я надеюсь когда-нибудь его произнести на вашей свадьбе.

Есть, однако, разница между сказанными словами и теми, что человек по той или иной причине не произнёс. Алёша с самого начала знакомства влюбился в Катю. Да как влюбился! Он понял, что таких сильных чувств ни к кому за всю свою жизнь не испытывал. Но признаваться было уже поздно: Катя выбрала Юру. Кроме того, Алёша считал себя недостойным этой женщины. Но глаза, которые, как известно, зеркало души, не солгут, и Катя догадалась, что Алёша видит в ней больше, чем просто знакомую и даже больше, чем просто друга. «Только этого мне не хватало! Надеюсь, он не будет ко мне приставать», – подумала Катя, но скоро забыла об этой мысли, целиком поглощённая Юрой и своими повседневными заботами, связанными с предстоящей защитой диплома.

С Алёшей было интересно разговаривать. Юра в представлении Кати как мужчина значительно лучше, но ему часто бывает трудно выразить свои мысли словами, да и знает он не так много, как художник Рысин. За месяц знакомства Катя много тем обсудила с Алёшей и во время личных встреч, и в переписке в соцсетях, причём она почти всегда писала первой. Говорили и о людях, и о событиях, и об идеях: например, какой политический строй лучше для России, может ли в нашей стране быть демократия, каково оптимальное сочетание социализма и капитализма в экономике и что для современного человека значит религия. Алёша, в свою очередь, отметил про себя, насколько ему легко с Катей. В разговоре не повисают принуждённые паузы, а если слова кончаются, то нетрудно даже молчать. Жаль, что он не такой красивый и не такой молодой, как Юра… А Юра, в свою очередь, почувствовал или, скорее, начал интуитивно угадывать, что Алёша неравнодушен к его девушке, и в отношении к живописцу появился некоторый холодок.

– А где Аэлита? – спросил Паша Мамонтов, когда уже подходили к старой ферме, чтобы разжечь костёр, перед которым компания, как обычно, просидит до глубокой ночи.

– Вчера домой вернулась, два дня тут была с Володей, – ответила Катя. – Ты разве её не видел?

– Не видел, я же гулять не хожу, когда вас тут нет. Дома сижу и в комп втыкаю. Да и ЕГЭ сейчас мы сдаём, готовиться надо.

– Куда решил поступать? – спросил Юра.

– В Вышгород на пожарного. Так, пожалуй, будет лучше: без работы не останешься.

Паша интересовался не из праздного любопытства: Аэлита ему понравилась как девушка. Нет, конечно, он не испытывал к ней настолько яркого чувства, как Юра и Алёша к Кате, но всё же сердце при виде Аэлиты начинало перегонять кровь по сосудам активнее, чем обычно.

– Паша, а я с ней вчера в автобусе ехал до Глебово, – заметил Алёша. – Много нового об Аэлите узнал: мы же всю дорогу разговаривали.

– Да, она нам рассказывала вчера вечером, – вспомнил Юра. – Она под впечатлением от общения с тобой. Ты ей, мол, про свои картины говорил. Про то, как всё Миронцево и его окрестности нарисовал и красками, и карандашом, и ещё чем-то.

– Конечно, Юра! Ну как я мог не рассказать про дело всей своей жизни? Но и её тоже слушал. Много чего мне поведала – вы, верно, её биографию лучше меня знаете. Вывод такой: хочется эту девушку обнять и приласкать. И чтобы всё у неё в жизни было хорошо.

– Катя (ну, которая теперь Аэлита), чтобы вам было известно, всю жизнь жалуется и очень любит поныть, – предупредила Катя. – Не стоит слишком большое внимание её словам придавать.

– Так все иногда любят поныть, просто одни чаще, а другие реже. Каждый человек хочет, чтобы его поняли и пожалели, когда надо, – возразил Алёша. – Вот влюбилась бы она по-настоящему, да ещё взаимно – радости у Аэлиты стало бы больше.

Катя не стала отвечать на эту реплику художника, хотя она Аэлите никогда и ни в чём по-настоящему не сочувствовала. С ней иногда классно провести время, но Тамара и ещё несколько подруг были Кате куда ближе. До Аэлиты ей сейчас совсем никого дела не было, и когда уже сидели у огня, она обняла Юру. Люди у костра перебрасывались какими-то фразами и время от времени заглядывали в смартфоны. Паша, как обычно, играл на гитаре самые известные песни русского рока, заглядывая в свою неизменную тетрадку с аккордами, а у Кати, которая сегодня была вопреки обыкновению задумчива и немногословна, мысли потекли своим чередом. «Вот это родная деревня моего Юры», – думала она. – «Он по этой заброшке бегал маленьким мальчиком. В военной форме и с игрушечным автоматом в руках. А я тогда была девочкой чуть постарше него и не знала, что где-то на свете есть Юра Варламов. Сейчас я его нашла, и как же я счастлива! Только бы не потерять этого человека, а то всякое в жизни бывает».

Из задумчивости Катю вывела реплика Алёши, обращённая к Юре:

– Читал, что с завтрашнего дня в Москве карантин отменяют. Надо ехать домой, а то засиделся на даче. И находить хоть какой-то заработок. Вы когда поедете в Акимовск?

– Послезавтра, десятого числа.

– Ну, значит, и я с вами. Вы не против?

– Поехали, – неохотно согласился Юра. – Только мы на машине до Пневичей, а дальше автобусом и электричкой. Она же у меня старушка, до места может и не довезти.

– Ну и ладно. Отсюда уехать сложнее, чем из Пневичей: все автобусы, которые у нас тут были до локдауна, обещают вернуть только со следующей недели.

Кате такой поворот понравился: Алёша по пути наверняка расскажет что-то интересное.