Читать книгу Борух Баклажанов. В поиске равновесия - Александр Викторович Левченко - Страница 7

С детства Баклажанов испытывал какую-то необъяснимую тягу ко всему, что находится в движении. Его интересовали самокаты и велосипеды любых видов: словом, все то, на чем можно куда-то ехать. Он любил прокатиться до Пулковских высот, останавливаясь и наблюдая за пролетавшими мимо машинами и задумываясь о судьбе людей, сидевших в них. Куда они ехали? Зачем? Но, постояв немного, он продолжал ехать опять, словно в погоню за ними, что-то доказывая самому себе. Он ехал и останавливался и ехал опять. Ехал он не спеша, и ему тогда казалось, что это были какие-то этапы – этапы большого пути.

Как-то в процессе своей деятельности Борух имел счастье познакомиться с одним управдомом с большой буквы «У». Это была спокойная и уравновешенная женщина, все было при ней: памятуя об Ильфе и Петрове, «и арбузные груди, и мощный затылок». Если бы Баклажанов был сиротой, он бы почел за честь, чтобы она его усыновила. Они беседовали на разные темы, в том числе о жизни и о судьбе, и в его глазах она была просто матерью Терезой, хотя Борух никогда никому не говорил больше, чем положено. И в один прекрасный день она просто исчезла, и появился другой управдом, у которого Баклажанов поинтересовался о судьбе предшественницы.

Тут, справедливости и сюжета ради, необходимо наградить легким экскурсом одногруппника Баклажанова, весьма тонкого индивида, ибо он достоин. В университетские годы это был стройный юноша с заразительной улыбкой. Иван Штакетов был памятен Боруху многими вещами. Он никогда не верил, что Баклажанов поступил на филологический факультет самостоятельно, а в их общих размышлениях над смыслом обучения там, как такового, любил говорить, что если поднести к уху морскую ракушку – то можно услышать шум моря, а если же приложить диплом филолога – то можно услышать пятилетний звон стаканов. Говорил он это обычно с лицом умудренного жизнью старика, и Баклажанову иногда казалось, что тот параллельно тайно учился на факультете философском.

Как-то на лекции по готскому языку, когда преподаватель предложила почитать по-готски, он поднял на нее глаза и выдал все с тем же выражением лица: «Зачем читать, когда я уже просто думаю по-готски», – после чего был с позором выдворен из аудитории.

Штакетов всегда пытался сдавать экзамены и зачеты на день вперед с другими группами, дабы в случае фиаско иметь возможность повторной сдачи со своей. И вот в один прекрасный день Ваня, как фаталист от Бога, пытался сдать на день раньше. Надо сказать, что список литературы, задаваемый на семестр, не давал возможности ни на секунду оторваться на сон и гулянья, посему они часто всей учебной группой лежали на газоне Университетской набережной напротив филфака, пересказывая друг другу, кто что прочитал, чтобы на экзамене иметь чуть больше шансов. Штакетову же тогда пересказывать было особо нечего – он прочел лишь «Мелкого беса» Федора Сологуба. В день экзамена параллельной группы, открыв дверь с ноги в аудиторию, он подошел к преподавателю и попросил о сдаче на день вперед.

– Юноша, к чему эта спешка? Вы можете сдать экзамен завтра со своей группой – идите и подготовьтесь получше, – сказал умудренный опытом профессор, ясно понимая в своем возрасте, что спешить не надо.

Борис Аверин вообще никогда и никуда не спешил. По факультету он всегда ходил нога за ногу, равно как и неторопливо говорил. В своей невозмутимости его с легкостью можно было принять за итальянского дона, выкатывавшего направо и налево смертные приговоры, если бы не озорные глаза и легкая лопоухость, а главное, исключительно мягкая ирония, присущая лишь людям глубоким и чистым.

– Вы же наверняка «Мелкого беса» не читали, – улыбнувшись, добавил тогда он, сталкиваясь с подобным пылким нахрапом не впервые.

– Читал! – выпалил Иван и сдал экзамен.

Баклажанов со Штакетовым прошли совместно довольно долгий путь. Они были во многом схожи, и им всегда было о чем поговорить. Рассуждали они о разных вещах, споря иногда до хрипоты, и Иван частенько резюмировал все своим фирменным «это все этапы большого пути». Думал ли он в том возрасте о смысле этой фразы или просто, услышав ее где-то, повторял, но Боруху она запомнилась на долгие годы. Он обдумывал ее, проигрывая в голове на разные лады, и поэтапно начинал понимать – понимать не спеша.

Ну, так вернемся к управдому и ее исчезновению. Как-то Баклажанов пересекся с новым управдомом, и та поведала ему, что предшественница была этапирована в Хабаровск. Эта новость никак не вязалась с ее образом, сложившимся у Баклажанова. Он слабо себе представлял, как этой женщине удавалось жить, абсолютно не скрываясь, и с официальным паспортом занимать не последнюю муниципальную должность, одновременно проходя участником по довольно нашумевшему делу на другом конце страны.

Необъятная у нас страна, но вся как на ладони в федеральных кабинетах, а жизнь наша – это этапы большого пути, просто у каждого они свои.