Читать книгу Варенье из падалицы - Алексей Алёхин - Страница 22

Когда наконец установились настоящие холода, воздух сделался прозрачным, и над заиндевевшими крышами встала в небе необыкновенно высокая луна.

Спал он плохо, и ему приснилось, что высохший крокодиловый портфель из Музея подарков вождю ухватил его никелированным замком за горло.

Из приемника, продираясь через кусты и заросли помех, пробилась-таки чистая, колеблющаяся струя альт-саксофона.

В южных городах жизнь по-прежнему вывернута лицом во дворы, где все и происходит.

В вечной борьбе за свои права дети неизменно берут верх. Знаете ли вы хоть одного ребенка, которому позволяли бы чиркать спичками, и хоть одного взрослого, который бы не добился этого права?

Сытенький, сильненький и с перстеньком…

Дальнюю родственницу пригласили в дом, чтобы отдать ей старые платья. Полезли в шкаф и обнаружили, что моль испортила хозяйский воротник. Суматоха, слезы. Про гостью забыли.

Соломон Давидович Екклесиаст.

История царства, выигранного в кости.

На ее голые плечи было накинуто что-то вроде серебряной сети, отчего она походила на пойманную рыбу с грузилами в ушах.

Поливальная машина задерживалась у каждого деревца, точно собачка, задирающая ножку.

Предместья кончились, и мы вступили в эпоху фанеростроя – в полуоседлую культуру садовых домиков и крошечных огородов.

Ступая по ласковой пыли.

Закатные краски быстро смещались вправо, пока не захлопнулись там, как в черном сундуке.

Пароход двигался в расставленные объятия порта с несколько надменной медлительностью, слегка приседая кормой – так танцуют провинциальные девушки, когда стремятся держаться чинно.

Фальшивая радость духовых оркестров.

Юнцы, уже научившиеся заглядывать женщинам в глаза.

Стойка бара в разноцветных бутылках напоминала алтарь дикарей, да и сами они в своих дикарских пестрых майках сидели тут же. Уши, шеи и руки туземок украшали блестящие побрякушки в таком количестве, что лет триста-четыреста назад за них можно было купить два Манхэттена.

Мир входящему. И исходящему.

По оркестровой яме валялись разбросанные бумажные листки, облепленные, как муравьями, нотами.

Впереди ехал маленький кривоногий автомобильчик.

Посреди планетария поводил круглой головою аппарат, похожий на исполинского механического муравья.

… Бродил по улицам со своей тоской, бережно прижимая ее к животу, как несут кислородную подушку.