Читать книгу Кодексы Чарли - Алексей Егоров - Страница 8

* * *

Мама стояла в лестничном проеме и держала в руках его желтые листки. Те самые.

– Что это такое? – ее голос был больным и источенным. Казалось, что силы совсем ее покинули. Она стояла в своем обычном домашнем халате, туго перетянутом на поясе. И аккуратно покачивала записями. В глазах была пустота и равнодушие.

– Это помогает мне справляться с ним, и научиться многому и нужному – Чарли попробовал забрать листы и подняться в свою комнату, но мама стояла непреодолимой преградой. Явно, настал день и час для объяснений. Мальчик остановился и тяжело вздохнул.

– Так и что это такое? – мама очень хотела теперь получить ответ на свой вопрос: вопрос, зависший между первым и вторым этажами их большого уютного дома. Она зачитала следующее:

«Я знаю, что тот, кто приходит с кухни никогда мне не повредит. Но я должен соблюдать следующие правила: Никогда не оборачиваться к дверному проему. Никогда не оголять руки и ноги из-под одеяла. Никогда не произносить звуков. Каждый день пытаться предотвратить его ночной приход. А именно, в течении дня никогда не одевать черные носки. Никогда не вытираться темным полотенцем. Не наступать на линии и боже упаси на выщерблены на асфальте или лестнице. Не прикасаться к темным пятнам на перилах. Не оборачиваться на людей в темном. Ненавидеть черноволосых женщин»

Она закончила чтение и пристально посмотрела на своего сына, губы ее тряслись, на глазах выступили крупинки слез:

– Я, – строго сказала она и схватив себя за макушку, сильно дёрнула длинные волосы, – я, черт тебя подери, черноволосая женщина. Ты здесь пишешь о ненависти ко мне?

– Мама, я…

– Щенок неблагодарный, – она размахнулась и ударила мальчика желтыми листками бумаги по лицу.

Было не капельки не больно. Но Чарли заплакал. Обида душила его. Мама совсем не хотела его понимать. Не хотела выслушать. Или не могла?! Они все не понимали его, никто не понимал. Никто.

– Откуда ты придумал это дурацкое имя? – истерично кричала мать, – при рождении тебя назвали Дмитрием, в честь твоего отца. Но когда ты заявил в четыре с половиной года что тебя должны звать Чарли, мы с Володей отнеслись к этому с усмешкой. Кто же мог представить к чему это все приведет? Зачем ты написал эту мерзость?

– Мама я могу объяснить, – слезы душили мальчика, не давая нормально сформулировать свои детские мысли.

Мама ничего не хотела слушать. Она быстро развернулась и ушла на кухню.

Никто из окружающих не понимал его, кроме того кто шептал ему по ночам эти тексты. Один раз Чарли даже видел его, только из далека. Он утверждал, что видеть друг друга пока рано. Для данного этапа обучения достаточно текстов и полного их соблюдения.

Ближе к вечеру мама успокоилась. Пришел дядя Володя и они долго разговаривали, закрывшись на кухне. Чарли догадывался что этот разговор о нем. Он совсем не злился на маму. И точно знал: уж лучше злится и ненавидеть чем любить. Любовь убивает!

Наконец мама позвала мальчика ужинать. Она поставила, как ни в чем не бывало, перед ним маленькую тарелочку. Его тарелочку с мультяшными героями на дне. И аккуратно пододвинув корзинку с нарезанными ломтиками белого хлеба, стараясь как можно более спокойно, спросила:

– Кто писал эти тексты, сыночек?

Чарли взял кусок хлеба, отряхнул его от крошек над тарелкой с супом и начал маленькими кусочками отламывать хлеб и крошить его в суп. Делал он это размеренно и спокойно. На маму не смотрел.

– Я не хочу напрягать обстановку Дима. Но мне нужно точно знать: кто печатал эти страницы? Или, где ты их взял?

– Это я мамочка! – голос Чарли был спокойный и даже жизнерадостный.

– Ты умеешь обращаться с пишущей машинкой дяди Володи?

– Да, он научил меня.

– Он… сам тебя научил? – мама стояла в полной растерянности. Она подошла поближе и вытерев руки о передник наклонилась к сыну. Потрогав его лоб ладонью, она присела рядом на стул, – зачем он это сделал?

– Нет мамочка, ты не подумай о нем плохо, это не дядя Володя. Это другой научил меня печатать на его машинке.

– У тебя есть взрослый друг?

– Он мне не друг, – твердо и уверенно ответил Дима и принялся размешивать полученную густую тюрю в тарелке.

– Кто же он? Печатал он тоже за тебя?

– Иногда да!

Мама вскочила со стула и достав из кухонного стола желтые листки начала читать вслух:

«Урок первый

Тема урока, – осмысленный переход.

Для осмысленного перехода из одного измерения в другое требуется концентрация как минимум двух действующих рецепторов. Продуктивнее всего использовать обоняние и осязание. Зрению и слуху на первых порах доверять следует менее всего. Для более безопасного перехода следует приготовить раствор из соли, глины, коровьей мочи и черной гнилостной плесени. Ладони, предварительно тщательным образом вымытые, погружаются в данный раствор на несколько минут. Перед погружением на них, острым лезвием, наносятся пиктограммы перехода. Резать кожу на руках нужно до образования крови. Далее, их следует подсушить до образования характерной корочки. Хорошим предзнаменованием успешного перехода должна быть неимоверная вонь и сильный зуд в области ладоней. Это нужно для того, чтобы никогда не забывать того, что ты будешь забывать периодически»

– Что это? – Мама убрала листки обратно в стол и пристально посмотрела на мальчика.

Тот в свою очередь так же монотонно продолжал перемешивать суп с раскисшем в нем белым хлебом. Она подошла к нему вплотную и выхватив ложку из его руки силой развернула ладонью к себе. На ладони был вырезан крест в круге. Рана была старая.

– Что это такое? Да по тебе дурдом плачет. Ты совсем меня в могилу хочешь загнать?

Она заплакала. Затем схватила от отчаянья его тарелку и с размаху швырнула ее в стену. Мокрый хлеб разлетелся по сторонам.

Чарли выдернул свою руку из маминых объятий и спокойно развернувшись последовал на второй этаж.

– Нужно убрать на ночь весь хлеб с пола, – крикнул он матери через спину, – так мы спровоцируем его к действию. А этого делать не нужно!