Читать книгу Прозрачный дом - Алексей Левшин - Страница 2

Что, улочка моя сутулочка!

Ты все колдуешь, мельтешишь?

А мы играем в день прогулочный,

А мы проматываем жизнь…

Как неразборчивы чернила площадей.

Как красен рот невыносимо, напоказ

Глотающих рябину подворотен.

И Мойки карандаш свою химическую прозу

Мнет промокашкой высыхающих людей.

И смерти в нас пчелиное скольженье,

Еще движенье, и уже закреплено

На капиллярах лыжное крепленье.

Зачем пустили мы ее?

Над пухлой грустью шубертовских комнат,

над повестью разбуженных колонн

Несется то, чего уже не вспомним,

А вспомнит сад с раздробленным крылом.

Глаза ольхи навыкате. На бело-желтом скате

Твоих прямых – у девочек так редко – теплых плеч

Испарина. На скатерти – дорог пустых, на платье

Ромашки, капли от свечи и путаница встреч.

Там кто-то скачет.

Там, по скатерти – комками!

Там лижет тракт разбитую губу.

Там будем мы. И сто друзей, и сто прозрений с нами!

Весь мир появился на свет.

Как будто из песенки вышел.

В пуху осторожных примет,

С любимой распахнутой книжкой.

Вот стол, за которым вдвоем,

Земные заботы оставив,

Мы ангела тихого ждем,

А ангел наш где-то витает.

И все же порой тяжело

Быть песней в миру полновесном

И помнить, как платье твое

Мгновенно заполнило Невский.

Не проще ли, лучше, умней,

Глаза на ходу закрывая,

Стать ветками голых аллей

И снегом, который растает?

И важно мелькает в глазах

Луны незаконченный росчерк.

А жизнь ведь значительно проще,

Когда нас целуют впотьмах.

И снег этот страшный, и зелень, и ливень, и пух

И снег этот, снег этот страшный.

Я вас не оставлю, я в этом клянусь.

Я с вами уже расстаюсь.

И чую, что жизнь обернется

Прожорливой черною пашней.