Читать книгу Прозрачный дом - Алексей Левшин - Страница 7

Любовь как Пушкин. С непокрытой головой,

Опять забыв подробности дуэли,

Выходит в город четкий и чужой.

И смотрит, где каменья постарели.

Что бровок у наших берез!

Чернильниц, расквашенных в роще.

Любую из них разберешь,

Как женский рассыпчатый почерк.

Любую, как спелую дрожь.

Влажный выполоскан белок,

И Рембрандт, соглядатай бычий,

Оставляет на вербах лоск

Своей темной густой добычи.

Муравейник правды дрожит у мги,

Где еще непонятным, неиспытанным словом

Оживает любовь, проливая внагиб

Голубику, морошку, мурашки, голод.

Глядеть в Москву, как в таз кривой,

Гадальный, повивальный —

И, значит, это над тобой

Уже бессилен рок дневальный.

Опять своя у Тинторетто

Трясина спин, невзмывших крыл,

Как будто бы горячий вскрик рассвета

он сам в твоей груди остановил.

Что душе твоя рыхлая палуба?

Из досок, из холста, из земли, на которую глаз ступил.

Краски высохшей суп грибной,

Мрак черничный, чернильная пагода.

И мальчишки удар по воде рукой.

Ты туда не иди, там по грудь, и туман такой,

Что ни плыть в нем, ни жить не достанет сил.

Я на себе, не размышляя, вывез

Лес разоренных судеб, клок разгваздавшихся царств.

Я лишь внезапный сын России.

Я жить хотел не ради добрых глаз.

Где что-то строится и сыпет известь в кумпол —

Там нет меня – по-старому студент,

По-нынешнему что-то вроде… ругань

Напрашивается. Модно. Но меж тем…

Кому, в какую грудь полтонны укоризны?

Давайте мне. Сто центнеров вранья

Я пропустил, не прожевал и не прожил —

и не хотел ни разу в жизни.

Я выехал. Уехал. Нет меня.

И я хотел вернуться не из чести

и не из радости, хотя она нужна,

Не просто к матери, хоть там она – к невесте,

Хотя не выросла, еще совсем юна…