Читать книгу Великие герои Эллады. Геракл. Персей. Беллерофонт - Алексей Михайлов - Страница 20

Парусник лёгкий летел к побережью Эллады,

Быстро прошёл по теченью вдоль скал Симплегад,

Главный трофей был на судне, но греки не рады —

Вдвое уменьшился славный ахейский отряд.

Скоро корабль миновал меж морями проливы.

Вышел во всей красоте на широкий простор,

Волны большие качали галеру игриво,

С ветром попутным корабль проходил мимо гор.

Крикнул Тезей: «Вижу Трою по берегу слева!

Друг мой Великий, взгляни на скалу над водой!

Кажется мне, к ней прикована юная дева,

Связано это, похоже, с какой-то бедой!»

Вмиг повернула галера к утёсам скалистым.

Видел Геракл, что мужчина лежал меж камней,

Сильно рыдал, трясся телом своим мускулистым,

Будто на свете не ведал он горя сильней.

Спрыгнул с галеры на берег Геракл удивлённый:

«Что-то случилось, отец, коль ты тонешь в слезах?»

Лик незнакомец к нему обратил искривлённый,

Горе читалось в его искажённых чертах.

«Зря ты пришёл сюда, воин совсем незнакомый,

Страшное действо здесь будет, иди-ка ты прочь!

Зверь из пучин скоро явится, жертвой влекомый,

Сам Посейдон отнимает любимую дочь!» —

«Всё объясни, без рыданий и женского стона,

Правду рассказывай мне, если помощь нужна!

Чем ты разгневал владыку морей Посейдона,

В жертву невинная дева за что отдана?» —

«Гера-жена подняла против мужа восстанье,

Чтоб захватить на Олимпе божественный трон,

Для исполненья ревнивой царицы желанья

Привлечены были Феб и седой Посейдон.

И под влияньем богини-обманщицы Аты

Каждый из них возмечтал стать Олимпа царём,

Смело вошли заговорщики в Зевса палаты,

Туго связали его сыромятным ремнём.

В сотню узлов завязали и ноги, и руки,

Гера смеялась над этим позором царя,

Зевс обещал заговорщикам страшные муки:

Сбросить их в Тартар и смерти предать главаря!

Но хохотала надменная Гера над мужем,

Что был без молний своих поразительно слаб,

Сохли ремни и сжимали супруга всё туже,

И возмущался владыка, что стал он, как раб…

Начали пир, против Зевса восставшие боги,

Должности стали делить за богатым столом.

У Громовержца же ныли и руки, и ноги,

Болью ремни отзывались под каждым узлом…

Но прозорливая дочь бога моря Нерея[2],

Нимфа Фетида узнала о бунте богов,

Зевсу на помощь она призвала Бриарея —

Сто его рук развязали всю сотню узлов.

В самый разгар напряжённого странного пира

Вдруг широко распахнулись полотна дверей,

Грозно ворвался владыка Олимпа и мира,

В окна при этом смотрел великан Бриарей.

Замерли боги в тяжёлом своём ожиданье

Кары жестокой от Зевса за глупость свою,

Знали, что будет суровым для них наказанье…

Зря поддержали коварную Геру-змею!

Скорой была над виновной Зевеса расправа —

Слуги сковали Ревнивую цепью златой,

Жить на Олимпе свободно лишил её права,

К небу подвесил жену, устыдив наготой.

К каждой ноге прицепил царь богов наковальню,

Чтоб неподвижно висела под сводом она,

И самолично подвергнул её бичеванью,

Чтоб искупила вину перед мужем до дна…

В слуги ко мне Зевс направил и сына, и брата.

Лаомедонт я, Троады большой – властелин!

Страшная вышла за службу богов мне расплата —

Был для бессмертных «рабов» я тогда – Господин…

Им приказал возвести необычную стену,

Чтоб неприступною стала ни с гор и ни с вод.

Вызвался сам заплатить непомерную цену —

Мною от стад годовой был обещан приплод.

С ними я был и суров, и жесток чрезвычайно,

Часто грозил им, что выгоню к Зевсу взашей,

Даже сказал этим слугам с Олимпа случайно,

Что за работу оставлю богов без ушей!

Несокрушимую стену построили «слуги»,

Но отказал я пожертвовать им этот скот,

И Аполлон на троянцев обрушил недуги,

Не защитил моих подданных мощный оплот!

Мне, как отцу, нет на свете страшнее урона,

Чем расставаться с подросшею дочкой теперь —

Жертвою стала за жадность мою Гесиона,

Скоро её растерзает ужаснейший зверь!» —

«Слушай, отец! Горький плач властелина напрасен,

К долгим и страшным рассказам царей я привык,

Сам посмотрю, так ли зверь Посейдона ужасен,

Быстро найду я с «посланником» общий язык!

Лаомедонт, отправляйся спокойно к народу,

Люди волнуются сильно за дочку царя!» —

«Им интересно, как съест Посейдону в угоду

Чудище деву, что вырастил, видимо, зря!» —

«Не сокрушайся отец, я не дам Гесиону в обиду,

Чадо терять – это тяжкое горе отцов!» —

«Если спасёшь мою дочь, призываю Фемиду,

Будешь владельцем божественных двух жеребцов!»

Вдруг забурлила вода среди рифов скалистых,

Выплыло чудо из моря, с холмистой спиной,

Зев распахнулся пещерой на склонах лесистых,

Целый отряд разместился бы в пасти одной.

Быстро смекнул тут о действиях воин великий,

Взял у Тезея его боевое копьё,

Кинулся к пасти и вставил он в челюсти пику,

Дважды вонзив в тело зверя меча остриё!

Зверь опрокинулся, рухнул спиною в пучину,

Пенные волны сокрыли чудовища след.

«Я устранил, повелитель, страданий причину!

Дочь спасена твоя!» – крикнул победно атлет.

Ловко поднялся Геракл на утёс невысокий,

Освободил он царевну от крепких оков,

Спас измождённую деву герой синеокий,

Принял её царь троянский из рук чужаков.

Лаомедонт усадил свою дочь в колесницу

И приказал ко дворцу отвезти поскорей.

«Мне за наградой прикажешь идти, царь, в столицу,

Или сюда приведут белоснежных коней?» —

«Ты о чём мне говоришь, незнакомец безродный?

Я не веду никогда с проходимцами дел!

Можешь оставить спокойно мой берег свободный,

Быстро грузись на галеру, пока ещё цел!» —

«Вспыльчивый я, добродушный, всегда благодарный,

Долг исполнять – благородных героев стезя!

И от других того жду я, троянец коварный,

Знаю, что клятвы бессовестно рушить нельзя!

Жаль, что вернуться я должен в Златые Микены,

Но вероломство твоё не забуду я, царь!

Передо мною падут неприступные стены,

Не защитит тебя Зевса священный алтарь!»

Греки покинули землю неласковой Трои,

Судно направив к далёким Микенским брегам.

Знал ли Великий Геракл и другие герои,

Что возвратиться придётся к троянским долгам?