Читать книгу Закон престолонаследия Древней Руси - Алексей Николаевич Лебедев - Страница 7

ВВЕДЕНИЕ. Материал этой главы, хоть и не относится в теме престолонаследия, и по этой причине его можно было бы и не публиковать. Если бы не одно обстоятельство, с помощью которого мы получаем возможность получить ответ на вопрос о том, кто уничтожил древлянское войска под Итилем в 913/914 году?

Все дело в том, что до наших дней дошли записи арабского автора ал-Марвази[107], в которых содержится сообщение о русах, названных народом воинственным, смотрящим на меч как на главное средство своего существования: «Что касается русов (ар-русийа), то они живут на острове в море. Расстояние острова – 3 дня пути, в нем заросли деревьев и чащи, а около него – озеро. Они (русы) многочисленны: рассказывают, что средства необходимые для жизни, и приобретение прибыли [они добывают] мечом. Если у них умирает мужчина, имеющий дочерей и сыновей, он отдает свое состояние дочери, а сыновьям выделяет меч и говорит, что [мол] отец твой добыл свое состояние мечом, [так] следуй ему и поступай, как он. Случилось у них так, что приняли они христианство в 300 году [по хиджре][108]. А когда стали христианами, притупила вера их мечи, закрылись перед ними дверь добычи, и принесло им [это] вред и крах. Стало недоставать им средств к жизни, и захотели они [обратиться] в ислам, чтобы возможными стали для них война и борьба и [чтобы] вернуться к привычкам, которые были у них. Направили послов к правителю Хорезма, группой в 4 человека из [числа] приближенных царя. У них [есть] независимый царь, [который] называет сам себя и титулуется буладмир, как называют царя тюрков хакан, а царя булгар – б.т.л. ту. Прибыли послы их в Хорезм, выполнили свою миссию, [получив] разъяснение от хорезмшаха, так что захотели в ислам. Послал к ним [хорезмшах учителей], чтобы научить их закону ислама и обратить в ислам. Они – люди сильные, могучие, отправляются пешими к отдаленным местам для разбоя, и идут так же на кораблях в Хазарское море, захватывают корабли и отнимают богатство, и отправляются в Константинополь, в море Понт и [текущий] в него канал. В прежние времена ходили в море Хазарское и овладели Бердаа на время»[109].

О том же самом событии повествует и персидский автор первой половины 13 века Мухаммед Ауфи[110].

Сомнения. Но, сообщение сообщением, а вот как воспринимать сведения, содержащиеся в источнике, в научных кругах четкого мнения до сих пор так и не сформировалось. Причин тому, как водится, несколько.

Первая причина состоит в том, что о подобных событиях, по понятным причинам, ничего не сообщается в русских летописях и потому эти события воспринимаются с некой долей недоверия. То есть, подтвердить эти события при помощи русских источников не получается.

Вторая причина кроется в скорости смены вероисповедания. Если восстанавливать хронологию событий по записи ал-Марвази, то получается, что за относительно короткий срок произошла вначале смена язычества на христианство, а затем, чуть ли не с еще большей скоростью, смена христианства на ислам. Случай, по истине, уникальный. Такого история больше не упомнит. Складывается такое впечатление, что если бы позволяли обстоятельства, то «русы» послезавтра ислам сменили бы на буддизм, а еще через пару тройку дней, буддизм – на даосизм или еще на что-нибудь подобное.

Третья причина состоит в достаточно интересном титуле правителя русов – буладмир[111]. Титул можно прочесть и как булат-мир (сталь), и как балтавар. По этой причине титул даже был воспринят как имя личное – Булдмир. Правда в этом случае тут же появилось сомнение, почему имя царя русов не соответствует имени князя, правившего в то время на Руси: у ал-Марвази правитель назван Булдмиром, в то время как таковым на самом деле был Игорь. Конечно, ал-Марвази описывал события спустя два века после них и многое чего не знал и, потому, претензий здесь к нему быть не может.

Причина четвертая состоит в том, что если речь у ал-Марвази идет о титуле правителя русов, то не понятно, почему он звучал как буладмир, в то время как таковой в реальности звучал или как князь, или как каган[112]. Случайны ли такие несоответствия?

События, описанные ал-Марвази, настолько необычны и кажутся такими неестественными, что воспринимаются как некая фантазия автора.

По понятным причинам, эта запись не могла не привлечь внимания ученых. Стремление решить данную задачу, привязав ее к истории Руской Земли, толкало большинство ученых к выдвижению самых невероятных идей. Однако попытки объяснить, что же все-таки произошло на самом деле, так и не увенчались успехом.

Причины ошибок со стороны исследователей следующие.

Первая ошибка состоит в том, что события, описанные ал-Марвази, попытались увязать с нахождением в пограничье мусульманских стран Прикаспия, некой территории, о которой упоминал еще Ибн-Русте. Считается, что именно об этой территории и повествовал арабский автор, называя ее «островом русов»[113]. Поскольку по поводу такого острова, есть четкое и однозначное толкование, останавливаться на этом вопросе нет никакого смысла, а значит выдвигать версию о причастности к этим событиям каких-то островных русов вообще нет смысла.

Вторая ошибка состоит в выборе сопоставления сообщения о принятии русами ислама с другими уже известными событиями. Одна такая версия предусматривала наличие ошибки в датировке указанных у ал-Марвази событий. Иными словами делалось попытка увязать принятие русами ислама не с 912/913, а с 913/914 годами[114]. Такая передатировка позволяла увязать принятие ислама с походом славян на Каспий именно в это время, а также с последовавшим за этим поражением под Итилем в битве с мусульманами. Однако ошибочность такой версии видна невооруженным глазом. В сообщении Ибн-Русте нет ни слова о принятии русами (древлянами), совершившими поход на Каспий в 913/914 году, ни ислама, ни христианства. Не может быть речи о принятии ислама даже остатками русов, которые могли уцелеть после бойни: согласно информации, содержащейся в источнике, остатки русов были перебиты буртасами и булгарами. Не следует забывать и том, что истребление проводилось мусульманами, а главное обоснование своим действиям нападавшие мусульмане мотивировали как раз разбоем русов в землях мусульман.

Не годится и предположение о том, что ислам русами, участвовавшими в походе на Каспий в 913/914 году, был принят до момента их истребления. Если бы такое произошло, то не было бы и такой мотивировки у нападавших мусульман – она бы звучала совсем по-другому.

В то же время в сообщении ал-Марвази о принятии русами ислама, нет ни слова о битве под Итилем, что опять порождает неувязку.

Таким образом, из всего этого следует однозначный вывод о том, что ал-Марвази и Ибн-Русте, повествуют о двух совершенно разных событиях. А из этого следует еще один вывод, какими бы оригинальными не были вышеприведенные версии современных авторов, они все являются ошибками.

Совершенно очевидно, что вопрос принятия русами христианства, а затем и ислама, невозможно решить и без отказа от отождествления Игоря с Булдмиром: следует признать, что это не один, а два, совершенно разных, человека.

В связи с этим, приходится признать и то, что принятие русами христианства, а затем и ислама, произошло не в 913/914 годах, а годом раньше, то есть, в 912/913 годах, как это и указано в первоисточнике.

В отождествлении событий 912/913 годов с событиями 913/914 годов, тоже нет никакой необходимости.

Что же исследователи не досмотрели и не учли в своих поисках? Где совершили ошибку в сопоставлениях? А ошибка состоит в том, что события 912/913 года всегда сопоставляются с событиями, следовавшими позже, совершенно забывается о том, что были события, которые предшествовали этой дате, на что намекает и ал-Марвази. Иными словами, следует искать описание событий, которые и повлекли за собой принятие русами решения о смене вероисповедания. Иными словами, ал-Марвази намекает на то, что до принятия христианства русы разбойничали на Каспии.

Упоминания о таких событиях содержатся в «Истории Табаристана», написанной Ибн-Исфандийаром: «В этом году в море появилось 16 кораблей, принадлежащих русам, и пошли они в Абаскун, как и во время Хасана [ибн] Зайда Алида, когда русы прибыли в Абаскун и вели войну, а Хасан ибн Зайд отправил войско и всех их перебил. В это время, когда появилось 16 кораблей русов, они разрушили и разграбили Абаскун и побережье моря в той стороне, многих мусульман убили и ограбили. Абу-л-Заргам Ахмад ибн ал-Касим, [который] был правителем Сари, написал об этом Абу-л-Аббасу, а он выслал помощь. [Тем временем] русы высадились в Анджиле, который в наше время называется Кале; он (Ахмад ибн ал-Касим. – С. А.) ночью атаковал их, многих убил, взял в плен и отправил в округи Табаристана. В следующем году русы прибыли в большом числе, подожгли Сари и округи Пянджах хазара, увели в плен людей и поспешно удалились в море. Дойдя до Чашм-руда в Дейлемане, часть их вышла на берег, а часть осталась в море. Гилы ночью пришли на берег моря, сожгли корабли и убили тех, кто находились на берегу; другие, находившиеся на море, убежали.

Поскольку царь Ширваншах получил об этом известие, он приказал устроить в море засаду и в конечном счете ни одного из них не оставил в живых, и так частое появление русов в этой стране было приостановлено»[115]. Описанные события обычно датируются 909/910 годом.

А вот дальше события развивались так, как это и описано у ал-Марвази.

Как видим, события описаны достаточно содержательно. Но из всего написанного вытекает все тот же вопрос, кто назван русами? Откуда, и из какой части Русской Земли были те, кто назван русами, принявшими христианство и ислам?

Вряд ли кому-то в голову придет идея искать ответ на поставленные вопросы при помощи сопоставления между собой пяти разных событий, которые, на первый взгляд, никак не увязаны друг с другом. Но мы предлагаем такую задачу решать именно так.

Для начала посмотрим, что это за события?

Первое событие – это волнение полян на Киевщине. Дату таких волнений мы покажем ниже по тексту.

Второе событие – набег славян на Южное Закавказье в 909/910 году.

Третье событие – появление схожих географических названий в двух регионах Древней Руси. Речь идет о существование в междуречье Волги и Оки (в окрестностях Владимира) географических названий, схожих (или почти схожих) с географическими названиями, которые находятся под Киевом. Речь идет о таких названиях как Почайна, Лебедь (Лыбедь), Рпень (Ирпень). Как бы странным это не выглядело, но именно решение этого вопроса и является ключом ко всем остальным трем вышеназванным событиям. А что это за решение, мы сейчас и покажем.

Четвертое событие – это принятие «русами» ислама в 912/913 году.

Пятое событие – это разгром под Итилем в 913/914 году древлян.

Шестое событие – это принятие «русами» ислама после 922 года.

Сходство названий. Для начала посмотрим, из каких составляющих состоит тема существования в двух регионах Восточной Европы схожих названий.

Первой составляющей следует назвать определение даты появления дублирующих названий, второй – выяснение того в каком из этих двух регионов такие названия существовали изначально, а в каком появились позже?

В современном мире доминирует точка зрения о том, что формирование Древнерусского государства началось на Киевщине, и Киевщина является колыбелью Руси или, иными словами, метрополией. Устойчивость такой точки зрения сказывается на многих вопросах истории и, в том числе на вопросе, что первично, а что вторично. Иными словами, все, что есть на Киевщине, первично по отношению ко всему, что находится за ее пределами. При таком подходе, любое явление, которое имеет сходство с тем, что есть в метрополии, признается вторичным. Такая точка зрения, безусловно, верна, за исключением одной детали, до сих пор идут не утихающие споры по поводу того, что на самом деле является метрополией Руси, а что – периферией. Где находилась эта самая метрополия? Такие споры указывают на сомнения в истинности изначальной оценочной характеристики всех событий начальной истории нашего государства. Отстаивание идеи о том, что именно Киев и есть метрополия, закладывает основу сомнения для любого иного утверждения.

Поскольку для научного мира первичным на Руси есть все, что есть на Киевщине, то сформировалось устойчивое мнение о том, что географические названия были первичными именно на Киевщине и, следовательно, географические названия на Владимирщине являются вторичными по отношению к киевским.

В паисках даты. С признанием первого постулата, спор продолжается исключительно вокруг второго – о дате появления таких названий на Владимирщине.

Страсти, как видим, не утихают и здесь, а они, в свою очередь, порождают не только сомнения, но и новые версии. Одна из таких версий гласит о том, что временем появления под Владимиром географических названий, схожих с названиями на Киевщине, является 12 век. В качестве такого обоснования называется переселение части населения с Киевщины, вызванное нескончаемыми половецкими набегами на Киевщину и Переяславщину.

Вторая версия, конечно же, противоречит первой и гласит о том, что датой появления на Владимирщине таких названий, является средина 13 века, а причиной называется татаро-монгольское нашествие на Русь.

Правда, всю эту идиллию портит проклятущий вопрос, а есть ли хоть какие-то доказательства высказанным версиям? Как оказалось, таких доказательств нет. Более того, есть факт, который напрочь уничтожает обе версии. Обратить внимание следует на довольно интересное сообщение В. Н. Татищева о том, что князь Владимир «иде в Поле, и покорил землю Польскую, град Суздаль утвердил»[116]. Как видим, речь идет о 981 годе, то есть о дате, которая стоит задолго до дат указанных версий. Таким образом, обе версии о переселении части населения с Киевщины и Переяславщины в двенадцатом или тринадцатом веках, приходится признать ошибочными.

В сообщении В. Н. Татищева бросается в глаза еще одна деталь, а именно то, что Польская земля находится не на Киевщине и не в Повисленье, а на Владимирщине. С одной стороны, доподлинно известно, что Польская земля – это территория проживания полян, будь то Польша или Киевщина, а с другой стороны, совсем непонятно, почему Польской землей названо междуречье Волги и Клязьмы; Суздаль-то находится именно в этом районе? Как не крути, но получается, что Суздальщина – это тоже Польская земля и Польских земель на самом деле было не две, а как минимум три.

Конечно, сообщение Татищева можно попытаться увязать с русско-польской войной 981 года и последующим выводом пленных на Русь, которых Владимир как раз и мог поселить на Клязьме, после чего этот край и получил название Польской земли. Однако если бы это было так, то на Суздальщине появились бы не названия, которые распространены на Киевщине, а названия, которые были распространены в Польше. Тут же, как раз, все наоборот: «южные элементы во Владимирской Руси проявляются в домостроительстве – полуземляночные жилища киевского типа открыты здесь на нескольких поселениях»[117].

Но из всего этого появляется очередной вывод; никаких поляков Владимир в Поволжье не переселял, и территория Владимирщины название Польской земли получила не из-за того, что здесь жили поляки, а из-за того, что тут или жили поляне, или по названию Ополья.

Отвергнув идею появления схожих названий в двух регионах Руси в результате русско-польской войной, мы тем самым не только отвергаем идею о том, что подобное могло произойти в восьмидесятые годы десятого столетия, но и опять остаемся без ответа на поставленный вопрос.

В то же время, если учесть, что поляне не могли появиться на Клязьме позже 981 года, как не могли появиться и раньше 882 года, мы получаем интервал времени величиной в целое столетие, в течение которого и могло произойти переселение части полян в район Суздальщины. Таким образом, с целью выяснения реальной даты такого события, следует попробовать сократить этот интервал.

Венгерские предания. Чтобы получить ответ на данный вопрос и определить дату такого события, предлагаем заглянуть в венгерское предание[118], записанное в конце XII века и в котором повествуется о движении мадьяр в Паннонию (современную Венгрию): «В 884 году, – пишется там, – от воплощения Господа нашего семь вождей, называющихся Hetu moger, вышли с востока, из земли Сцитской. Из них вождь Almus, сын Igeic, из рода короля Magaog, вышел из той страны вместе со своей женой, сыном Арпадом и с великим множеством союзных народов. После многодневного шествия по пустынным местам они на своих кожаных торбах переплыли реку Этыл (Волгу) и, нигде не находя ни сельских дорог, ни селений, не питались изготовленными людьми кушаньями, как был обычай у них, но наедались мясом и рыбами, покуда пришли в Суздаль (Россию). Из Суздаля они шли в Киев и потом через Карпатские горы в Паннонию, чтобы овладеть наследством Аттилы, прародителя Алмуса»[119].

В приведенном тексте интересны два момента, которые к нему вызывают недоверие. Первый источник недоверия к тексту – это упоминание Суздаля. Однако, если у кого-то возникает недоверие к упоминанию такого города в столь раннее время в трудах В. Н. Татищева, то упоминание Суздаля в иностранных анналах, как правило, такое доверие всегда заслуживает.

Более того, археологические исследования показывают, что Суздаль был построен на месте двух прежних городищ, функционировавших с IX века[120].

Вторым источником недоверия следует назвать дату «вторжения» Хет-Мадьяр[121] в Суздальскую землю – 884 год.

Касаться процесса формирования этноса современных венгром не будем, так как это совершенно другая тема, да к тому же достаточно объемная, чтобы на ней останавливаться, лучше вспомним еще об одной дате – о дате прихода угров (тех самых Хет-Мадьяр) под Киев. «Повесть временных лет» это событие датирует 898 годом: «В лѣто 6406. Ідоша Угре мимо Киевъ горою, еже ся зоветъ нынѣ Угорское, и пришедшее къ Днѣпру, сташа вежами»[122]. – В лето 6406 (898 год). Идут угры мимо Киева горою, которая зовется ныне Угорское, и пришедши ко Днепру, стали вежами.

Полезным в нашем случае является то, что есть все основания считать угров, пришедших под Угорское, теми самыми хет-мадьярами, которые пришли в междуречье Волги и Клязьмы в 884 году. Да и венгерская летопись подтверждает это: «Из Суздаля они шли в Киев»[123].

Во-вторых, если сопоставить между собой эти две даты, то получится, что угры (Хет-Мадьяры) находились в междуречье Волги и Клязьмы на протяжении четырнадцати лет – с 884 по 898 год. Что там делали угры, какие цели преследовали, и кто их надоумил туда нагрянуть, мы из повествования упускаем, но ушли они оттуда явно не по доброй воле. Чего вдруг добровольно уходить из края, в котором они отъедались мясом и рыбой (но наедались мясом и рыбами) не понятно? Но, причины для такого шага, несомненно, были.

Чтобы понять причину ухода угров из междуречья Волги и Клязьмы, полезно будет вспомнить о первых шагах князя Олега во власти, когда ему пришлось ехать в Ростовскую (Мерянскую) землю и наводить там порядок. К сожалению, информации о событиях тех времен мало, и по этой причине приходится рассматривать по несколько вариантов того, как могли развиваться события.

Первый вариант. Свенельд, имея информацию о проживавших в Ополье[124] уграх, для обороны края от соседей попытался организовать его защиту с опорой на собственные силы, для чего попробовал сконцентрировать управление в крае в собственных руках. Однако одобрения своим действиям со стороны местной знати не получил. Надо полагать, местная знать прекрасно осознавала то, что Свенельд переоценивал силы Мерянской земли, и потому для безопасности своих поселений, предпочла обратиться в Новгород с просьбой о включении края в состав Руской Земли. Что Олег и сделал. Вхождение в состав Руской Земли приводило к объединению ресурсы, в том числе и военных, для борьбы с внешним врагом.

Второй вариант. Но тут возможен еще один вариант. Дело в том, что угры проживали в Ополье с IX века[125], о чем сохранилось немало информации в археологии и топонимике[126]. Сведений о военных столкновениях угров с русами или славянами не сохранилось. По этой причине считать их потенциальными противниками русов, нет ни каких причин.

Вместе с тем, ситуация, существовавшая до 882 года, могла быть одной, а с 882 года – могла поменяться кардинально. Вряд ли стоит считать случайностью то, что события активизировались именно после 882 года.

На наш взгляд, причиной возросшей активности угров мог стать именно Свенельд, возжелавший «почестей и славы», но встретивший отпор со стороны местной элиты. Все дело в том, что о гибели Свенельда в преданиях ничего не сообщается, как не сообщается в них и о том, куда он мог деться после утверждения Олега в Мерянской земле. Активный и харизматичный лидер, каким он описывается в предании, просто так смириться с потерей своего положения, вряд ли мог. Скорее всего, Свенельд за помощью обратился к уграм.

Два года уграм потребовалось для того, чтобы объединить все население Ополья в единую организацию. Следует предположить, что заслуга в том, что угры объединились и остались в истории, а не канули в лета, во многом могла принадлежать именно Свенельду. После объединения угров (хет-мадьяр) в составе единой организации Ополье забурлило. Но, вот о столкновениях угров с русами, в тех же венгерских преданиях, ничего не сообщается.

Из всего этого напрашивается вывод о том, что в междуречье Волги и Клязьмы на протяжении четырнадцати лет события бурлили, но бурлили они не в качестве войны русов с венграми, а внутри самого формирующегося объединения: желающих сохранить прежние вольности хватало и эти желающие для формирующегося объединения были пострашней внешнего врага. То есть, перед Альмошем[127] стояла серьезнейшая задача сплотить находившихся под его рукой народы и устранить фронду местной родовой знати. Даже нельзя исключать того, что русы Альмошу в этом даже помогали, создавая видимость угрозы для нового объединения.

В итоге, Хет-Мадьярами могли придти к одному простому выводу; для скрепления объединившихся племен в единый организм нужна череда событий, которая упрочила бы созданное единство. Такие события не всегда предусматривают проведение совместных военных действий[128] против соседей, хотя война с внешним врагом так же является таким фактором.

Если говорить о войне, то непонятно, кто мог рассматриваться Хет-Мадьярами в качестве врага в Ополье? Русы! Но русы были сильны и были более многочисленны, чем Хет-Мадьяры. Столкновение с русами грозило гибелью формирующемуся объединению, а не выживанию.

И тут Альмошем с вождями принимается единственно верное решение; созданному народу следует искать новые земли под поселение. Во-первых, в процессе движения народ, упрочит осознание себя в качестве отдельной самостоятельной единицы, а сам поход будет способствовать сплочению народа еще больше. Во-вторых, на новых землях можно будет продемонстрировать свою воинскую удаль окружающим народам, которые о Хет-Мадьярах ничего не знают. Здесь для Хет-Мадьяр появится еще один способ укрепить свое единство.

Но уход Хет-Мадьяр для русов был не совсем радостным: край если и не обезлюдел, то лишился значительной доли населения, которое до этого обеспечивало продовольствием значительную часть Руской Земли. Говоря современным языком, в результате ухода Хет-Мадьяр Руской Земле был нанесен значительный материальный и экономический урон, который вылился в дефиците рабочей силы, продовольствия и военных ресурсов. Благо то, что в это время у Руси не было серьезных конкурентов на политической арене и все боевые действия проходились на другие фронты вдали от Руской Земли: просто в это время некому было проверить Русь на прочность.

Обоснование даты. Таким образом, из сказанного можно сделать еще один вывод, перечисленные нами географические названия не могли появиться на Владимирщине ранее 898 года, но и не позже 981 года.

Какой еще интересный вывод можно сделать из этих событий? Вывод будет звучать следующим образом. Раз край обезлюдел, значит его, рано или поздно, начнут заселять вновь. Оставалось понять, кем будет заселяться этот край: своим народом или пришлым.

Если своим, то придется понять, как будет выглядеть такое освоение; как добровольное переселение, или как принуждение.

Оставалось решить и вопрос о том, где взять для этого народ? Не приглашать же с заморских земель! Ответ, на наш взгляд, очевиден – народ следует взять там, где он имеется в достаточном количестве и проживает в сходных природно-климатических условиях. Где такое место? Как не странно, но такое место находится в Поднепровье: в Киевской, Северской и Древлянской землях. В таком случае остается решить еще один вопрос, кого предпочесть для такого переселения: полян, древлян или еще кого-то?

Как это не странно звучит, но отселять всегда нужно лояльных для себя подчиненных, чтобы на новом месте они сразу нашли общий язык с местным населением, а вот непокорных подданных следует оставить на месте. Это нужно еще и для того, чтобы переселенцы не стали еще одной занозой в теле государства и не создали дополнительный очаг напряженности, да к тому же в истерзанном войной крае.

Естественно, что выбор пал на полян. Дело тут еще и в том, что с захватом Русью в 882 году Киевщины, поляне, у которых были натянутые отношения с древлянами («быша обидими Деревляны и инеми окольными»[129]), воспользовавшись ситуацией, просто не могли не оказать Олегу помощи в войне с древлянами в 883 году, а за тем и с северянами. Именно за такую помощь поляне, включенные в состав Руской Земли, и могли быть исключены Олегом из числа тех, кто платил ему дань[130].

Но, в составе Руси оказались не только поляне, но и древляне. Что произошло? Если для кого-то этническая история и взаимоотношения народов – пустой звук, то этому человеку свою позицию придется пересмотреть; антагонизм между этносами – вещь более устойчивая, нежели принято думать.

Из текста летописи следует, что между полянами и древлянами сказывался антагонизм. Русь оказалась в роли сдерживающего фактора во вражде двух народов, но вынуждена была постоянно оглядываться на своих подчиненных. Русам внутри государства нужен был мир. Проблему нужно было как-то решать. Какой выход мог быть найден в ситуации, когда государству нужны были и те, и другие? Пожалуй, самым оптимальным решением будет то, когда «драчунов» рассадят по разным углам, чтобы они не видели друг друга и друг с другом больше не общались.

Но здесь есть еще одна причина; в районе Суздальщины есть полоса лесостепи, которая известна как Суздальское Ополье. Поскольку переселять людей приходилось именно туда, то желательно, чтобы переселенцы уже были привычны к такой среде обитания. Следовательно, переселять в Ополье следовало людей, которые жили в сходных природно-климатических условиях, то есть, в лесостепи. Поскольку в таких природно-климатических условиях проживали поляне и северяне, то и переселять на север лучше всего было их.

События на Киевщине. Но, решение правителя еще не означает автоматического согласия тех в отношении кого применялось такое решение: «Дань-то мы тебе платим и в войске служим, но это не означает, что ты можешь нами распоряжаться как собственной вещью».

Как на предложение о переселении в другой край должны были отреагировать поляне? Вряд ли от такого решения Руси они были в восторге: «Как так?! Мы тут верой и правдой служим, а нас за это еще и в глухомань»!?

Осознавая это, Олег мог рассудить и так: «Недовольны говорите? Условия диктовать? Ну! Ну! Если себе на горло наступить не можете, то на него вам наступим мы. Хотите вы того или нет, но интересы государства требуют именно такого решения и никакого другого».

Воспринимая решение о переселении населения как дело государственной важности, Олег не мог не понимать того, что, даже действуя в ущерб себе и своему окружению, должен был руководствоваться исключительно интересами государства и по этой причине, не мог не выполнить приказ кагана.

Русы начинают переселять полян в междуречье Волги и Клязьмы. В этом случае, появляется объяснение и словам Нестора-летописца: «Поляне, яже ныне зовемая Русь»[131] – Поляне (Владимирщины) есть ныне зовущиеся русь.

Стоит обратиться и к археологии. В описываемое нами время в Волго-Клязьменском междуречье происходит изменение погребальной обрядности. Если до конца 9 века умерших укладывали на горизонте, после чего сжигали, то с начала 10 века покойников укладывали в грунтовые ямы, после чего сооружали курган. При этом покойника укладывали в вытянутом положении, руки вдоль туловища, головой на запад[132]. Точно такой же обряд погребения использовался и на Киевщине[133].

Встречаются в междуречье и захоронения покойников вытянуто на спине головой на восток и север[134], что указывает на неоднородность населения в этом районе.

Как видим, причиной переселения части населения в междуречье Волги и Клязьмы была потребность в восстановлении численности населения в крае.

Но не все поляне могли подчиниться приказу о переселении. Как водится, нашлись несогласные.

Уход в Прикаспий. Понять то, как развивались события дальше, поможет имя предводителя русов, возглавлявших их в Хазарии – царь Булдмир. Дело в том, что таких имен на тот момент на Руси просто не существовало. Что за имена использовались в то время на Руси можно увидеть, заглянув в договора Руси с Византией. Но зато такие имена были распространены в Дунайской Болгарии. Самый известный из таких тесок Булдмира – Владимир Расате[135], представитель княжеского рода Болгарии. Из сказанного напрашивается вывод о том, что недовольных возглавили болгары, часть из которых осталась на Киевщине после 885 года и вынуждена была подчиниться Руси.

Недовольная часть полян предпочла покинуть Киевщину.

Расчет недовольных был прост: поскольку союзниками Олега на Киевщине были поляне, помогавшие ему во всех его военных мероприятиях, то с их уходом с Киевщины, в случае нового недовольства древлян, помогать Руси будет просто некому. Если древляне поднимут восстание, то Олегу придется ой как несладко. Учитывая то, что застрельщиками недовольства могли быть болгары, то увод ими населения с Киевщины следует рассматривать не иначе как месть за свое поражение в войне с Олегом в 882–885 годах.

Изначально путь недовольных мог лежать в Дунайскую Болгарию, но из Болгарии, в которой узнали об этом, поступил приказ: «Путь в Болгарию закрыт! Не ко времени! По этой причине людей вести в любое другое место: в Крым, на Дон, на Кавказ, в Хазарию, куда угодно, но только не в Болгарию».

Болгары, действовавшие исключительно в интересах Болгарии, ослушаться приказа из Болгарии не могли. В результате чего вначале оказались на берегах Итиля, а в дальнейшем – на Северном Кавказе, о чем может служить название местности – «Киарус-р» («Киа» – гора, «рус-р» – русов[136]?), упомянутой в письме царя Иосифа[137].

А далее следует первый поход на Каспий, а за ним и второй: поляне подвергают грабежу населенные пункты, расположенные на южном побережье. Что поделаешь! Грабеж соседей может оказаться единственным способом добыть средства для существования себе и своей семье, как и для обустройства на новом месте. Кое-как переселенцы обживаются на новой территории. Видимо, с этим и следует увязывать появление славян на Каспии в 909 году.

Принятие христианства и ислама. Но ал-Марвази повествует о принятии русами в 912/913 году христианства. Понятно, что перед полянами, оказавшимся в чужой стране, не мог не встать вопрос о том, как сохраниться в окружающем их мире? Принимается решение о принятии христианства. Выбор веры, как мы понимаем, тоже был не случайным. Поскольку предводителем переселенцев был болгарин, то и выбор веры был соответствующим: верхи всегда диктуют низам путь развития, исходя из своих собственных интересов.

Не последнюю роль в выборе веры сыграло и то, что часть полян тоже была христианами, принявшими крещенные в Киеве еще в 60-х годах 9 века при Аскольде.

В отношении того, как на все это смотрело хазарское правительство и было ли оно заинтересовано в выборе населением той или иной веры, что-либо сказать трудно. Но бесспорным является то, что разность религии пришельцев и местного населения не могла не сказываться на их взаимоотношениях – полянам мог быть «заблокирован» доступ к источникам существования, в результате чего поляне вынуждены были поменять христианство на ислам, о чем и повествует ал-Марвази.

Поход древлян на Каспий. Следующей датой, сообщающей о походе русов на берега Каспия, был уже год 913/914. В этом году в походе, как нами и было показано ранее, уже участвовали древляне.

В 913/914 году на Руси вспыхивает восстание древлян. Поскольку полян, которые и были опорой Руси на Киевщине в Поднепровье, нет, справиться с восставшими Игорю оказывается не под силу. Именно отсутствие полян (их уход с Киевщины и увод оставшихся в междуречье Волги и Оки) оставил Русь один на один с древлянами. Пока был жив Олег, в Полянской и Древлянской землях сохранялся мир. Но со смертью Олега и прихода к власти Игоря, древляне восстали. Киевщина опустела, и навербовать добровольцев в войско было просто неоткуда. Игорь, понимая это, вынужден ограничиться обороной Киева и непринятием, до поры до времени, более решительных мер к восставшим.

Древляне же, после появления в Хазарии, идут грабить земли Южного Прикаспия и после успешного похода возвращаются под Итиль.

Что за ситуация сложилась в Хазарии после возвращения древлян из похода? Оказывается, что оба врага (поляне и древляне) вновь оказались на одном пятачке.

Болгария, заинтересованная в завершении войны на Балканах, для чего требовались дополнительные силы, которые планировалось получить из Руси, прекрасно понимает, что без подавления древлянского восстания, получить подкрепление от русов не получится. В связи с этим, болгарами принимается решение об уничтожении древлянского войска, находящегося на Каспии. Болгары обращаются к Булдмиру, а тот обращается к своим подданным – к полянам, которым предоставляется возможность приложить руку к своим, еще в недавнем прошлом, соседям. Интересы Руси, Болгарии и полян вновь совпали. Да и награбленного древлянами было немало, что сулило полянам, в случае победы, хорошую добычу.

На чью сторону встанет царь Вениамин? Конечно же, на сторону своих подданных – полян. А вот древляне – чужие.

Вот уж где кровушка разгулялась! Сполна отыгрались! Вот оказывается, кто уничтожил 30 тысяч древлян. Правда стоит отметить, что в уничтожении древлян принимали участие и христиане: ал-Масуди сообщает о том, что в истреблении русов участвовали не одни хазарские мусульмане, но и “некоторые из христиан” Итиля[138], которыми могли быть как поляне, так и болгары. Надо полагать, к этому времени среди полян еще оставались те, кто продолжал исповедовать христианство.

Но, насколько полным был вывод Олегом населения с Киевщины? Как много народа было переселено на Клязьму и сколько ушло в Хазарию? Попробуем посчитать. Для битвы с 35-ти тысячным войском (немалое войско) 10 тысячами не обойдешься, значит, воинов должно было быть хотя бы равное количество, а для полной уверенности в успехе операции, должен был существовать еще и перевес в силах. Значит, ушедших мужчин на Каспий было достаточно большое количество, вполне может быть и подавляющее большинство населения Полянской земли. Если за исходную цифру взять тридцать пять тысяч, то вместе с семьями (из расчета один мужчина к пяти членам семьи) в Хазарию должно было переселиться не менее 180 тысяч человек. В таком случае Олегу не представляло большого труда переселить остатки населения на север в междуречье Волги и Клязьмы.

Что было с Киевщиной после вывода оттуда населения? Остался ли кто там из полян? Ответ на эти вопросы зависит от того, как основательно проводилась операция по выселению. После этого, надо полагать, Киевщина постепенно была заселена выходцами из Руской Земли, то есть, населением с которым у древлян не было противоречий.

Итоги. Занимаясь рассмотрением и анализом событий, произошедших в те далекие времена, поражаешься широте задач, которые приходилось решать современникам тех событий. И, как мы видим, такие решения принимались не только правящими кругами Руси, но и их противниками. Поражаешься тому умению, с каким наши предки подходили к решению стоявших перед ними задач; умению ускорить развитие ситуации так, чтобы оно начало развиваться в нужном для них направлении. Поражаешься и тому, как осуществлялся поиск сил для решения таких задач. Еще больше следует поражаться тому, как заведомо проигрышную ситуацию наши предки умели мастерски обыграть и использовать в своих целях с максимальной пользой для себя и страны, превратив ее из заведомого поражения в победу. Складывается такое впечатление, что никто и ни что не могло помешать воплощению задуманного ими; ни соседи, ни происки врагов, ни золото, ни что в целом мире.