Читать книгу Липкие сны - Алексей Подлинных - Страница 14

Нина простила мужа ближе к обеду. Сначала она объяснила себе утреннюю вспышку гнева тем, что Андрей не выспался. Но, конечно, понимала: дело совсем в другом. Муж и раньше, случалось, спал всего пару часов, если горели сроки заказов, но по утру хоть и бывал раздражительным, грубить и срываться не позволял себе никогда.

Нина понимала, что дело было в том ночном происшествии на трассе, если, конечно, можно назвать происшествием его странное поведение ни с чего. Может он и стал клевать носом на дороге, но тушить об себя спичку, чтобы отогнать сон – это слишком даже для него.

И взгляд, когда Андрей произнёс её имя… Муж выглядел так, словно в него на минуту вселился другой человек. Да-да, именно так он и выглядел, как человек, который оказался вдруг в незнакомом месте, перенёсся откуда-то, и теперь пытается понять, где он находится и как сюда попал.

Но даже при всей её любви к разным фильмам, и мистике тоже, отнестись к такому варианту всерьёз Нина не смогла бы. К тому же, он ведь узнал её, произнёс её имя, выходит, Андрей оставался Андреем.

Хотя… в том-то и дело. Даже когда он сказал «Нина», голос звучал именно так, будто Андрей её только что узнал. Вдруг узнал. И сама интонация – она звучала скорее вопросительно. А взгляд словно бы сказал: «… ты здесь как оказалась?»

Вопросов больше, чем ответов, – вспомнились слова начальника. Он говорил так всякий раз, когда что-то из товаров проходило сломанным. Эта присказка удивляла первое время, ведь ответ-то был понятен: обычный брак, но фразу девушка незаметно для себя переняла. Только вот в её случае вопрос был один: «что случилось ночью?», а ответов не оказалось вовсе.

Так или иначе, что-то произошло с Андреем, и это сильно напугало его. Вот почему он вспылил – боялся и паниковал даже после сна.

Сейчас, прокручивая в памяти утро и понимая, что муж был просто-напросто перепуганным мальчишкой, а не взрослым мужчиной (или «старым хером», как он иногда любил себя называть), Нине становилось немного стыдно за то, что она не смогла разглядеть его состояние сразу. И понять.

Она думала, что если бы поняла, то повела бы себя иначе, мудрее. Но, с другой стороны, какого чёрта? Она ведь и сама оставалась напуганной и растерянной – не всякий раз среди ночи муж сначала теряется в реальности, а потом нахрен тушит об себя спичку, а потом делает вид, что ничего странного не стряслось.

«Тише, милая. Ты должна быть мудрее. Если будете оба бояться и паниковать, точно случится что-то нехорошее»

Да. Это правда.

В конце концов, она всерьёз считала себя не по годам мудрой девушкой, мудрее Андрея, потому что он был очень упёртым. Как в тот раз, когда конфетно-букетный период сошёл на нет, и он испугался, стал избегать разговоров о том, чтобы съехаться. Кто их спас?

– Я, – тихо ответила Нина. – Я и спасла.

– Правильно. А сейчас всё, скорее всего, не так страшно или не страшно вообще, но пора проявить мудрость снова, – ответил Мудрый Голос.

– Да, – согласилась Нина.

Иногда она обращалась сама к себе. Это помогало собраться с мыслями или поднимало настроение, например, когда хотелось похвалы, но хвалить оказывалось не кому. Благо, покупателей в магазине в этот момент не было, и никто не смог бы удивиться или подумать, что продавец сошёл с ума. В Норске магазин для художников не особенно-то пользовался спросом, не то, что магазин разливных напитков или, скажем, агентство ритуальных услуг.

Нина снова включила режим «холодная голова» и вернулась к утру.

Всё было как обычно. Она приготовила молочную пшенную кашу в мультиварке – так, как любил муж – после выключения разбила туда яйцо, перемешала и дала настояться. «Как в садике», называл этот рецепт Андрей.

Затем сели завтракать. Он был смурной, случайно опрокинул чашку с кофе, но когда Нина поднялась за тряпкой, остановил жену и сам всё убрал. Это качество мужа ей всегда нравилось. Так и нужно было сказать утром, похвалить его за чувство порядка и ответственность, но чашка напомнила о ночи, и Нина спросила, стараясь, чтобы голос прозвучал ласково:

– Эй, ты как? В порядке?

– Более-менее, – буркнул Андрей.

– Так более или менее? – вшутку процитировала она фразу одного героя из фильма «Молодость». Тот старик спросил так, когда его пожилой друг сказал, что сегодня более-менее удалось попи́сать. Так, более или менее? Скорее, менее.

Этот момент забавлял её, потому она и улыбнулась. И очень не к месту, как оказалось.

– Заебись я, – бросил Андрей, когда увидел её улыбку.

– Вот и заебись.

Нина тоже могла огрызаться и часто говорила что-нибудь такое прежде, чем в голове включался фильтр. Но, в конце концов, от кого поведёшься, не так ли?

Андрей ничего на это не ответил, прикусил язык, но чуть позже в зале зазвонил её мобильный.

– Меня попросили подменить на работе до обеда, – сказала она, когда вернулась за стол.

– Что у Светы случилось в этот раз?

– Не знаю, я не стала спрашивать. Мне без разницы.

– Потому эта мелкая сучка тебя и дёргает в выходной.

– Перестань.

– Что? Ты ведь почти не спала ночью. Всего пару часов подремала. Пусть сама со своими делами разгребается.

– Да мне не сложно, спать я бы всё равно до обеда не легла.

– Да дело не в этом. Она тебя дёргает всякий раз и всегда из-за какой-нибудь хуйни. А ты соглашаешься, как терпила.

После этих слов Нина онемела. Да, она тоже запросто могла огрызнуться, и – да, часто это делала, но слабой, тем более терпилой, не была. Не считала себя такой. Утром у неё просто пропал дар речи, потому что подобных слов от Андрея она никак не ожидала.

Он мог нарычать на кого угодно и временами срывался, если на то был повод, но чтобы так разговаривать с ней, с Ниной, женой – никогда. И дело было не только в словах, а в том, как он это сказал. Он пылал гневом, но во взгляде читалась и какая-то брезгливость, неуважение, будто Андрей и правда считал её жалкой мелочью, никчёмностью, и теперь, наконец, перестал скрывать.

Секунд через десять или пять – она не знала точно, как долго тянулось то онемение, – Нина пришла в себя. Андрей больше ничего не говорил, и, видно, сам понял, как сильно обидел, его взгляд стал как будто виноватым или даже напуганным, но это ничего не изменило. Потому что в душе Нины закопошилась ярость, она поднималась снизу вверх и заволакивала голову. Первое, что захотелось сделать – швырнуть в морду мужа свою кружку с горячим кофе, и чёрт знает какими силами удалось себя от этого удержать.

Девушка встала, при этом опрокинулся стул, и ушла в зал.

Там и заревела.

Когда тихонько пришла Чуня и начала ласкаться, Нина уже проплакалась. Но обида не прошла. А муж просто закрылся в своём кабинете.

– Но теперь ты понимаешь, в чём дело, – спокойным мягким тоном заговорил Голос. – И пора проявить мудрость.

– Да, – согласилась Нина.

Она приподняла левую руку – часы показывали без пятнадцати полдень. Скоро Света должна вернуться, и тогда она, Нина, проявит мудрость.