Читать книгу Пурпурный год. Части 1—3 - Алексей Строганов - Страница 5

Авто прошло старый дачный поселок насквозь, свернуло под шлагбаум на полукруг короткой бетонной дороги и мимо приземистых коттеджей с черепичными крышами подъехало к последнему, седьмому дому, где на просторной парковке уже остывал огромный внедорожник. «Дядя Саша приехал», – Дон выпрыгнул из машины, про всё позабыл, скрылся в доме. Через неприкрытую дверь донеслась возня, ломкие возгласы Дона, громкий смех, и разбилось что-то стеклянное, но это не точно.

Андрей открыл заднюю дверь авто, требовательно вытянул Марусю из салона, поставил перед собой. Глазами пробежался по мочкам ушей, шее, запястьям, пальцам рук – все пусто. Сжал плечи девушки ладонями, оставил для сердец расстояние на полвздоха и ладонями по плечам вниз, до локтей, выжал, освободил, дал вздохнуть полной грудью обоим:

– Если хочешь, водитель тебя отвезет назад в город, к матери.

«К матери…». Вся энергия скул, лба, затылка собралась у Маруси в два синих лазера, но ответ вялыми губами едва слышен:

– Я хочу остаться.

– Цветы для бабушки возьми, – Андрей отпустил водителя, локти и глаза Маруси. – Ты очень красивая с цветами.

…

Холл с зеркальными ромбами на стенах, скромная хрустальная люстра, полированный гранит с лукавыми линиями – все они явно в сговоре. Заманивают на пол-этажа вниз, и тут же, без предупреждения, пристенные поручни начинают истерить: «Пусти, ну пусти сейчас же…» Последняя ступенька уворачивается от ноги, боковые плоскости расходятся далеко-далеко, мебель, предметы обесцвечены, почти стерты. Шагаешь под абсолютное ослепление, и нет опоры балансирующим рукам. Только розы. Парящий в воздухе остров свободных цветов прямо перед тобой. Сделай несколько шагов. Ты пройдешь их легко, и всё возможно для тебя. Проведи пальцами по лепесткам, пусть их нежность избавит твою кожу от городской суеты. Не бойся шипов. Вдохни грудью и за один раз угадай все сто тысяч ароматов, достань из памяти их названия, которые всегда жили в твоей голове, тронь их языком, а этим, с пробирками и ватой в носах, этим экспертам-парфюмерам посочувствуй, потому что всё уже, оказывается, создано, и… будь всё-таки поаккуратнее, выйди на террасу к розарию через дверь, не дай тонким швам стеклопакетов сыграть с тобой злую шутку. Береги нос. Береги себя.

Впрочем, сегодня угрозы для носов и носиков нет. Потому что пакеты. Пакеты с продуктами, сумки с вещами и корзина с фруктами обступили гиганта, не давали сдвинуться с места, держали в масляной луже. Ноги скользили, хрустели осколками разбитой бутылки; руки душили шестерку сицилийцев темного стекла (по три в каждой) в поисках равновесия; шнурки на ботинках не к месту развязали праздную болтовню, и, в довершение всего, вломился Дон. С разбега, не сомневаясь, что его поймают, прыгнул со ступенек вперёд и вверх, подгибая колени, жмурясь от солнца и разбрасывая руки перед объятием:

– Дядя Саша!

– Привет, привет, дружище…

Гиганту, он же дядя Саша по прозвищу Караганда, оставалось только подхватить, прижать к сердцу мальчишку и оставить висеть на шее. Под ногой хрустнула банка колы. Коричневые метастазы разошлись по масляному озеру, ядовитые пары похоронили последнюю надежду самостоятельно выбраться из окружения. Отвратительно.

Справа у чугунной печки в кресле сидела девочка. Ноги через подлокотник, французская коса набок и лицо ангела. Насмешливый телефон делал видео, но пальчик пока не спешил выкладывать, копил компромат про запас:

– Привет, Дончик. Красиво смотришься.

– Привет, Лиза.

Дону, конечно, не следовало попадать в такое глупое положение при Лизе – теперь сто лет будет ухмыляться. Ну и плевать. Сегодня, впрочем, как и всегда, для вас, мадмуазель, действует опция «мистер Нет».

Тем временем со второго этажа, по-балетному разводя носки ног в стороны, спустилась дама. Дама с шалью и прямой спиной. Фиолетовый с черным, красный в эпизодах и белое золото везде, где допускает дачный этикет. Она остановилась на предпоследней ступеньке, выше на лестнице замерла её свита – черный шарпей в сорок складок и черный с широкими щеками британец. Дама не спешила прийти на помощь гиганту, а наблюдала его борьбу с пакетами с улыбкой сфинкса, и только появление Маруси с цветами и Андрея заставило её действовать:

– Мои лилии. Как мило. Пора освободить нашего великана. Маруся, приготовь вазу. Нет, Андрей, на сегодня трупов хватит, – указала на коричневое озеро под ногами Караганды. – Побездельничай пока.

Два шага. Дама с шалью ступила на пол. Тревожным взглядом скользнула по внучке, улыбнулась Андрею. Освободила Караганду из плена, великодушно наградив поцелуем, отослала из дома прочь. Сразу все заладилось. Холодильник гостеприимно распахнул свои двери, пакеты были опустошены в ящики кухонного гарнитура, а хлеб заключён в керамическую темницу. Сицилийцам предоставили возможность охладить бока, для чего в винном шкафу потеснили белых и розовых анжуйцев. Отвратительная лужа на полу накрыта куском полотна. Всё успокоилось.

Дама с шалью ступила на пол, но её свита не сдвинулась с места, не покинула ступеней лестницы, осталась наблюдать за суетой людей. С террасы в дом пружинистой походкой вошёл ротвейлер Поль. Потыкавшись, нашёл Андрея, засунул седую морду под его руку, сел и с укоризной упёрся в глаза снизу вверх; Дон, громко топая, поволок сумки с вещами на второй этаж; Маруся закончила с цветами и перетянула Лизу, дочь дяди Саши и, по мнению Дона, большую воображалу, поболтать на диван.

Дама. Тётя Александрина. Родная сестра отца Андрея. Тётя, и никак иначе для своих, для всех, кто вхож в дом, наконец-то обратила внимание на Андрея, взяла за руку, увела на террасу: «Надо опустить маркизу. Это солнце нас оставит без глаз. Помоги мне». Поль последовал за ними, сел между людьми в напряженной позе, попеременно наклонял голову в сторону говорящего, при каждой фразе вздрагивал ушами. Андрей, по-европейски разгибая пальцы, что-то перечислил, как теорему доказал. Тётя выслушала, спросила, переспросила ещё раз об этом же, хрустнула пальцами так, что дрогнули стеклянные витражи все разом, но на Марусю не взглянула, сдержалась. Предоставила солнцу высушить слезы в уголках глаз, остатки смахнула ресницами, отошла в дальний угол террасы и почти спокойно поговорила по телефону с дочерью Наташей. После разговора покусала губы: «Пропало всё». Метнулась было в дом, но запястье племянника вовремя себя подставило, дало зацепиться, остановило. Тётя не сдержалась, прижалась порывисто, щека к щеке, постояла, неопределенно махнув рукой, вернулась в дом. Поль максимально поднял уши, но Андрей только развел руками в ответ, пощелкал пультом, выпустил полосатую маркизу погреться и ушёл с псом по Лестнице вниз по участку, на звук топора.

…

– Бомов ждём через час. В пять легкий стол на террасе. Потом баня и ужин. Девочки, вы мне поможете. Лиза… что у тебя? Маникюр? Возьми перчатки, милая. У меня есть все размеры. Сегодня ты мой prep cook.

– Тетя, так теперь называют кухонных рабынь?

– Для овощей ты диктатор. Маруся – займешься пирогами. Брусника в морозилке. Не забудь. Яблоки возьми зелёные. Кальвадос надо будет открыть. Корица теперь живёт здесь. Дон, закончил с сумками? Чем планируешь заняться? Отлично, иди помоги дяде Саше и отцу с баней, пока поленья не устроили бунт. Кстати, вот твоя каша и кукуруза.

Дон засунул нос в пластиковую миску, придирчиво оценил качество прикормки для завтрашней рыбалки, попробовал на вкус и остался доволен.

– Спасибо, тётечка, – один поцелуй в щёку.

– Каша с молоком? – портит удовольствие Лиза, но Дон уже на террасе, убежал прочь от язвительной девчонки.

…

Входная дверь пожелала быть открытой и впустила новых гостей – это соседи из второго дома. Первыми забежали малыши – мальчик и девочка пяти и шести лет. Мальчик был старше. За ними спустился по лестнице их отец. Его зовут Пётр Ильич, но близкие друзья называют по армейскому прозвищу – Бом. Он показал Тёте контейнеры с разделанной рыбой, объяснил что-то важное для приготовления, какой-то нюанс. Тётя понимающе кивнула, поцеловала мужчину в щеку. Чмокнула со звуком, по-домашнему мило.

– Какой у вас сегодня вид. Никак не могу привыкнуть. Такой эффект. Где мужчины? Если грубая физическая не нужна… Открыть зелёную бутылку? Конечно, Маруся. Хороший кальвадос. Эта сладость нормандских груш… Весь в пирог не выливай… Все, все, ухожу.

Вошла мать малышей. Рафа. По паспорту Рафаэлла. При ее появлении солнце за окном погрустнело:

– Всем привет. Задержались. Дети заспались на свежем воздухе. Какой у вас сегодня вид. Боже, как красиво. Не могу привыкнуть. Эти розы – такой эффект.

– Здравствуй, Эллочка. Прекрасно выглядишь, – Тётя сплела руки в клубок змеиных объятий с руками гостьи, ровно на секунду щекой приклеилась к ее щеке. – Тебе надо переобуться. Поищи что-нибудь в холле без каблука.

– Не беспокойтесь. Очень удобные. Нога не скользит, – Рафа раздала поцелуи Марусе и Лизе, поставила ногу на носок, показала треугольный, обтекаемый, немного дьявольский каблук. – Очень устойчивый. Похожу в них.

– Машенька, вот твой фартучек. Давай наденем. Будешь нам помогать, – маленькую девочку усадили на высокий табурет у кухонного стола, поручили делать что-то важное.

– Тётя, Тётя, где Дон?

– Павлик со вчерашнего дня, не умолкая, твердит о Дончике, – Рафа погрозила сыну пальцем.

– Иди по Лестнице, за папой, найдёшь его, – Тётя с поцелуем выпроводила Павлика на террасу.

Маруся разлила тесто по формам, примерила туфли Рафы – у них один размер. Лиза, как разбитая копилка, высыпала кучу вопросов. Рафа ответила вперемежку с рассказом о поездке к морю, соорудила себе передник, начала лепить щучьи котлеты – оказывается, в одном из контейнеров Бом принёс готовый фарш; Лиза в восторге от её фиалкового аромата, и Рафа обещала:

– Завтра мне напомни, у меня в машине есть пробники. Через месяц ждём много новинок – обязательно тебе позвоню. Да, сразу и только тебе.

Лиза запрыгала зайчиком с ножом и огурцом в руках, но вовремя спохватилась, вернула профилю взрослый поворот.