Читать книгу Они существуют - Алексей Владимирович Баев - Страница 5

Мухина с Бляцким в бригаде недолюбливали.

Первого за то, что мелкий пакостник. Ну, есть категория людей – хлебом не корми, дай слегонца нагадить. Вот и Паша из таких. Или оскорбит кого-нибудь походя. Да так, что всем вокруг вроде б смешно, но только не оскорбленному. Или гайку в суп товарищу кинет, не особо заботясь о последствиях. Или… Понятно, в общем. Нечего тему развивать.

Спокойный человек на этакого прыща не то, что обижаться не будет, внимания не обратит. Да вот только много ли их, спокойных, в наше время? На все жизненные пертурбации и так нервов не хватает, а тут еще…

Справедливости ради сказать, Пашка человеком был, в принципе, не особо злым. И даже вполне компанейским. Выпить с ним на пару по сотке после работы сам Бог не запрещал. А что? Всегда или байка веселая найдется под закусочку, или анекдот свежий. Только б не плюнул в стакан. Петрович Мухина пусть уважал не особо, но терпел. К шуткам его – глупым и дурацким – давно привык. Звал – не только за глаза – клоуном. Или шутом гороховым. Понимая при этом, что избавить от бригаду от Павла, конечно, можно, но душу тот истреплет будь здоров. Начнет кляузы строчить, наветы всякие сочинять. Оно кому надо? Впрочем, спец из Мухина очень даже неплохой. Контролер. Такие мелочи порой замечает, на которые и бригадир внимания не обратит. А мелочь мелочи, как известно, рознь. От иной – никакого вреда. Другая же такие последствия за собой потянет, если не исправишь… Ой, о таких вещах лучше молчать в тряпочку. Чтоб не накликать. Не накаркать, в смысле.

Второго контролера, Макса Бляцкого, недолюбливали – вот умора – за компанию. С кем? Да все с тем же Мухиным. Они ж коллеги! В паре работают, как с детства известные поэтические «мы с Тамарой». Что еще? Да, ничего, пожалуй… кроме фамилии. Вот вы сами подумайте – можно в России, где добрая половина афоризмов бьет наотмашь «по матушке», любому – не только нашему – Бляцкому нормально жить?

А, казалось бы, что тут такого необычного? Фамилия как фамилия. Ну, неблагозвучная. Но не всем же в Кудесниковых ходить! Вон, и Пердуновых сколько землю топчут, не особо стесняясь. И Сопливцевых, и Засранко, и прочих представителей «не голубых» кровей… Чем лучше фамилии?

Но тут еще вот какой фокус – все ответственные лица, кому впервые приходилось на Максима разные бумажки заполнять (да хоть ту же зарплатную ведомость взять) – заполняли их дважды. Рука писаря сама тянулась безобидное «ц» на крамольное «дс» поменять. Условный рефлекс прям какой-то, право слово.

Да еще и Мухин всегда рядом. Другие шутки заканчиваются, всплывает излюбленная тема. «Бляцкая». Никакой управы на Пашку нет. Убить бы, да подобные деяния в современной цивилизации уголовно наказуемы. А жаль…

Впрочем, оставаясь вдвоем, Павел с Максимом общались почти без напряга. По-деловому. А как же? Работа есть работа…

Мухина в контрольной лаборатории до сих пор не было. Черт, где его носит? До старта пять минут.

Максим снова обошел все приборы, проверил работу. Нормально все. Фунциклируют.

Пашку, видать, крепко зацепило, коль он так на поваренка разобиделся. Ничего. Поделом. Да где ж этот пройдоха? Пора Петровичу докладываться, а он до сих пор где-то шляется.

Словно в ответ на Максимовы мысли, сзади скрипнула дверь. Явился – не запылился.

– Слышь, Макс, а ты в курсе, что в синем контейнере везут? – нехорошо прищурившись, тихо проговорил Мухин.

– Откуда? Да и – оно мне надо? Ты где пропадаешь? Петрович доклада ждет, – сказал Бляцкий и потянулся к селектору. Нажав кнопку, проговорил в микрофон: – Контроль на связи. Мы на месте. Все приборы работают нормально.

– Вас понял, контроль. Спасибо, – прошипел динамик с интонацией Петровича.

Бляцкий уселся перед приборной панелью и уставился на датчики. В соседнее кресло плюхнулся чересчур перевозбужденный Мухин.

– Макс, там водяра! – вскрикнул он. – Сечешь?!

– Какая еще водяра? Где? – Максим решительно не понимал, о чем речь.

– Да в синем контейнере. На платформе, за рефрижератором. Представляешь, пятитонник водки?!

– Чего… водки?

– Эх, балда! Да оторвись ты от мониторов, дурында! Пятитонник, говорю. Представляешь? Целый контейнер бухла, мама… Мы ж в говно ужремся. – Глаза Мухина сверкнули нехорошим огоньком. – А Петрович, сволочь, молчит. Словно не знает.

– А ты-то знаешь откуда? – Максим недоверчиво взглянул на напарника.

– Так я, это… Монтажкой уголок отжал, а там… Вод-дяра! Тонны, Бляцкий. Пять тонн! Надо бы бригадира вечерком как следует тряхнуть, а? На предмет банкета… Боже, ну за что нам такой праздник?!

– Не за что, Паш. Пока – не за что. Слушай, давай о банкете потом. Сейчас работаем, – перебил Макс восхищенные словоизлияния.

– Бляцкий – ты и есть – Бляцкий, – обиженно проговорил Мухин. – Никакие человечьи ценности тебе не в радость. Зануда.

Максим на последнюю реплику внимания не обратил. Последовавший же толчок – ага, запустили агрегат! – так тряхнул контролеров, что стало совсем не до водки. Пашка, правда, то и дело бубнил что-то себе под нос, но от мониторов не отрывался. Контролировал…

А через час, когда в селекторе прозвучал общий отбой, Мухина из вагона и след простыл. Бляцкий вырубил большинство приборов, остальные перевел в дежурный режим и тоже пошел к выходу.

У жилого вагона уже толпились работяги. Все обсуждали работу агрегата. Делились впечатлениями. Удивлялись, спорили, смеялись. Стоял такой гам, что Максим подумал, как бы незаметно проскочить в купе. Не получилось.

– Ну, как тебе такая работка? – радостно окликнул его Иванов. – Такими темпами через недельку дома будем!

На подножке возник Петрович.

– Всем молчать! – скомандовал он. Дождавшись, когда установилась относительная тишина, заговорил: – Слушаем внимательно, повторяться не стану. В общем, запускать комплекс будем по два часа за смену. Быстрее нельзя, технология не позволяет. Короче, мысль о том, что скоро выйдем на землю, можете запрятать подальше. Месяца два мы тут проторчим, никак не меньше. Бляцкий с Мухиным, вы здесь?

– Здесь, – поднял руку Максим.

– Хорошо. Обойдите все со сканерами, проведите скрупулезный осмотр пройденного отрезка. И, ребят, повнимательней. Сами знаете, автоматика автоматикой, но серьезный контроль еще никому и никогда не вредил. Обнаружите брак, немедленно ко мне. Договорились?

– Договорились, Петрович! – крикнул появившийся Мухин. – Слушай, а когда мы водку пить будем?

– Какую еще водку? – вполне искренне удивился Петрович.

– А такую водку, которой у нас полный контейнер, – важно ответил Пашка.

«Вот, козья морда! И как только пронюхал?» – сердито подумал Кудесников, но, не показывая эмоций, произнес, сымпровизировав:

– Будет вам водка. После ужина. Но из расчета – бутылка на троих. Есть вопросы?

– Так ее ж там целых пять тонн! – не унимался Мухин.

– А ты зараз всю выхлебать решил? – поддел его Петрович. – Много не покажется? Нам, ребят, еще долго здесь куковать. Так что, давайте-ка не будем усугублять. Хорошо?

Пока Бляцкий ходил со сканером, Мухин залез в кабину к Лодочнику:

– Привет, машинист!

– Здоров, контролер, – ответил Андрей, даже не оторвав глаз от инструкции.

– Изучаешь? – Павел попытался завязать разговор.

– Куда деваться? Изучаю.

Мухин подошел к приборной панели, повел по ней пальцем. Хорошо никакую кнопку не задел.

– Слышь, Лодочник?

– Ну? – все так же равнодушно отозвался Андрей.

– Кегли гну. А как эта хреновина работает-то? Полностью разобрался?

– Почти полностью, – не глядя на навязчивого собеседника, кивнул Лодочника.

Вот ведь зараза, прилип, как банный лист к мокрой жопе.

– Нда? – голос Мухина зазвучал скептически. – А зеленая кнопка для чего?

Андрей, не выдержав, захлопнул руководство и посмотрел на Павла. Пристально.

– Да вот хрен его знает! – произнес вдруг всердцах. – Остальное все, как белый день, а про эту чертову кнопку нигде и ничего. Я полагаю, она – что-то вроде автопилота включает… но пока не уверен. А не уверен, уважаемый господин Мухин, не нажимай. Так?

– Так-то оно, конечно, так… – Пашка почесал подбородок. – Но…

– Слушай, Мухин, – наконец, перебил его Андрей, – а ты чего сюда приперся-то?

– Да, просто. Пообщаться, – пожал плечами Павел. – А что, нельзя?

– Нежелательно, – поморщился Лодочник. – Шел бы ты, а? Не отвлекал бы меня…

– Ладно, – нехорошо улыбнулся Пашка. – Если мешаю, уйду. Уйти?

– Было б неплохо, – кивнул Андрей. – За ужином, если не передумаешь, пообщаемся. А сейчас мне реально некогда.

Мухин выпрыгнул из кабины и, увидев напарника, двинул к нему.

– Ну, что, Макс, есть брак?

Максим обернулся.

– Потрогай стену, Мухин. Я такое первый раз в жизни вижу, – тихо произнес он.

– А не испачкаюсь? – недоверчиво спросил Павел.

– Потрогай, говорю. Обалдеешь.

Мухин коснулся стены пальцем, царапнул ее ногтем и перевел удивленный взгляд на коллегу.

– Нихрена не понимаю? А что, бетоном свод не укрепляли?

– В этом-то все и дело, – кивнул Макс. – В этом-то все и… Слушай, похоже наш агрегат обрабатывает стены каким-то раствором. Типа отвердителя…

– Продолжай, – потребовал Мухин.

– И этот раствор… – Бляцкий сделал многозначительную паузу, – проникает в грунт на такую глубину, что превращает его в некое подобие базальта. По прочности, имею в виду. Коэффициент же эластичности… Ой, сам посмотри! Да не на свод, сюда! На монитор сканера… Обалдеть, да?

– Ну и что все это значит? – Павел, похоже, сегодня соображал туго.

– Да то это значит, – воскликнул Бляцкий, – что в результате мы имеем однородную трубу из невероятно прочной резины. Ткни-ка пальцем!

Мухин ткнул:

– Вродь чутка пружинит. Нет?

– Сто пудов, пружинит! – торжественно произнес Макс. – С такой машиной мы самое крутое метро в мире нароем. В год по десять станций открывать можно, не боясь никаких плывунов. Ну, почти не боясь…

– Почти… – передразнил Мухин. – Ты, Бляцкий, раньше времени-то не радуйся. Не наше с тобой это дело. Как начальство скажет, так и будет. Ему виднее. Десять станций в год – так десять, три – так три. Велят под Кронштадт рыть – пророемся под Кронштадт. Хоть с этой твоей машиною, хоть лопатами. Главное, чтоб каждый месяц премии давали… Ты тут все осмотрел?

– Все, Паш. Да… Я-то думал, переживал… Они ж нам типа жидкий раствор в цистерны залили. А какой раствор три месяца простоит? Через пару дней встанет. А там вона чего… Ну, буржуи! Во, технология, да?! А фактура, Паша! Такие своды можно даже не облицовывать. Ты в Стокгольме был? Их метро – реальная шняга против нашего… будущего…

– Шняга, Бляцкий, шняга. – Мухин взял Макса под локоток. – Пошли уже. Там водка стынет.