Читать книгу Они существуют - Алексей Владимирович Баев - Страница 8

Лодочник посмотрел на часы. Пять минут седьмого, а Петровича с бригадой до сих пор нет. Куда они запропастились? Андрей за прошедшее время раз пять бегал в кабину, надеясь связаться с диспетчерской. Но все попытки оказались тщетными.

Артем готовил ужин. Бляцкий дежурил возле Мухина, который спал уже почти три часа. Дыхание выровнялось, цвет лица начал приобретать нормальные оттенки. Отросшая за две недели белесая бороденка сделала Пашкину физиономию еще более отталкивающей. Но сейчас других эмоций кроме жалости Мухин не вызывал.

Вошел Лодочник.

– Ну, как он?

– Спит.

– Ну и ладно, – кивнул Андрей. – Самое то, что ему сейчас надо… Странно, что Петрович с мужиками еще не вернулись. Как думаешь, не случилось чего?

– Может, сходим? Проверим? – предложил Максим.

– Не торопись, – ответил Андрей. – Петрович велел ждать. Не мог же он про нас забыть. Что-то не то, чую, с этой станцией… Ладно, сиди здесь, я до кухни. Поедим тут. Не против?

– Да уж, этого сейчас бросать нельзя. Вдруг очнется. Увидит, что вокруг нет никого, и по-настоящему откинется.

Артем, приготовив ужин на всю бригаду, сидел на подножке вагон-ресторана.

– Что, Лодочник, к контролерам плавал? – увидев машиниста, весело спросил он.

– К ним. Бригада исчезла, с землей связи нет… Какие предложения будут?

– Может, перекусим? У меня все готово.

– Давай. Только пошли к Максу. Там и пожрем.

– Пойдем, – кивнул Куребеда. – Я не против. Мухин все еще дрыхнет?

– Дрыхнет. Но ты на всякий пожарный бульон захвати. Вдруг проснется.

– Конечно. Ты мне не поможешь? А то я, боюсь, на четверых не унесу. Рук не хватит.

– Естественно…

Мухин только что очнулся. Лежал бледный, с одеялом, натянутым, до самого подбородка. Глазами только хлопал.

– С возвращением тебя, чудило, – улыбнулся Андрей. – Что, не пороли в детстве? Ну ты, Пашка, дурак. Вот какого хрена, спрашивается… Ай!

Лодочник махнул рукой. И так все ясно. Какие нужны слова?

Мухин, вжав голову в подушку, страдальчески вздохнул. Прикрыл веки. Через минуту, правда, вернулся. В смысле, к коллективу.

– Мужики, это… простите меня, а? Я ж по дурости… – голос было не узнать. Тоненький, почти детский. И интонация несвойственная.

– Понятно, что не от большого ума, – улыбнувшись, ответил Куребеда. – Ты, давай, поправляйся. А что сделано, то сделано… Слушай-ка! Мне в прошлый раз показалось, ну, пока ты не заснул, что ты чего-то сказать хотел. Нет? Мы за станцию «Кронштадтскую» говорили. Знаешь что-то?

Мухин, сделав видимое усилие, кивнул.

– Да так… Вот только, мне кажется, брехня это все… Мужик один пару лет назад в пивнухе рассказывал… Я тогда не поверил, как и ты своим в столовке. Издевался над ним… А на ужин… что?

– Нам плов. А тебе, извини уж, все тот же бульон. Другого пока нельзя, – ответил Артем.

– Ты рассказывай, рассказывай, – не выдержал Лодочник.

– А чего рассказывать? Тот мужик из пивной говорил, что где-то под Кронштадтом есть вход в подземный город… Вроде как там все мировые террористы свою тайную базу содержат. И талибы всякие, и красные бригады, и эта… как ее? Ира, что ли? Я, помню, над этой Ирой тогда отдельно посмеялся.

– Ну и зря. Ирландская республиканская армия, вот кто эта Ира, – уточнил Бляцкий.

– Да? – изогнул брови Мухин. – Ну и ладно. Пусть. Но террористы-то – не бред? Типа, у них там какой-то центр подземного коммунизма.

– Может, коммуникаций? – предположил Маким.

– Может, и коммуникаций, – не стал отрицать Пашка. – И какой-то штаб… Они, короче, под землей в любую страну из нашего Кронштадта попасть могут. А еще добывают радиацию. Для ядерного оружия.

– Уран, что ли? – улыбнулся Лодочник.

– Хрен его знает. Может, и уран… Атомные бомбы для всяких режимов мастерят. За приличные, мужик говорил, бабки. Он типа сам на шахте у них работал, еле ноги унес. Полгода ишачил то ли на корейца какого-то… Или на армяна? Черт, забыл… Но потом типа совершенно случайно лаз нашел. И свалил, короче… Из рабства. Выбрался в Кронштадт как раз. С тех пор туда и не ездит. Боится. Говорил, что эти душманы людей как раз с острова и воруют…

– Ну и хрень! – не выдержал Лодочник. – Слушай, Мухин, я тебя понимаю. Сам бы, наверное, над тем типом от души поглумился.

– Да уж, – кивнул Бляцкий.

Посмотрели на Куребеду. Думали, видать, и он рассказанному даст свою оценку. Но Артем только плечами пожал.

– Но станция-то есть. Тоже ведь раньше думали, что враки. Нет? Чувствую, парни, что сказки сказками, а тут какая-то реальная тайна… Бригада-то до сих пор не объявилась. Если б они в город вышли, всяко б уже вернулись.

С минуту молчали. Каждый думал о своем.

– Ладно, что делать будем? – наконец, спросил Артем. – Мысли есть?

– Ты сам сесть сможешь? – обратился Бляцкий к Мухину.

– Смогу, наверное, – ответил Пашка. – Сейчас попробую.

Мухин уперся руками в матрац и, напрягая все мышцы, изогнулся. Сел, но с трудом.

– А на ноги встать?

– Да ты с ума сошел! – воскликнул Куребеда. – Куда ему?!

Но Павел уже поставил ноги на пол. Попытался подняться. Не получилось.

– Хреново, – вздохнул Лодочник. – К утру б окреп, хорошо б было. Надо нам, парни, валить отсюда. Нехорошие у меня предчувствия… Мне почему-то кажется, что Петрович с нашими уже не объявятся.

Андрей хлопнул себя по коленям, поднялся и, не проронив ни слова, вышел. Побрел к себе. Там, скинув лишь сапоги, забрался на верхнюю полку и отвернулся к стене. Накатило.

Отчего-то вспомнились родные Хлысты. Надо б наведаться, а то уж больше пяти лет прошло, как туда не выбирался. Совсем городской, даже матери написать пару строк времени нет. А отец… Как он-то? Совсем, наверное, старый стал…

Виски сдавило. Лодочник попытался переключить мысли на другое, но только голова разболелась. Спустился на пол, взял с полочки аптечку, вытащил пачку анальгина. Зараза, и запить-то нечем… Плевать, таблетка не пуля, и так растворится.

Что ж это такое получается? Жизнь идет своим чередом, много в ней моментов плохих, а еще больше – хороших, и все равно, будто что-то невидимое, но самое главное постоянно ускользает. И комната в общаге вроде есть, и зарплата волне приличная, и женским вниманием не обделен, а каждый вечер так тоскливо становится, что хоть на Луну вой. И внутренний голос бубнит одно и то же: «Неправильно ты живешь, Андрей Лодочник. Драгоценные годы теряешь, а сути найти никак не можешь. Вот кому ты без нее, без сути этой, нужен? Что ты в жизни ценишь? Есть у тебя друзья? Любишь кого-нибудь всем сердцем? Кто тебе последний кусок хлеба отдаст? А сам ради кого ты пожертвуешь? И чем?»

Каждый вечер одно и то же. От этой боли душевной никаких таблеток еще не придумали. Анальгин? Тьфу. Он только от башки… Менять что-то надо. Но что? Надо жить иначе. Но как? Может, нынешнее это приключение и есть начало того пути – верного, – по которому и след идти? Может, это то главное испытание, не выдержать которое, сломаться – нельзя?

Чертов анальгин, толку от него…

Из-за двери доносился заливистый смех Куребеды, стоны Мухина и спокойный, рассудительный голос Максима.

Это ж надо, осталось всего четверо. Прочие, как сквозь землю провалилась. Сквозь землю? Хм… Петрович… Он-то вродь мужик осмотрительный. Неужели недоглядел? Вляпался во что-то нехорошее? А может, правда тут вход на террористическую базу?

Тьфу! Какой-то бред кошмарный…

В любом случае, надо отсюда поскорее выбираться. Мухина завтра же на ноги поставим, и пойдем на «Кронштадтскую». И наверх… А если не поставим? Все равно пойдем. На плечах понесем. Как бревно того Ильича…

Головная боль чуть отпустила. Таблетка все-таки помогла. Лодочник скинул олимпийку, выполз из штанов и забрался под простыню. Одеялом укрываться не стал. Жарко. Странно… Прошлой ночью зубы стучали от холода, и это при том, что печка работала. А сегодня-то агрегат выключен. Откуда тепло?

Но додумать о «перемене климата» не успел. Отключился. Провалился в сон…

…Локомотивно-проходческий комплекс вышел прямо на станцию «Площадь Мужества». На платформе духовой оркестр играл похоронный марш. Какая-то маленькая девочка в серой юбчонке и белой кофточке подбежала к Андрею и вручила ему две красные гвоздики. Московский губернатор Лужков выкрикивал в мегафон приветственные слова. Облик его поражал воображение – из-под длинного черного пальто, распахнувшегося от ветра, дующего из тоннеля, выглянули скрещенные на голой груди пулеметные ленты. Один глаз губернатора был скрыт за «пиратской» повязкой, второй горел тусклым красным огоньком. За спиной Лужкова толпились встречающие – мужчины в кожаных жилетах на голое тело и женщины в белых хиджабах и черных паранджах, скрывающих лица. Губернатор, закончив речь, подошел к Лодочнику, взял его под руку и повел к эскалатору. Он шептал ему в самое ухо что-то про первую партию катафалков, которые всех уже увезли, но беспокоиться, мол, не стоит, так как скоро прибудут новые, чтобы забрать его и троих товарищей. Присутствие Мухина, Бляцкого и Куребеды ощущалось, но самих их видно отчего-то не было. Затерялись в толпе встречающих? Возможно… А потом начался пир, на котором подавали исключительно белое сухое вино – очень кислое, с отвратительным запахом, – и свиные эскалопы, горы коих возлежали на больших каменных блюдах по всей длине стола, протянувшегося, должно быть, на полкилометра. Андрей пил и плакал, плакал и пил, пил и… Но тут его кто-то окликнул:

– Андрюха! Эй, Лодочник…

Артем?

* * *

Лодочник приоткрыл веки. Артем стоял рядом.

– Андрюха! – вновь произнес он. – Эй, Лодочник, ты чего ревешь-то? Кошмар приснился? Бывает. Ты, давай, вставай, умывайся. Восемь доходит. Завтрак уже готов.

– Восемь? Завтрак готов? – спросонок соображалось туго.

Куребеда уселся, нервно постучал костяшками пальцев по столику.

– Мухин-то наш опять учудил, – негромко произнес он.

– Что еще? – спросил Лодочник, спускаясь с полки.

– Исчез наш контролер-первопроходчик. Макс говорит, что ночью слышал, как тот шебуршит, но глаза открывать было лень. Мол, дико спать хотелось.

– В смысле, исчез? – Андрей пропустил комментарии про Бляцкого. – Он же еще вечером на ноги встать не мог!

– Так то вечером было. Вчера, стало быть. А сегодня… – Куребеда, пожал плечами и развел в стороны руки. – Опаньки, и нетути. Как тебе такие трансформации? Ох… Ладно, ты, давай, чисти перышки и подходи в столовку. За завтраком все и обсудим. Заодно план действий прикинем.

– Угу, – пробормотал Лодочник, натягивая штаны.

Во, дела. Куда ж он слинял-то? Реально, возможности человеческие безграничны. Еще вчера полудохлый валялся, бульончик с ложечки кушал, а сегодня… Может, его похитили? Хотя, они ж с Бляцким в одном купе. Макса-то никто не тронул. Право слово, чертовщина какая-то.

В вагон-ресторане уплетали прямо со сковороды омлет, запивая его томатным соком.

– Присоединяйся, – пригласил вошедшего Андрея повар и сдвинул сковородку в центр стола. – Не побрезгуешь из общей посуды?

– Не побрезгую, – ответил Лодочник, присев рядом с Максимом и вооружившись вилкой.

Когда с омлетом было покончено, Куребеда сходил за кофейником. Усевшись на место и наполнив чашки ароматным напитком, спросил:

– Ну и как думаете, куда Мухин делся?

– Чего тут думать? Пошел следом за бригадой. На станцию и дальше. Другой вопрос, почему нас не предупредил? – отозвался Лодочник. – Вроде б мы над ним не издевались. Наоборот… Сидит сейчас где-нибудь в Кронштадте…

– Где? – в один голос переспросили Артем с Максом.

– В Кронштадте… Ай, черт его знает?! – стушевался Андрей. – Станция-то как называется? Вот я ребусов и не выдумываю. Логично ж!

– Логично-то логично, – кивнул Бляцкий. – Но не факт, что сверху Кронштадт. Станция-то не работает. Может, такие же идиоты, как и мы, вывели тоннель не туда и…

– Ага, и облицевали. А потом название присвоили, – усмехнулся Куребеда. – Думай, что говоришь. Я уж скорее с Лодочником соглашусь. Другой вопрос, почему нас забыли, если Петрович с мужиками давно дома сидят? Может, когда они все рассказали, их коллективно в дурдом упекли?

– Вариант, кстати, – согласился Максим. – И Мухин к ним скоро присоединится. Так что, давайте-ка мы молчать о нашем приключении. Когда выберемся, конечно. Лучше уж сказать, что забухали на съемной хате…

– Ну, я не знаю, – пожал плечами Артем. – Криво все как-то.

– Криво, – кивнул Андрей.

– Ладно, пусть так. Но мы-то что делать будем? – спросил Бляцкий. – Следом за бригадой пойдем? По эскалатору?

– У меня предложение – по эскалатору не подниматься, – сказал Куребеда.

– Вот тебе на! А как наверх? – изумился Лодочник.

– Я, пожалуй, соглашусь с Артемом, – произнес Бляцкий. – Надо по тоннелю дальше платформы пройти, до служебных помещений. Там должна быть аварийная лестница. Подстрахуемся, а? Чувствую я, братцы, что Петрович с бригадой крепко влипли в какую-то историю. А ну, как тут секретный объект? Кронштадт ведь. Вояк полно. Мож, наших арестовали уже.

– За что? – удивился Андрей.

– Повод найти всегда можно. Мы, к примеру, куда должны были выйти?

– На площадь Мужества…

– А куда попали? – Бляцкий отхлебнул кофе. – То-то и оно… Жратвы надо с собой прихватить. Побольше. Чтоб не возвращаться, если что.

– Против жратвы я ничего не имею, – согласился Артем. – Консервов полно. Но насчет того, что ребят арестовали, я с тобой не соглашусь. Они б тогда про нас первым делом сказали. Нет? В любом случае, что бы там ни происходило, пора валить. Почему-то мне думается, что просто все. Выйдем наверх, сядем в автобус и разъедемся по домам. Бригада уже давно так сделала. Про нас, хлебнув свежего воздуха, элементарно забыли.

– Ладно, идем уже, – сказал Максим. – Наверх вылезем, оглядимся. А там уж сориентируемся. По обстановке, как говорится.

– Согласен, – отозвался и Лодочник. – Вы тут хавчик собирайте, а я пока за инструментом смотаюсь. Вдруг, дверь придется выламывать. Встречаемся у кабины локомотива. Минут десяти нам хватит?

– Вполне, – ответил Артем. – Ну, чего застыл? Иди, давай…

Не решившись подниматься на платформу, они по шпалам дошли до запертой двери, ведущей в служебные помещения. Андрей, достав из сумки монтировку, попытался взломать замок. Не тут-то было. Серьезная металлическая дверь поддаваться не желала.

– Ну и что теперь? – спросил Бляцкий, переглянувшись с Куребедой.

– Что? – раздраженно отозвался Лодочник. – Придется идти эскалатором. Другого выхода не вижу.

– Подожди-ка, – произнес Артем. – У тебя дрель есть?

– Есть. Аккумуляторный шурик, – кивнул Лодочник.

– Аккумуляторный кто? – не понял повар.

– Шуруповерт, – пояснил Андрей. – Дрель. Правда, низкооборотистая. Сомневаюсь, что она такой металл возьмет. А замок сейфовый, его точно не высверлить. Болгарку бы…

– Да ты попробуй, – продолжал настаивать Куребеда. – Не убудет же.

– О’кей, попробую, – Лодочник поставил в патрон сверло и нажал клавишу.

Шуруповерт тихонько взвыл.

Странно, но металл поддался. И не просто поддался, а высверливался так легко, словно был и не металлом вовсе, а деревом. Липой. За каких-то полчаса Андрей наделал по периметру замка столько отверстий, что, применив монтировку, легко вырвал запор. За открывшейся дверью уходил в темную невидимую даль затхлый коридор.

– Там, в самом конце, если, конечно, это типовая станция, должна и быть лесенка, – проговорил Бляцкий.

Нащупав на стене рубильник выключателя, он, приложив видимое усилие, дернул его вниз. Помещение осветилось голубоватым неоновым светом.

– Идем?

– Пошли, – ответил Куребеда и устремился вглубь помещения первым.

Аварийная лестница оказалась на месте. Отвесная. Но, слава Богу, невысокая. Метров десять, не больше. Странно. Если под заливом прошли, не мелковато ли?

– Пустите-ка меня вперед, мужики, – произнес Лодочник, легонько оттолкнув приятелей. – С инструментом как-никак сподручнее. Вдруг наверху тоже заперто?

– Никаких возражений, – пожал плечами Артем. – Слава тебе, смелый первопроходчик Кудесникова! Мы с Бляцким тебя не забудем.

– А вы что, остаетесь? – обернулся Андрей.

– Да нет, – ответил Макс. – Это он как бы типа шутит.

– Я, парни, реально очкую, – поежился повар.

– Тогда ты, давай, за мной, – скомандовал Лодочник, – а Максим замкнет. Подстрахует типа. Макс, ты как?

– Согласен, – кивнул Бляцкий.

– Ну, тогда с Богом, – проговорил Андрей, перекрестился и схватился за пруток ступеньки. – Погнали!

Забрались довольно быстро – Куребеда испугаться не успел. Хоть вниз старался и не смотреть. Десять метров – тоже нормально, чтоб яйца всмятку. Когда сквозь открытый люк вылезли в какую-то конуру, прижались к стеночкам. Темно, как у негра… в кладовке. Ни окон… Ни дверей… Нда…

– Я обратно не полезу, – отчего-то заныл Куребеда. – Буду здесь подыхать… пока консервы не кончатся.

– Флаг в руки, – невесело улыбнулся Лодочник. – Ну что, Макс, обратно?

– Да не суетись ты, – отмахнулся Бляцкий. Он выглядел абсолютно спокойным. – В потолке должен быть еще один люк. Фонарик есть?

Лодочник покопался в сумке и выудил откуда-то со дна дурацкий брелок. Только б батарейка не сдохла. Смотри-ка, работает!

Слабый лучик осветил потолок. Прямо над головой под толстым слоем мохнатой пыли просматривались очертания небольшого лючка, завинченного по углам на «барашки».

Андрей пристально поглядел в глаза Артему.

– Садись-ка, брат, мне на плечи, ты из нас самый легкий. Держи пассатижи. Если болты руками не пойдут, сковырнешь ими. Макс, подстрахуешь?

– Без проблем.

Через несколько минут все четыре длинных винта валялись на полу.

– Попробуй, толкни, – подал голос Бляцкий. – Люк должен уйти вверх-вправо. Там, насколько помню, простой шарнир.

Манипуляция удалась. Тяжелая металлическая пластина со скрежетом оторвалась от потолка и подалась в указанном направлении на удивление легко. Ребятам в глаза ударил яркий электрический свет, а тишину порвали испуганные женские вскрики:

– Охрана, сюда! К нам снизу кто-то лезет! Гурам! Гурама позовите! Охрана…

Спустя секунду в люк выглянула бледная физиономии, вслед за которой выползла здоровенная волосатая ручища и схватила бедного Куребеду за шкирку. Через секунду ноги Артема скрылись в проеме. Лодочник с Бляцким переглянулись. Они уже собрались закричать, когда в люк упала веревочная лестница. И донесся приветливый голос с теплым южным акцентом:

– Вах, дорагой, сколько вас там? Три? Пять? Одиннадцать? Поднимайтесь сюда быстрее. Гурам справедливий, да. Никогда искалопа не выдаст!