Читать книгу Мегеры - Алена Половнева - Страница 10

Саша рубила сучья под старой грушей. Работа требовала сосредоточенности и немалых физических усилий, поэтому она заметила Брокка, только когда он заговорил с ней.

– Я привез вам зеркала! – радостно сообщил он.

Саша подпрыгнула от неожиданности и махнула топором. Брокк отпрянул.

– Прости, – сказал он с улыбкой, – напугал, да?

Его светлые волосы до плеч были распущены и заправлены за уши так, что была видна дорожка коротких золотистых волос, спускавшаяся от виска вниз, к двухдневной щетине. Саша обожала целовать это место, каждый миллиметр, каждый волосок. Воспоминания нахлынули на нее помимо ее воли, и внезапно стало невыносимо больно. Саша перестала дышать, ожидая, пока пройдет этот странный приступ. Она стояла, опустив глаза в землю, так и не выпустив из рук топор.

– Какие зеркала? – хрипло спросила она, когда самообладание вернулось.

– Наши зеркала. Из нашей квартиры…

Саша непонимающе смотрела на него.

– Красивый топор, – заметил Брокк с опасливой улыбкой.

Саша перевела взгляд на топор в своей руке, словно видела его впервые. Он и правда был хорош: большой, крепкий, с кельтскими узорами на топорище и на древке. Она с размаху воткнула его в сырую скамейку.

– Откуда ты знаешь про зеркала? – спросила она, возвращаясь к сучьям.

Она сгребла их в охапку и кинула в еле теплившийся костер у ее ног. Брокк подобрался поближе к огню. Воздух был свежий и сырой, а его пальто – слишком тонкое, для поездок на машине. Но костер никак не хотел разгораться: сырое дерево только дымилось и сизый дым ел глаза.

– Демид кинул клич, – пояснил Брокк, – дому Вираго нужны зеркала! Помогите! Я забрал три штуки, полтора на два двадцать, из спортзала в нашей квартире.

Саша разозлилась. Не столько на его самоуправство и непрошенную помощь, сколько на слово «наша». Видимо, под «нашей» он подразумевал ту шестикомнатную, в роскошном жилом комплексе с охраной и подземной парковкой, из которой он бесцеремонно выгнал ее год назад.

– Я не только из-за зеркал приехал, – нахмурился Брокк, подойдя к Саше ближе на полшага, – я знаю о твоих долгах. О долгах твоего отца…

– Вот это уже совсем не твое дело! – воскликнула Саша.

Она снова схватилась за топор и принялась с новой силой кромсать грушевые сучья.

– Я знаю, как тебе помочь! – крикнул Брокк, уворачиваясь от летящих в него щепок. – Идея безумная, но почти бесплатная. Намного дешевле семи миллионов!

– Мне не нужна твоя помощь! – отрезала Саша, выпрямляясь. – Я тебя ни о чем не просила!

– Я знаю, – мягко сказал Брокк, уговаривая ее еще и жестами, как необъезженную лошадь, – разреши мне помочь тебе.

Он приблизился к Саше еще на шаг, но та решительно отошла в сторону, глядя на него исподлобья. Издалека она увидела Офелию, что спешила к ней на помощь.

Зеркала были им нужны. Очень хотелось танцевать, репетировать, отрабатывать движения. Саше нужно было вытаскивать Офелию из тьмы, в которой она увязла – и годились любые способы. Им подошли бы и поцарапанные зеркала, и надколотые, и маленькие, и даже те, что нельзя повесить, а можно только лишь прислонить.

Но в той квартире были хорошие зеркала. Большие и немного вытягивающие в высоту, делая отражение немного стройнее реальной фигуры. Если Брокк и правда их привез, то осталось решить, куда их повесить.

Гостиная для танцев не годилась. Вытертый занозистый пол, слишком много мебели и вечно кто-то ходит мимо. Сашина комната была самой большой, но все равно места в ней хватало только для разминки, растяжки и смены позировок. Когда Саша была маленькой, она умудрялась крутить в этой комнате фуэте перед трехстворчатым зеркалом, но теперь ее ноги выросли и то и дело ударялись то о раму зеркала, то об изножье кровати.

Офелия жила в маленькой комнате без ванной с солдатской койкой на одного. Демид жил в мусорной куче, вернее, в угловом номере на втором этаже, в котором развел такой впечатляющий свинарник, что тот уже вываливался в коридор в виде грязных тарелок, оберток от шоколадок, обгрызенных карандашей и втулок от туалетной бумаги. Эта комната когда-то была номером для молодоженов, поэтому почти всю ее площадь занимала безумной красоты огромная кровать: с искусно вырезанной спинкой, бордовым покрывалом с золотыми кисточками и развратной вышивкой и подушками в форме сердца.

Можно, конечно, расчистить какой-нибудь из свободных номеров, но оказалось, что некуда девать лишнюю мебель и хлам, который эта мебель бережно хранила в себе все эти годы. По этой причине отпадали все номера на втором этаже и библиотека. На галерее второго этажа нельзя было оставлять ничего тяжелого – неизвестно, насколько сильно время и жуки с муравьями подточили дерево – но и спустить вниз по винтовой лестнице какой-нибудь шкаф – задача со звездочкой. Люкс напротив Сашиного и вовсе был захламлен до самого потолка.

– А что там? – спросила Офелия вчера вечером, ткнув пальцем в резную дверь, справа от входной двери. Дверь была закрыта на большой крепкий висячий замок.

– Что-то вроде конференц-зала, – ответила Саша и задумалась.

– А там?

Она указала на двусторчатую дверь напротив входа.

– Столовая. Но там хлама не меньше, чем здесь. А конференц-зал может пригодится…

Саша уставилась на ключницу за конторкой. Там висели в полном порядке ключи от номеров с латунными бирками в форме обезьян. Ими не пользовались: номера давно не запирались. Рядом висело несколько больших связок с ключами причудливых форм – от хозяйственных помещений, чуланов и гладильных, сараюшек во дворе и прочего недвижимого добра, а также от сундуков, буфетов и сервантов, которых по всему отелю было видимо-невидимо. Ключей было столько, что определить, какой из них от этого висячего замка, казалось невозможным. Но Саша решительно сняла все связки и направилась к запертой двери конференц-зала. Надо было что-то делать, а движение, пусть даже бессмысленное, придавало ей сил.

После первых десяти ключей Сашин энтузиазм подтаял. После двадцатого решимость сменилась апатией. Тридцать третий она разглядывала уже скептически, сидя на полу. На сорок пятом мрачно решила подбирать ключи всю ночь. И утром, когда двести сорок девятый не подошел к неподатливому замку, Саша взяла топор и вышла в сад выместить злость на сырых деревяшках.

– Не нашли? – спросила Саша у подошедшей к старой груше Офелии. Та помотала головой.

– Бобр не дает применить силу, – пожаловалась она и уставилась на Брокка с любопытством. Тот ответил ей таким же заинтересованным взглядом.

– Не дает, значит… Ну ладно! – Саша покрепче перехватила топор и решительно двинулась к отелю.

– Режим мегеры активирован! – обрадовалась Офелия и обратилась к Брокку. – Ты бы держался подальше, а то лишишься чего-нибудь жизненно важного.

Брокк улыбнулся и согласно кивнул, но все-таки устремился вместе с Офелией за хрупкой фигуркой с огненной головой, которая уже просочилась в дверь кухни.

– Есть у Сашки такая дьявольщинка, – Офелия поделилась с Брокком наблюдением, – она добрая, милая, вежливая, снисходительная к людским недостаткам и не суется со своим мнением, если ее не спрашивали…

– Очень ценное качество, – согласился Брокк.

– Но если ее разозлить… – протянула Офелия. – В нее просто дух воина вселяется!

Когда они протиснулись в дверь кухни, столкнувшись в проходе, Саша уже крушила дверь конференц-зала.

– Эй, полегче! – крикнул с галереи Демид. – Ты не свою собственность ломаешь!!!

Саша обрушивала обух топора на петли замка мощными амплитудными ударами – откуда взялась такая сила в худеньком тельце? После пятого удара петли покачнулись, вывернулись, и, наконец, сдались. Дверь со скрипом распахнулась.

Из темноты пахнуло плесенью. Саша вошла внутрь и нашарила выключатель. К общему удивлению под потолком ярким светом вспыхнула вычурная десятирожковая хрустальная люстра, осветив пыльное помещение с высоким потолком и галереей по всему периметру. Стены были обиты выцветшим серо-зеленым шелком. Комната была прохладная, просторная и абсолютно пустая. То, что нужно!

– Класс! – восхитилась Офелия, выйдя на середину. Под ее ногами скрипели вполне прилично сохранившиеся паркетные доски.

– Сюда повесим зеркала! – обрадовался Брокк, ткнув пальцем в пустую стену между двумя искусными цветными витражами – единственными источниками дневного света в этой комнате.

– Не пыли! – велела Офелия. – Никто еще твои зеркала не принял!

– Симпатично тут, – заметил Демид, заглядывая в дверь, – только проветрить надо…

– Эй, хозяин! Зеркала выгружать? – крикнул кто-то.

Брокк вопросительно взглянул на Сашу. Та поморщилась, но коротко кивнула.

Наемные работяги аккуратно протащили большие зеркальные полотна сквозь узкие двери под чутким руководством Брокка и при помощи такой-то матери. Демид скрепя сердце дал отмашку на порчу винтажного шелка на стенах, и работяги взялись за дрели. Командовать решила мать Вираго. Она прикидывала, на какой высоте от пола стоит повесить зеркала, перегоняя работяг с места на место, заставляя их перехватывать тяжелые зеркала то так, то эдак.

– У тебя получается ее отвлекать, – заметил Демид, увлекая Сашу и Брокка на кухню.

– Слишком кратковременный эффект, – пожаловалась Саша, – а идеи, меж тем, у меня заканчиваются!

Брокк прислушивался к их разговору.

– Хочешь поесть? – спросил у него Демид.

Брокк отрицательно покачал головой.

– Я – из дома, у меня выходной сегодня, – пояснил он.

– Надеюсь, ты им хорошо платишь, – сказала Брокку Офелия, заходя на кухню, – я их славно погоняла! Зато зеркала – блеск!

Брокк улыбнулся и вышел расплатиться с рабочими.

– Еды никакой нет? – Офелия достала из холодильника нарезанную полосками сырую красную рыбу, брезгливо понюхала ее и поставила назад.

– А это, по-твоему, что? – возмутился Демид.

– Я не буду жрать сырую рыбу! – поморщилась Офелия.

Демид фыркнул.

– У тебя низкая пищевая культура! – обвинил он Офелию.

– Потому что я не хочу жрать ту дрянь, что ты готовишь? – возмутилась та. – Саня, приготовь что-нибудь свое, нищебродское. Хоть бы лук…

Саша тщательно вымыла руки. Вода из крана на кухне теперь шла хорошо и была самого обычного цвета.

– У меня не нищебродское, у меня диетическое, – Саша кивнула на мультиварку древней модели.

Феся откинула крышку, и кухню заполнил ароматный пар.