Читать книгу Поцелуй мрака - Алеся Троицкая - Страница 4

Самаэль сидел на ступенях алтаря, низко опустив голову. Угольно-черные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, скрывая лицо. В мерцающем свете свечей поблескивала бронзовая кровь, покрывающая его бледную кожу.

Падший ангел был одет в черные брюки и рубашку, местами разодранные в клочья. Из прорех виднелись багровые раны и ссадины. Но даже изодранная одежда не могла скрыть литые мышцы, перекатывающиеся под гладкой кожей.

У меня перехватило дыхание. Видеть его здесь, в сердце церкви, среди обломков святынь… Это было почти кощунственно. Неправильно. И в то же время – удивительно красиво.

Я шагнула в проход между скамьями. Каблуки гулко застучали по мраморным плитам. Тэмо двинулся следом, напряженный и собранный, готовый в любой миг выхватить оружие.

Самаэль был недвижим. Но по напряженной линии широких плеч, по тому, как длинные пальцы конвульсивно сжимали рукоять массивного черного меча, я видела – он не рад незваным гостям.

Мы с Тэмо приблизились, и наши шаги гулким эхом разнеслись под сводами церкви. Падший ангел медленно поднял голову. Прядь волос скользнула по точеному подбородку, обнажая невероятно красивое и одновременно пугающее лицо, застывшее гримасой раздражения и усталости.

Высокие скулы, прямой нос, волевой подбородок с легкой ямочкой. Шрам пересекал бровь и спускался к самому краешку сжатых в тонкую линию губ, удивительным образом не портя, а только подчеркивая мрачную красоту падшего.

Но больше всего пленяли глаза. Разного цвета, что само по себе казалось странным – правый серый, почти стальной, а левый зеленый с крапинками золота. И в обоих клубилась затаенная ярость вперемешку с ледяным равнодушием. Это был тяжелый, пронизывающий взгляд существа, познавшего боль, страдания и бесконечное одиночество. Взгляд того, кто привык получать желаемое любой ценой.

– Зачем вы здесь? – холодно процедил Самаэль, не делая попыток подняться. Его голос, ещё недавно бархатный и обволакивающий, сейчас напоминал удар стального хлыста – яростный и беспощадный.

От резкости тона я вздрогнула. Сердце учащенно забилось, к щекам прилил румянец. Язык прилип к гортани, слова разбежались, будто стайка испуганных птах.

– Мы… Я… – из горла вырывались лишь бессвязные звуки. – Нам нужна помощь. Ответы. Ты единственный, кто…

– Я похож на справочную службу? – прорычал падший, резко поднимаясь на ноги. Огромные черные крылья распахнулись за его спиной, затмевая свет. Они были прекрасны и пугающи в своей мощи – иссиня-черные, с отливом воронова крыла. Но лишь когда Самаэль шагнул вперед, я заметила, что часть перьев обломана, а некоторые покрыты засохшей кровью.

Глаза падшего сверкнули яростью. На скулах заиграли желваки. Черная тень заклубилась вокруг него подобно грозовому облаку.

– Послушайте, дети, – устало выдохнул Самаэль, поигрывая мечом. – Я не нанимался вам в няньки…

От покровительственных ноток в голосе Самаэля меня бросило в дрожь. Я стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони. Жгучая обида смешалась с яростью, отравляя рассудок.

Как он смеет списывать нас со счетов? Обращаться, как с неразумными детьми? Да, по сравнению с его бесконечной жизнью мы сущие младенцы! Но нам с Тэмо давно перевалило за двадцать. Мы уже не те наивные подростки, привыкшие полагаться на других. Жестокий мир заставил нас повзрослеть. Научил сражаться и выживать.

Гнев придал сил. Я выпрямилась, расправила плечи и посмотрела прямо в разноцветные глаза Самаэля. Мой голос прозвучал на удивление твердо:

– Не смей называть нас детьми. Ты понятия не имеешь, через что мы прошли. Сколько боли перенесли. Сколько потеряли дорогих сердцу людей. Этот сошедший с ума мир отнял у нас все: дом, близких, прошлую жизнь. Но кое-чему он нас научил. Держаться вместе. Полагаться на себя. Ценить каждый миг и то немногое, что у нас осталось. Так что не надо снисходительности!

Самаэль смерил меня долгим, испытующим взглядом. В разноцветных глазах промелькнуло что-то похожее на уважение. Или мне просто хотелось в это верить?

– Значит, ты просто трус, – жестко отчеканила я, когда молчание стало невыносимым.

Тэмо судорожно вздохнул, до хруста стиснул мою руку. В его глазах промелькнул испуг вперемешку с яростным желанием защитить. Он шагнул вперед, пытаясь оттеснить меня за спину, но вдруг замер, точно налетев на невидимую стену.

– Какого?.. – выдохнул брат, упершись ладонями в воздух. Его пальцы скользили по прозрачному барьеру, не находя ни малейшей бреши. Тэмо обернулся ко мне, в зеленых глазах плескалась паника пополам с бессильной злостью.

Я похолодела. А падший и бровью не повел, лишь на губах зазмеилась холодная усмешка. Равнодушным взмахом руки он отшвырнул Тэмо прочь, впечатав в стену. Брат рухнул на колени, хватая ртом воздух. На виске проступила кровь.

– Нет! – яростный крик сорвался с моих губ. Я рванулась к Тэмо, но путь преградила черная тень.

Самаэль окаменел, воздух вокруг задрожал от исходящей от него ярости. Так близко, что кончики крыльев мазнули по моим плечам, а дыхание обожгло кожу.

Он навис надо мной черной гибельной тенью. Литое тело источало жар адского пламени. В разноцветных глазах плескалась первозданная тьма. От него веяло древней силой и угрозой, вынуждая отступить.

Но я лишь вздернула подбородок, с вызовом встречая прожигающий взгляд. Демонстративно скрестила руки на груди, будто закрываясь щитом. Не дождется! Не стану перед ним пресмыкаться.

Мы замерли друг напротив друга, как противники перед схваткой. Гордая, упрямая девчонка против могущественного порождения тьмы.

Тэмо за спиной Самаэля сдавленно застонал. Рвался ко мне на помощь, колотил по барьеру, пытался пробиться. Тщетно. Все его усилия разбивались о невидимую стену, возведенную силой падшего.

Я стояла, не шелохнувшись, утопая в бездонных омутах разноцветных глаз. Даже не моргала, хотя сердце заполошно билось, а внутренности скручивало от страха.

А потом падший улыбнулся. Медленно, хищно… почти ласково. И это напугало меня сильнее, чем что-либо раньше.

– Значит, трус? – протянул он почти ласково, будто пробуя слово на вкус. – Ты, дитя, даже не представляешь, что такое настоящая трусость. Вот скулить и молить о пощаде, когда из твоего нутра выпускают кишки – это трусость. Отречься от собратьев и предать их, спасая свою шкуру – это трусость. А то, что делаю я… Это благоразумие и чувство самосохранения.

Самаэль склонился ко мне, сокращая расстояние до непозволительного минимума. Его дыхание опалило кожу, губы почти коснулись моего лба в призрачной ласке. В следующий миг нас окутала непроглядная тьма – это падший расправил могучие крылья, отгородив от всего мира плотным коконом.

Я оказалась в ловушке. В плену его тела, его запаха, его силы. Терпкий, мужской аромат окутал меня удушливым облаком. Нотки раскаленного металла и озона щекотали ноздри, будто где-то рядом полыхала невидимая грозовая буря.

Жар, исходящий от Самаэля, опалял даже сквозь одежду. Кожа пылала, покрываясь мурашками, кровь закипала в венах. Я судорожно вздохнула, силясь совладать с головокружением. Близость падшего одурманивала, его запах дурманил разум пуще любого вина.

– Таким как я нет места среди людей или ангелов, – прошелестел падший, обдавая кожу горячим дыханием. Едва ощутимое прикосновение его губ отозвалось покалыванием в позвоночнике. – Мы порождения тьмы, да будет тебе известно. Грешники, изгнанники, предатели. Нас боятся, нас ненавидят. И поделом! Думаешь, я стану рисковать ради двух никчемных смертных? Думаешь, буду сражаться за мир, который меня отверг?

Он издал низкий гортанный смешок, от которого волоски на затылке встали дыбом. Я вздрогнула всем телом, чувствуя, как бешено колотится сердце. Страх вперемешку с странным, болезненным предвкушением затопил вены.

А в следующий миг стальные, мозолистые пальцы сомкнулись на моем подбородке, вздергивая его вверх. Полыхающий взгляд Самаэля впился в мое лицо, выжигая, клеймя. Я судорожно сглотнула, завороженно глядя, как дернулся его кадык, как напряглись желваки на скулах. Краем сознания уловила, как сбилось его дыхание, став хриплым и рваным.

– Нет, девочка. Я не трус. Я всего лишь древнее порождение мрака. Чудовище, приученное выживать. Уж прости, но жертвенность и сострадание – не мой конек.

С этими словами Самаэль оттолкнул меня прочь. Резко, почти грубо, будто обжегшись. Я пошатнулась, не удержавшись на ногах, и осела на холодный пол. Колени взорвались болью от удара о мрамор. Тэмо отчаянно забарабанил по невидимой преграде, крича что-то, но падший даже не взглянул в его сторону. Лишь повел плечами, убирая крылья.

– Проваливайте, – процедил он, отворачиваясь. Голос его звучал хрипло и надломленно. – Прячьтесь, бегите. Умрите достойно, в конце концов. Но не ждите от меня помощи. Я вам не союзник и не друг. И никогда им не стану.

С этими словами Самаэль резко взмыл вверх. Воздух всколыхнулся от взмаха огромных крыльев. Падший ангел стремительно метнулся к высокому витражному окну и с оглушительным звоном пробил цветное стекло. Острые осколки брызнули во все стороны.

А потом он исчез. Растворился в затянутом тучами небе – черный силуэт на грязно-сером фоне. Лишь рваная дыра в витраже напоминала о его присутствии.

Брат с трудом поднялся и, пошатываясь, побрел ко мне. Рухнул рядом на колени, сгреб в охапку, точно испуганного птенца.

– Кэсс, – выдохнул он, стискивая до боли. – Кэсси, девочка моя. Прости. Прости меня…

Его слова упали в звенящую пустоту внутри. Раскололись, точно стекло, полоснули острыми гранями. Я зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Но они все равно потекли – горячие, бесконечные. Слезы бессилия, горя и разочарования.

***

Мы выбрались из церкви, всё ещё ошеломлённые разговором. В ушах звенело от резких слов Самаэля, сердце болезненно сжималось. Я чувствовала себя опустошённой и растерянной, словно лишилась последней надежды. Тэмо шагал рядом, хмурый и напряжённый. Я знала, брат тоже переваривает случившееся, пытается примириться с крахом наших ожиданий. Небо над головой было затянуто свинцовыми тучами, моросил мелкий дождь. Он холодными каплями оседал на лице, и от этого щемящее чувство одиночества лишь усиливалось. Словно весь мир оплакивал наше фиаско.

Вдруг земля содрогнулась. Раздался чудовищный грохот, и мы невольно вжали головы в плечи. Я вцепилась в руку брата, озираясь в поисках источника шума. И увидела это. В небе над разрушенным шпилем церкви вспыхнуло ослепительное зарево. Мир словно раскололся надвое, и в образовавшуюся брешь хлынул нестерпимо яркий свет. Клубящийся, переливающийся всеми оттенками золота и алого. Он озарил улицу, высветил каждую трещинку в стенах домов.

– Что за… – выдохнул Тэмо, заслоняя глаза рукой.

В следующее мгновение из разлома вылетело… тело. Вот только это было не обычное человеческое тело. За спиной у падающей фигуры распростёрлись огромные крылья – чёрные, изломанные, с обломанными перьями. Они безжизненно хлопали на ветру, не в силах удержать владельца в воздухе. Падший. Это падший ангел! Я задохнулась от ужаса и непонимания. Самаэль! Моё сердце пропустило удар. А в следующий миг бесчувственное тело падшего ангела с глухим ударом рухнуло на мостовую в каких-то десяти шагах от нас.

Я застыла, потрясённая, не в силах вымолвить ни слова. В голове билась единственная мысль – как? Как такое возможно? Ещё четверть часа назад Самаэль стоял перед нами – израненный, но полный сил. А сейчас… Сейчас он лежал на камнях, сломанный и неподвижный. Белая кожа, испещрённая алыми подтёками, казалась почти светящейся в зыбком свете разлома. Чёрные крылья неестественно вывернулись, наполовину скрыв распростёртое тело.

Что произошло? Кто посмел?! Ответ явился в то же мгновение. Из бреши в небе вынырнула ещё одна крылатая фигура – но эти крылья были белоснежными, сияющими нестерпимой чистотой. Ангел плавно опустился на мостовую рядом с телом Самаэля и выпрямился. Высокий, статный, облачённый в сверкающие доспехи. В правой руке незнакомец сжимал пылающий меч, а русые волосы развевались под порывами ветра, идущего из разлома. Его лицо, прекрасное и холодное, словно мраморное изваяние, не выражало ни единой эмоции.

Боевой ангел. Один из высших. Но кто? Кому хватило сил и безрассудства напасть на падшего? Ответ пришёл раньше, чем я успела задать вопрос. Тэмо судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и выдохнул одно-единственное имя:

– Михаил!

Я похолодела. Архангел Михаил, грозный предводитель небесного воинства. Правая рука Всевышнего, великий полководец, не знающий поражений. Тот, кто низверг в бездну и пленил бессчётное множество падших. И вот теперь он здесь. Стоит над поверженным Самаэлем, занося пылающий меч для последнего удара.

Этого не может быть. Просто не может! Но видение не желало развеиваться. Михаил был реален – невыносимо, болезненно реален. Как и скорчившаяся у его ног фигура с обломанными крыльями. В груди что-то оборвалось и рухнуло в бездонную пропасть. Паника затопила сознание, вышибая все связные мысли.

Нет. Он не посмеет. Не убьёт… Но архангел занёс меч над головой Самаэля, прицеливаясь. Острие клинка засияло ослепительным светом, и я поняла – ещё мгновение, и он опустится. Снесёт голову падшему одним безжалостным ударом.

Я не успела подумать. Не успела взвесить последствия. Знала лишь одно – нельзя допустить непоправимого. Нельзя позволить Михаилу убить единственного, кто может дать ответы! Ответы… Ха. Ну я и лгунья. Дело было не в ответах. И даже не в вероятной помощи, на которую я втайне надеялась, вопреки всему.

Дело было в нём. В Самаэле. В том, как сжималось сердце при виде его искалеченного тела. В том, какой невыносимой казалась мысль о его смерти. Глупо. Безрассудно. Но я не могла иначе. И, повинуясь животному инстинкту, рванула вперёд – прочь из объятий брата, навстречу архангелу с занесённым мечом.

– Нет! – раздался мой отчаянный крик. – Не смей!

Миг – и я уже стояла между Михаилом и его жертвой, раскинув руки в стороны. Словно жалкая пародия на ангельские крылья, закрывающие падшего от небесного гнева. Архангел замер, впившись в меня ледяным взглядом. На прекрасном лице отразилось изумление пополам с брезгливым недоумением.

– Отойди, дитя, – произнёс он звучным, лишённым эмоций голосом. – Не мешай вершиться правосудию.

Я стиснула зубы, чувствуя, как колотится сердце. Страх и ярость смешались в душе, вскипели, прорвались наружу сбивчивым выкриком:

– Нет! Я… я не позволю тебе убить его! Только через мой труп!

И, выхватив из кармана нож, я направила жалкое лезвие прямо в грудь архангелу. Глупо. Невероятно глупо. Но лучше уж так, чем стоять и смотреть, как Самаэль умирает у моих ног. Пусть лучше Михаил убьёт меня. Это будет быстрее и милосерднее.

Архангел скривил губы в презрительной усмешке. Правая рука с мечом стремительно взметнулась вверх.

В последний миг, когда казалось, что все потеряно, безжизненная рука Самаэля вдруг дернулась и крепко сомкнулась на моем запястье. Я вскрикнула от неожиданности, выронив нож.

Архангел Михаил также заметил движение, однако не успел он опустить клинок, как вокруг нас сгустились тени. Бездонный океан тьмы, прорвавший плотину реальности, увлекающий за собой меня и бессознательное тело падшего ангела.

Последнее, что я успела разглядеть, были глаза Тэмо – распахнутые в ужасе и бессилии. Его губы шевелились, произнося мое имя, но голоса я уже не слышала. Только глухое эхо собственного безумного сердцебиения.

А потом небытие поглотило реальность. Мир перевернулся, и я рухнула в пустоту, крепко вцепившись в Самаэля – моего единственного якоря в этом хаосе.