Читать книгу Поцелуй мрака - Алеся Троицкая - Страница 6

Глава 5

Я затаила дыхание, осознавая, что каждая секунда промедления может стоить Самаэлю жизни. А он был мне нужен – как проводник из этого кошмарного мира, как единственный, кто мог дать ответы.

Прежде всего, следовало перенести его на более удобное ложе и обработать страшные раны, остановив дальнейшую потерю крови. Но сделать это будет непросто – Самаэль был исполинских размеров, к тому же изломанные крылья мешали свободно передвигаться, не причиняя ему еще большие мучения.

Стараясь двигаться с предельной аккуратностью, я обхватила его могучий торс и попыталась приподнять. Тяжесть его тела оказалась просто невероятной – у меня перехватило дыхание, а мышцы свело от напряжения. Горячая кожа Самаэля была липкой от крови. В воздухе витал густой металлический запах, смешанный с едким потом. На висках проступили капельки холодного пота. С огромным трудом мне удалось сдвинуть падшего с места. Упираясь ногами, я потянула его вниз по ступеням к циновкам и грубым шкурам, что нашла в углу.

Каждый шаг отдавался новой волной боли в ноющих мышцах и скрипом каменных плит под весом наших тел, но я упорно продвигалась вперед. Злость на собственную слабость и беспомощность душила меня, застревала комом в пересохшем горле. Но глухое бессильное раздражение придало мне сил. Яростно стиснув зубы, я рывком преодолела последние ступеньки и, издав сдавленный стон, опустила Самаэля на лежбище из шкур, стараясь не задеть его израненные крылья и не усугубить повреждения. Обессиленно рухнув рядом на колени, я сорвала с себя куртку и отерла рукавом пот и злые слезы, щипавшие глаза. Грудь ходила ходуном, а все тело налилось мучительным огнем напряжения от чудовищной переноски. В ушах стучала кровь, заглушая все прочие звуки.

Но оглядев распростертого передо мной падшего, я испытала мимолетное облегчение. Теперь можно было сосредоточиться на его ранах. Гнев на свое бессилие немного отступил, дав место целеустремленности. Я принялась лихорадочно озираться по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы сгодиться для перевязки. Мой взгляд выхватил из полумрака очертания массивного деревянного стола у дальней стены. Я вскочила на ноги и бросилась к нему, шлепая тяжелыми ботинками по мраморному полу. На столешнице обнаружились остатки какой-то ветоши, огарки свечей и пучки засохших трав, пахнущих пылью и тленом. Схватив тряпицы, я кинулась обратно к Самаэлю.

Опустившись рядом, я начала осторожно ощупывать его торс, пытаясь определить глубину и серьезность ран. Под пальцами перекатывались литые мышцы, покрытые липкой кровью. Некоторые порезы оказались поверхностными, но были и такие, что пугали своими размерами и обильным кровотечением. Сердце екнуло, но не от жалости – от страха потерять свой единственный шанс на спасение. По крайней мере я заставляла себя так думать.

Отогнав мысли в сторону, я разорвала ветошь на длинные полосы и принялась туго бинтовать самые опасные раны, пытаясь остановить кровь. Самаэль застонал сквозь зубы и дернулся, но глаз не открыл. Его лицо приобрело землистый оттенок, а губы побелели. Я собралась и вернулась к перевязке. Разорвав остатки тряпья, я соорудила подобие компрессов и приложила их к самым страшным ранам на груди и боку. Полотно мгновенно пропиталось горячей кровью, но я упрямо меняла повязки, не позволяя себе отчаиваться.

Минуты тянулись бесконечно долго. Я сбилась со счета, сколько раз проверяла пульс Самаэля и меняла пропитанные кровью тряпицы. В какой-то момент его дыхание сделалось совсем поверхностным, а сердцебиение едва прослушивалось под моими дрожащими пальцами. Липкий страх сдавил горло. Неужели он умирает? Неужели все мои усилия напрасны?

Стиснув зубы, я сжала безвольную ладонь падшего и процедила:

– Даже не думай сдохнуть, ясно? Ты мне еще нужен. Должен ответить на кучу вопросов. Так что соберись и борись!

В этот миг веки Самаэля дрогнули. А затем он распахнул глаза и посмотрел прямо на меня – пронзительно, испытующе. В разноцветных радушках плескалась странная смесь боли, удивления и еще чего-то неуловимого. Но я поспешно отвела взгляд, чувствуя, как щеки заливает предательский румянец.

– Вестница… – хрипло выдохнул он, пытаясь приподняться на локте. – Что ты делаешь?

Я досадливо поморщилась и надавила на его горячее плечо, заставляя лечь обратно.

– Лечу тебя, что же еще. Не стоит благодарности, я же понимаю, что ты единственный мой шанс выбраться на поверхность. Если умрешь, то и я лягу рядом – мне никогда не выбраться из этих чертогов в одиночку. Да и на вопросы мои ты еще не ответил.

Я выдавила вымученную улыбку, чувствуя, как пересохшие губы трескаются от этого усилия.

– Подскажешь, где я могу найти лечебные травы или мази? У тебя наверняка есть что-то подобное в закромах.

– Портал, ведущий на землю, в соседнем зале, – Самаэль слабо качнул головой и со стоном опустился на циновки. По его бледному лицу прошла судорога боли. – Можешь идти, я тебе для этого не нужен. Дверь приведет тебя прямо в твой город.

Я замерла, не веря своим ушам. Вот так просто? Портал на землю совсем рядом? Сердце заколотилось от внезапной надежды. Я даже привстала, посмотрев в указанном направлении и понимая, что могу сбежать прямо сейчас, отправиться на поиски брата. Но уже через мгновение тяжело осела обратно, кусая губы. Брат справится, если я немного задержусь, а вот падший, возможно, нет.

– Я же сказала, что мне нужны ответы, – упрямо повторила я. – Просто так ты от меня не отделаешься. А теперь будь милым и скажи, где я могу найти лечебные снадобья, или то, что тебя подлатает?

– Несколько долгих и болезненных секунд падший молчал, но после неслышно выдохнул:

– В восточном крыле… Не знаю точно. Давно там не был…

– Я скоро вернусь, – бросила я, не глядя на падшего, и зашагала прочь, оставляя на полу кровавые следы. – Постарайся не умереть, пока меня не будет.

Я решительно зашагала прочь, оставляя позади израненного Самаэля. Коридоры его чертогов, озаренные мерцающим пламенем факелов, казались бесконечными. Я петляла меж массивных колонн, старательно прислушиваясь к малейшим звукам. В гулкой тишине мои собственные шаги отдавались зловещим эхом, будто множество невидимых ног крались за мной по пятам.

Стены покрывали полустертые барельефы, изображающие сцены какой-то древней битвы. Застывшие лица искаженных мукой воинов и чудовищ скалились в пляшущем свете факелов. Я ускорила шаг, силясь подавить подкатывающую к горлу тошноту. Затхлый воздух был пропитан запахами пыли, смолы и чего-то неуловимо-зловонного.

Наконец, я миновала арку, ведущую в просторный зал. По стенам тянулись стеллажи, заваленные древними фолиантами, пергаментными свитками и диковинными артефактами. На дальнем конце виднелся массивный стол, заставленный стеклянными колбами, ретортами и ступками. Сердце екнуло – неужели это то, что я искала?

Я подлетела к столу и принялась лихорадочно изучать склянки, пытаясь отыскать что-нибудь подходящее. Латинские названия и алхимические символы на этикетках ни о чем мне не говорили. В нос ударил резкий запах трав и каких-то химикатов. Закружилась голова.

Я зажмурилась, пережидая приступ дурноты, а когда открыла глаза, мой взгляд упал на небольшой флакон в дальнем углу. Дрожащими руками я подняла его, разбирая надпись на пыльном стекле: "Панацея". Сердце забилось быстрее. Неужели я нашла чудодейственное средство, способное залечить раны Самаэля?

Крепко сжимая флакон, я развернулась, чтобы бежать обратно. Но едва шагнула за порог, как по стенам заметались причудливые тени. Я замерла. Неясный шорох за спиной заставил волоски на шее встать дыбом. А затем раздалось утробное рычание…

Рык перешел в громогласный рев, от которого, казалось, содрогнулись стены. Я резко обернулась и обомлела. Из теней вынырнула чудовищная тварь, какой мне еще никогда не доводилось видеть. Исполинская туша на четырех мощных лапах, покрытая иссиня-черной блестящей чешуей. Узкая голова, усеянная шипами, злобно сощуренные глаза и пасть, полная кинжально-острых клыков, с которых капала желтоватая слюна.

Монстр сделал шаг вперед, скаля зубы в предвкушающем оскале. Его когти скрежетнули по каменному полу, высекая искры. Хвост с костяными наростами на конце хлестнул по стене, сбивая факелы.

Ужас ледяными щупальцами стиснул мое сердце. Ноги будто приросли к полу, не желая двигаться. Но когда монстр вновь взревел и рванулся ко мне, я очнулась. Развернувшись, я со всех ног бросилась бежать по коридору, судорожно прижимая к груди флакон с панацеей.

Позади слышался грохот тяжелых лап и клацанье зубов. Тварь гналась за мной, быстро нагоняя. Ее смрадное дыхание уже опаляло мне спину.

Петляя меж колонн, я заметалась в поисках укрытия. Сердце бешено колотилось, легкие горели огнем. Проклятье, если я сейчас не найду, где спрятаться – мне конец!

В последний миг, когда монстр уже был готов обрушиться на меня всей своей чудовищной массой, я метнулась в узкий боковой проход. Там царил полумрак, но других вариантов не было. Я мчалась вперед, не разбирая дороги, молясь всем богам, чтобы тварь не смогла протиснуться следом.

Но глухой удар и раздраженный рев за спиной возвестили, что мои молитвы тщетны. Каменная крошка брызнула во все стороны – монстр пробивался через слишком тесный для него коридор, круша стены. Его глаза пылали бешеной яростью.

Казалось, бесконечной гонке не будет конца. Коридоры сменяли друг друга, переплетались, путая и дезориентируя. Несколько раз я была на волоске от того, чтобы угодить в тупик, но в последний момент замечала ответвление или арку и ныряла туда. Однако силы стремительно таяли. Дыхание превратилось в хриплые рыдания, мышцы ног звенели от напряжения. Монстр не отставал ни на шаг, методично преследуя свою жертву.

Когда я уже почти смирилась с неизбежным, впереди вдруг забрезжил знакомый проем, ведущий в тронный зал.

Тяжелая туша обрушилась на меня сзади, впечатывая в пол. Когти вонзились в плечи, острая боль пронзила тело. Из груди вырвался сдавленный крик. Но я не собиралась сдаваться. Извернувшись, я что было сил пнула монстра ногой, целясь в мягкое брюхо. Удар вышел не таким сильным, как хотелось бы, но тварь отшатнулась, утробно взвыв.

Я вскочила на ноги, лихорадочно озираясь в поисках оружия. Взгляд упал на массивный черный меч, лежащий возле подножия трона. Самаэль обронил его, когда рухнул без сознания. Недолго думая, я метнулась к клинку, но тварь опередила меня. Вновь оказавшись подмятой под смрадной тушей, я в отчаянии закричала и вслепую замолотила кулаками. Удар! Еще удар! Плевать на боль в разбитых костяшках.

Зверь взревел, когда мой кулак угодил ему в глаз, и на миг ослабил хватку. Этого мгновения мне хватило, чтобы рывком высвободиться и покатиться по полу к мечу. Схватив тяжелую рукоять, я с трудом поднялась на ноги. Меч оказался настолько увесистым, что мне пришлось обхватить его двумя руками. Как, ради всего святого, Самаэль умудрялся махать этой дурой?!

Монстр, моргая подбитым глазом, вновь кинулся в атаку. Я лихорадочно вскинула меч, позволяя адреналину и отчаянию управлять моим телом. В последний миг уклонившись от клыкастой пасти, я из последних сил полоснула клинком по шее твари. Раздался омерзительный чавкающий звук, и меня окатило фонтаном горячей крови. Голова монстра с глухим стуком покатилась по мраморному полу.

Я стояла, судорожно хватая ртом воздух и не веря своим глазам. Получилось! У меня действительно получилось! Непослушными пальцами я разжала рукоять меча, и он с оглушительным лязгом упал на пол. Все тело сотрясала крупная дрожь – то ли от пережитого ужаса, то ли от небывалого триумфа. Я победила. Спасла нас обоих.

– Вестница… – раздался за спиной слабый голос Самаэля.

Я обернулась и увидела, что он с трудом привстал на своем ложе, изумленно глядя на меня. В его разноцветных глазах плескалось такое неприкрытое изумление и восхищение, что я почувствовала, как к щекам приливает жар. Стараясь скрыть внезапную неловкость, я отвела взгляд и принялась осматривать свои израненные плечи.

– Тебе надо исцелиться, – произнесла я, доставая флакон с панацеей. – Иначе истечешь кровью, пока будешь таращиться на отрубленные головы.

Самаэль издал слабый смешок и покачал головой:

– Знаешь, а ведь за все тысячелетия никто и никогда не спасал мне жизнь. Уж точно не такой ценой. Скажи, Вестница… Неужели я и впрямь так важен тебе?

Застигнутая врасплох его вопросом, я растерялась. Изогнув бровь, попыталась изобразить насмешливое удивление, хотя сердце пустилось вскачь.

– Важен? Ну что ты, просто хочу получить ответы на свои вопросы. Сам же понимаешь, мертвым языком особо не поболтаешь.

Самаэль хмыкнул и прикрыл глаза, но я готова была поклясться, что на его губах промелькнула улыбка.

– Что ж, в таком случае поспеши.

Закатив глаза, я опустилась рядом с ним на колени и откупорила флакон. Мои пальцы слегка дрожали, когда я поднесла пузырек к его губам. Самаэль сделал несколько жадных глотков и откинулся на ложе, мгновенно расслабляясь. Его раны начали затягиваться прямо на глазах.

Только теперь, когда адреналин схлынул, я почувствовала, насколько вымоталась. Навалилась невероятная усталость, мышцы налились свинцом. Я без сил опустилась рядом с Самаэлем, борясь с желанием прикрыть глаза и провалиться в сон. Какая-то часть меня понимала, что засыпать рядом с падшим – не лучшая идея. Но так хотелось просто ненадолго отключиться, ни о чем не думать, ничего не бояться…

– Отдыхай, Вестница, – вдруг раздался над ухом тихий шепот Самаэля. – Ты в безопасности. Обещаю, здесь тебе ничто не угрожает. Ни монстры, ни… я сам.

Непонятно почему, но его слова подействовали на меня успокаивающе. Сама не заметила, как моя щека очутилась на его груди, а веки потяжелели. Уже засыпая, я почувствовала, как прохладные пальцы Самаэля легонько коснулись моих спутанных волос. А может, это мне просто приснилось…

***

Я приходил в себя медленно и мучительно, будто всплывая из липкой черноты забытья. Первое, что почувствовал – это боль. Она была повсюду: пылала в груди, скручивала судорогой живот, разрывала в клочья крылья. Хотелось взвыть, но из пересохшего горла вырвался лишь слабый хрип.

С трудом приоткрыв глаза, я обвел мутным взглядом тронный зал. Мраморные колонны и гобелены расплывались перед глазами. Сколько я был в отключке? И что, ради преисподней, произошло?

Ответ не заставил себя ждать. Воздух вдруг взорвался утробным рыком, и совсем рядом мелькнуло что-то массивное и чешуйчатое. Один из стражей-горгулий, что населяли мой замок? Но откуда взялась вторая фигура – хрупкая и до боли знакомая?

Вестница! Окровавленная, растрепанная, полная бессильной ярости. Она металась по залу, пытаясь увернуться от атак монстра. Ее растерзанная одежда и рваные раны на плечах красноречиво говорили о том, что стычка длится уже давно. И конец ее явно близок.

Я сделал движение, чтобы подняться, но тело не подчинилось. Проклятье! Неужели я настолько слаб? Неужели могу лишь беспомощно наблюдать, как Вестницу разорвут на части в моих собственных покоях?!

От бессильной ярости хотелось кричать. Впервые за долгие века я ощутил страх – не за себя, но за чужую жизнь. И это чувство оказалось настолько острым и непривычным, что перехватило дыхание.

"Давай же, девочка, – мысленно взмолился я, не отрывая взгляда от сражающейся Вестницы. – Ты не можешь вот так глупо погибнуть!

Договорить я не успел. В этот миг Вестница вдруг метнулась к моему упавшему мечу и схватила его обеими руками. Черное лезвие, испившее крови тысяч врагов, жалобно блеснуло в неумелых ладонях. Разве под силу смертной совладать с таким грозным оружием?

Но она совладала. Пылая яростным огнем, Вестница вскинула меч и, уклонившись от атаки монстра, вогнала клинок ему в шею. Брызнула тягучая кровь, на пол покатилась отрубленная башка твари. Свершилось немыслимое – хрупкая девчонка одолела прислужника Ада!

Несколько секунд я потрясенно смотрел на Вестницу, не в силах поверить своим глазам. Грудь ходила ходуном, по лицу струился пот вперемешку с кровью врага, но в глазах горел победный огонь. Исполинский меч все еще зажат в побелевших пальцах.

Никогда в жизни не видел ничего прекраснее.

Вестница обернулась и встретилась со мной взглядом. Заметив, что я в сознании, нахмурилась и решительно направилась ко мне, на ходу доставая что-то из кармана.

– Тебе надо исцелиться, – бросила она, плюхаясь рядом со мной на колени. – Иначе истечешь кровью, пока будешь таращиться на отрубленные головы.

Насмешка в ее голосе едва скрывала затаенное беспокойство. Я хмыкнул и покачал головой, борясь с накатившей слабостью:

Глупый вопрос сорвался с губ прежде, чем я успел осознать его двусмысленность. Вестница на миг растерялась, а потом презрительно изогнула бровь:

Я улыбнулся и прикрыл глаза, пряча за веками странную горечь. Для нее я всего лишь источник информации. Не более.

Флакон с лекарством коснулся моих губ, и я жадно глотнул, чувствуя, как живительная влага разливается по телу. Раны затягивались, силы стремительно возвращались. И только сейчас я в полной мере осознал, насколько хрупкой и уставшей выглядит моя спасительница.

Едва флакон опустел, Вестница без сил привалилась к моему боку. Ее лицо осунулось, под глазами залегли тени. Даже гнев и недоверие, что все это время плескались в сизых глазах, угасли, сменившись сонной поволокой.

Поддавшись порыву, я склонился к ее уху и прошептал:

– Отдыхай, Вестница. Ты в безопасности. Обещаю, здесь тебе ничто не угрожает. Ни монстры, ни… я сам.

И, видят Силы, я бы скорее вырвал себе сердце, чем нарушил эту клятву.

Вестница что-то невнятно пробормотала, уже погружаясь в сон. Ее голова безвольно соскользнула мне на грудь. Шелковистые пряди щекотали подбородок, дыхание щекотало кожу. Я застыл, боясь пошевелиться, спугнуть этот невозможный миг доверия.

Лишь когда дыхание девушки стало глубоким и размеренным, я осмелился коснуться ее волос, убирая в сторону спутанные пряди. Пальцы слегка дрожали. Я смотрел на ее умиротворенное лицо и не мог насмотреться.

Вот только покой был иллюзией. Потому что мое черное, очерствевшее за века сердце трепетало и разрывалось от невозможной смеси эмоций. Благодарность, изумление, желание защитить… И жгучая горечь понимания – это все иллюзия и обман.

Но, возможно, хотя бы ненадолго я смогу побыть ее щитом и опорой. Тем, кто прикроет спину и поделится силой. Тем, рядом с кем можно на миг забыть о недоверии и просто отдохнуть.

Если это единственное, что я могу ей дать – что ж, я дам это сполна.

С этой мыслью я закрыл глаза, позволяя себе ненадолго отключиться и ни о чем не думать. Ни о прошлом, ни о будущем. Только об этом украденном мгновении покоя – здесь и сейчас.

Подняться наверх