Читать книгу Оясуми насай! Спокойной ночи, любимый! - Алиса Елисеева - Страница 12

Пока в доме Сергея разворачивались события, Алёна ждала Данила возле его дома до самой ночи, пока соседка в полицию не позвонила. Он в это время тихо спал, а Алёна не думала, что Даня заночует в особняке этой важной персоны. Приехавшая полиция выслушала соседку, вытащила из кровати заспанную Ирину Александровну и начала ей высказывать, что всякие разные невесты их сына таскаются и пугают детей.

Какие в двенадцать ночи дети пугались дрожащую Алёну, соседка не уточнила, но мама Дани подозрительно уставилась и высказала предположение:

– Она на очень научную сотрудницу похожа, не страшная!

– А ваш сын вам что-нибудь говорил, когда придет? – уточнила полиция.

– Думаю, он у этой бестолочи, на самом последнем этаже, в компьютер играет – вздохнула мать Дани и представилась – Ирина Александровна Фомичева. – Ну, вот что. Одну я тебя здесь не оставлю.

– Я у вас уже ночевала, – застучала зубами Алёна. – Еще немного подожду и вызову такси.

– Хочешь сказать, – уточнила мать Данила, – Что собиралась его ждать всю ночь?

– Нет, конечно. – Алёна прекратила дрожать, – Я бы дождалась, чтобы он мне ответил по телефону.

– Так, признавайся, кто тебе мой сын? Нет, пойдём. Пошли, пошли. Дома раскалывать буду!

Алёна положила в свою чашечку половинку ложки сахара, чем уже понравилась Ирине Александровне, а потом призналась:

– Даня Настин друг, он такой чудесный. Мы катались на велосипеде.

– А эта Настя тебе кто?

– Она же у нас работает. Целых три месяца продержалась, хотя я думала, что вылетит, как пробка уже через две недели.

– Бабушка! Иди-ка сюда! Вот, мам, слушай про свою Настасью! Она на работе удержаться не может! А ты её нахваливаешь!

– А что, там у вас только глупые работают?

– Почему же, … отчего же… Не только!

– Значит, глупые! – объявила бабушка и зашуршала пакетом с печеньем. – На вон, поешь печенюшек!

– Я не могу, после шести не ем сладкое. – скромно отказалась Алёнка.

– Вот! Наконец-то! Воспитанная и организованная. – Обрадовалась Ирина Александровна, – А как у тебя с молодыми людьми?

– Мне некогда было. – Алёна пожала плечами, Я работаю всё время.

– Выходит, ты нашего Даню рассматриваешь? – уточнила бабушка Дани.

– Хотелось бы, но не имею такой возможности, он же не приехал, – пробормотала несчастная Алёна и постаралась не умыться слезами.

Бабушка теперь разглядывала Алёну, как диковинного зверя в зоопарке, а та начала сбивчиво рассказывать обо всём, что Настя там придумала, и как её самый строгий директор прощает.

На голоса женщин вышел заспанный дед и почесал бороду.

– Привет лунатикам. Я Александр Сергеевич Пушкин, а это что за попрошайка? – сказал он и посмотрел на реакцию бабушки.

Алёна, заметив бабушкин воинственный взгляд, отодвинула от себя чашку, прошептав:

– Вы меня тоже не помните? Мы знакомы, я у вас уже ночевала.

– Вот что, – сказал Ирина Александровна. – Хочу прояснить. Если ты сумеешь моего сына от этой жуткой Насти Демченко отворожить, я разрешу ему жениться именно на тебе! Действовать будем вместе. Всем понятно?

– Без проблем, – ответил дед.

– Ира, ты проиграешь. Даня этой жуткой Насте Демченко, всё простит, мальчик её любит! – иронично заметила бабушка, – Но я согласна посмотреть на ваши старания. Вдруг и правда женится.

– Я бы хотела любви… – вздохнула Алёна. – Но можно мне печенье?

– После шести нельзя! Растолстеешь! хохотнул дед, Ложись спать, ночнушку бабка даст.

– А Даня когда придёт?

– Даня! … возмущенно выдохнула Ирина Александровна, Этот Даня у меня получит, когда придёт! Зубная щетка есть? Нет? Дам тебе новую! Всё, отбой. – скомандовала она и убежала смывать макияж. Ирина Александровна планировала другую жену, но эта научная сотрудница появилась вовремя и вошла в её жизнь не ураганом, а потихоньку, как по маслу.

Алёне понравилась эта женщина, мама Данила, Ирина Александровна. Понравилась, как только Алёна услышала ее строгий голос, как Алениной у покойной бабушки, учительницы младших классов. Она слышала его, когда просыпалась и засыпала, в школе и во дворе. Командирский голос женщины, которая знает, как жить, чтобы стать отличницей.

Но Алёна не собиралась говорить матери Данила, что они все ей понравились. Даже дед, Александр Сергеевич Пушкин.

Родственники Дани были похожи на эгоистичных троллей, но ей хотелось остаться там навсегда. И спать с Даней в его комнате, где всё в треугольных вымпелах, кубках, где стоят новые кроссовки на столе, как будто так и надо. Где пахнет Даней, висят его футболки на спинке стула и где его фотографии. У него такая мама, что Даня вырос сильным и спортивным. У него мама – молодец.

Если бы Алёна сказала эту речь Ирине Александровне, она бы подумала, что Алёна сошла с ума.

Почему эта женщина не оставила её одну на улице и не позволила вызвать такси? Потому, что надо, чтобы Даня разлюбил Настю. И женился. Но как можно разлюбить Настю, которую Алёна только три месяца назад встретила и готова была помогать ценой собственной работы, она не знала.

В комнату зашла мама Данила и уставилась на неё. Алёна сжалась и натянула на себя одеяло по самый нос. Она в чужой квартире снова, как попрошайка. Сейчас ей скомандуют: «Подъем» и скажут, что пора на выход. Конечно, она так скажет, почему его мама должна была воспринять Алёну иначе?

– Я же сказала спать! Почему возишься?

Алёна промолчала.

Ирина Александровна быстро подошла и поцеловала её в щеку, которая горела постыдным огнем.

– Не бойся, спи. Данька у нас часто пропадает по ночам. Ночевку он себе найдёт. С тех пор, как мы с ним в контрах, он только с бабулей и дедом общается. А надо мной издевается. У меня есть характер, его уже не исправить. И у этой Насти есть, её тоже не исправить. Но если он надеется на ней жениться все пять лет, чтобы что-то мне доказать и одержать победу, значит повторит мою ошибку. Я добивалась мужа и добилась. А потом он всё равно добился развода. В общем, чтобы ты понимала, я позволю ему жениться на ком угодно, кроме этой… Насти! Даже на тебе!

– Я хочу, чтобы Даня был со мной. Где он, как вы думаете?

– Не знаю, – ответила Ирина Александровна. – Но хотелось бы знать.

Алёна вновь подумала о том, что он не пошутил и заблудился в лесу. Подумала о его растерянном лице и потерянном велосипеде, глухой прохладной ночью в глухом лесу, без связи.

Вот тут мужество покинуло ее, и она глухо разрыдалась, прижимаясь к Ирине Александровне. Женщина обнимала ее, издавая сдавленное шипение. И вскоре сама начала плакать. Так они похрюкали, пошмыгали минут пять, а потом Ирина Александровна начала громко всхлипывать и пришел дед в панталонах до колен, которые болтались и были похожи на старую юбку.

Алёна последний раз всхлипнула и затихла.

– Похоже, потоп сейчас будет! Что, бабы? Довели мужика? Сбежал? – спросил он после долгой паузы. – Дождётесь, и я сбегу!

– Пап, ложись спать, что ты пришел? Кто тебя сюда звал? – строго зашептала Ирина Александровна. – Почему бы и тебе не поспать, Алёна?

Алёна вздохнула, но в горле у нее залипло, и она закашлялась. Забулькала.

– Заболела? Сказал дед, Я так и знал. У таких ученых девиц слабое здоровье. Пойду тебе чай с мёдом и маслом наведу. На работу завтра не пойдёшь.

У Алёны пропал дар речи полностью.

За всю свою рабочую жизнь она не посмела взять ни одного больничного. Алёна была твёрдо уверена, что тех, кто незаслуженный и кого можно заменить, если он берет больничные листы, сразу увольняют по статье. Любого можно уволить по статье или вынудить уволиться по собственному желанию.

– Нет!!! Нет мне надо на работу, я не могу! Только не это, меня уволят. Я не могу, у меня ипотека. У меня… никого нет, кто будет меня кормить безработную… мне нельзя больничный!!! истерично выдала Алена полукриком-полушёпотом.

– Позвонишь утром и скажешь, что заболела! – приказала Ирина Александровна.

– Нет-нет-нет. – Алёна уже паниковала. – Меня заменят! Уволят! По статье!

– Скажешь, что у тебя понос и золотуха. Это заразно. – хрюкнул дед и почесал плоских живот.

– Есть закрепляющее. И жаропонижающее. Болеутоляющее. Маскирующее симптомы.

– Ты же не робот, можешь заболеть.

– Роботы у нас не болеют, я сама за ними слежу… У нас никто не болеет!

– Кроме Насти?

– Её некоторые считают больной на голову, но она просто не держится за работу. У неё брат и родители есть. А у меня ни брата, ни родителей нет.

– У тебя есть дед. А бабки нет. Зачем тебе моя старая бабка?

– Так, без разговоров. Дед, иди, готовь ей горячее и полоскание. Еще поноса с золотухой нам здесь не хватало.

– А если ты поломаешь ногу? Пойдёшь с гипсом на костылях?

– Она её замаскирует и будет ходить на одной ноге! Ты что, пап, еще не понял, как у них всё в этой конторе устроено? Никто ничего не ломает, не болеет, а если заболел – сразу увольняют. И снова никто не болеет.

– А если две ноги? Прилетишь на руках? Будешь быстро махать и прилетишь на работу, как пчела? не успокаивался дед.

– Пап, эта пчела должна подлечиться и поспать. Я сама позвоню ей на работу! Заодно скажу, чтобы эту Настю выперли взашей! Ишь… выскочка с заскоками. Вылетела из-за стола пробкой, а мой Даня… Мой Даня…

– Нет!!! Там зарплата от стш-ш-ш-фш-ш-тыщ! – зашептала Алёна, и дед присвистнул, а Ирина Александровна сглотнула.

– Если бы мне оторвало ноги трамваем, я бы дополз. сказал дед. Веский аргумент. Нельзя болеть и ломать ноги.

– Ты там что, главная?

– Нет, я из управления… по научному администрированию, то есть начальник отдела контроля за персоналом. А главный у нас Андрей Владимирович Опольский, которого наша Настя зовёт вредный опоссум Андрей. Или просто вредный Андрей. Или ДРОН такой робот, который летает, как разведчик и может найти сотрудника где угодно, даже в туалете… Андрей Владимирович на самом деле по камерам может за всеми следить.

– Я тоже хочу такие камеры в туалете, за бабкой моей следить. Чёй-то она там делает, интересно, и звуки какие-то подозрительные. – сдавленно сказал дед и ушел. С кухни раздался его веселый кашель.

Всю ночь они грелись, ели печенья с булками, намазанными маслом и мёдом, слушали про Алёнкину нелегкую жизнь, непутевую мать, про Данины победы, и о том, как Даня любил в младенчестве бросать игрушки на дальние расстояния, метко попадая деду в темечко. Как его за одно лето откормили, и он стал толстым бегемотиком. Как у него начали расти задние зубы, и как он Настю домой притащил. Никого не тащил, а её притащил, как будто специально, напугать решил…

Они смотрели семейные фотографии, и шептались, а Алёна пыталась запомнить, кто есть кто. Она узнавала Даню с возраста полутора месяцев и до шестнадцати лет, а потом фотографии перестали печатать.

Даня ей нравился так, что текли слюни, слёзы и сопли, а Данина мама пыталась её вылечить, чтобы она пошла на работу с такой большой зарплатой и смогла кормить Даню, одевать Даню и в отпуск возить. Всю ночь они не спали, а утром позвонил сам Опольский, от чего Алёна сползла со стула в обморок.

Он ей никогда не звонил. Всегда звонила только его секретарь Слива.

Понимая, что случилось страшное, она нажала принять вызов и закрыла глаза.

– Алёна Сергеевна, доброе утро. Срочно позвоните Демченко, чтобы она предоставила мне отчет по работе лично и показала на какой стадии находится перевод. Это очень важный клиент, я сам должен держать руку на пульсе. Передайте ей моё распоряжение.

–На чьем пульсе? Ваша рука на её пульсе? хриплым голосом прошептала Алёна и зашлась приступом кашля от неожиданности. Она никогда не разговаривала с Опольским по телефону, только лично в рабочее время, бодро, четко и быстро.

– Что с вами, вы заболели?

– Нет-нет. Я буду вовремя. – испуганно каркнула Алёна.

– Возьмите больничный.

– Я здорова.

– Алёна Сергеевна, не спорьте со мной. Не хотите больничный, возьмите пару дней в счет отпуска. Вас заменят…

– Кто? Кто меня заменит???

В голосе Алены послышалась нотка умирающего лебедя. Это еще больше убедило Андрея, что с администратором случилось страшное.

– Вас заменит Слава!

– Слива??? Но она.... Это же Слива, она не справится… Она…

– Справится. У нас все сотрудники взаимозаменяемы, кроме Андрей затих сглотнул и закряхтел. Он чуть не сказал, кроме Насти. Или переводчика, переводчицы, Анастасии… Настюши… Он закатил глаза от собственного умопомешательства и прошипел страшным холодным голосом: Кроме меня! Вы будете оспаривать моё распоряжение? Напомнить вам корпоративные правила поведения сотрудников?

– Не надо. Я помню. возьму отгул. Спасибо. Доброе утро. Хорошего дня. Андрей Владимирович.

– Вызовите Демченко срочно и отзвонитесь мне! Хорошего дня, Алёна Сергеевна! Выздоравливайте!

Алёна дозвонилась Насте только через тридцать пять минут, она так лепетала и всхлипывала, что Настя ответила, весело смеясь:

– Я ничегошеньки не поняла, но будет сделано. Руку на его пульсе подержу. И где у него там пульс? Он вообще есть? Ха-ха-ха.

Алёна отчиталась Андрею Владимировичу, что Настя всё сделает, руку на пульсе подержит, приедет срочно. Он ждал срочного приезда Насти с самого утра нетерпеливо и позвонил Сергею. А Сергей… Бывший друг насмехался над ним. Открыто и нагло издевался.

И тогда, ближе к концу рабочего дня в четверг, Андрей решил ждать понедельника. В понедельник работа должна быть закончена и Настя обязана вернуться. Андрей купил бром, но он не знал, что Настя уже пообещала уволиться, прийти с заявлением.

***

Настя в пятницу целовала брата и Сергея заодно, отправляя их на родину жены Сергея в маленький городок Тверской области, где леса и энцефалитные клещи. Жену надо было опознать, как жену, так как Николя разумно предположил, что лицо её или изуродовано пластикой или изменено до неузнаваемости.

След его привел в клинику пластической хирургии, где Александра должна была усовершенствовать внешний облик, но почему-то она туда не легла, отказалась. Поиски с фотографией привели его к тому, кто лжет администратор частного салона красоты изменилась в лице всего на мгновенье, но три вопроса, которые задал Николя позволил ему узнать всю правду.

Он спросил: Вы знаете сестру этой женщины? Вы хотите, чтобы вас исключили из списка обвиняемых в похищении человека? Вы готовы покрывать убийцу?

Николя задавал эти вопросы уже в седьмой клинике, и он нашел. Не стал передавать дело в местный СК, а позвонил своим и свои выехали на место вместе с ним и уже незаконным супругом Сергеем..

От нетерпения Николя уже задержал лже-мать на трое суток. Настя оставалась в доме с мальчишками и новой няней. Они решили посетить бассейн…

– Кстати, Настюша, – сказала довольная свободой няня Антонина Васильевна, – я наткнулась в журналах, когда убиралась, на статьи, посвященные твоему начальнику Опольскому. Не хочешь почитать на ночь?

– Почему на ночь-то? – спросила Настя, поправляя плавки и нарукавники на Ярославчике.

– Там фотографии есть. Улыбается. А ты опять не расплачешься?

– Расплачусь? Самураи не плачут, они только хмурятся.

Настя взяла протянутый журнал и застыла. Улыбающееся лицо Андрея и такая искренняя, счастливая, игривая, лучезарная улыбка, которую она никогда в своей жизни не видела.

– Его пощекотали что ли? Или как? Он обычно улыбается, как будто его перекосило. – Настя изумленно передразнила деловую ухмылку Андрея.

– Там еще есть.

– Надеюсь на эти фото он в пиджаке, но без штанов. – насколько могла тихо и ехидно сказала Настя.

– Наш папа так ходит, когда на работу собирается! Он так носки ищет! – радостно поделился старшенький Святослав и потащил Настю за руку к бассейну. – Давайте с разбега и покричим!

– Да, потом носки надевает, а потом штаны. – раскрыл все тайны Ярослав и тоже пошел за ними.

– А я сначала носки надеваю, когда встаю! А вы как? Что вы первым надеваете?

Вместо ответа она прыгнула бомбочкой с головой и, отфыркиваясь, поплыла. Пока резвились, няня продолжала разглядывать снимки.

Настя вытащила мальчишек, Антонина Васильевна вытерла их полотенцем, а потом снова подошла к бассейну и крикнула ей:

– Господи, какой молодой и красивый этот Опольский! Так жаль, что его больше нет…

Реакция Насти была непредсказуемой даже для неё. Она не закричала, но ушла под воду на долгих сто двадцать секунд.