Читать книгу Альманах «Российский колокол» №2 2020 - Альманах - Страница 18

Когда охапками цветы крадут у лета,

Передо мной встают неясные черты

Из пышного сибирского букета

Романтики, любви, трагедии, мечты —

Так понимаю я таежные цветы.

О том и хочется сказание поведать.

…В пределах иноземных и во времена,

Которым суждено Сибирь изведать,

В дружине Ермака душой слыл Сарана,

Друг сотоварищам, врагам – сам сатана.

Дружина местным племенам вред не чинила,

И те встречали дружбой, миром казаков.

Сибирь тем временем по-волчьи выла

От жадных плеток и безжалостных подков

Орды, чья алчность не знавала берегов.

Иван же Сарана в краях, где появлялся,

Учил братов поля пахать, бросать зерно —

Тем от тоски по Родине спасался.

Сражался, пил, кольчужное латал звено —

Все получалось «щиро», «гарно» и «зело»[3].

Певун, плясун, рассказчик, озорник чубатый,

Он белку на лету без промаха разил.

За буйну голову Кучум проклятый,

Ордынец злой, богатый, каждому сулил

Мешок со златом, лишь бы Сарану сгубил.

Иван про это знал. Бывало, он смеялся:

– В рубашке я родился. Час тот не настал,

Чтобы казак врагу за так достался…

Но дух предательства монетами мерцал,

Шагал вослед и к сотоварищам пристал.

Однажды, силы потеряв в бою неравном,

В тайге у речки крепко спали казаки,

Не ведая о замысле коварном.

Кучумовцы напали, словно волчаки,

И замелькали злобные ножи-клыки.

Совсем не многим казакам спастись случилось.

Ивана Сарану настиг последний час.

Но кровь его огнем в траве светилась

И дивными цветами утром обратилась —

Саранками.

Таков о них печальный сказ.

А вдруг и правда нечто наше после смерти

Находит жизнь в цветах и росами горит?

И можно ль эту тайну соизмерить

С привычной догмой: все уходит под гранит?..

А где-то в вазе утренний букет стоит.

Расскажи мне, Байкалушко-батюшка,

Ну откуда в тебе столько силушки

На такое мученье-терпение?

Знаю, нас ты немало наказывал

Как детей неучтивых, безбожников…

Но Провал[4] не остался наукою —

Ни умом, ни душою учение

Мы не приняли и не запомнили.

Вот и «любим» тебя словно варвары:

Мутим воду живую, целебную,

Отравляем бензином и сбросами;

Омулей ни к чему ловим тоннами;

Рубим, рушим оправу природную,

В терема одеваем «хозяйские»

Да постройки питейно-базарные;

Скалы в латах из кедров и лиственниц

Режем, словно батоны с икоркою,

На участки для частного бизнеса.

И живет этот бизнес заботами

О своем драгоценном здоровьице,

О твоем ни минуты не думая.

Ты вздыхаешь, сутулишься, грозишься,

Иногда негодуешь без мерушки,

Успокоиться можешь и жертвою,

А потом, как вины искупление,

Бередишь себе душу великую

И несешь ее нам, твердолобенным;

Омываешь грехи наши вечные,

Освящаешь волною живительной,

Даришь веру в счастли́во грядущее…

Подари же и мне грамм терпения,

Дай хоть каплю твоей светлой силушки

Перемочь черноту несусветную,

Что на Русь снова движется полчищем.

Не дал Бог мне бесстрашия воина —

Только сердце, отчизной болящее.

Творец наш был, наверно, слишком юн

И озорства мальчишеского полон,

Когда просторами снегов и дюн,

Морей, лесов и прочим Землю полнил.

Азартно все из хаоса лепил.

Но… интерес пропал, иссякли силы,

На самотек ваятельство пустил —

Душа юнца иного попросила.

Вот здесь и пригодился человек —

Творенье Божие, ума создание, —

Увы, допущен в хаотичный век

Он был на довершенье мироздания…

От наших бед состарился Творец.

Ему на теплой облачной завалинке

Не в радость даже Божеский венец.

Одна теперь отрада – валенки.