Читать книгу Зверобой - Алёна Берндт - Страница 12

Михаил инстинктивно присел на корточки, всей своей кожей ощущая опасность, исходившую со дна оврага. Так вот почему этот маленький человек говорил Михаилу, чтобы тот не ходил на овраг! Уберечь его хотел… а Михаил ещё сердился тогда, что ему тут приказывать невесть кто придумал. Теперь этот невысокий человек замолк навсегда… Но почему же за ним никто не пришёл сюда, и как он оказался здесь совершенно один, почему никто не помог ему? Столько вопросов, и ответы на них Михаилу предстоит найти самому, он это уже понял.

Но сейчас… сейчас не было у него в душе того отчаяния и усталости, позабылись свои неприятности, да и не казались они уже такими уж страшными. Ничего фатального не произошло, разошлись пути-дорожки его и Лены, так бывает, но было ведь время, когда им было хорошо вместе, вот это и следует помнить. А не страдать, изводя душу обидой!

И толкнуло его в грудь ощущение чего-то нового, интересного и важного, такого, что дано сделать не каждому. Заметил, что и раны его почти уже не беспокоят, и голова по утрам не гудит, словно чугунный котёл. Снова сильным и пластичным стало тренированное когда-то тело, как до ранения…

Пригнувшись и держа наготове тесак, Михаил бесшумно передвигался по краю оврага, не сводя глаз с чёрного проёма норы. Она была чуть больше метра в высоту, и не очень широка, и когда Михаил оказался прямо над ней, то увидел, что на торчащих по краям корнях остались клочки грязно-коричневой шерсти.

Просидев некоторое время так, Михаил увидел спуск вниз, видимо по нему и спустился в овраг рыжебородый человек. Стараясь ступать осторожно, чтобы не обвалить песок и мелкие камушки, Михаил спустился на дно оврага. В норе было темно, ни звука не слышалось оттуда, как ни прислушивался Михаил. Словно в помощь ему все остальные звуки теперь стихли, даже старая сосна, цеплявшаяся крупными корнями за край оврага, сейчас не скрипела.

Михаил заглянул в нору, ход уходил глубже, так, что дальше пары метров ничего не было видно, у самого края на стенах были видны следы когтей. Михаил не знал такого зверя, чтобы тот мог здесь обитать.

Однако глупо было дожидаться жителя этого «дома»! Михаил сунул тесак в ножны, подхватил мёртвого человечка, который оказался тяжелее, чем он ожидал, крякнув, взял тело на плечо и быстро, как только мог, стал взбираться наверх, постоянно оборачиваясь.

Оказавшись наверху, Михаил снова прислушался, но вокруг было тихо. Он огляделся, пытаясь не думать, а прислушаться к себе, и среди тяжёлых ветвей раскидистых вековых елей ему показалась тропка, едва приметная, заросшая травой и мхом.

Не раздумывая, Михаил пошёл туда, придерживая горькую свою ношу на плече. Чем сильнее удалялся он от оврага, тем легче ему становилось дышать, и тем быстрее он шагал. Примерно через полчаса перед ним раскинулась небольшая поляна среди высоких елей, дальше блестело озеро, и Михаил быстро сориентировался – он сейчас находится на противоположном от дедовой пасеки берегу озера.

Посреди поляны стоял домишко, приземистый и чем-то похожий на киношные декорации. Каменная труба поднималась над покрытой соломой крышей, двор был огорожен плетнём, на котором висела пара стеклянных банок.

Когда он подошёл ближе, увидел, что во дворе стоит телега, запряжённая двумя невысокими мохноногими лошадками. У плетня стояла низкорослая женщина с грубоватыми чертами лица, она всматривалась в Михаила, прислонив ко лбу ладонь козырьком. Увидев его ношу, она прижала руки ко рту. За ней, из-за крепкой дубовой двери, выглядывала пара ребячьих лиц, но только Михаил подошёл ближе, они тут же исчезли в доме.

Михаил молча вошёл во двор и не глядя на женщину положил свою ношу на скамью возле дома. Он не знал, что ему нужно сказать, что от него ждут. Осмотрев двор, Михаил понял – обитатели поспешно грузятся и собираются уезжать.

– Помочь? – спросил он, глянув на стоявшую рядом с телом женщину, – Я его в овраге нашёл, он уже мёртв был…

– Я знаю. Я ходила к оврагу и видела его, – ответила женщина, голос его был низким, чуть с хрипотцой, – Побоялась лезть, потому что если Каян настигнет и меня… то потом он доберётся до детей, и защитить их будет некому. Нам надо уезжать… скоро придут мои братья, помогут. Спасибо тебе, Зверобой.

Михаил хотел было сказать, что он не Зверобой, но… кто же он тогда? И промолчал. От кромки леса отделились три невысокие фигуры, и проходя во двор все трое кивнули Михаилу. Один из них имел шрам на щеке, явно оставленный чьими-то когтями, и Михаил подумал, а не та ли тварь, что обитает в овраге, оставила это.

– Его звали Пинепа, а я – Семания, – говорила женщина, утирая слёзы, – Он… тот, кто убил Пинепу, раньше унёс нашего сыночка, и Пинепа не смог его спасти. Потом стал охотиться, но тварь хитрее… Он и тебя пошёл предупредить, хотя… у нас это не принято, но он знал, что ты ещё не готов и можешь погибнуть. И вот… не справился сам.

– Кто это, там, в овраге? Вы знаете, как сладить с ним? Можете мне помочь хотя бы советом?

– С ним не сладишь, – ответил тот, что со шрамом, – Мы уедем дальше, а здесь никто не должен селиться. А ты, Зверобой, должен сперва силы взять, тогда… может и узнаешь, как извести Каяна!

– Каян? Кто это? Да скажите вы хоть что-нибудь, я же не могу про это в библиотеке прочитать! – Михаил начал сердиться, – Хотя бы расскажите, что знаете! Это… зверь?

– Зверь. У него повадки шакала и человека! Хитрый, сильный! – человек со шрамом отвёл Михаила в сторону, пока двое других стали выносить из домика узлы с вещами, – Без подготовки нельзя ходить, и тем более одному. Если поймёшь, что готов – позови меня, – тут он вложил в руку Михаила круглую деревянную бляшку с каким-то рисунком, – Оставь это на камнях у озера, я буду знать и приду.

– Он живёт в норе, Каян этот? А на пасеку он не заявится?

– Никто не знает, где он живёт. Он старше, чем всё здесь, с начала мира живёт род Каяна. Он ходит тут, в овраге его не видно, и я… попался ему в лапы у болот, далеко отсюда. Значит, у него ходы на много вёрст тянутся. Один не ходи, сгинешь. Ты – последний Зверобой в этих краях, и без тебя хаос придёт, не страшась ничего. А на пасеку… нет, он не сунется, там норы нет, и старые идолы ещё стоят на страже.

– Как тебя зовут? – спросил Михаил.

– Нико́п я. Это мне он оставил, – он показал на свой шрам, – Лет пять назад я подобрался к нему близко, думал, логово нашёл, но это… была ловушка.

– Вам нужна помощь? Далеко ехать? У меня мотоцикл, я могу…

– Тебе туда нельзя. Иди обратно на пасеку, и будь осторожен. Вон по той тропе иди, в обход оврага. И… спасибо тебе, что принёс Пинепу.

Михаил пошёл туда, куда указал ему Никоп, тропка была торная и уходила в лес. Оказавшись на опушке, Михаил обернулся – дом горел ярко, пламя охватило уже и соломенную крышу, и все постройки. Как быстро горит, подумал Михаил, нахмурился, достал из ножен тесак и ступил на лесную тропу.

В этот раз он шёл быстрее, ноша не тяготила его, и вскоре перед Михаилом оказался молодой березняк. Нарезанные им ветки так и лежали, он стал собирать их, только всё время оглядывался. Казалось, что из кустов за ним кто-то наблюдает, но лес снова ожил, птицы трещали о своём, кроны шумели в порывах ветра.

– Ты чего долго-то так? – Семёныч беспокойно глядел на вернувшегося с вязанкой берёзовых веток Михаила, – Я уж собрался тебя идти искать! Ну, много на резал, гляди-ка! Давай ужинать, я каши наварил, ещё сала сейчас нажарим.

Ужинали за дощатым покосившимся столом, от леса наползала ночь, небо смотрелось в зеркальную гладь озера. Когда рассыпались звёзды, у другого берега загорелся яркий костёр.

– О, глянь, чего на том берегу запалили! – проворчал Семёныч, – Ну чисто погребальный костёр, на воде-то!

Михаил пригубил алюминиевую кружку, дедова медовуха не была крепкой, но сердце согрела и просветлила голову. Он промолчал, мысленно пожелав Пинепе покоя в ином мире.