Читать книгу Зверобой - Алёна Берндт - Страница 13

Задумчивым вернулся домой Михаил с дедовой пасеки. Семёныч и сам молчал всю обратную дорогу, будто тоже чувствовал нечто, витавшее в воздухе.

– Дед, чего притих? Или притомился? – спросил Михаил, останавливая мотоцикл у своего дома, – Давай-ка, забирай своего «коника», и поедем потихоньку до твоего двора, выгрузим всё.

– От спасибо тебе, Мишаня, – Семёныч кряхтя выбрался из люльки с снял шлем, – Лисапед мой мне и правда, как коняга верный.

Семёныч вытащил из коляски эмалированную кастрюльку, обвязанную чистой тряпицей – в неё дед сложил нарезанные для Михаила соты. С пяток веников прихватили с собой, а остальные развесили сушить там, на чердаке дедова шалашика. Дальше Михаил мотоцикл не гнал, дед на своём «лисапеде» старался за ним поспеть, не отстать.

Клавдия Петровна встретила их во дворе, рассказала, что в селе снова кто-то поел несколько дворовых собак, одну нашли у старого ручья за околицей, а остальных даже не обнаружили.

– Опять поди волки лютуют, или зверь какой, – вздыхала бабуля, – Было у нас такое, года два или три назад, то телёнка, то корову умыкнут. А после туристов двух не нашли, пропали оба у болота старого, только сапог нашли от них, один, а внутри нога была, в носке! Вот ужас-то где! Ну, тогда уж, конечно, охотникам дали команду, или как там у них это происходит, на отстрел волков. Вроде поспокойнее стало, а только почтальонша наша, которая в Пилькино ходила, там три двора живых было, пенсионеры все, вот почтальонша и говорит, как по тропке идёшь, вся спина мокрая, кажется, что вот как выскочит кто из кустов, чупакабра какая!

– Да ладно тебе, придумали чупакабру какую-то, – рассмеялся Семёныч, – А у почтальонши нашей глаза со страху велики. Надо меньше всякие газетёнки читать, где про планетян пишут и тарелки ихние! Чего только не придумают, чтоб такие вороны-то газетёнки покупали да читали!

Михаил вернулся домой снова с сумкой гостинцев, Клавдия Петровна напекла к их возвращению ватрушек, налила Михаилу трехлитровую банку свежего молока, добавила большой пакет огородной снеди.

Обтирая тряпкой пыльный бак мотоцикла, и поглядывая на поднимающейся над банной трубой дымок, Михаил пребывал в раздумьях. Ему не хватало знаний, подсказки чьей-то, и… может быть веры? Его прагматичный ум никак не мог свыкнуться с мыслью, что бывает такое! Геннадий с Аллой, и всё произошедшее с ними, и с самим Михаилом, и теперь вот происшествие в овраге, и то, что он узнал от Никопа. И всё это – вот здесь, рядом с ним, буквально за забором!

Михаил с некоторой опаской поглядел за забор – ещё свежо было воспоминание, как он там Геннадия в первый раз увидал. Но в этот раз за забором было пусто, только старая цепь мягко позвякивала на колодезном вороте.

То, что все эти разговоры и происшествия, о которых говорила сегодня Клавдия Петровна, вовсе не выдумка, Михаил уже понял. Но… что с этим делать? Понятно и то, что Никоп почему-то был уверен, что Михаил может в этом помочь, и знает, как. Но… он не знал.

«Может Аделаида сегодня придёт, спрошу у неё, – подумал Михаил, хотя, сам он начал подозревать, что Аделаида скорее этакая «группа поддержки», чем реальный помощник.

Может быть, с ней ему легче поверить в это всё, и не сойти с ума. Потому что даже в её отсутствие он не ощущал этого горького одиночества, когда уж совсем никого рядом. Михаил подумал, нужно будет завтра позвонить Сане, как там у них дела и что нового.

Вечер наливался сумраком, густеющим возле леса, Михаил отмылся в бане, в этот раз напарившись всласть. Он сидел на скамейке возле предбанника, пил чай, заваренный прямо в кружке, и смотрел на кромку леса.

Тёмным резным узором окаймлял бор закатное небо, по которому разлилась красная заря, со стороны села слышался лай собак и мычанье возвращающихся с выпаса коров. Мысли Михаила были медленными, спокойными, он думал о том, что сказал ему Никоп: «Без подготовки нельзя». Это понятно, идти шугать какого-то неведомого зверя- не зверя, ничего о нём не зная – по меньшей мере глупо. Может статься так, что тот сам тебя найдет!

«Можно расспросить местных, пастуха, к примеру, и его помощника, – размышлял Михаил, – Они тут с весны по осень по округе бродят, может что-то и видели».

Всматриваясь в кромку леса, Михаил не думал ничего специально там выглядывать, но… вдруг что-то случилось с его зрением. Он никогда на глаза не жаловался, врачи «констатировали» единицу, но это… было другое!

Он не пытался как-то фокусироваться, но вдруг начал видеть тёмную опушку леса, словно через бинокль! Он водил взглядом по тёмному подлеску, и тот приближался к нему, даже ветки были различимы… Это… что?!

Михаил закрыл глаза и снова их открыл, всё стало как обычно, но стоило ему чуть прищуриться и подумать… вот она, опушка! Вся перед ним!

«Так не бывает! – услужливо подсказала Мише его прагматичность, на пару со скептицизмом, – Этого не бывает у нормальных людей! Может, это какая-то опухоль мозга?»

Михаил вспомнил, что смотрел какой-то фильм, когда у человека из-за опухоли необычные способности… Да и ладно, решил он, как есть, что он может сделать-то! Всё это становилось интереснее и интереснее!

Потренировавшись ещё немного, «удаляя и приближая» кусты на опушке леса, Михаил понял, что уже совсем стемнело, стало прохладно. Заперев калитку и ещё раз оглядев окрестности, Михаил ушёл в дом.

– Ну что, как ты? – Аделаида сидела у стола, тонкий дымок поднимался от её неизменной трубки, – Выглядишь неплохо!

На ней было фиолетовое платье с сиреневой окантовкой и шляпка в тон. В доме пахло вербеной и ещё какими-то травами, примешивался аромат чего-то сладкого, похожего на ваниль.

– Добрый вечер, – кивнул Михаил, зажигая ещё несколько свечей и устанавливая их в жестяные банки из-под тушёнки, – Спасибо. А ты как всегда прекрасна, тётушка!

– О! – Аделаида подняла брови и чуть порозовела, – Всё гораздо лучше, чем я ожидала. Так что? Ты изменил намерение окончательно сойти с ума и решил принять свой дар?

– Деваться некуда, – усмехнулся Михаил и зажёг плитку под чайником, – Аделаида, скажи, ты что-нибудь знаешь о Каяне?

– Каяны жили здесь давно, задолго до прихода человека. Говорят, что в старые времена их было много, они всю округу здесь заселяли, но со временем им стало не хватать еды, они стали пожирать друг друга… и начали вырождаться. Но, наверное, ещё мог остаться кто-то из их рода, далеко в глуши, за болотами.

– Один из них в овраге обитает, я видел нору. И он убил Пинепу, и их маленького сына. Я сам принёс тело Пинепы его жене. А они собрались и уехали отсюда, куда-то дальше. Никоп мне сказал…

– О! – брови Аделаиды снова поползли вверх, – Миша, свет мой! Я ни разу не видела такого, чтобы вот так быстро…

– Спасибо, – Михаил смутился, – Только вот… что мне делать? Никоп сказал, нужна подготовка. Я думал, ты знаешь, какая, и скажешь мне.

Аделаида задумчиво постучала по столу рукой в сиреневой перчатке. Ароматный дым от её трубки плыл тонкими струйками в подрагивающем свете свечей.

– На моём веку я такого не помню, ни мне, ни тем, кто был после меня, такие навыки были не нужны. Каяны не объявлялись в наших краях. Но я знаю, должны быть записи, старые, древнее моих знаний. Моя прабабка писала, свои и деда своего, тот был уже старый, писать не мог, когда передавал ей знания. Нужно искать.

– Где искать? Я тут весь дом облазил, ничего подобного не нашёл. На чердаке была коробка с книгами, но они все современные.

– Тебе нужно искать… по-особенному. Дом этот старый, но и он стоит на фундаменте, заложенном много раньше, до него здесь стоял другой дом, старше нас с тобой, вместе взятых. Нужно…. Как бы тебе сказать… нужно его слушать. Ты уже открыл, как Зверобой умеет видеть? Так вот, слушать тоже можно по-разному.

Прохладная августовская ночь зажигала на тёмном небе жемчужные россыпи, на столе горели свечи, в вазочке играло малиновым цветом бабы Клавино варенье. Дружеская беседа успокаивала, приносила умиротворение и покой, Михаил чувствовал себя так, словно после очень, очень, очень долгой дороги он вернулся наконец домой.