Читать книгу Тёщина дорожка - Андрей Недельский - Страница 4

Гигантскими шагами я отправился на поиски жены. Нашёл её довольно быстро, по шуму воды на кухне; она что-то мыла в раковине. Подскочил сзади и стал неистово целовать – в шею, в уши, рискованно вывернул ей голову и впился в губы. Светлана, выпучив глаза, пыталась что-то сказать, спросить, но все её попытки раскрыть рот я тут же залеплял поцелуями. Она даже попробовала меня оттолкнуть задом, но я лишь сильнее налёг на неё… Зашарил на поясе, рванул молнию на джинсах… Рывком нагнул жену над раковиной, задрал на ней футболку… Одним движением сдернул трусишки до колен… Кремово засветилась в последних лучах дня её круглая маленькая попа… Доктор сладострастно осклабился… Вошёл в горячую влажность рывком, так что супруга его громко вскрикнула. Стал качать как бешеный. Жена отчаянно уперлась обеими руками в подоконник.

– Серёж, ты что!? – запричитала громким трагическим шёпотом. – А если сейчас мама войдёт?!

Не обращая ни на что внимания, не отвечая ей ни слова, я продолжал своё дело. Светка, видя, что деваться некуда, быстро поймала ритм, часто задышала, стала поддавать сама… Всё-таки клад у меня жена! Я в восторге тискал её маленькие твёрдые груди. Контраст с недавними прикосновениями к её матери был разительный, но тем острее были мои ощущения. Воспарили вместе, со стонами и вскриками. Обессиленый, я повис на жене, покусывая её в шею…

Немного отдышавшись, отпустил дрожащую Светлану. Повалился на пол… С натугой пыхтя, она приводила себя в порядок…

– Что это было, Серёж? – спросила уже почти нормальным голосом, вытирая руки полотенцем. Подтянула трусы, застегнула джинсы, поправила волосы. Посмотрела на меня с длинной, плотоядной улыбкой.

– А вообще-то, – нараспев проворковала она, – в этом что-то есть.

– В чём? – отвлечённо спросил я.

– Когда озверелый самец набрасывается сзади, без предупреждения, с рыком и хрипом… И самке нужно мгновенно принимать решение – то ли исступлённо отбиваться, то ли расслабиться и получать удовольствие… Это, конечно, держит женщину в тонусе.

Я улыбнулся.

– Ну, ты почти всегда это совмещаешь – в смысле, и отбивание, и получение удовольствия. Разве нет?

Жена самодовольно усмехнулась, но тут же зловеще прищурилась.

– А и наглый же, как питекантроп, – грозно процедила вполголоса. – Так хищно набрасываться! Счас как дам!

Она полушутя-полусерьёзно замахнулась левой. Я привычно отпрянул, выставляя блок: чтобы не получить в табло, с женой нужно было быть начеку постоянно.

Светка улыбнулась уже добродушно, взглянула на меня повнимательней – я по-прежнему сидел на полу со спущенными штанами.

– А-а! Ты не предохранялся?

– Нет.

– Ну, будь что будет.

– Будь что будет.

Я неспешно поднялся на ноги, стал стаскивать брюки вместе с трусами. Бросил шмотки на спинку стула; рывком, без предупреждения, поднял супругу – она пронзительно взизгнула – взвалил на плечо и понёс. На ходу подхватил свои одёжки.

– Ты чё творишь! – запричитала Светка, колотя меня кулаками по спине. – А ну положи на место! Так и заикой сделать можно!

– В душ, все в душ. Есть разговор.

В ванной тут же открыл воду, мигом раздел её, сбросил остатки своих одеяний. Стали под горячими струями. Напор сделал сильный, так что струйки даже слегка покалывали.

– Это мама тебя так завела? – спросила Света, намыливая мне спину.

– Да.

Светка удовлетвороённо хмыкнула.

– Красивая она, правда?

– Она одна из самых прекрасных женщин, которых я видел. А видел я их немало.

– По работе? – подозрительно спросила жена, смывая ладонями пену с моих ягодиц.

– Ну конечно, – я улыбнулся, повернулся к ней, расцеловал её мокрую рожицу.

– Так ты ей сиси проверил? – деловито спросила супруга, намыливая мне уд.

– Не только сиси. Обслужил твою матушку по полной программе – полный осмотр, даже в копчёный глаз заглянул.

Жена прекратила меня намыливать в самом интересном месте. Сделала большие глаза, зашарила ими мне по лицу.

– Правда? И она согласилась?

– А куда бы она делась? Пришла к врачу на медосмотр, должна повиноваться. А разве не этого ты хотела?

Она снова стала мылить – да не просто мылить, а массажировать, растирать, тянуть и толкать. Чёрт, как же хорошо она умеет это делать!

Но я отстранил её ловкие маленькие руки.

– Света, нам нужно решить одну очень важную вещь.

– Какую?

– Может ли твоя мама жить с нами в одном доме?

– Ну, и почему же не может?

Я замялся; решил пока сменить тему.

– Света, скажи: твоя мама такая интересная женщина, просто красавица, и у неё нет никаких ухажёров? Она не встречается ни с кем? Как так?

– У неё были раньше, целая толпа. Но сейчас – да, все куда-то пропали…

– Когда были и когда пропали?

– Были всегда, сколько помню; а пропали после нашей свадьбы… Даже нет, ещё раньше: после того, как ты приходил к маме знакомиться. Просить моей руки. До свадьбы уже никто не звонил и не провожал. Да и на свадьбе, ты помнишь, со стороны мамы были только две её подруги.

Да, это я помнил. Мы вышли из душа, стали не спеша вытираться.

– Света! – решительно сказал я. – Мы должны жить отдельно. Две красивые женщины в одном доме – это слишком много.

– Это ещё почему?

– Ну что за вопрос!! Неужели ты не понимаешь?

– Нет, не понииаю.

– Хорошо, я объясню: твоя мама мне нравится. Как женщина нравится, понимаешь?! А я хочу сохранить нашу семью! Теперь понятно?

– Нет, не понятно. Если тебе нравится моя мама, как это может угрожать нашей семье? Разве мы все – не одна семья?

Я отбросил полотенце, схватил Светку за плечи, повернул к себе и близко-близко заглянул в её зелёные блюдца.

– Ты что, издеваешься? Действительно не понимаешь, что может произойти?

– Ну, и что же может произойти? – спросила она откровенно издевательски.

– Может произойти ужасное – кровосмесительство, нарушение всех естественных законов… Попрание божеских и человеческих норм.

Светка рассмеялась мне прямо в лицо.

– Смотри-ка, какие мы верующие! Какие правильные! Прямо архимандрит какой-то, или цадик.

Я не верил своим органам чувств: это моя ли жена стояла передо мной?

– Света, ты хочешь сказать… – говорил я медленно, очень чётко произнося слова, так как очень боялся недопонимания и кривотолков. – Ты хочешь сказать, что… Если у нас с твоей мамой произойдёт то, к чему всё идёт… Ты будешь не против?

Светка перестала смеяться, но смотрела всё равно насмешливо.

– С мамой мы как-нибудь одного мужика поделим.

В мозгу моём словно бы включился миксер.

– Света… И это говоришь ты? После всего, что было?

– Что же было? Всё, что было, было не с мамой. С мамой, я тебе не раз говорила, у нас всё по-другому… И если так вышло, что мы с мамой любим одного и того же человека, что тут поделаешь? И неужели ты настолько погряз в традиции, религиозных догмах, так зависишь от чужих мнений, что какие-то Библии, пересуды, мораль, – станут на пути твоего счастья? Нашего счастья?

В который уже раз за время нашего знакомства жена заставила меня уронить челюсть.

– Э… а… ы… Н-н-да… Воистину, с вами не соскучишься.

Мне нужно было срочно подумать.

Одевшись, я пошёл в кабинет и стал ходить по красивому новому паркету туда-сюда, как заведенный. В голове по-прежнему было какое-то кипящее рагу. Но постепенно ужас чудовищной, как мне сначала казалось, катастрофы, нависшей над всеми нами, стал постепенно куда-то испаряться. Взамен мне стали представляться картины жизни с двумя любимыми и любящими женщинами под одной крышей; картинки эти были одна другой заманчивей. «Надо поговорить с тёщей», решил я.

На следующий день я нарочно встал пораньше, чтобы поймать Серафиму за завтраком. Мы поздоровались; я тщательно всмативался в неё, ищя признаков охлаждения наших отношений после вчерашнего осмотра. Но ничего этого не наблюдалось: тёща была приветлива, улыбалась, как всегда, искренне, и предложила мне кофе, как обычно. Я мазал бутерброд, искоса поглядывал на неё и мучительно соображал, как начать непростой этот разговор. Наконец, решился.

– Серафима Васильевна! Можно задать вам личный вопрос?

– Да ради бога, Сергей Иванович! – с готовностью откликнулась она.

– Серафима Васильевна, скажите… Вот вы такая видная женщина, не буду темнить: красавица… Как так, что у вас нет друга, мужчины, который за вами ухаживает?

– Почему же? Такой мужчина у меня есть, – ответила тёща, ставя на стол чашку и смотря на меня с юмором.

Я опешил.

– Ах, вот оно что… Просто, я не замечал… Не знал… Я думал…

– Просто, – продолжала тёща, глядя на меня с лёгкой насмешкой, – этот мужчина, может, и сам пока не догадывается об этом.

– А-а… И что же, это ваш коллега по работе?

– Нет, отнюдь. Один родственник.

Меня внутренне передёрнуло.

– А разве возможно, чтобы родственник… И ухаживал?

– Вполне. На Западе довольно распространены браки между двоюродными братьями-сёстрами… Но в нашем данном случае это не кровный родственник.

Скользко, ох как скользко! Я уже отчаянно скользил, но изо всех сил старался не упасть.

– А скажите, Серафима Васильевна…

– Серафима!

– Да! Скажите, Серафима… А не с родственниками у вас никаких отношений нет?

– Были когда-то; но после того, как появился в моей жизни этот родственник, я поняла, что нужен мне только он.

Кажется, я покраснел; вот ведь заехал в тему! И сам ведь начал, винить некого.

– С-с-скажите, С-серафима… Но ведь может так выйти, что с родственником нельзя будет пройти весь путь до конца… Вы понимаете? Что тогда?

Тёща тяжело вздохнула, скорбно поджала губы.

– Что ж тогда? Ничего. Буду любить его безнадёжно, со стороны, и всё. Стараться быть рядом… Быть полезной.

Я напряженно смотрел на неё. Тёща улыбнулась как будто горестно, вытерла салфеткой рот. Посмотрела на часы на холодильнике. Встала, взяла свою чашку, подошла к раковине, открыла воду. Поставила вымытую чашку в сушку. Не спеша, тщательно вытерла полотенцем руки.

– Всё, Сергей Иванович. Мне пора идти.

В прихожей она быстро оделась, взяла сумочку с тумбочки у входной двери. Я сидел над чашкой остывающего кофе и невидящим взором смотрел в окно. Полностью одетая, тёща показалась на пороге кухни. Была она серьёзна, даже чуть печальна.

– Есть, правда, одна надежда… Что родственник выйдет из спячки и поймёт, что счастье совсем рядом… И что никакая мораль, никакие традиции не выше счастья отдельного человека… Если, конечно, это счастье не основано на горе и несчастье других… До вечера, Сергей Иванович!

– Счастливо, Серафима Васильевна!

Я встал с табуретки и зачарованно смотрел, как она села в своей «Кайен» и укатила на работу.

Всё это мне сильно начало напоминать события семилетней давности.