Читать книгу Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус - Андрей Посняков - Страница 12

Февраль 1241 г. Сандомир

С высоких городских стен тучами летели стрелы и камни, ломаясь, срывались вниз с кручи осадные лестницы, увлекая с собой осаждавших. Кто-то кричал, кто-то размахивал саблей, со всех сторон выли, орали, ругались… а вот у ближних ворот деловито ухнул таран.

Сандомир, или, как его называли поляки – Сандомеж, стоял пред многочисленным вражьим войском, надеясь лишь на своих жителей… многие из которых, увы, сами на себя уже не надеялись, взывая лишь к Господу, ибо к кому еще оставалось взывать? После разгрома войска малопольских князей король – по сути, просто князь, герцог – Болеслав по прозвищу Стыдливый, отступил с оставшимися воинами к Хмельнику, намереваясь встретить войска Кайду и Орда-Ичена именно там – ибо больше ничего не оставалось делать. Польша, как и русские земли, вовсе не была единой, Болеслава признавали лишь в Кракове и Сандомире, Мазовия же принадлежала князю Конраду, Ополье и Ратибор (Ополе и Рацибуж) – князю Мечиславу, Силезия – благочестивому герцогу Генриху. Сии владетельные князья-герцоги – Генрих Благочестивый, Конрад Мазовецкий, Мечислав – вряд ли желали Болеславу победы, даже пред лицом страшной опасности неукротимых, явившихся из диких степей монгольских войск, в числе которых – здесь, под Сандомиром – под командованием князя Михайлы Ростиславича сражались и отряды смоленской рати.

Вот снова ухнул таран. Тяжелое, окованное железом бревно, методично разбивало в щепки ворота. Такие тараны расположились почти у всех городских ворот, исключая те, что выходили к Висле – слишком уж там было круто, не удержаться. Именно туда, на самый трудный участок, где не сыскать славы, а голову сложить запросто, и послал Орда-Ичен смолян заодно с булгарами и литовцами Аскала. А кого не жалко!

Смоляне сражались честно, хоть и за чужое дело, но тем самым сохраняя от полного разорения родную землю. Синее небо над головой застилали черные тучи пожарищ, над городом медленно плыл колокольный звон, священники истово молились в костелах, призывая небесные кары на головы варваров.

И все же силы обороняющихся таяли, а самое главное – не было никакой надежды. Где князь? Где войско? А бог знает, где…

Ввуххх!!!

Огромный, сброшенный со стены каменюга, подпрыгивая, с грохотом скатился по круче, снеся по пути целую груду булгар. Пронесся, проскочил, прогремел, простонал угодившими под неудержимый каток булгарами, и, проломив лед, ухнул в реку.

– Хорошо, что не на нас! – обернувшись, прокричал Митоха. – Давай, боярин, к пристани – во-он, где литовцы.

Литовский князь Аскал, о котором Ремезов в прошлой своей жизни никогда и не слышал, уже ставил тараны, загораживаясь щитами своих воинов от несущихся с крепостной стены стрел, копий и просто камней. И стрел, и копий становилось все меньше, а вот камней пока хватало, впрочем, силы защитников Сандомира были уже на исходе – и это хорошо понимали все.

Подскочив, небольшой, на излете, камень, угодил в красный щит Павла. Выпустив в отместку стрелу, верный оруженосец Неждан погрозил выглянувшим из-за каменного зубца воинам кулаком.

– Башню! – подскочив неведомо откуда, взвил на дыбы коня молодший князь Ростислав. – Ставьте башню. Павел, давай-ка со своими людьми помоги.

– Башню? На льду? – оглянувшись, удивленно переспросил Ремезов. – А смысл? Где река, а где стены? Тут же круча.

– Все равно сподручнее будет таранщикам. Да и камнеметы прикрыть.

А вот это молодой князь очень даже верно заметил – камнеметы, – а Павел не обратил внимания – да и не до того было, как раз намеревался ползти вместе со своей дружиною вверх по лестнице… хорошо, не пополз, так бы, может, словил лбом камень, никакой бы шлем не помог.

Монголы – скорее, все-таки булгары или даже китайцы – уже устанавливали на льду Вислы баллисты и катапульты – раннесредневековую артиллерию, – намереваясь метать в город бревна и камни, запас которых был пополнен в пути… правда, ненамного. Тогда какой смысл?

– На берегу костры жгут, боярин, – присмотревшись, промолвил подскочивший Окулка-кат. – Видать, готовят гремучую смесь.

Павел усмехнулся, поправив на голове шлем:

– Пущай себе готовят, наше дело – башня. Княжий приказ слыхали?

– Слыхали, господине.

– Ну, так пошли. Нечего тут маячить.

Обслуживающие баллисты с катапультами люди времени зря не теряли – ставили своих «монстров» на широкие лыжи-полозья, точно такие же имелись и у приземистой башни, в которую с подозрением всмотрелся Ремезов. Покачал головой:

– Нет, до верха стены не хватит… А вот если передние венцы подрубить – как раз к воротной башне ляжет.

– Верно, боярин, ляжет, – охотно подтвердил Окулко. – Как раз и площадка. Рванем? Царевичи на три дня град обещали отдать.

Павел нервно дернул губою:

– Не спеши раньше времени на тот свет, парень. Ишь ты – на три дня…

«Царевичи» – так, не вдаваясь в детали, смоляне с литовцами называли Орда-Ичена, Байдара, Кайду.

– Готова башня? А ну, навались, парни!

Снова прискакал князь, скомандовал, махнул рукою. Ему в помощь замахал и Павел, естественно, сам он башню не толкал – не боярское это дело – лишь подбадривал своих ратников. Дело двигалось споро – сдвинувшись с места, срубленная из крепких бревен громадина, поскрипывая полозьями, заскользила по снегу, быстро приближаясь обрывистому холму, на котором и расположился осажденный город.

Позади что-то ухнуло… С воем пронесся над головой камень… нет – огромный глиняный горшок, начиненный зажигательной смесью – за стеной, на месте падения, сразу же вспыхнуло пламя, поднялся столбом черный густой дым.

Снова что-то пронеслось… Снова огонь, дым…

– Этак, господине, все сгорит – нечего будет и грабить! – повернув голову, ухмыльнулся толкающий башню Митоха.

Наемник, что с него взять? Впрочем, как и вся смоленская рать… или те все же не наемники, а верные вассалы?

Странно, но на новую угрозу защитники города реагировали как-то вяло: лишь пустили несколько стрел да метнули пару копий. Ремезов покачал головой: то ли стрел уже у сандомирцев не осталось, то ли защитников, а скорее – ни того уже, ни другого. Да и этот участок считался защищенным куда лучше других – высокий берег круто обрывался к Висле: и так-то непросто забраться, а уж если сверху камни да кипящая смола на головы… Впрочем, не было больше ни камней, ни смолы… Никем не остановленная, башня с разгону въехала в берег, привалившись к его склону гигантской лестницей, по которой, подбадривая себя криками, тут же ринулись воины – русские, булгары, литовцы. Над их головами продолжали лететь горшки с зажигательной смесью, камни, ледяные глыбы и бревна – осадные орудия монголов работали методично и действенно.