Читать книгу Весы Правосудия Божиего. Книга вторая - Андрис Юрьевич Лочмелис - Страница 15

Так начался еще один этап его биографии и наверняка продолжился бы до глубокой старости, как в сказке, но, к сожалению, в жизни не все бывает так, как нам бы этого хотелось.

К счастью, он знал свои возможности, что ограничивались жесткими рамками им самим однажды созданной и теперь уже попросту нерешаемой проблемы, а то есть он ведь оставался мистером без вида на жительство, да что там, без перспективы, так что и тут ничего серьезного получиться не могло, а посему иллюзий насчет «из грязи в князи» он вовсе не строил, да что там, и строить не смел.

Он жил в режиме настоящего времени, пользуясь тем, что посылала подруга-судьба, как он сам себе частенько напоминал, ради того, чтобы не обольщаться насчет завтрашнего дня.

Еще и в тот день Гарри не решился ей рассказать о своей проблеме, ну зачем разрушать столь романтическое нечто, да он и сам увлекся эйфорическим чудом всей той вместе с Эвелин проведенной недели. Но как можно было ломать это для них обоих ниспосланное счастье.

Она из женщины-вамп в казино превратилась во влюбленную девушку у него на глазах, ну как можно было уничтожить это чудо природы одним грубым словом «проблема», и он решил тот момент, когда ей будет суждено узнать о нем горькую правду, оттянуть как можно дальше, не ради того чтобы самому покупаться в лучах любви, нет, мой дорогой читатель, он ведь знал, кто он такой, и иллюзий не строил, нет, а наоборот, для того чтобы как можно больше подарить ей того счастья, что она испытывала, будучи рядом с ним, дарила ему свою ласку, а значит, и заслуживала того же.

Вот в таких раздумьях она и застала его, когда по уговору они встретились в Грин-парке спустя неделю.

– Ты что-то не весел, дорогой, неприятности на работе или заболел?

– Да нет, все вроде в порядке, так, задумался о разном, хотя и не особо стараюсь строить планы на будущее, но оно все же крепко связано с настоящим, то есть зависит от настоящего, так, наверно, будет точней.

– Эх ты, философ мой ненаглядный, – она погладила его по руке и, набрав полную грудь воздуха, заявила: – У нас будет ребенок, какое счастье, Гарри.

– Ты молодец, Эвелин, нет больше слов.

Обняв ее за талию, он целовал счастливое лицо женщины, а она, буквально улетая в другие измерения, изогнулась назад, полностью доверяя свое тело его крепким рукам.

Отойдя от нахлынувшей волны любовной магии, она заговорила первой:

– Надеюсь, после того что сделал со мной, ты безусловно женишься на мне, как это подобает настоящему джентльмену.

– Ну конечно же, джентльмен, и непременно женюсь.

– Мы уедем в Новую Зеландию, там лучше климат и мой конный завод, если бы ты знал, какие скакуны и иноходцы там выращиваются, надеюсь, ты будешь там счастлив со мной, родится наш сын…

– О да, дорогая, это похоже на сон, ущипни меня на всякий случай.

– Нет, я тебя поцелую.

Она прильнула к нему в долгой ласке, в том парке везде целуются парочки, так что в их поведении ничего зазорного не было.

– Поедем к тебе, собираем твои вещи, и давай сегодня же заедем в редакцию, чтобы покончить с делами за раз, тебе больше не надо работать, эй ты, понимаешь? Отныне ты мой муж, отец нашего ребенка и вообще мой любимый мужчина.

– Эвелина, все как во сне, я могу сойти с ума от столь резких поворотов судьбы, давай-ка я тебе расскажу нечто очень важное, перед тем как спешить собирать мои немногочисленные вещи.

– Да что может быть важнее того, что уже происходит, а происходит моя беременность, я делала два теста, и оба положительные, у нас будет ребенок. Четыре года думала, что после потери мужа уже не найду достойного мужчину, с кем вообще лечь в постель, не то что родить наследника, но чудо свершилось, я нашла тебя.

Она даже и мысли не допускала о том, что Гарри попросту не может поехать с ней в Зеландию, ни жениться, ни вообще обещать что-либо, поскольку жил вне закона.

– Ну, о том, кто кого нашел, еще спорный вопрос, дорогая, это ведь я подошел к тебе, а не наоборот, но если хочешь, то пусть будет по-твоему, Эвелина, я не смогу поехать за тобой на край света, пусть даже и хочу этого всей душой, ну какой смертный откажется от такого предложения, как стать мужем дамы, которую любит, которая несет его ребенка, да еще и из высшего общества. Только в моем случае получается так, что надо отказаться.

– А ты что, все-таки не смертный, инопланетянин или женат, в чем проблема, не понимаю?

Удивительно, но женщина не показала ни малейших эмоций.

– Да уж, женат, но это была бы не проблема, ведь женатый может развестись и официально жениться сколько угодно раз, нет, к сожалению, на меня не распространяются такие элементарные законы, я попросту вне закона, понимаешь.

– Нет, не понимаю, можешь ли пояснить, что это значит?

Ему пришлось рассказать ей свою историю жизни, конечно, можно было попросту наврать, но как он мог лгать женщине, кто шла к нему навстречу, любила его, была даже беременна от него, уже дала ему руку и сердце, и только по стечению обстоятельств его изуродованной биографии они не могли остаться вместе, создав семейный союз, что, кстати, обещало ему все блага этой жизни, мыслимые и немыслимые.

Она слушала и вытирала слезы всевозможных переживаний, вызванные валом полученной информации.

Хотя рассказ и был долгим, но она не перебила его ни разу за полдня, что они провели вместе, гуляя по Грин-парку, обедая на Ковент Гарден, и только переехав на такси в Блумсбери-сквер, где вблизи Лондонского университета была ее девичья квартира еще со студенческих времен, Эвелин перебила его, пригласив зайти и провести с ней остаток их прощального дня.

– Надеюсь, простишь меня за то, что раньше не рассказал свою историю, но поверь, не из-за каких-то там корыстных побуждений. Сначала ведь не было необходимости в этом, ну какой мужчина прям с ходу возьмет и станет излагать даме свою биографию в деталях, причем не совсем-то и веселых по своей сути.

Ну а потом, когда покатилось колесо нашей скоропостижной любви, то как-то не хотелось его останавливать своим печальным рассказом, ведь я же не полный эгоист, чтобы не заметить, насколько ты была счастлива, был счастлив с тобою и я, так стоило ли отказаться от тех прекрасных дней, заодно лишив их и тебя, прости, на такое я не способен, ну вот и получилось все так, как получилось.

Даст Бог, вырастет наш сын или дочь, будет тебе наследник и радость всего остатка жизни. Благодаря моему молчанию, смотришь, и не пропадет твоя фамилия с лица земли, ведь сама говоришь, что нету больше никого кроме тебя, кто бы мог продлить родословную вашей семьи.

– Это так, Гарри, все хорошо, я ни о чем не жалею, кроме о тебе, а может, все-таки удастся однажды привести твои дела в порядок, тогда найди нас, я имею в виду меня и ребенка нашего.

– На это может уйти большая часть моей жизни, а может, и того недостаточно, не знаю пока, то время покажет, запутался я аж по самые не балуйся, так что не поминайте меня лихом, если и не появлюсь в вашей жизни вообще.

Он ушел рано утром не попрощавшись, ну кому эти прощальные сцены нужны.

«Вот так, ну надо же, мои детки в итоге будут, наверно, во всех краях света и социальных слоях, от воспитателя детского садика в России аж до высшего общества коневодов Новой Зеландии, интересно, грех ли это перед Господом или не грех, но будь что будет, изменить уже ничего нельзя, да и нужно ли изменять… зачем стараться идти против того, что случается по воле Божией».

Вечер опустился за окном, и все как раньше: кресло у окна, небольшая порция виски с сигарой «Кинг Эдвард», все это ради осязания вкусовых качеств и аромата, нет, не опьянения для. Дегустируя вкусы и запахи, человек, сам не зная того, заставляет работать свой мозг, а работа серого вещества – это, несомненно, прогресс, а прогресс – это новые интересные мысли, их анализ и в конце концов выводы из него.

Паучок так и сидел в своем коконе, не вылезая, для него, походу, было холодновато пока, ведь пусть и лондонская, но все же еще пока ранняя весна, сеть его уже давно как пропала бесследно, и только в памяти Гарри остался неизгладимый след от той паутины, что членистоногий сосед за окном столь искусно заплел в ажурном изгибе стойки фонаря в ту предновогоднюю ночь.

– Иди спать уже, – он изрек, глядя на свое отражение в мокром стекле окна.

Холодная кровать, и где вы, мои девчонки, кто греет вас в эту ночь?

Вот как человек все же может изуродовать сам свою жизнь…