Читать книгу Весы Правосудия Божиего. Книга вторая - Андрис Юрьевич Лочмелис - Страница 5

Словно волной смыло романтическое настроение, когда он увидел, как, раскрыв свою весьма опасную пасть, навстречу ему галопом несся устрашающего вида пес-бультерьер.

При нападении собаки с репутацией страшного зверя не испугаться мог бы, наверно, только лишь ненормальный, ну или на самом деле отчаянный атлет, который уже неоднократно смотрел смерти прямо в глаза.

Животное быстро приближалось, и мужчине оставалось только приготовиться к смертельному поединку, так как бежать и скрыться было некуда, он успел взором окинуть поляну, но даже самые ближайшие деревья, куда, по сути, можно было бы забраться при серьезном желании спасти свою задницу, стояли на слишком большом расстоянии…

Пытаться попросту убежать было бессмысленно, к сожалению, он не входил в ряды выдающихся спринтеров, чтобы вот так вот дать ногам волю, как шутят в народе, мол, знаю два лучших приема карате, а то есть быстро бегать и хорошо прятаться… ну а вот некоторыми другими видами единоборств наш герой владел вполне серьезно, так что оставалось лишь собраться духом и за секунды приготовиться к схватке.

Он, словно тореро, смахнул кожаный плащ с правого плеча, тем же движением намотав на предплечье левой руки, в надежде подсунуть таким образом защищенную конечность под клыки атакующего животного, ну а там уже как карта ляжет, единственный вариант победить этого монстра – захват в области трахеи и удушье.

Мужчина сгруппировал мышцы, словно робот, за доли секунды, проверяя все узлы, системы и программы, благодаря по жизни натасканным нервам, он моментально получил выброс адреналина и был готов к схватке со смертоносными клыками, но подбежав на расстояние в четыре шага, собака вдруг остановилась, завиляла хвостом и, чуть ли не улыбаясь, всем своим видом давала понять, что желания напасть на человека у нее и в помыслах-то нету.

Убедившись в миролюбивых намерениях четвероногого друга людского, Гарри машинально вытер вспотевший лоб и, как бы аплодируя слюнявой морде, захлопал в ладони, таким образом сбрасывая свой стресс, полученный в ожидании неизбежной схватки.

Устрашающего вида кобель играясь запрыгал вокруг него, вскоре из-за поворота дорожки появился хозяин опасного животного и, что-то крикнув по-английски, подозвал собаку к себе, дружески помахав рукой в сторону остолбеневшего человека, надел ошейник на страшного зверя и преспокойно, на самом деле «в английском спокойствии» зашагал рядом со своим питомцем, как ни в чем не бывало прогуливаясь дальше по ухоженной дорожке Гайд-парка.

«Вот это да, никак я прилетел сюда только для того, чтобы в первый же день английские собаки меня разорвали бы на сувениры».

Это была его первая мысль, когда только увидел несущегося на него зверя. Но, черт побери, сон ли это или галлюцинация, он, еще не веря в благополучный исход встречи с псом, продолжил свой путь безо всякой заранее выбранной цели, да и какую же цель он мог выбрать, не имея ни идеи о том, что с ним будет в ближайшее время, чего еще ожидать от судьбы-злодейки.

Даже не заметил, как попал на Тауэр-бридж, зашагал по чудо-мосту, пересекая мутноводную Темзу, а на том берегу Биг-Бен как раз отбил десятый час вечера, он просто шел не спеша, гуляя куда глаза глядят в совершенно чужом городе, стране, по острову, куда его сегодня волею судеб принес в своем чреве иностранный самолет.

Поступил ли он правильно, покинув Родину, да кто знает, сам себе на этот вопрос он ответить не мог – как ни пытался оправдать свой поступок, он снова и снова терзал себя мыслью, что не давала покоя: «Да какого дьявола было надо всему этому случиться и именно со мной…»

Но в те годы середины девяностых прошлого века жизни людские ломались пригоршнями ежеминутно: Советский Союз распался с оглушительным треском, повергая в хаос привычное течение времени, страсти бурлили – свобода слова и действия… большими кусками делился за семьдесят лет испеченный Страной Советов пирог… Более чем двухсотпятидесятимиллионной стране пришел конец, и ее граждане теперь разбегались кто куда, многих своей холодной рукой забрала костлявая, мол, лес рубят – щепки летят, некоторым повезло больше, и они стали выкарабкиваться из грязи в князи, ну а неким пришлось-таки спасаться за рухнувшими кордонами железного занавеса своей необъятной родины, которая когда-то обещала золотые горы в коммунистическом будущем… но не тут-то было, за слова отвечать стало некому, как это и водится испокон веков… и не только на Руси святой.

Погруженный в мысли примерно такого рода, человек неприкаянно бродил по совершенно чужому городу, даже не задумываясь о будущем, не радуясь обретенной свободе, чудом спасенной жизни, в конце-то концов, надо бы благодарить Бога за то, что не лег костями еще там, за Уралом, но радости не было, да и чему тут радоваться, когда вся жизнь ушла коту под хвост, семья, дом, даже имя – и то чужое, вот попробуй, брат, поживи-ка теперь… не к кому зайти, даже поздороваться не с кем…

Солнце уже спустилось на западе и скрылось из виду где-то между крышами бескрайнего города, а он все еще бесцельно бродил по затихающему Лондону, оказываясь то на Пикадилли с ее Королевской академией художеств, на Оксфорд-стрит с оживленным движением потоков людей и рекламными огнями множества фешенебельных торговых точек и развлекательных заведений.

Было уже около полуночи, когда, присев на гранитную лавочку Трафальгарской площади, созерцал черные статичные скульптуры гигантских львов, замысловато расположенных по всем четырем углам-краям света, и статую адмирала Нельсона в центре, установленную там на колонне высотой чуть ли не пятидесяти метров в честь победы над Наполеоном в 1805 году в битве при Трафальгаре – гордость Англии.

Была относительно теплая и сухая погода, так что спешить под крышу не приходилось, и он предавался течению времени и мыслей обо всем или ни о чем, так и не решив пока, где ночевать первую ночь в этом, судя по всему, восхитительном мегаполисе Туманного Альбиона.

Почему-то никак не хотелось заходить вовнутрь зданий, ни в отель, ни даже в бар на пинту пива, ни вообще с кем-либо общаться, и какое могло тут получиться общение, когда он на английском языке еще пока не имел ни малейшей практики, хотя и учил этот язык в последние недели по интенсивной программе, но теперь, будучи в Лондоне и прислушиваясь к окружающей его речи, ну не понимал, черт побери, вот ни слова.

Такое состояние души, ну, как будто он на самом деле умер, а теперь вроде призрака бродит в чудесном потустороннем мире, где только и слышно как: «пожалуйста», «спасибо», «добро пожаловать», но стоит лишь к кому-то обратиться да просто заговорить, как магия исчезнет и он опять окажется в суровой, ужасающей реальности, в той страшной действительности, откуда всего несколько часов назад чудом, но как-то все же удалось унести свою задницу.

Оказывается, тут даже собаки не кусаются, они улыбаются незнакомцам.

Не мог он поверить, что вот такая вот разница между Россией и Англией.

«Это как же мы жили все годы, глядя друг на друга из-под бровей, готовые всякий момент броситься в драку, а теперь-то и вообще ходим вооруженные до зубов и не просто носим оружие, а частенько используем именно по предназначению… словно с ума посходили все в одночасье».

С такими мыслями в душе шаг до депрессии – скажет психолог, но ему-то было не до таких расслаблений, чтобы поддаться навязчиво подступающей меланхолии, закрыться в квартире, завалиться на диван со своими тяжеловесными мыслями о вечном и никого не впускать – да уж… надо эту квартиру иметь, во-первых, а таковой у него в тот момент еще не было, да и благо молодость подсобляла, все же делая свое неугомонное дело.

Тридцать лет всего-то, расцвет сил, мужчина только как подступил к пику своей сексуальной энергии, тем более что он по своей натуре вовсе не был из робких по отношению к представительницам прекрасного пола.

Две девчонки присели неподалеку от него, через скамейку в том же сквере, и, озорно поглядывая на светловолосого гиганта в роскошном кожаном плаще и несессером через плечо, о чем-то перешептывались, проказницы.

Интуитивно поняв, что тут речь идет о его выдающемся теле, Гарри Блейд мгновенно прогнал дурные мысли и, не теряя ни минуты, помахал им сначала рукой, а получив веселый ответ, тут же перешел в наступление.

Он, не отрывая взгляда от смуглянок, встал со своей скамейки, за пару-тройку секунд пересек их разделяющее пространство и, не спросив на то разрешения, беспардонно присел к девицам.

– Привет, леди, – он произнес первые слова за все время с тех пор, как покинул аэропорт.

Смуглокожие красавицы что-то прощебетали в ответ, он хоть ничего и не понял, но не растерялся, а весьма артистичным языком жестов дал им понять, что «с разговором пока трудновато, дорогие дамы», и, сделав, наверно, всем народам понятный знак ладонью, мол, спокойно, девушки, я сей же час попытаюсь хоть что-нибудь, да изречь, – и как ни странно, а замысел удался.

– No problem, is only solutions.1

Эта фундаментальная фраза прозвучала словно магический код к сложнейшему замку ворот в новую жизнь иммигранта.

То ли он высказал что-то совершенно непонятное, то ли фраза была истолкована превратно, или же они смеялись над его русским акцентом – неизвестно, но юные дамы шоколадного цвета так сладко хихихали, что его смурное настроение сняло, словно заботливой рукой сестры милосердия.

Вдруг куда-то пропали барьеры между прошлым и будущим, в коих он как раз и провел весь этот день, одиноко бродя по незнакомому городу, а включилось настоящее, как и должно оно быть при нормальном раскладе жизни, в тридцать-то лет, когда тот путь, что идешь ты, человек, тебе еще на самом деле кажется бескрайним…

Спустя полчаса они уже дружно шли к метро, на ходу жуя пиццы и донер-кебабы, что каждый заказывал по личному вкусу, при этом Гарри непонятным ему самому образом, но умудрялся-таки оставаться интересным собеседником для этих нимф из невероятного, как бы потустороннего мира.

Самобичевание, быть может, и полезное занятие, но только порой и желательно в разумных дозах, благо эту доктрину наш герой познал еще в ранней молодости, и посему излишним самоедством, надо признаться, вовсе не страдал.

Так вот, благодаря завязавшемуся удивительно легкому и, несомненно, скоротечному знакомству, словно заново родившись, он совершенно не беспокоился больше о том, что было вчера или может его ожидать завтра, а вдруг на удивление самому себе зажил сегодняшним днем, в настоящем времени, как говорят англичане, live in the present indefinite tense, впрочем, как и развеселые девчонки, которые любезно подсказали, откуда ему взять свой билет, и, дружески щебеча, они втроем спустились в подземку, чтобы через три четверти часа оказаться в районе Хакни, что на восточной стороне Лондона.

Как выяснилось позже, что это особый район, дескать, тут и Джек-потрошитель орудовал в свое эпическое время, и, мол, вообще через восточный Лондон должен пройти каждый себя уважающий эмигрант.

Из метро пересели на автобус, и, сидя на переднем сидении второго этажа, сложив ноги на подрамник ветрового стекла, они помчались сквозь хлынувший дождь по ночному городу, летя на крыльях приключений, в предвкушении еще и развития событий…

Гарри, не веря в это чудо, сидел между девчонками, которые к нему прижимались как будто от холода, а ведь и к колдунье не ходи, а было ясно без слов, что он попал в страстные ручки, и не в одни, а с ходу аж в две пары, как в сказке…

И на самом деле для женщин чужак всегда был и будет интересней, нежели соплеменник, не просто так, а ведь у них это заложено на генетическом уровне, то есть с целью такой, чтобы смешивать разные крови, ведь мешанец всегда будет здоровей, нежели породистый, где всегда остается возможной родственная связь, пусть даже на двадцать седьмом колене, но все же.

Гипотеза, конечно, но опыт жизни невольно сам собой подтверждает эту временем проверенную теорию.

От автобусной остановки до дома пришлось бежать под дождем, так что все трое были до ниточки мокрыми, когда зашли в квартиру.

Девчонки стали сбрасывать с себя одежды, и представление началось…

Ими созданный клубок из трех тел катился по полу жилой, ванной и лестнице, что вела на второй этаж в спальню, при этом принимая самые причудливые формы.

То, что там чувства взяли верх над всякими лимитами общепринятых мер приличий и дедушкиных нравоучений, любому было бы ясно, наверно, с первого взгляда, и уж что наверняка, так дай только шанс, ведь всякий желал бы принять участие в том занятии, щедро делясь своими флюидами эротического аспекта и фантазией исполнения пируэтов таких, что Камасутра отдыхает.

Все мы уныло живем, окутавшись вуалью предрассудков, глупых запретов, придуманных некими нравоучителями прошлых веков, и личных комплексов, но ведь только полностью отбросив эти фальшивые ограничения, можем добраться до вершин испытания, пусть не то что настоящего счастья, так хоть максимально приблизиться к человеку доступным вершинам удовольствий.

Не каждому это под силу, надо сказать, редким из нас удастся хотя бы раз в жизни раскрепоститься вот так вот полностью, но наверняка каждый хотя бы раз мечтал об этом… да и ладно, ведь всякому свое.

Наутро он проснулся в постели один, хотя отчетливо помнил все события ночи и то, как засыпали все втроем, дружно обнимаясь. Девчонок вообще не было дома, а он вовсе и не беспокоился об этом, видимо, выпорхнули птички куда-то по делам или магазинам, хотя, судя по содержимому холодильника, набитого разными полуфабрикатами, кока-колой, фантой и, к его великому удивлению, даже пивом, в продуктовую лавочку они точно не пошли.

Но куда бы они ни отлучились, ведь вернутся рано или поздно.

Гарри щелкнул крышкой пивной банки и, открыв заднюю дверь, вышел во внутренний дворик.

Классический вариант проекта спального квартала в Англии не так-то и плох, весь он состоит из идентичных двухэтажных домиков, прижатых друг к другу вплотную.

Таким образом, из нескольких десятков зданий, выстроенных в квадрат, получается квартал, внутри которого зеленая зона, разделенная на равные части заборами так, что каждый сосед имеет свой участочек сада.

Присев за столик, он не спеша попивал светлое пивко и размышлял над своим возможным будущим.

А будущее было окутано непроглядной пеленой Туманного Альбиона.

Денег на первое время хватало, но надо задуматься о возможности подзаработать, ибо проживание тут казалось штукой не дешевой, эту несложную теорему он вывел еще вчера, отведав первую чашечку кофе, ступивши на землю Ее Величества Королевы Елизаветы Второй.

Пусть и задумавшись, но не расслаблен, ведь все же пил не свое пиво и к тому же в совершенно чужом саду.

Мужская рука серьезных размеров легла на его правое плечо, Гарри, не ожидая ни секунды, перехватил запястье неизвестного и, применив немудреный, но великолепно отточенный еще в армии прием, перекинул чернокожее тело незнакомца через себя и отпустил его в свободное падение, таким образом выиграв момент для занятия оборонительной позиции, отскочив в сторону на безопасное расстояние.

Чернокожий гигант вовсе не оказался из робкого десятка и, быстро сгруппировавшись, попытался удивить соперника ударом ноги с вертушки, но не дорассчитал своей ловкости, попался сначала на блок, а потом и в захват Гарри, который, используя инерцию самого нападавшего, направил его в очередной полет кувырками практически через весь огород.

– Ок, ок, ты выиграл, – чернокожий англичанин затараторил и, встав, протянул ему руку для знакомства.

– Билл.

– А я Гарри.

Пожимая руки, они глядели друг на друга с нескрываемым интересом.

– Мой английский не очень-то хорош, – поспешил объяснить Гарри, – русский я, браток, и прилетел только вчера.

– Ну а как ты оказался здесь, мне кажется, ясно.

Как раз заходили девчонки и без всяких комплексов обнимали и чмокали Гарри в обе щеки.

Красавицы верещали без остановки, а Билл принес из холодильника целую упаковку пива, предложив Гарри, уселся, видимо, на свое постоянное место.

– Мы из Манчестера, та малая моя сестра, а другая, кто побольше, ее близкая подружка, говорят, что учатся в университете тут в Лондоне, в чем я лично не совсем-то уверен.

– Да, учимся на подготовительных курсах перед вступлением. Сузанна, сестра Билли, – прощебетала, усаживаясь поудобней на колени Гарри.

Эта малышка не имела ни малейшего респекта к явно старшему своему родному братцу.

Венди, ее верная подружка, вела себя чуть скромнее, присев отдельно на скамеечку-качалку, подвешенную на специальном устройстве под здоровенным в размерах зонтом. В непринужденной обстановке неторопливой беседы за баночкой пива хоть и с трудом, но выяснилось, что Билли работает в Манчестере, стоя на дверях одного из лучших ночных клубов города вышибалой с неплохой по тем временам зарплатой, что составляет сто фунтов чистой прибыли за всего-то четыре часа «работы», практически ничего не делая, а коротая дни, ходит в спортзал подкачивать мышечную массу – как он сам над собой подшучивал, мол, для устрашения клиентов.

Теперь-то он понял, что эти горы стероидной массы мышц, оказывается, не дают практически никакого эффекта в случае, например, сегодняшнем, когда встречается такой чудак, как Гарри, который хоть и не такой раздутый, но очень и очень опасный противник.

Билли с полным респектом относился к своему победителю и интересовался, мол, где же ты так натаскался премудростям рукопашного боя?

После краткого, но исчерпывающего ответа Гарри: дескать, в русской армии, а где же еще, – Билл стал смотреть на него с глубочайшим уважением, наверно, уж фильмов насмотрелся про страшных русских или где-то наслушался глупостей о нелюдях из той страны, где все ходят в красных штанах, ну или, по крайней мере, рубахах.

– Таке it easy, I’ll give you few lessons as well.2

Гарри постучал по плечу нового знакомого, мол, не бойся, научу и тебя, и попытался объяснить, что хотел бы тоже иметь такую суперработу, как он.

Тот, видимо, понял, так как очень обрадовался и, уточнив, что Гарри с удовольствием пошел бы с ним вместе работать вышибалой, позвал его завтра же ехать с ним в Манчестер, где гарантировал работу, так как по его «сегодняшнему личному опыту» и рекомендации менеджер должен принять русского медведя безо всяких промедлений, а теперь он откланялся, объяснив, что имеет дела в центре города и вернется только под утро.

– Значит, заметано, завтра едешь со мной в Манчестер, – и указав недвусмысленными движениями бедер на девчонок, которые о чем-то щебетали в глубине сада, вышел по своим ну наверняка уж уголовным делам.

Шоколадки не заставили себя ждать ни секунды, целуя по очереди, они затащили его в жилую, и началось заново все то, что нравится нам всем.

Девушки не жадничая передавали мужские достоинства на дегустацию поочередно друг дружке и, насладившись его вкусовыми качествами, стали испытывать на физическую прочность, всеми вообразимыми способами пытаясь тереть об него свои нежные местечки, повизгивая от получаемого удовольствия благодаря крепости испытуемого ими полового инструмента счастливчика Гарри.

Они его уложили на софу как бы отдыхать и, запретив делать что-либо ему самому, как кошечки мурлыча, занимались им до тех пор, пока и не выбрызнулось все то, чего они и добивались, хотя выбрызгивать-то вроде и нечего уже было после вчерашней ночи, когда эти чудачки, добравшись до его тела, выдавили из него аж четыре выстрела, перед тем как успокоиться и уснуть.

Начинающие студентки обещали приехать в Манчестер и разорвать его на части через пару недель, за которые им предстоит поступить в университет, а пока, наласкавшись вдоволь, махали своими лапками ему в дорогу.

Английский Гарри Блейда развивался прямо на глазах, он сам порой, удивляясь, выговаривал аж целые монологи, и поражало то, что его понимали.

Это заслуга Ивана и его плеера со спецпрограммой, которую Гарри успел послушать несколько недель подряд, видимо, и на самом деле старая система комитетчиков работала будь здоров.

После того как Билл изложил менеджеру клуба рассказ о моменте знакомства с Гарри, не скупясь, конечно же, на приукрашение поединка, нашему герою было тут же предложено место работы, конечно, пока без официального контракта, но с той же зарплатой, что и у всех остальных восьми коллег по непыльному цеху.

Дескать, берем на испытательный срок в четыре недели, а там посмотрим, сказала привлекательная женщина-менеджер лет этак под сорок, но очень и очень ничего…

Гарри попросту машинально, так сказать, но глазом специалиста заценил ее прекрасные формы, похоже, и она не осталась полностью равнодушна к блондину высокого роста, глазами раздевшему ее прям там на месте.

Женщина даже невольно потрогала свое платье, невольно проведя кистью руки по тонкой талии и весьма внушительных размеров груди, явно чтобы убедиться, на месте ли оно, ибо на самом деле почувствовала себя полностью голой перед этим двухметровым русым красавцем с серо-голубыми глазами, способными на дистанции передать даме самые смелые мысли.

Остановиться ему Билли предложил пока у него, имея в жилой большую софу, на чем перекантоваться ночь-другую.

Вечерами с восьми до одиннадцати они стояли на дверях не то что в одном из лучших, а в самом лучшем клубе Манчестера, что на Спринг-Гарденс, а днями активно занимались спортом.

Девицы не появились ни через пару недель, ни через три, и Гарри, истосковавшись по женской ласке, стал серьезно посматривать в сторону менеджерки, которая, похоже, в нем уже души-то не чаяла.

После работы все вышибалы клуба, всего их работало девять конкретных мужиков, садились за круглый стол в центре зала и, ожидая выдачу зарплаты, были вправе выпить по паре пива за счет заведения. Пока шустрые официантки, бармены и диджеи убирали помещение после шумной вечеринки.

Менеджер приносила и раздавала почему-то поименно расписанные конверты с деньгами.

Видимо, гонорары все-таки не были точно одинаковыми, но кто сколько получал, друг у друга мужики не справлялись, Гарри находил в конверте свою сотку и был более чем доволен, а на этот раз, помимо денег, скромная менеджерка вложила еще и записочку, благоухающую великолепным ароматом, скорее всего, французских духов.

«Гарри, приходи завтра в час дня к клубу, нам надо серьезно поговорить».

Ох уж эти женщины, вот подавай им романтику, и все тут…

Она ждала его в кафе совершенно преображенная, даже в рутинной, вечерней, чуть не форменной одежде клуба она с ног сшибала любого, а теперь на нее не сглотнув и глянуть-то было невозможно.

Легкий макияж, прическа и воздушное платье – от нее было глаз не оторвать.

Практически не разговаривая от стеснения, а то есть и влюбленности, они выпили свои напитки и с целью не вызвать подозрений у персонала, а посему держась довольно официально, она предложила ему пройти в офис для оформления контракта.

А там, там она со страстью отдалась в его крепкие руки, и, посадив ее на бюро, он отдал этой женщине все три недели копленные силы.

В том, что хотела его уже с первого взгляда, она созналась в порыве страсти.

Когда возбуждение улеглось, бизнес-дама и на самом деле перешла к деловой части свидания.

– Гарри, теперь ты принят на работу официально.

Она улыбалась бескорыстной улыбкой влюбленной женщины.

– Ты принят, и мы сможем быть вместе, если ты этого хочешь. Остается лишь оформить договор, и для этого мне потребуется твой национальный страховой номер. А потом тебе надо пойти в полицейский участок, там зарегистрироваться и пройти краткий курс инструкций, чтобы получить корочки с правом работы в качестве вышибалы.

Заметив красноречивую задумчивость на его лице, она, даже не допуская мысли о том, что у него нету шансов получить все эти блага, прильнула к нему и, не поняв причины его печального облика, шуточно спросила:

– Не успел ли молодой джентльмен за свое краткое пребывание в Соединенном Королевстве чего-то такого наворотить, что слово «полиция» его повергло в заметную озадаченность?

Он, внимательно и нежно целуя пальцы своей новой возлюбленной, быстро прогонял мысли через мозг, анализируя, стоит ли говорить ей о том, что это невозможно, или сказать какую-то наскоро придуманную версию.

Бронка Климов, он же Гарри Блейд, прекрасно знал, что тот заветный национального страхования номер он не может получить по той простой причине, что, во-первых, он не имеет права на работу в Англии. Да во-вторых, он ведь живет-то вообще по фальшивому паспорту, в который записана вымышленная фамилия, или, если точней, то фамилия двойника… но это-то ей знать не обязательно.

– Дорогая, я очень рад и благодарен за предложение мне контракта на постоянную работу, но тебе надо знать о том, что я русский, и у нас, граждан России, нету права на работу в Соединенном Королевстве, к великому сожалению, а работа, конечно, чудесная, мечта любого бездельника.

– Но тот любой бездельник, как ты говоришь, должен обладать немалыми достоинствами, заметьте.

– Согласен с тобой, и лестно слышать, несомненно, но я нахожусь здесь по туристической визе, на три месяца всего-то.

– Это не проблема, в случае если ты не женат, то тогда мы можем заключить брак, и с этим все твои проблемы будут решены в одночасье.

«Вот это да», – смекнул Гарри и озадачился еще больше, ведь такого поворота дел он не ожидал, что бы мужчина ни делал, а отказать женщине, первой подающей тебе руку и сердце, это уже преступление против себя самого, она, которая тебя только что так страстно любила, за считанные секунды может стать тебе злейшим врагом…

– Но ты ведь меня вовсе не знаешь, милая.

– А мне и не надо знать о тебе больше, чем я уже знаю, у нас очень хорошая сексуальная гармония, и это главное, я тебя люблю, и ты, похоже, любишь меня, я говорю тебе, судя по тому, как ты на меня смотрел начиная с первого момента нашего знакомства, не так ли?

– Полагаю, что ты права, нам надо жениться, – он говорил одно, но думал совершенно другое.

«Да, вариант самый идеальный, но невозможный, – говорил это он сам себе, – ведь для женитьбы опять-таки надо будет обращаться в миграционную службу, а там уж выявится, что у Гарри Блейда паспортишко-то фальшивый, ну и потом прямая дорожка обратно на Родину-матушку, а там наверняка тюрьма по мне плачет и встреча с господином Светловским обеспечена, ну, в общем, полный фарш неприятностей со смертельным исходом через неизвестный вариант пыток, истязаний и не только…»

Ему стало неловко перед женщиной, которая на самом деле шла ему, бродяге, навстречу, предлагая свою руку и сердце, а он даже не нашелся толком объясниться в причинах отказа от стольких благ при его-то ситуации, но дело в том-то и было, что его истинную ситуацию знать кому-либо лучше бы не надо.

– Давайте пойдем-ка мы в парк погуляем, – предложил ей Гарри и, разумеется, получил положительный ответ.

Они молча шли по длинной аллее, она, похоже, была счастлива, а он не решался, с чего начать разговор и о чем вообще разговаривать с этой, по ходу дела, влюбленной в него женщиной, которой возраст, похоже, мог быть около сорока, но поскольку, как везде, так и в Англии, женщинам не задают сей вопрос, то точного возраста Шейлы он так и не узнал.

– Вот видишь, нам навстречу бежит вон та большая собака, – он решил зайти издалека.

– Да, это ньюфаундленд.

– Ну очень большой пес, так вот он, похоже, добрый, и никто его не боится.

– А что, ты боишься собак?

Она не то что задала вопрос, нет, она удивилась, мол, вон какой воин, а собак почему-то боится.

– Да нет, тут уже не боюсь, а приехала бы ты к нам в Россию… Там даже небольшого пуделя будешь бояться, там даже люди злые, а что до собак, то и подавно. В городах столько бродячих «друзей человека», что они сбиваются в своры, и на самом деле нередко бывает, что загрызают людей насмерть, а покалеченных-то не сосчитать, статисты сбиваются с ног.

Не зря говорят тут у вас, что, мол, русские крейзи, а ведь на самом деле так оно и есть.

– Вот как ты думаешь, Шейла, почему я уехал из своей страны?

– Ну не из-за бродячих собак ведь, должно быть, была какая-то веская причина.

– Да, ты права, причина есть серьезная, и возвращаться я не намерен, но и жениться не могу, поскольку я давно как женат, моя милая, прости.

Есть и жена, и дети.

То есть были…

Это он сказал уже сам себе.

Она не отреагировала на монолог Гарри, но, остановившись, долго смотрела в его глаза, а спустя несколько секунд улыбнулась, искренне сказав:

– Спасибо, что не врешь, как я могу тебе помочь?

– Полагаю, что помочь мне не может никто, разве что, может быть, время, долгое время.

– Но Гарри, я не вправе держать тебя на работе без соответственно оформленных документов, это немалый риск. При малейшей проблеме, а работа все же рисковая, за нелегального рабочего, чуть коснись, возможно потерять работу мне самой, а потом другую не найдешь, поскольку мое имя занесут в черный лист, а такого резюме даже врагу не пожелаю.

– Да нету проблем, Шейла, ты добрая фея, но чудес не бывает, я попробую как-то выжить, а решение проблемы – оно само придет со временем, надеюсь.

«И придет время, когда у каждого будет свой номер, а без номера сего никто не сможет ни купить, ни продать» – цитата из Священных Писаний, но ведь и чистая правда, ибо это время уже пришло.

Видишь, у меня нету страхового номера, и вот вам результат, я не имею права на работу, хотя и сама менеджер клуба меня любит и мужем стать предлагает, так вот, даже Святые Писания вроде дополнить возможно, там не говорится о том, что не имея номера, люди не смогут даже жениться… не то что купить и продать.

– Эту неделю ты вполне можешь доработать, лишних семьсот фунтов тебе не помешают.

– Ну, конечно, не помешают, еще бы.

– А после работы поедем ко мне, я хочу тебя, русский медведь.

Ну как он мог отказать такой даме в небольшом капризе…

Вечером новость о том, что Гарри не остается в клубе надолго, стала известна его восьмерым коллегам, которые уже к нему привязались, и в особенности его ровесник Билли.

Ведь этот русский «коммандос» ему давал мастер-класс по боевому самбо, рукопашному бою с элементами использования ножа, палки, цепи да и вообще всего, что может попасться под руку и решить порой исход даже безнадежного боя.

Ребята в спортзале им восхищались на самом деле, и на работе новость о его проблеме затронула всех.

– Ну раз уж нету шанса оформиться здесь, то я могу похлопотать в моем городе Шеффилде, – говорил Ден, темнокожий мужик высокого роста, в возрасте около пятидесяти.

В прошлом многократный чемпион по карате теперь стоял на двери клуба, но не из-за нехватки денег, а чисто для пребывания среди молодежи и спортивных ребят, шутил, что, дескать, будет вечно молодым, пока работает вышибалой.

– Ну конечно, поинтересуйся, старина Ден, буду тебе благодарен.

– Пока что не обольщайся, это не такая работа, как тут, а совсем другого направления, ты еще молодой, так что можешь и физически потрудиться, пока что суть да дело, перекантуешься, а о бумагах там уж точно не спросят. Грузчиком на оптовой базе пойдешь работать? У меня там знакомый хозяин, было дело, сам там трудился пару лет по молодости. Главное такую работу считать просто тренировкой, понимаешь, физические нагрузки, надо аккуратно, если следить будешь за движениями, то спину не сорвешь, а наоборот, натренируешь лучше, чем в спортзале.

Ден давал ценные указания, но он-то откуда мог знать, что этот парень даже из сугробов снежных гусеничный трактор доставал, блин, и то в тридцатиградусный мороз.

– Да ради бога, я и мясником, и трактористом работал, тут, брат, выбирать не придется, а трудиться-то надо, чтобы жить.

«Вот же судьбинушка подсуетилась, ну что делать, видимо, так ей угодно, Гарри, то ли Броня, какая разница, все тот же хрен, он про себя задумался и улетел в мыслях куда-то в прошлое, все, вот все как будто было еще вчера, но прошло и теперь, теперь он стоит там, где и в мыслях-то не бывал, разве ты, человек, можешь быть уверенным в завтрашнем дне?

Ну да, многие скажут, что могут, а я… я не могу, вот так дожил, ну полный болван, а был бы полный болван, так все-таки тут-то не стоял бы, по-английски не заговорил бы за считанные недели, видно, так было Богу угодно, но сам я этого не хотел уж точно…

Землю хотел пахать свою, черт побери, да не дали, отняли, знать, виноват все-таки был, да дьявол ногу сломит, давай лучше не думать о том, что да как было или могло бы быть, если бы… да кабы… хватит, сколько ни анализируй, яснее не станет, вот и весь развал, теперь тебе, мистер Гарри Блейд, надо выжить, это самое главное в данный момент, а там время покажет, сколько времени… хватит, остановись, вернись в реальность и в ней, в ней одной живи, и будет тебе, бродяга, легче тащить свою ношу.

Ведь правильно, и не зря же братва говорит – не грузись…»

– Эй, Гарри, ты меня слышишь?

– Да слышу, слышу.

– Нет, ты не слышишь, ты где-то летаешь, я тебе что говорил?

– Нечто об оптовом складе, я согласен.

– Что согласен?

– Брать согласен, чего еще с ним делать.

– Так ты о чем это.

– О складе, ты же говорил.

– Ясно, тебе надо выспаться, выпить аспирина и выспаться.

– Да здоров я, чего ты.

– Ты забыл, о чем мы говорили буквально пару минут назад, и говоришь, что здоров, надо у Шейлы спросить градусник, у тебя наверняка температура.

– Сам себе померь, Ден, я попросту забылся, ты и знать не знаешь, сколько свалилось на мою голову за последние пару лет, тут любой съехал бы с пути прямого по направлению в дурдом, а я, как видишь, еще тут стою, да пошутил я про склад, все в порядке, едем, как только скажешь, так и поедем. Мне теперь выбирать не приходится.

– Успокойся, мужик, живой, а значит, у тебя смерть еще впереди.

– Да, блин, вот это утешил так утешил, а все-таки прав, бесспорно, ты прав. Смерть у нас у всех еще впереди, блин, буду, как же все ловко устроено в этом мире, смерть неизбежна, а жаль.

– Да ни черта не жаль, это пока молодой, а потом как постареешь, все на свете заболит, и сам проситься будешь, к Петру чтобы поскорей отправиться, так что же про склад, берем?

– Теперь уже ты заговорил из оперы не той, а может, все же было такое желание, ну где-то в самой глубине души, а, старина?

– Да нет, брать так банк или прямо национальное хранилище, вот бы оттянулись на слитках золотых.

– Вижу, Ден, в тебе затаился настоящий гангстер.

– Да ну, куда мне под старость.

– Я не таких стариков видал, чудо природы прям, ему семьдесят, а ювелирную лавочку обчистить все же рискнул, да камер не заметил, он даже о существовании такого новшества не знал, а, кстати, интересный был старик.

– Хорошо с тобой поболтать, Гарри, делаешь успехи. Мне бы так по-русски научиться, как ты на нашем затрещал.

– Так это нужно попасть в мою ситуацию, но только в России, и тебя научат, там вообще всему быстро учить умеют.

– Ну нет, спасибочки, я уж лучше без русского языка как-нибудь тут на месте в старой доброй Англии состарюсь, поскольку, судя по твоей судьбе, хорошего там мало.

– Тебе такое и присниться-то не может, поверь мне, брат, по сравнению с Англией, там самый настоящий потусторонний мир, это я тебе говорю как эксперт, а знаешь, почему себя смею так назвать, да потому что был я там везде и всюду, и проглядел ее, и проглядел… Давай вернемся-ка мы лучше к складу, так как, брать его будем или все же работать там мне придется?

– Да, похоже, придется, поскольку у тебя другого выхода пока что ведь нет, а кушать хочется всегда.

– О да, что есть, то есть, а поговорки, наверно, по всему миру одинаковые.

– Ну, может, и не совсем чтобы одинаковые, а клонят-то в ту же сторону, к добру да мудрости.

– Народное, чего еще сказать, короче, так: «Ты, работа, нас не бойся, мы тебя не тронем», – слышал такое, это из самых недр русского народа.

– Ясно, работать ты не хочешь.

– А то ты прям так и рвешься.

– Да никто не хочет трудом зарабатывать, ну, по крайней мере, редкий кто, найдя прям-таки себя, радуется тому, что он делает ради хлеба насущного.

– Чего, я когда свою землю пахал, радовался, а вот на складе для дяди мешки таскать как-то не очень хочется, а надо, судьба, блин, буду, судьба.

– Тогда давай достоим эти дни, что Шейла согласна, а потом я организую тебе занятия, не тужи, в конце каждой недели будешь давать нашим ребятам уроки твоего боевого искусства, там пару сот урвешь и выходные пацанам посменно, если, конечно, захочешь подрабатывать по воскресным вечерам тут на двери, например.

– О чем ты, Ден, тут и базара быть не должно, я буду рад за всякую возможность подзаработать, ведь чем-то человеку надо питаться и во что-то одеваться, где-то спать и за все это чем-то платить, вот же попадалово, человек живет, пока имеет деньги, а чтобы их иметь, надо двигаться, получается вечный двигатель, да куда ни глянь, вся природа и есть тот самый мистический, всеми искомый перпетуум мобиле.

Вот же, блин, получается, мы и живем только за счет того, что зарабатываем деньги, тратим их и зарабатываем по новой, как белки в колесе, ни отнять, ни добавить.

– Да так оно и есть, но некуда деться, раз не родились мы гениями или сразу миллионерами, не судьба.

– Так вот, в это воскресенье поедешь со мной в Шеффилд, там, как и говорил, устрою тебя на работу, а дальше все по нашему плану, человеку надо быть занятым постоянно, иначе он живет просто зря.

– Мир не без добрых людей, – вздохнул бедолага Гарри и, заметив, как Шейла на него смотрит из кабины диджея, где на высоте она любила часто бывать, улыбнулся ей и заодно всему миру. «Не пропаду, где наша не пропадала…»

Были бы бумаги у него в порядке, то жизнь могла быть устроена за считанные дни, он стал бы уважаемым мистером с английским видом на жительство в кармане, стоял бы на двери хоть до пенсии, ничего не делая, получал бы свой смольник фунтов за четыре часа, будучи всегда при параде, и в ус не дул бы, а там старость и пенсия от Ее Величества Елизаветы, но, к сожалению, не судьба…

Да и на самом деле, мой дорогой читатель, неужели был бы наш герой достойным вашего внимания, останься он стоять на двери ночного клуба остаток своей жизни?

Банально по одной да той же дорожке ходил бы в спортзал, накачивая мышцы, по вечерам стоял бы на дверях клуба и прожил бы свою жизнь с менеджером Шейлой, не зная ни переживаний бродяги, ни философии отшельников, которых ему еще суждено встретить и не раз, а разных, десятилетиями черпая понемногу крохи мудрости из бытия человечного.

Ведь на то он и вышел из дома однажды, чтобы провести нас за собой по разным местам земного шара и ознакомить со всякого рода приключениями, которые его ждут на этом пути. Попадать в передряги и находить выходы из разных порой и на самом деле парадоксальных ситуаций, чтобы на исходе своих лет было бы на что глянуть и удивиться самому себе – вот же судьбинушка-то выпала, но не жалеть ни о чем.

А посему, мной уважаемый читатель, давай-ка снова на ты, ведь не зря же народная мудрость гласит, мол, будь попроще, и люди к тебе потянутся.

Легко сказать… не жалеть ни о чем…

Как это не жалеть ни о чем, вы наверняка возмутитесь, ведь он совершил почти, нет, не почти, а все грехи вплоть до смертного: крал, прелюбодействовал и порою даже чуть ли не подло лгал, но все это делал выживания ради, а не корыстных намерений для.

И все равно некто скажет: разве такой вот человек может спокойно умереть, не жалея ни о чем, им содеянном за всю свою жизнь. То, значит, это нелюдь какой-то, бесчувственная тварь, и как же его земля-то носила.

Как он это может не сожалеть ни о чем?

Может.

Да, да, может.

А потому что он уже сожалел, каялся, неистово молился и пережил достаточно, чтобы в итоге обрести покой и только благодаря тем знаниям, что он приобрел в университете жизни. Не прожив ее совсем-таки бесполезно, а на протяжении долгих лет скитаний стремясь познавать путем своего личного опыта и сравнений все новых и новых испытаний на прочность, пройдя это все, в конце-то концов все же познав весомость моральных, духовных и физических ценностей.

Раз уж человек получил душевный покой, то наверняка он его достойно заслужил, настало время, и однажды был награжден этой бесценной наградой свыше, наградой, что называется, брат, душевный покой…

Спокойствие, мой дорогой читатель, то есть высшая награда человеку грешному, который уверен, что придя однажды к Господу своему, не станет стыдиться или корчиться в муках о том, что сотворил да и скрыл, нет, он, раскаявшись, выкупил грех перед своей личной совестью, это во-первых, а посему, во-вторых, сможет встать и, чистой душой положившись на справедливость весов правосудия Божиего, смело выслушать свой приговор, каковым бы он ни был.

Все это домыслы об идеале, мой дорогой друг, а как оно будет на самом-то деле, не знает никто, а посему давайте вернемся к нашему герою Гарри, которому до душевного спокойствия еще долгий и не только тернистый путь предстоит.