Читать книгу Волчья любовь - Angel Soul - Страница 7

Волк

…Ледяная вода сковывала задние лапы, передними хрупкими лапками волчонок цеплялся когтями за обледеневший край проруби. Тысяча острых иголок проходили все глубже и глубже прямо к сердцу. Нет больше сил, лапы не слушались, а задняя часть тела тянула вниз, на дно. Набрав полные легкие воздуха, волчонок стал взлетать над круглой ровной лункой, где рыбаки ведрами вытаскивали рыбу. Волчонок сквозь тонкую корочку льда, образовавшуюся вокруг глаз от соленых слез и брызг холодной воды, пытался разглядеть огромного лохматого зверя с ярко-рыжим окрасом и не понятным для него говором. Но этот говор был приятен ему, страх отступил назад перед ледяной водой, почувствовав тепло от лап этого зверя, он поддался во власть крупного хищника.

– Ого! Ну и ну. И угораздило тебя! – С осторожностью и внимательностью человек в лисьей шубе оглядел волчонка, покрутил на своих огромных ладонях, ощупал толстыми пальцами его тельце и прижал к своей груди за пазуху теплой и пушистой шубы. Охотник, возвращавшись с охоты с ружьем на плече, заметив издали барахтанье и повизгивание в лунке для ловли рыбы, он прошел до этого места и обнаружил маленького волчанка. Глаза волка смотрели на человека и благодарили за подаренную жизнь.

Мужик осмотрел вокруг себя местность, прислушался к шорохам, отметил следы вокруг проруби, успокоившись, что рядом нет его матери.

Он заскрипел снегом, пересекая озеро в глубину леса.

– Ничего, отогреешься, и отпущу тебя в лес к мамке, – с добротой в голосе произнес мужик, теребя волчонка по голове, выглядывавшей из рыжих волосьев на груди у человека…

* * *

Яркие лучи солнца ласкали лицо, и глаза распахнулись, увидев воронку в небе из длинных деревьев. С мыслей в голове Амелия потянулась: «Еще одна ночь. Как там моя бабушка, наверное, с ума сходит, как бы ей сообщить, что я живая, но вся переломанная».

* * *

Приподнявшись на локти, Амелия огляделась, волка нигде не было, с осторожностью она оглядела и прощупала свои ноги, гной продолжал сочиться из дыры пробитой ноги по сине-желтой с зеленым оттенком опухоли вокруг нее. Желудок Амелии прилип к позвоночнику и судорожно сжимался, разнося дрожь по всему искалеченному телу. Нос ее сморщился от знакомого запаха, а желудок сделал одобряющий жим, слюна во рту до обилия стекала с губ.

– Что это? – Оглянувшись, наткнулась взглядом на две свежие рыбки в двух метрах от нее. Аккуратно выложенные на мягком мхе, а рядом лист с росой.

– О! Боже! Как я дотянусь? – Мысль сводила с ума, а желудок требовал своего, слюни все больше и больше выделялись, ей представлялось, как она впивается своими зубами в эти свежие рыбины, инстинкт ей подсказывал ползти, к ним ползти, во что бы то ни стало.

Быстрым и беглым взглядом Амелия огляделась вокруг себя, где мягким ковром стелился зеленый мох с уродливыми молодыми елками, свои лохматые лапы они разбросали, казалось, по всему лесу. Хватаясь за колючие зеленые ветви елок, она подтягивалась к рыбе, вот она, еще чуть-чуть, не останавливайся. От невыносимой острой боли холодный пот выступил на лбу и висках. В глазах потемнело, и Амелия с мечтой в голове о свежей рыбе уткнулась лицом в мох без чувств. Шершавый теплый язык привел в чувство обессиленное тело девушки. Огромный комок шерсти склонялся над ней, едва открыв глаза, она жалостливо простонала:

– Рыба!

Серый метнулся, подхватил клыками ароматную рыбу и положил ей в руки. Придя окончательно в чувство, Амелия с жадностью впилась зубами в брюхо рыбы, разрывая тонкую кожицу, и по ее губам потекла кровь со слизью и кишками, ей казалась, что вкуснее ничего в жизни она не ела. Не успев съесть ее, она бросила дикий взгляд на вторую рыбу, волк опять метнулся, и вторая лежала у нее в руках. С рыком и оскаливанием она раздирала рыбу, как хищница, поглядывая исподлобья на огромное серое чудовище, которое, не отводя желтых глаз, смотрел на нее, издавая изредка жалобное скуление. С рыбой было покончено, облизав кровавые жирные руки, она откинулась и закрыла глаза.

– Спасибо!

Голод отступил, и знойная боль ненадолго покинула тело.

– Это ты ее поймал, для меня, – сладко заговорила Амелия. – Очень мило, самый лучший друг не дал с голоду умереть. Ты даже на волка не похож, – с улыбкой проговорила она, не открывая глаз.

– Может, ты мне инвалидную коляску поймаешь? – шутливо огрызлась.

Волк высунул свой огромный шершавый язык и прикоснулся к ноге, где невероятного размера была опухоль, которая, как электрический заряд, била по нервам всего тела. С осторожностью он стал лизать эту опухоль. От удивления Амелия приподнялась на локти и уставилась на волка, который мокрым носом водил по болезненным местам, а языком обезболивал, окутывая слюной опухоль.

– Конечно! Вы самые лучшие лекари, да, баба мне говорила, что ваша слюна убивает микробы и действует как анестезия… – Помолчав немного, заговорила: – Собака у нас была…

Волк приподнял свою морду и злыми глазами зыркнул на Амелию, оскалившись, прижал уши к голове. Оцепеневшая девушка от внезапной злобы на ее слова о собаке, она умолкла в два счета. Страх парализовал все тело. Только мысли крутились в голове волчком. Видать, собаки его враги, но по крови братья. Что-то с ним произошло, что он так ко мне относится и желает мне помочь, думая, она прикусила нижнюю губу и робкими движениями поправляла свои запутанные волнистые рыжие волосы. Волк еще раз пристально посмотрел на нее и медленно опустил свою лохматую морду к ногам, выискивая непонятное среди огромного опухшего места. Амелия еще глубже окунулась в свои мысли и размышления, распутывая грязными липкими пальцами шелковистые кудри. От внезапного укуса в болевую точку, где сосредоточилась вся боль, Амелия взвизгнула, почувствовав ужасный скрежет и услышав его, она похолодела, а через несколько минут ей стало невероятно жарко, устремив свои глаза на ноги, где волк как будто высасывал ее кровь через прокусы ужасно острых клыков. Боль сковала и даже парализовала на несколько минут, волк кусал и проходил своими клыками все глубже и глубже в центр боли. Его слюни струйкой стекали по синим ногам. Сильный жар не давал дышать, душил, не хватало воздуха, глаза закатились, и Амелия откинулась на мох с открытым ртом, пытаясь вздохнуть лесного воздуха. Но кто-то перекрыл кислород, нарочно не давая ей дышать. Наступила тишина, глубокая тишина, мысли приостановили свой обычный ход.

Волк

Подходя к своему небольшому, но уютному и теплому зимовью, мужик закричал, прижимая продрогшего волчонка к груди.

– Пошли! Пошли вон!

Раздался лай бешеных собак, с рычанием и предупреждением они рвались из своих цепей, раздирая на своей шее оголенную кожу от ошейника, напрягаясь от злостного напряжения, чуя запах хищника. Волчонок вздрогнул и затрясся под огромной рукой лохматого зверя, закрыл глаза и чего-то ждал.

– Ничего! Не бойся! Не тронут они тебя, я не допущу! – ласковым говором заговорил зверь, расстегивая шубу и выпуская волчонка на деревянный пол. Волчонок с холодной и мокрой шерстью оказался на темно-коричневом полу, его лапы подкашивались, но глаза не отпускали мужика, они следили за его движением. Мужик сбросил с себя шубу, снял валенки возле порога, подошел к печке, отворил дверцу с громким скрипом, что волчонок от испуга забился под кровать в самый темный и холодный угол. Мужик ухмыльнулся, увидев страх маленького хищника. Забросив дрова в печь, разжег их, погрел свои руки возле огня. Налил в блюдце теплого молока и поставил возле кровати.

– Ну! Давай, поешь! – поманил его мужик, заглядывая под кровать.

Волчонок забился в угол и не хотел вылезать, он дрожал и от страха, и от холода.

– Ну и бог с тобой! Есть захочешь, сам вылезешь. – Мужик схватил большие ведра и вышел на улицу. За дверью раздавались крики мужика и бряканье ведер, рычание собак.

– Ешьте, псины! Ох, и злые вы!

Маленький серый щенок ползком вылез из-под кровати, оглядываясь на дверь и по сторонам, ткнулся носом в тарелку с молоком, молоко залилось ему в нос, он помотал головой в разные стороны, разбрызгивая молоко в разные стороны. Попытка номер два, пахло приятно как у мамки под лапами, но он привык сосать, а не лакать.

Ткнулся опять носом в тарелку, и опять молоко попало в ноздри, лапой смахнул капли белой жидкости на пол. Волчонок уселся напротив тарелки, опустил голову низко-низко, высунул розовый язычок и попытался лакать, мм, ему понравилось. Дверь распахнулась, и мужик с огромными ведрами вошел в дом, серый испугался и нырнул под кровать с визгом и страхом.

– О! Да ты умница! Ну, иди сюда, познакомимся!

Присел мужик на корточки перед кроватью и заглядывал под нее. Только два желтых глаза виднелись из дальнего угла. Так волчонок и не вылез до утра.

* * *

Амелия была без сознания, тело горело, и жар поедал ее изнутри, боль мучила ее так сильно, что слабый стон эхом разносился по лесу. Серый сидел возле нее, лизал ее бледное лицо, облизывал ноги, из которых сочился желто-фиолетовый гной. Он терпеливо ждал, молча, смотрел на ее страдания, и когда опухали ноги, он принимался высасывать всю заразу, чтобы не было заражения крови, он инстинктивно чувствовал, понимал, что надо делать. Время шло, день сменялся ночью, и так несколько раз, а она не приходила в сознание.

* * *

Тело Амелии остыло, жара не было, волк не спускал с нее глаз, он все ждал, и вот она приоткрыла глаза. Волк стал метаться из стороны в сторону, повизгивал и рычал, но не со злобы, а что-то пытался сказать, показать. Слабым зрением и туманностью в голове Амелия не могла понять, что с ней, где она вообще и что это мечется перед ней. И тут лохматый огромный зверь склонился над ней и заглянул в глаза, растерянно Амелия вспомнила его пушистое приятное тепло, его запах и взгляд, она протянула руки, чтобы его обнять, он рванулся с места, ее руки соскользнули с его шеи.

– Что? – обеззвучено произнесла девушка, слабость голода и потери жидкости, она не могла даже говорить.

Он опять над ней склонился, чуть не прижимаясь, она попыталась его обнять за его лохматую широкую шею, но он опять рванул в сторону, немного сдвинув ее с места.

– Ты хочешь меня унести отсюда? – догадалась Амелия.

Волк заметался в стороны еще быстрее, махая хвостом, и огромными когтями скреб по земле.

– Но у меня нет сил, чтобы ухватиться за тебя, я слаба, я умираю. – Прикрыла свое лицо руками, но не было сил даже плакать.

Волк склонился над ней, ткнул ее мокрым носом в грудь; открыв лицо и посмотрев на серого, она постаралась ухватиться за его богатую длинную шерсть, так как шея его была широка, и не хватало рук, чтобы обхватить ее. Медленными движениями он стал ее тащить, волочить по мху, аккуратно, не раня ее. Руки Амелии ослабли, кончились последние силы, все. Повалившись на мягкий мох, она застонала.

– Брось меня! Сожри меня! Нет сил моих терпеть, я не выживу, слышишь, не выживу.

Волк не сдавался, и он опять склонился над ней. Девушка скрестила над собой руки, показывая ему «нет, с меня хватит». Он оскалился, оголил свои клыки с грозным рыком, он на нее смотрел пристально.

– Что ты хочешь от меня? Оставь меня! – Страха не было, ничего не было, ей не страшно, она умирала.

Волк исчез на мгновение. Амелия закрыла глаза, в которых мрак притягивал к себе манящей рукой, отбирая силы и жизнь.

Холодные капли воды плеснулись ей на лицо, почувствовав сырость и приятную прохладу, она раскрыла глаза, увидев, как волк стоял в воде и, ныряя в воду носом, ловил рыбу, рыба сопротивлялась и била хвостом его по носу, но он только отряхивал капли воды с носа, дергая головой из стороны в сторону. Серый подошел к Амелии и выпустил рыбу ей в руки. Слезы наворотились из глаз, ей не верилось, что волк действительно спасал ее как мог и не сдавался, и не хотел сдаваться. Приняв рыбу с отвращением, она стала ее грызть, аппетита не было, но она заставила себя это сделать, рыба была в желудке.

Ноги ее были в воде, голова лежала на мелких камнях, но это ей не мешало заснуть. Проспав, не зная сколько, она очнулась, силы пришли, и ей хотелось напиться воды. Приподнявшись на локти, девушка увидела картину: горная река стелилась бурлящей гладью сквозь леса, размывая каменистые берега. Серого не было, шум воды, брызги окутали сознание приятным ощущением. Солнце скрывалось за верхушками сосен, последние отблески солнца играли на воздушных бурлящих волнах реки. Отеки спали с ног, синевы практически не было, вроде можно встать, подумала она, но нет, боль еще жива, осколки костей выпирали наружу, и казалось, порвут тонкую бархатную кожу ног.

Развернувшись, и упав в воду лицом, Амелия наслаждалась прохладой и свежестью воды, она ласкала лицо, шею, руки, плечи. Как ей хотелось омыться, смыть ту грязь, которая прилипла к ней, ту мерзость, что с ней сотворили те гады, но воспоминания были уже не острыми и не ранили сердце, боль сломанных ног затмевала все.

Каждый день серый приносил Амелию к реке, кормил ее рыбой, она купалась и радовалась воде, как никогда чему-либо, как этой свежести, она не могла никак напиться, вода была вкусна, сладка и притягивала к себе своими звуками, бурлениями, шипениями, глаза успокаивались, сердце замирало, боль отступала. Поначалу серый медленно волок ее, потом со временем она научилась вскарабкиваться ему на спину, держась за густую шерсть, чем дальше шли дни, лето кончалось, становилось прохладнее, вода охлаждалась, он набирал скорость и проносился по лесной чаще как ветер, сбивая лапами траву и попадавшие камни. Ноги Амелия перевязала упругими ветками, приложив кору березы, и они почти были неподвижны, кора служила фиксатором, Амелии казалось, что так вроде и не больно.