Читать книгу Явления ночи пред ваши очи. Сборник фельетонов - Анна Голицына - Страница 10

Тёпс был маленьким, вороным конём. Слишком маленьким для верховой лошади, ещё очень молодым, но умным не по годам. Умная лошадь – беда для всадника. Умная бесперспективная в спорте лошадь – будущая гроза проката. Тёпс подпадал под категорию – спокойный конь для конной дисциплины выездка, но в будущем конь для обучения детей. Точнее так планировала тренер, косясь на то, как игривый конек несёт по шоссе неумелого всадника в Болдераю. Но как-то тренеру показалось, что у коня всё же есть неплохие движения, и она, перекрестив себя и всадника, отдала коня в работу.

Всадница попалась упорная, имеющая опыт общения с хитрющими прокатными лошадьми. Но Тёпс был умён. Потому каждый день превращался в борьбу умов. Поседлать коня могла почти без проблем только его всадница. К примеру, однажды Топсяныч увидел такой элемент выездки, как пиаффе. Это рысь на месте. При попытке почистить ему копыта, он незамедлительно продемонстрировал пиаффе. Всадница понаблюдала за тем, как он ловко задирал свои маленькие ножки и ухитрилась подловить его переднюю левую. Топсяныч опять проиграл. Но его мозг работал непрерывно на предмет того, как всё-таки не работать! Когда его вывели под седлом побегать на корде, конь подумал, что раз всадник стоит рядом с ним на расстояние трёх метров, то у него как раз хватит времени, чтобы прилечь и поваляться. Вместе с седлом, стоящим немалых денег. Цепкий взгляд всадницы присёк и это. В тот день у коня совершенно испортилось настроение. Он также наблюдал родео, которое устраивали некоторые лошади. Решил попробовать. Кинул задом. Дали по зубам удилами. Было больно, но всадница чуть не свалилась. Поэтому пробовал с заядлым упорством, получал по зубам и по бокам. Перестал пробовать. Единственная радость была морковка, которую давали в деннике после работы и то за какой-нибудь поклон или приветствие передней ногой. Так что всё, что оставалось Тёпсу – это ждать обеда, и полтора часа переваривать, мечтая о том, как, например, однажды его поведут побеситься в леваду, а он вырвется и бодренько так обежит всю Национальную школу верховой езды и позадирает лошадей в других левадах.

Время шло, тренировки продолжались изо дня в день. Однажды, заставили семь минут бегать по схеме в манеже, где лошади в праздничных белых бинтах таких же вальтрапах обычно выступают. Это был предел всему! Нужно было останавливаться и стоять по четыре секунды, бегать маленькие кружочки галопом, а потом переходить на рысь и крутиться по серпантинам. Это же чересчур! Зачем всё это нужно? Ради того, чтобы через пару лет, как соседка, бегать этот, как его Большой Приз, где нужно менять ноги на галопе в один темп? Боже, это же физически сложно, от этого устают плечи, и вообще – оно мне надо, задавался житейскими вопросами Тёпс. А всадница упорная, её можно кусать, можно лизать – всё равно ведёт работать. Нет, нужны нестандартные решения по выходу из денника на волю! Свободу лошадям! Овёс лошадям! Покой лошадям!!!

Такими лозунгами мыслил Тёпс весь май месяц, прислушиваясь к паре депутатов мелкого муниципального розлива, по случаю катающихся в прокате. И тут его посетила гениальная мысль – а почему бы ему, коню, не стать депутатом? Ведь, как он понял из разговоров, быть депутатом, совершенно замечательное занятие! Нужно сидеть и опускать карточки в какие-то отсеки, ну это можно – зубами. Ещё нужно чем-то нравиться людям. Неважно чем. Говорили, есть такой Шлесерс – он врёт, но так красиво врёт, что все ему верят и за это его избрали в городскую думу. А сейчас выборы в парламент. Надо прорваться – решил Топсяныч. Чем я хуже, их, депутатов? Я – красив, харизматичен на лошадиный лад, недаром ко мне все дети бегают покормить сахарком, я могу обмануть почти любого, кроме своей всадницы, но, если постараться, то может и её смог бы, да лениво. А главное – я умён! А что ещё надо?

Топсяныч смотал со школы легко и просто – какая-то крайне неумелая девочка повела его отдыхать в леваду. В другой ситуации Тёпс никогда бы не удрал – ведь в леваде можно побеситься, но у него была цель. Пока Тёпс драпал по Риге, он успевал отметить массу проблем, которые ему, как народному избраннику предстоит решить. Он видел сорящихся и скандалящих на разных языках людей, людей с запавшими глазами в лохмотьях, ошивающихся у контейнеров с мусором, людей, умирающих на глазах от инфаркта, одним словом проблем ворох, да и мало чем они отличались от лошадиных. Главным в своей предвыборной программе Тёпс определил – пайку всем, работу всем, но так, чтобы не сильно париться, и поменьше причин для конфликтов. Всё ж гениальное просто. Нашли чем заняться – поработали. Получили деньги – купили овса оптом, накормили всех. Потом поспали и снова пошли поработали. А чтобы не ссориться, не надо ставить двух жеребцов в соседних боксах. Проблема что ли? Ну а, если не паришься на работе, то не умираешь от инфаркта. Главное, не напрягаться, считал Тёпс.

С этой своей предвыборной программой он прискакал в парламент. К сожалению, партии лошадей не было. Об этом просто не подумали. Была партия «Зелёных и крестьян», но Тёпс подумал, что крестьяне веками заставляли лошадей впахивать и отказался от идеи. И ещё была партия с названием довольно назойливых насекомых – Пчёл. Пчёлы – они хорошие, они делают мёд, подумал Топсяныч. А мёд это вещь сладкая, хоть лошадей обычно им и не кормят. Потому Топсяныч махнул на выборы с пчёлами. Они-то как раз ходили вдоль здания парламента, когда конь туда прискакал и потому, выбирая между Лидакой, едва не отправившем его в зоопарк, директором коего и являлся по совместительству, и политтехнологом от пчёл Петропавловским, вдруг сказанувшим следующее: «Да этот конь скорее станет политиком, чем вы все здесь стоящее, потому что на него хотя бы посмотреть можно и не проблеваться!»

Беда была в том, что пчёлы абсолютно не слушали Топсяныча с его простыми решениями всех проблем. Они всё усложняли, писали какую-то программу, ходили на митинги и таскали с собой коня, как представителя животного мира, порабощённого человеком и сбежавшего на свободу. Потому Тёпс присутствовал на митингах, мотал головой, делал пиаффе, поклон и прочие лошадиные премудрости и все митингующие фотографировались с ним и говорили, что это будет самый честный политик, хотя бы потому что много ему не надо – овёс, да стойло в парламенте. И все верили, что только с конём партия с рейтингом ниже плинтуса получит вожделенные депутатские мандаты, потому что больше ни у кого не было такого вороного кандидата с блестящими чёрными глазами, который выражал своё мнение при помощи ржания и топанья копытами. И ведь прошли же! Благодаря коню. Пчёлы всегда были чем-то непохожи на остальных, возможно, потому им и пришло в голову привести на улицу Екаба, где и располагалось здание цвета белого шоколада, лошадь.

Однако, Топсяныч далеко не всегда выражал мнению, совпадающее с мнением своей партии. Он был слишком своеобразен для этого, и, когда он выходил на трибуну и с помощь простых движений изображал то, как он видит решение проблемы, все просто удивлялись тому, как сложен мир вокруг и как легко можно обойти самые острые углы. Иногда даже противники оппозиции попадали под влияние вороного коня, и как-то проголосовали против собственных убеждений после того, как конь натурально лягнул Табунса за очередную попытку назвать русских оккупантами. Вообще-то Тёпс не сильно разбирался во всех этих русских вопросах, он просто подумал, а зачем оскорблять почём зря, поэтому конструктивно залепил Табунсу копытом. Больше Табунс русских оккупантами не называл. Всё-таки больновато по солнечному сплетению получить от массы в полтонны. Таким путём Тёпс пришёл к нулевому варианту гражданства. Когда начались дебаты с теми же взаимными оскорблениями, стало очень шумно. Тёпс оторвался от сена, которое жевал рядом со своим депутатским местом, и пронёсся по залу бодрым галопом, сметая на своём пути всё. Народные избранники подумали и решили, что можно говорить и поспокойнее, и как-то сами пришли к тому, что в принципе можно и принять предложение коня, а то глядишь зал заседаний разнесёт. Тем более, что в тюрьму его не очень-то посадишь – депутатская неприкосновенность, был при исполнении так сказать.

В общем, пчёлы махали крылышками от радости. А Тёпс наблюдал за исполнившейся мечтой и думал, что вся эта мелкая возня в шоколадном здании с этими бесконечными разговорами даже смешна. Но сколько можно смеяться? Хочется иногда пофилофствовать, жуя траву на пастбище. О вечном. О том, что солнце встаёт каждый день, хоть ему никто не платит зарплату.

В тот день опять принимали какой-то законопроект, опять ругались, потом выступали, ждали, когда проголосует Тёпс – он голосовал «за» двумя ударами копыт, «против» тремя, а, если воздерживался, то мотал головой. Так ему было удобнее, чем брать в зубы карточки и совать её в щель. Но в этот раз конь оглядел всех этими своим искрящимися глазами и весёлой такой, забойной рысью поскакал к выходу. Первыми очнулись пчёлы. Своей четвёркой они рванули за лучшим депутатом латвийского парламента всех времён и народов! Но депутат бегал быстро. Он легко оставил за собой и улицу Екаба, и город, и примчался на пастбище где-то под Ригой. Была весна. Травка только начала расти, и была так нежна на вкус. Тёпс пожевал травы, повалялся, как нормальный конь, и пошёл бродить по окрестностям в поисках новых приключений. А парламент со своей политикой для него уже остался в памяти, как что-то забавное, не нужное, но заставившее людей уважать мнение простого чёрного непригодного ни к чему коня. Как оказалось, иногда лошади понимают в жизни людей больше, чем сами люди.

Июль 2010 года