Читать книгу Грехи отцов - Анна Христолюбова - Страница 26

Странно, но отец, кажется, обрадовался приезду Филиппа.

А вот Данила, узнав об отъезде, устроил настоящий скандал. Он категорически отказывался отпускать питомца одного – просил, умолял, стенал, и Филипп, в конце концов, разозлился:

– Я что, дитя малое, что без твоего пригляда и шагу ступить не могу? Ты остаёшься здесь, ходишь за господином Ладыженским и следишь, чтоб про него ни единая душа в доме не дозналась.

– Не дело вы затеяли, барин, – хмуро отвечал Данила. – Вы этого молодчика и не знаете вовсе. А ежели он зловредец какой и не с дурна ума его ищут? Сказать-то, я чай, что угодно можно – с брехни акциз не берут… Ну а коли сыщут в вашем дому? Тогда что? Одумайтесь, Филипп Андреич, ведь и себе, и батюшке жизнь попортите!

Кончилось тем, что Филипп приказал слуге подчиняться в весьма резком тоне, чего не делал ни разу в жизни. Садясь на коня, он старался не смотреть в тоскливые глаза Данилы и предпочёл не заметить, как тот украдкой перекрестил его.

Воспоминание тут же испортило настроение. Филипп подошёл к окну, приподнял тяжёлую бархатную портьеру. По улице вереницей двигались экипажи и верховые, прогуливались нарядно одетые господа. И он вновь подивился, какое оживлённое движение в Петербурге.

В дверь постучали.

– Входите, – пригласил Филипп.

В комнату заглянула Мария Платоновна. Он приехал поздно ночью и ещё не встречался с ней.

– Доброе утро, Филипп! Как вас устроили?

– Спасибо, всё замечательно.

Она придирчиво осмотрела богато и со вкусом убранную комнату, потом перевела взгляд на Филиппа.

– Андрей Львович велел передать вам, что завтра вечером мы едем слушать оперу, а на среду назначена охота.

Филипп молча склонил голову, давая понять, что новость принята к сведению, но мачеха не уходила.

– Вы позволите? – она подошла к шифоньеру с резными дубовыми дверцами.

Филипп не понял, что именно должен ей позволить, а княгиня, видимо, приняла его молчание за согласие. Открыв шкаф, она переворошила стопки камзолов и сорочек.

– Вам необходимо обновить гардероб, – сказала она деловито. – Я велю послать за портным.

Филипп вспыхнул:

– Не стоит, сударыня, у меня всего довольно.

Мария Платоновна мягко улыбнулась и подошла к нему:

– Мой мальчик, не обижайтесь, светская жизнь накладывает определённые обязательства. Одно из них – следить за модой. Ничего, скоро вы постигнете все эти премудрости. – Она ласково коснулась волос Филиппа, перебирая пальцами густые тёмные локоны. – Портной, куафёр15 – и вы станете неотразимы, сударь, даже для избалованного блеском Петербурга.

Она вышла, а Филипп в смятении остался стоять посреди комнаты. Он привык считать мачеху своим главным врагом, виновницей смерти матушки, алчной хищницей, что женила на себе отца ради денег. И ненавидел просто потому, что она заняла место матери, и потому, что отец её любил. Ласковое обращение княгини смущало Филиппа, приводило в растерянность и недоумение.

Внезапно он подумал, что женщина эта похоронила четверых детей, и вдруг почувствовал к ней острую жалость.

Филипп никогда не сочувствовал отцу и мачехе. Нет, разумеется, он не испытывал злорадства, и ему было жаль сводных братьев, как всякого человека, скончавшегося в юном возрасте, а тем паче ребёнка. Но сейчас он вдруг вспомнил, как постарел за эти годы отец. Вспомнил, как сильно любила его матушка, и впервые задумался, каково это – когда умирают твои дети. Если бы умер он, матушка не вынесла бы такого горя.

Должно быть, толика нерастраченной нежности княгини невольно досталась Филиппу.