Читать книгу Грехи отцов - Анна Христолюбова - Страница 32

*******

Всё утро Филипп метался между чувством долга, твердившим, что он должен немедленно возвращаться к Алексею, и новым, названия которому не знал. Это последнее вслух убеждало заняться поисками Чихачова в Галерной гавани, говорило, что было бы неплохо разузнать хоть что-то о Фёдоре Ладыженском, а шёпотом добавляло, что на балу у Миниха наверняка будут Тормасовы…

К завтраку Филипп вышел последним. Отец и Мария Платоновна уже заканчивали трапезу. Мачеха бросила на него быстрый и, как показалось, тревожный взгляд, и вернулась к прерванному разговору. Кажется, речь шла о полученном утром письме.

– Анастасия Николаевна интересуется, будем ли мы в четверг у Минихов. – Княгиня налила себе сливок в серебряную кофейную чашечку.

– Думаю, дорогая, это лишь повод, чтобы написать тебе, – улыбнулся князь и, обернувшись к Филиппу, пояснил: – Госпожа Суворцева в курсе всех дел, интриг и сплетен. Иной мне кажется, что по её сказкам куранты18 составляют. Что ещё она пишет?

– В свете обсуждают девиц Тормасовых, большинство видело их вчера впервые.

– И как же их нашли наши кумушки? – усмехнулся отец, а Филипп, потянувшийся за молочником, неловко коснулся горячего кофейника. Рука дрогнула, и на вышитой скатерти расплылось молочное пятно.

– Все сошлись, что девочки прелестны, да к тому же завидные невесты. Я чаю, на завтрашнем балу вокруг них будет виться рой кавалеров. А вы, мой друг? Как вы их находите? Не правда ли, милы?

– Милы, – подтвердил отец с улыбкой. – Да только нелегко, поди, им живётся. Больно уж сурова маменька. Я порой думаю, что не всякой женщине надобно иметь дочерей. Графине Тормасовой больше пришлись бы сыновья… – Он хмыкнул: – Вообрази, Маша: Евдокия Фёдоровна наняла им какого-то учёного червя, который школит барышень – учит математике, истории, географии и даже, прости господи, астрономии! Я, конечно, не ретроград и не ратую за то, чтобы всех дам сызнова запереть в теремах, но к чему засорять прелестные головки тем, что никогда девицам не пригодится? Ладно бы танцы да языки – это вещи для дамского ума весьма полезные, но астрономия! Ведь женская голова устроена иначе, она просто не в состоянии вмещать такие мудрёные материи! Ну, да ладно… что там ещё любопытного у Анастасии Николаевны?

– В Петербург возвратился принц Антон. Поговаривают, что, наконец, сыграют свадьбу.

– И то дело, – согласился отец, – седьмой год в женихах. Уж, поди, и забыл, зачем в Россию приехал. Что ещё?

– Пишет, что князь Антиох Дмитриевич теперь послом в Париже.

– Ну это давно не новость. Антиох в Париже уж скоро год. За такого посла, как князь Кантемир, перед Европами стыдно не будет, – одобрил отец. – С тех пор как государь Пётр Алексеич хотел просватать Людовика за Елизавету Петровну да получил от ворот заворот, дружества с Францией у нас не получилось, – пояснил он Филиппу, – может, стараниями князя Кантемира получится?

Он повернулся к жене:

– Ещё какие авизии19?

– Сын Ладыженского сбежал. Говорят, Ушаков рвёт и мечет. Его люди прочесали весь Петербург, и пока ничего. Государыня лично интересовалась этим делом. Взяли некоего господина Дулова, приятеля Ладыженского-старшего. На допросе он подтвердил все обвинения… А вы говорили, что Фёдор Романович политикой не интересуется.

– Душа моя, – Андрей Львович поморщился, – ну полно! Ты ж не дитя безмысленное… Да те свидетельства не стоят и яичной скорлупы! В пытошной камере Ушаковской из кого угодно любые признания выбьют. Ещё раз тебе говорю: Федьку тридцать с лишним лет знаю – прост, как печной горшок. Ни в интригоплётстве, ни в донкишотстве отродясь не замечен. Да коли нас с ним равнять, так я куда больший авантюрщик и крамольник окажусь.

Филипп замер с ложкой в руке.

– А сын? Отчего он бежал, коли они невиновны? – возразила Мария Платоновна.

Князь пожал плечами:

– Да почём же мне знать… Может, Фёдор сам ему скрываться велел, ведь понятно, что никто ничего разъяснять не станет, сгубят парня, и всё. Да… молодому человеку не позавидуешь… – В голосе отца послышалось сочувствие. – Имущество конфискуют, да и самого рано или поздно поймают. Не до седых же волос ему прятаться. Ежели только за границу удастся сбежать, но что там делать без денег… Полагаю, Фёдор Романыч или Алексей Фёдорович кому-то дорогу перешли, за что и поплатились. А то с чего бы это Ушакову так землю копытить? Не иначе, сверху кто-то стоит и интересуется. Душа моя, что с тобой?

Княгиня смотрела на мужа с ужасом. Вообще, нынче утром она выглядела усталой, в подглазьях тёмные круги, сами глаза слегка припухли, точно она плакала.

– Вы говорите крамольные вещи, Андрей Львович. – Пальцы её нервно теребили кисти наброшенной на плечи шали. – Я боюсь за вас.

Князь усмехнулся:

– Машенька, так я у себя дома. Или ты думаешь, что я своими домыслами с каждым встречным делюсь? Не переживай, мой друг, я хоть и стар, но умом покуда не скорбен. Ну, что там ещё Анастасия Николаевна пишет? Ты весь альманах сплетен пересказала? – добавил он, явно стараясь отвлечь жену от грустных мыслей.

Та улыбнулась сквозь слёзы:

– Ну что вы, сударь! Альманах неисчерпаем: подпоручик князь Волоцкий вызвал на дуэль графа Айдарова и проткнул ему руку. Граф теперь ходит с рукой на перевязи и вид имеет загадочный. Поручик Серебряков в пух проигрался в экартэ20 и теперь сватается за княжну Путятину. Князь Кирилл Андреич не знает, радоваться ему или огорчаться: дочь его, Марфа Кирилловна, уж в монастырь собиралась. Осенью ей двадцать восемь стукнет. Да только зять, что свое состояние спустил, а теперь за его примется, князя тоже не слишком радует. Продолжать?

– Да, пожалуй, что хватит, – усмехнулся Андрей Львович, допивая кофе. – Пойду к себе, нужно написать пару писем. Филипп, к четырём часам будь готов, мы едем на охоту. Да, Маша! – добавил он с порога. – Распорядись вызвать к князю танцмейстера. Думается, усердно занимаясь науками, он не слишком силён в искусстве танца. Пусть освежит детские уроки.