Читать книгу Грехи отцов - Анна Христолюбова - Страница 35

Филипп не думал, куда идёт, просто старался оказаться подальше от жуткого места, пропитанного запахом пороха, крови и предсмертного безысходного ужаса.

Когда звуки выстрелов слились в глухой отдаленный гул, он решил вернуться к экипажу и уже там дожидаться князя.

Однако это оказалось не так легко, как ему представлялось, и спустя четверть часа Филипп с удивлением понял, что заблудился. Он остановился, пытаясь вспомнить, где находилось солнце, когда они шли к поляне. Мимо промчался ошалевший от ужаса облезлый после зимы заяц.

Повезло бедняге. Вот только надолго ли…

Сосредоточившись, Филипп всё-таки вспомнил, в какую сторону двигался, прикинул направление и пошёл, рассчитывая выйти на тропу, по которой проходил вместе с отцом.

Вскоре неподалёку послышался неторопливый стук копыт. Он двинулся на звук и внезапно вывалился из кустов на тропинку прямо перед лошадью, ехавшей неспешной рысью.

Красивая породистая кобыла испуганно вскинулась на дыбы, захрапела и шарахнулась в сторону. Молодая женщина, что сидела на ней, бросив поводья, в этот момент разглядывала себя в маленьком ручном зеркальце. В следующую секунду незнакомка, взвизгнув, вылетела из седла и свалилась в пышный придорожный куст. Филипп бросился к даме, отчего лошадь окончательно перепугалась и, храпя, умчалась прочь.

– Сударыня, вы целы? – не зная, куда деваться от неловкости, Филипп помог незнакомке подняться.

Женщина выбралась из куста, поправила съехавшую на лицо шляпу и оказалась… цесаревной Елизаветой Петровной. Сорвав с головы треуголку, Филипп вытянулся, глядя во все глаза.

– Простите, ради бога, Ваше Высочество, – пробормотал он убито. – Вы не ушиблись?

Та вдруг рассмеялась звонко и весело.

– Хорошо я, должно быть, гляжусь, – сказала она, вытаскивая из волос листья и отцепляя репьи с кружевных манжет. – Кикимора, да и только!

– Скорее лесная нимфа, – проговорил Филипп тихо.

Вблизи она оказалась ещё краше: круглое нежное лицо с тонкими чертами, пухлые яркие губы, задорно вздернутый носик. В веселом взгляде прыгали чёртики. Странным образом, сейчас она казалась моложе.

– Да вы галантный кавалер! – Она снова рассмеялась. – Кто вы? Что-то я вас прежде не встречала…

– Простите, Ваше Высочество. Князь Филипп Андреевич Порецкий к услугам Вашего Высочества.

– Прикажу продать Коломбину. Красивая, конечно, кобыла, да уж больно дурноезжая… Хотя я люблю норовистых лошадей… – Елизавета закончила ликвидацию ущерба своей красоте, без стеснения полюбовалась в изящное зеркальце и повернулась к безмолвно застывшему рядом Филиппу:

– Ну и что же мы с вами будем делать, князь Филипп Андреевич Порецкий? Лошадь моя ускакала… Как я должна добираться до каретного двора?

– Весь к услугам Вашего Высочества, – повторил Филипп. – Прикажете – на руках понесу!

Елизавета улыбнулась, как умеют улыбаться только очень красивые женщины – кокетливо и с осознанием своей неотразимости:

– Верю, донесёте в целости и сохранности, но, пожалуй, не стоит эпатировать мою свиту. Им, бедным, и так живётся несладко – языки болят судачить целыми днями. Так что довольно будет просто сопроводить меня.

– С удовольствием сделаю это, сударыня, если вы объясните мне, куда следует идти. – Он вдруг почувствовал странное возбуждение, как после бокала крепкого вина. – Простите, но я здесь впервые.

Елизавета оперлась на его руку, и они пошли по тропе в сторону, куда ускакала пугливая лошадь.

– Князь Порецкий… – задумчиво повторила цесаревна. – Княгиня Мария Платоновна Порецкая вам не родственница?

– Да, Ваше Высочество, она вторая жена моего отца.

– Красивая женщина. И отчего же я не встречала вас прежде? У меня преизрядная память на лица, а ваше и запомнить нетрудно.

– Я много лет провёл за границей, Ваше Высочество. Вернулся на днях.

– Как я понимаю, вы приехали на охоту. Отчего не охотитесь?

Филипп помолчал, подбирая слова.

– Я не привык к такому способу ловли, – сказал он, наконец, тихо.

Елизавета Петровна взглянула внимательно и усмехнулась:

– Вы деликатны, но искренни. Искренность не добродетель в наши дни, она может сослужить вам дурную службу… Я тоже предпочитаю охотиться по-другому, но не являться, когда меня пригласили, не могу.

– Почему же вы уехали?

– Устала. Скажу, голова от стрельбы разболелась. После охоты сестрица Аннет будет в хорошем настроении, и мне не грозит её гнев.

Она смолкла, о чём-то задумавшись, а Филипп не смел нарушать паузу.

– У вас редкое имя, – проговорила она, наконец. – Вы не француз?

– Нет, Ваше Высочество. – Он улыбнулся. – Моя матушка была из рода Колычёвых, а родился я девятого января, в день поминовения святителя Филиппа23. Рождение моё тяжело далось матушке. Думая, что умирает, она дала обет святому назвать в его честь сына, если останется жива.

– Имя красивое, вам под стать, и история трогательная, – улыбнулась Елизавета.

У Филиппа загорелись щёки. Его одолевало ощущение нереальности происходящего. Так бывает иногда во сне, когда спишь и знаешь, что всё сон, и смотришь виде́ние, будто сказку.

– Сколько же вам лет?

– Девятнадцать.

– И чем вы занимались в заграницах?

– Изучал науки, Ваше Высочество.

– Изрядно преуспели?

– Судить не мне, – Филипп потупился, – но учителя были довольны.

– Что же вы постигали?

– Языки, астрономию, географию, математику.

– Чем собираетесь заниматься далее? – спросила она по-французски.

– Служить Вашему Высочеству, – так же по-французски отвечал Филипп, невольно отметив, что этот вопрос ему сегодня задают уже в третий раз.

Елизавета кокетливо блеснула глазами.

– Я бы, пожалуй, взяла вас на службу, князь, да не могу. Моим двором распоряжается граф Остерман. Сама я даже горничную без его ведома нанять не вольна.

– Это неважно, – вдруг неожиданно для себя самого серьёзно проговорил Филипп, с восхищением глядя на неё. – Если у Вашего Высочества появится нужда в преданном всей душой человеке, буду рад отдать жизнь за Ваше Высочество!

Лукавая улыбка сошла с лица цесаревны, взгляд стал внимательным и острым:

– Я запомню ваши слова, сударь.

Между тем тропинка вывела на обширную поляну, где стояли приземистые деревянные строения, конюшни и несколько экипажей.

– Ну вот мы и пришли. – Она взглянула на Филиппа. – Найдёте обратную дорогу? Ваша карета, должно быть, у восточного въезда.

Филипп замялся, и Елизавета Петровна правильно поняла его замешательство.

К ним уже бежали егерь и прислуга.

– Возьми лошадей и проводи князя к восточному въезду, – приказала она подоспевшему егерю, улыбнулась на прощание Филиппу и в окружении слуг направилась к одному из экипажей.

В сопровождении егеря Филипп довольно быстро добрался до места, где ждала карета. Кучер дремал на козлах, сдвинув на лицо шапку. Филипп залез внутрь и стал дожидаться отца.