Читать книгу Ветер и вереск. Книга первая - Анна Линн - Страница 2

Лучше бы она не читала этого письма. Пусть бы сам ей сказал. Почему Лиза всегда должна была принимать решения первой? Как будто нарочно жизнь постоянно подталкивала её к выбору: «А ну-ка посмотрим, вот тебе исходные, – что ты будешь делать?». На этот раз долго раздумывать не пришлось, раз уж так вышло – одно к одному, оставаться в этой квартире Лиза больше не могла. «Я ухожу. Ухожу, ухожу, ухожу!» – проговорила она вслух, выдохнула и бросилась из комнаты, больно стукнувшись бедром о край стола. Лиза ойкнула и потерла ладонью ушибленное место. «Ну, ладно тебе, разве это боль?»

Чемодан на колесах стоял около лестницы в чулане. Джинсы и водолазки надо снять с сушилки, они ещё влажные, ну да плевать. В комнате Лиза рывком открыла ящик комода. Здесь, в этом ящике, были только её вещи. Слизень под подушкой. Зарядка от телефона валяется под кроватью, хорошо, что вспомнила. Пачка сигарет – одна на подоконнике, другая – на кухне. На столе – жестяная коробка голубого цвета «The Beatles» с изображением знаменитой четверки на крышке. Там Лиза хранила косметику и украшения. Вроде бы всё. У Лизы было две пары кроссовок: удобные серые порвались – сзади отклеилась подошва, Лиза даже привезла с собой клей из Москвы, но приклеить пока не успела. А вторые, красные, были ей велики – достались от старшей сестры. Лиза специально их взяла с собой: две пары шерстяных носков в сочетании с этими кроссовками – и холода не страшны. Лиза обула серые, плевать ей, в конце концов. Клей она тоже не поленилась найти в ящике на кухне и бросить в сумку. Он её не раз выручал – им можно было приклеить все, что угодно – выпавший камушек из колечка, подошву туфли, отвалившуюся часть от ноутбука. И ручку не забыть. Ручка с синей пастой – это очень важно, здесь в основном почему-то все пользовались черной. А Лиза терпеть не могла писать черными чернилами. Она взглянула в зеркало – угрюмое, мрачное было у неё лицо и губы сжаты. Лиза оглянулась. Как кадр из фильма – квартира-студия в солнечных квадратах, янтарное утро, широкие окна выходили на Headrow, центр города. Напротив окна была вывеска «Offices to let» и высокое ничем не примечательное здание. Зато внизу! Бесконечные людские реки; потоки смешивались, как Гольфстрим с Лабрадорским течением: девушка в маечке, коротких шортах и пляжных сланцах, и ей навстречу – дама в резиновых сапогах и ветровке с шарфом. Внизу просигналила машина, и Лиза вздрогнула, внезапно испугавшись этого звука. Она ещё раз взглянула в зеркало и шагнула к двери. Вот и все. Такие ситуации кажутся неправдоподобными – не верится до последнего, что всё уже случилось и кажется нелепостью, пока не затягивается. Письмо случайно прочитано, решение принято. Лиза открыла входную дверь и ахнула – кролик! Хорошо, что вспомнила, ну как же она без него была бы! Купленный в Оксфорде магнит – Белый Кролик из кэролловской Страны Чудес, в цилиндре, в перчатках и с часами на цепочке, милый и озабоченный «Боже мой, как я опаздываю!» К кому он торопился – к герцогине или королеве? Теперь и ей пришла пора бежать, как этот кролик. Только в отличие от него, пока неясно – куда. Но не в сказку, конечно. Сказка закончилась.

Лиза захлопнула дверь, повернула ключ в замочной скважине и швырнула его в щель для писем. Он с легким стуком упал на пол. Лиза выдохнула и стала спускаться. Любимая оранжевая лестница. Где она ещё найдет такую? Лиза вышла из подъезда и с размаху попала в людской поток.

«Спокойно. Никто не умер», – проговорила вслух Лиза. Это была любимая фраза её матери. Стоило кому-то подраться в её детстве так, что рёв стоял на весь дом, и тогда мамин голос гремел, заглушая все остальные звуки: «Ну и что? Никто не умер, все целы? Рты закрыли быстро!» И её слова действовали магически – слезы и крики прекращались.

Лиза зажмурилась от солнца. У неё были солнцезащитные очки где-то на дне сумки, но искать их не хотелось. «Ну, куда пойдем, дорогая моя?»

Надо было все обдумать. Можно было купить себе билет за 4 фунта и кататься на любых автобусах хоть весь день. В автобусах всегда хорошо думалось… Но это – 4 фунта, а денег у Лизы было не так много. «Нет, автобус отменяется. Пока пешком», – решила Лиза и отправилась бодрым шагом вперед по улице, ловко лавируя с чемоданом между людьми. В витринах отражалась высокая девушка – в пальто нараспашку, на шее болтался шарф, на ногах кроссовки с отклеивающейся подошвой.

– Спокойно. Никто не умер. Все отлично. Могло быть и хуже. Выше стропила, плотники! – и Лиза гордо подняла голову. Эта фраза была названием одного из рассказов Селинджера, которого Лиза любила, в том числе и за интересные названия. В рюкзаке погромыхивали в жестяной коробке её украшения. Наверное, так старьёвщики раньше гремели.

Итак, можно отправиться в здание Паркинсона, там тихо, спокойно, высокие потолки, большие окна, склоненные головы студентов. Там хорошо думается. Но далековато пешком. «Давай к Арт-галерее?» – предложила она чемодану. – «Там тоже тихо». Чемодан не возражал. Темно-коричневый, потертый, потрепанный, со сломанным замком, он прошел все, что только можно – ломался, терялся, был описан щенком, которого как-то подобрал Лизин брат, и в чемодан можно было впихнуть что угодно. Верный Лизин друг. Она подошла к галерее и села на ступеньки. Надо было подумать. У Лизы был обратный билет на 14 октября. До 14-ого оставалось ещё десять дней. И их где-то надо было прожить. Здесь, в Лидсе её могли теоретически приютить два человека: Одрэ и Кайли – француженка и англичанка, с которыми она познакомилась в группе на Фэйсбуке. Обе были студентками Лидского университета, изучающими русский язык. Одрэ была попроще и казалась Лизе более открытой по сравнению со сдержанной Кайли. Да и Кайли Лиза знала хуже, чем Одрэ – они виделись всего раза три-четыре, и всегда Кайли держалась отстраненно-вежливо, хотя и благодарила за помощь с русской грамматикой.

Лиза выдохнула и достала мобильник.

– Одрэ? Привет, это Лиза.

– Лис-са? Привет! Как ты? Как твои дела?

– Одрэ. Послушай. Прости, я хотела спросить – ты… ты… могла бы… Короче, можно переночевать у тебя дома?

Одрэ помолчала, видимо, обдумывая вопрос. По-русски она говорила довольно хорошо.

– Да… Можно, да. Ты когда хочешь… ночевать?

– Сегодня. Можно сегодня?

– Да. Можно. Да. Я сейчас в библиотеке, занятия будут до трёх часов. А потом я пойду домой.

– Хорошо. Я приду в пять, ладно?

«Жизнь налаживается», – заметила Лиза вслух и подмигнула чемодану.

Она сидела на ступеньках, курила, щурилась от солнца, и вспоминала маленькую комнатку Одрэ на Винфилд Грув. «Я могу поспать и на полу, – размышляла Лиза. – Конечно, Одрэ будет закатывать глаза, и уговаривать лечь на кровати… но чего её стеснять. О, надо купить спальный мешок! В нем можно всегда где-то поспать». Вчера Лиза видела отличный спальный мешок в Праймарке, и всего за 8 фунтов.

«За мешком!» – скомандовала Лиза чемодану. И настроение улучшилось.

…Это был самый чудесный в мире спальный мешок! Цвета морской волны, с мелкими фиолетовыми цветочками, фиолетовый внутри. Лиза с любовью погладила его – маленький, легкий бочонок, который можно нести к кассе как младенца на руках (Лиза так и сделала) и, счастливая, встала в очередь. И зачем люди набрали себе каких-то ненужных шмоток – если есть такой замечательный мешок! И вряд ли кто-то в этом большом трехэтажном магазине был так счастлив со своей покупкой, как Лиза.

Она вернулась к Арт-галерее. Интересно, Ник уже пришел домой? Два часа дня. Должно быть – да. Наверное, уже звонил ей. А Лиза телефон отключила. Интересно, Ник сам обо всем догадается или придется объяснять? Так все внезапно закончилось… «Тихо, тихо, успокойся», – приказала она себе и снова потянулась за сигаретой. Лиза перестала плакать после подросткового возраста. В детстве она, случалось, рыдала до икоты – от обиды, боли, постоянных разборок и драк с братом, дележа игрушек… И это все её закалило, как ни странно, и теперь она считала слезы слабостью. «Плачут на похоронах. Никто не умер», – кивнула она чемодану. Ну, ошиблась. Бывает. Ночевать ей есть где. Она сидела, обняв руками колени и не поднимала головы.

В три часа Лизе захотелось есть. Утром она только выпила молока. Тосты зажарила себе и Нику и даже съесть не успела – все как-то закрутилось… И пожевать с собой ничего не взяла. Вот черт. Почему-то когда собираешься сбежать, о еде не думаешь – а ведь можно бы было прихватить с собой йогурт или сосиски – Лиза сама их вчера купила, за свои деньги. А маленький кофейный торт с грецкими орехами! Стоил всего 1 фунт, потому что срок годности заканчивался, Лиза вовремя его заметила.

Лиза достала кошелек и пересчитала деньги. 46 фунтов. Если очень постараться – можно растянуть на 10 дней. Надо экономить на всем, чем можно, ведь если она поедет в Лондон… а в Лондон она точно поедет. «Может, я зря купила этот мешок?» – Лиза затрясла головой и погладила его бок в цветочек. Ничего не зря. Только надо по пути зайти в супермаркет и что-то недорогое из еды купить.

Она повезла чемодан по Албион-стрит. Величественное здание Паркинсона, а по другой стороне тянутся дома, в которых преимущественно живут студенты. Винфилд Гроув, вот и знакомая с резной решеткой дверь. Лиза позвонила и изобразила на лице безмятежность.

– Заходи! – Одрэ обняла её и чмокнула в щеку.

На кухне, в которую переходил длинный узкий коридор, сидели соседи Одрэ – Дик, Саймон и Анжелина. Лиза помнила их ещё с прошлого раза, когда их впервые познакомила Одрэ. «Они учат японский язык, и они сумасшедшие. Все трое», – резюмировала по-русски Одрэ, когда их представляла. Все трое синхронно изобразили на лицах улыбку и поздоровались, не поднимая глаз, когда в кухню заглянула Лиза.

На кухонном столе была разложена монополия. Анжелина читала правила, Дик с волосами, крашенными в сочно-синий цвет, наложил полную миску чего-то, отдаленно напоминающего спагетти вперемешку с пюре и залил ядовито-зеленым соусом. Саймон вытащил из микроволновки пиццу и ловко выудил из раковины, заваленной грязной посудой, вилку. Он протер её полотенцем, посмотрелся в её стальные зубцы, как в зеркало и сел есть.

Лиза тоже выдавила улыбку, и стала выгружать продукты в холодильник на полку Одрэ. Они негромко разговаривали по-русски.

– Может, перейдем на английский? Неудобно как-то.

– Неудобно? Кому?

– Перед ними, они не понимают, – Лиза кивнула на Саймона, сидящего к ним спиной. – Подумают ещё, что мы их обсуждаем.

– Они ничего не подумают. Они сумасшедшие. Будешь есть? Я спрятала от них свои вилки и ложки. Они совсем не моют посуду. И не выбрасывают мусор.

– Спасибо, давай позже.

Лиза потащила чемодан наверх, в комнату Одрэ.

Она достала все необходимые вещи, скромно разложила на стуле, который ей отписала француженка. Подруга сидела тут же на кровати, подобрав ноги, и её круглое симпатичное лицо с разлетающейся черной челкой выражало сочувствие.

– Вы поссорились с Ником?

– Можно и так сказать, – Лиза выпрямилась и расправила плечи. – Можно, я пока не буду рассказывать? Пока.

– Конечно. Извини. Не надо, не рассказывай. Ты можешь у меня ночевать, когда надо.

– Спасибо. С ночевкой разберусь. Надо сегодня билет купить.

– В Россию?

– В Лондон.

– Да, я знаю, – у тебя сестра в Лондоне.

– Нет, не в Лондоне, а здесь, в Йоркшире.

Одрэ недоуменно замолчала и решила вопросов больше не задавать, хотя их теперь появилось ещё больше. Она смотрела на хмурое Лизино лицо и плотно сжатые губы.

– Извини, я много спрашивала. Извини.

– Ничего. Это ты меня извини, что я так внезапно. Спасибо тебе.

Одрэ была чуткая и добрая. Но Лизе пока не хотелось ничего рассказывать. Пусть все уляжется. И с Лондоном надо было решить.

– Я пойду и сделаю яйца на ужин, – сообщила Одрэ, спрыгивая с кровати. – Буду жарить. – уточнила она.

– Тебе помочь?

– Нет, зачем, жарить яйца – это не сложная для меня задача.

– Как хорошо сказано, – похвалила Лиза и рассмеялась. Ей нравился русский язык Одрэ.

Лиза включила ноутбук и стала искать дешевый билет до Лондона. Нашла недорогой, на автобус – но только через 4 дня. Лиза задумалась – сколько ещё её сможет вытерпеть Одрэ? Да и Леше надо позвонить, узнать, какие у него планы. И ещё надо написать Нику. К вечеру от усталости все чувства как-то притупились, эмоции улеглись. Надо же ему доступно объяснить свое исчезновение, излишней проницательностью он никогда не отличался.

Лиза быстро набрала текст:

«Ник, мне надо было сегодня воспользоваться интернетом, а у тебя был включен ноутбук. Прости, что прочитала твое письмо – оно было открыто на мониторе. Я не читаю чужих писем, но мне сразу в глаза бросилось моё имя… и я машинально стала читать строчку за строчкой. Все в порядке. Теперь, я думаю, и тебе, и мне легче, и не надо объясняться. Я очень боюсь объяснений, особенно после подобного письма, написанного за моей спиной с кучей сомнений – вот и решила избавить тебя и себя от них. Что написать ещё – я не знаю: что я не ожидала от тебя такого, что так нельзя, что лучше было бы все обсудить сразу со мной, а не с кем-то третьим, пусть даже он твой лучший друг… это все, наверное, тебе и так понятно. Или нет? И как можно верить чужим словам, словам какого-то совершенного чужого человека, который меня не знает (как и я его), и который почему-то пишет про меня такое. Но на самом деле мне было не столько обидно от этих слов, сколько от того факта, что ты – ТЫ, который знает меня, перед которым я, как открытая книга… мог почему-то принять весь этот бред за правду. И не поговорил со мной. Не спросил, никак не защитил меня перед этой странной, незнакомой мне женщиной. Или настоящая причина всего этого была уже совсем другая, по имени Мия? Ладно. Ник, наверное, ты слишком хорошо воспитан, но мне – глупой, ограниченной, с плохой наследственностью из семьи наркоманов и алкоголиков – все равно этого не понять. Счастья тебе. Лиза»

…Они с Одрэ ели яичницу, сидя на полу, друг напротив друга. Лиза ела молча, задумчиво уставившись в монитор ноутбука. Одрэ выглядела безмятежной и счастливой, и только когда бросала взгляд на подругу, в её взгляде проступало сочувствие.

Лиза включила телефон.

7 пропущенных вызов от Ника и три одинаковые смс-ки от него: «Ты где?»

Лиза набрала номер Лёши. Он сбросил, и тут же сам перезвонил.

Лиза поговорила коротко: ну вот, в среду она уже будет в Лондоне. А пока… пока будет время подумать.

Сегодня весь день Лиза впадала в странную задумчивость – внезапно и полностью, отрешаясь от всего окружающего. Она вздрогнула, когда её плеча коснулась мягкая рука Одрэ.

– Иди в ванную комнату, у нас каждое вечер и утро будет очередь в ванну.

– Хорошо. Это не самое страшное, – она криво улыбнулась и встала.

– Тебе что-то нужно в душ? Вот, – подруга протянула ей шампунь, гель и полотенце. – Там ничего не оставляй. Сумасшедшие, – она многозначительно кивнула на дверь, за которой раздавались взрывы смеха.

– Спасибо, – Лиза покачала головой. – Людям просто весело. Пусть будут сумасшедшими. Я им завидую.

Когда она вернулась в комнату, Одрэ сидела на кровати с журналом уже в пижаме. Лиза заметила, что кровать не очень широкая.

– Спать можно под одним одеялом. У меня одно, – пояснила Одрэ извиняющимся тоном.

– Одрэ, милая, у меня есть спальный мешок. И я в нем буду спать на полу, это удобно, я привыкла.

Лиза продемонстрировала – расчистила место для себя, отодвинув стул и чемодан, легла сначала головой к двери, потом все-таки пристроила голову под стол, так более логично, как под крышей.

Одрэ смотрела на все это неодобрительно.

– Пожалуйста, нет. Я хочу, чтоб ты лежала на кровати. На полу – нет!

Лиза послушно легла рядом с ней, подложив мешок под голову вместо подушки. Что и говорить – на кровати намного мягче.

– В тесноте, да не в обиде. Это русская поговорка. Афоризм, – с улыбкой проговорила Лиза.

Лиза приподнялась на локтях, оглядела маленькую, чистенькую комнату Одрэ, посмотрела на свои джинсы, брошенные на стул, футболку и пальто. Странно. Вот бы открыть глаза утром – а все, как обычно, рядом Ник и никакого письма не было.

Одрэ осторожно легла около стены. Лиза сжала её руку и потрясла.

– Спасибо тебе, дорогая.

– Не за что, – подруга с особым удовольствием проговорила эту фразу, с правильной интонацией. – Я завтра пойду к 10 часам в университет, а тебе оставлю ключи.

Внизу загремели тарелки, послышался новый взрыв смеха и визг Анжелины.

– Спасибо. Спокойной ночи, Одрэ.

Лиза боялась лишний раз пошевелиться, чтобы не побеспокоить Одрэ. Сквозь неплотно закрытые шторы в комнату пробивался свет фонаря, Лиза лежала с открытыми глазами, пытаясь угадать по очертаниям предметы в темноте. Ник обычно обнимал её и засыпал, устроив голову между её щекой и плечом. И она так же боялась пошевелиться, чтобы его не разбудить. Ей было почему-то приятно жертвовать для него своим комфортом.

«Плевать. Сейчас я буду спать».

Она с усилием закрыла глаза. Теплый прекрасный мешок! Так приятно было на нем лежать, осознавая, что он абсолютно твой и что он абсолютно фиолетовый.

«Все отлично. Я жива, сыта, здорова. Я купила мешок. Никто не умер. Все отлично», – Лиза осторожно подтянула одеяло поближе к шее и зарылась поглубже лицом в фиолетовое тепло.

Месяцем ранее